Сожаления. 11.2. Минерва иногда ошибается

- Ты только что от директора?
Минерва уже спала – на часах десять вечера, завтра ей рано вставать на занятия. На ней пижама в шотландскую клетку и смешной остроконечный колпак.
- Он еще не директор, - автоматически поправляет ее Северус.
- Я могу иногда ошибаться, - пожимает плечами гриффиндорка. – Чаю? Разговоров или с тобой просто посидеть?
- Все по очереди, - признается Снейп. Заходит, закрывает за собой дверь.
Минерва - староста школы. Ей положена отдельная спальня. Кровать, шкаф, стол, стул, крошечный камин и большой пузатый чайник.
- Чайник? – удивляется Северус.
- Знаешь, когда ночью не спится, чай помогает, - пожимает плечами Минерва, с помощью заклинания наполняет чайник водой и вполне немагическим способом раздумает тлеющие угли под ним. Подкидывает пару поленьев, садится на кровать.
Северус игнорирует стул, устраивается прямо на полу у крошечного очага.
- Бунт в соединенном королевстве, - улыбается Минерва. – Мне нравится, каким ты стал, Северус.
Он пересказывает свой диалог с директором. Она слушает, не перебивая, смотрит сочувствующе и тепло.
Северус ловит себя на мысли, что он любит гриффиндорок. Они все без исключения вызывают у него теплое чувство приятия. Они умеют внимательно слушать и вот так вот тепло смотреть.
- Я вполне разделяю твои чувства, Северус. Я ведь тоже люблю.
- Что?!
- Да, представь себе.
Минерва встает, снимает чайник с огня. Делает крепкий чай в заварочном чайнике, добавляет тертый имбирь, лимон и мед. Разливает по большим кружкам.
- Ой, Северус. Я чувствую себя виноватой даже в большей степени, чем ты. Я люблю Альбуса Дамблдора с самой нашей первой – во всех смыслах - встречи. Он никогда не отвечал мне взаимностью, что не удивительно. Я не проявляла своих чувств открыто, надеясь, что он однажды заметит и оценит. Но он не замечал и не ценил. Я верила в судьбу. Я научилась отпускать того, без кого дышать не могла. Мне было радостно просто от того, что он живет в одном со мной мире. А потом я впервые столкнулась с таким же сложным выбором, как и ты, когда он умер.
- Умер? – тупо переспросил Снейп.
- Был убит Гриндевальдом, когда закрыл собой Ариану. Тогда я впервые воспользовалась хроноворотом.
- Что значит впервые? Сколько раз ты…
- Четыре, Северус. Первый раз, когда он был убит Гриндевальдом. Мы тогда жили на одной улице, наши родители общались. Я ждала после его смерти много лет, чтобы закончить Хогвартс, начать работать в отделе Тайн и получить доступ к хроноворотам. Второй раз, когда он умер, надев кольцо Мраксов. Я почти сразу вернулась в прошлое, сделала так, что у Дамблдора оказался феникс, подсунула тебе статью о маггловской ампутации конечностей. Третий раз, когда Драко должен был убить его по приказу Волдеморта, но ты дал Нарциссе непреложный обет защищать ее сына и сделал это вместо него. Я просто позаботилась о том, чтобы Драко не получил метку и не должен был выполнять никаких заданий. Четвертый раз директор доставал крестраж из чаши с ядом. Я сделала так, что он заранее узнал о поступке Регулуса и о том, что крестраж – подделка.
- Впечатляет, - Северус сглотнул, пытаясь подавить ужас.
- Не то слово, - Минерва невесело усмехнулась. – А после четвертого раза я пожалела обо всем.
- Ты поняла…
- Да, я поняла, что не люблю Альбуса.
- Как?! - ошарашено спросил Снейп.
- Да точно так же, как и ты – поговорила с умным человеком. Она не просто рассказала мне о том, что такое любовь, она мне показала это своим примером. И тогда я поняла самую важную вещь. Любовь никогда не несет разрушений, она созидательна. Судьба никогда не поставит тебя перед выбором – твоя любовь или твои жизненные принципы. Потому что это просто несправедливо. Это против законов мира. Ну, конечно, если это настоящая любовь, а не подделка. Судьба заставляет нас выбирать, только если хочет подсказать нам, что мы приняли за бриллиант дешевую стекляшку.
- Почему… почему ты не сказала мне раньше! И как ты согласилась на пятый раз, если... - Северус закрыл лицо руками. Он просто не хотел жить дальше. Не мог.
- Потому, что слова не много значат. Тебе надо было почувствовать это, чтобы осознать. Как и всем нам, наверное. Я сама очень устала, Северус. Как выбрать такой вариант, где не будет ошибок? Как сделать так, чтобы никому не пришлось умирать? Это невозможно просчитать. Это выше человеческих сил.
- То есть… ты считаешь… - слова давались с трудом, - что нынешний вариант истории – правильный? Ты согласна с директором?
- Он еще не директор, – усмехнулась Минерва. – Нет, я так не считаю. Да, не в наших силах спасти всех и от всего. Мы не сам Мерлин. Но в наших силах спасти тех, кто нам дорог.
- Хорошо, - Северус устало потер лицо. – Давай отменим последний… скачок во времени.
- Дамблдор никогда этого не допустит, - покачала головой Минерва. – Раньше видеть его живым и счастливым было бы для меня самым важным. Ох, Северус, раньше мне казалось, что все это зря. Что каждый мой прыжок во времени все только больше запутывает. Но я ошиблась. Теперь все только начинает вставать на свои места. Я могу помочь тебе, только перестав любить Дамблдора. Скажи, если б у нас был хроноворот, куда бы ты отправился и что изменил?
Северус задумался.
Вернуться назад и отговорить Гермиону от ее безумного плана? Тогда будут жертвы войны с Волдемортом. Вернуться назад и убить Тома Риддла? Тогда будет другой Темный Лорд, они уже обсуждали это. Убить Дамблдора? Сжечь Распределяющую Шляпу? Спасти Гермиону перед тем, как она уничтожит пещеру, где был найден песок времени?
Любовь созидательна. Она не разрушает и не убивает. Она создает. Любить – это значит доверять принятие решений другому. А не решать за него.
- Я бы вернулся в тот вечер, когда Гермиона впервые рассказала мне о своей дурной затее, - решительно сказал Северус.
- Но почему?! - удивилась Минерва.
- Потому что я не бог. Я не имею права решать, кому жить, а кому умирать. Потому что мы все имеем право принимать решение, каким бы оно ни было. В Лили меня покоробило именно то, что она моим решениям не доверяла. Но я же ничем не лучше. Я не доверяю решениям, принятым мою самим. Но ведь если бы не было Волдеморта и Темной метки, я бы так и не стал собой – брюзгливым, мрачным, умным… Собой. Я бы остался с Лили и думал, что это и есть счастье. Я бы обязательно понял правду, но поздно, слишком поздно. Минерва, все так просто! Если я проживу эту жизнь с Лили или без нее, но уж точно без Темной Метки, то мне не за чем будет возвращаться, чтобы все исправить. Понимаешь? Не будет того меня, который пережил войну и считал, что любит Лили. Некому будет возвращаться.
- Понимаю, Северус. Я прекрасно знаю теорию о том, что время не терпит издевательств над собой и стремится к равновесию. Если оно задумало убить Альбуса, то сделает это не одним, так другим способом. И это так и есть. Тебе надо успокоиться, выпей лучше чаю. Допустим, ты вернешься именно в тот момент. Что ты сделаешь? Гермиона ничего не будет помнить.
- Может, рассказать ей об этом варианте будущего? - неуверенно предположил Снейп.
- Он определенно ей понравится. Все живы-здоровы, войны нет. Тебе же надо сделать так, чтобы она никогда не осуществила задуманное.
- Это не главный критерий, как оказалось. Но я, наверное, дам ей самой решать. Решит совершить два прыжка во времени, пускай. Это ее право. Тогда я смогу досмотреть, чем тут все закончится. Почему-то я не уверен, что так уж благополучно. Не бывает такого, чтобы все были счастливы и все идеально. Мы с Лили точно вместе не будем. А Гермиона просчитывала все по тому варианту, что у нас родится Гарри…
- Позволь мне освободить тебя от сомнений, Северус.
Минерва открыла ящик стола и достала оттуда пергамент.
- Это сводные таблицы по арифмантике и астрономии. Я сделала из совсем недавно, буквально в прошлом году. Дамблдор умрет от руки нового Темного Лорда, которым станет сын Джеймса и Лили, Гарри Поттер.
- Я расскажу об этом Гермионе, – уверенно сказал Северус.
- Это не поможет. Эти сводные таблицы можно сделать, только находясь в нашей реальности, где ты осознал, что не любишь Лили только спустя год после прыжка во времени. Гермиона может не поверить тебе, а проверить твои слова она не сможет. Что будешь делать тогда?
- Как и раньше, Минерва. Приму Темную Метку, - Снейп улыбнулся.

Хроноворот

Северус допил имбирный чай одним глотком, даже не почувствовав вкуса, и вскочил, чтобы уйти.
- Куда торопишься? – насмешливо спросила Минерва, даже не шевельнувшись, чтобы остановить гостя.
- Я…
Северус вдруг осознал, что действительно не знает. Наверное, нужно пытаться создать хроноворот… Или просто жить дальше и снова принять Темную Метку, как собирался?
- У меня есть для тебя подарок, - Минерва протянула ему на открытой ладони тонкую золотую цепочку и…
- Хроноворот?!
- Нет, подштанники Мерлина! Оставила его для самой себя в Выручай-комнате. Подумала, что может пригодиться. Мне было так жаль Гермиону! Славная девочка. Он твой, Северус. Последний хроноворот в Британии. Помнишь? В прошлом варианте истории все они тоже были уничтожены. Что, воспользуешься прямо сейчас?
Она хитро смотрела на него сквозь очки взглядом любопытной и озорной кошки. Зельевар вгляделся в знакомые черты - и не узнал их. Что же стало со всеми ними? Их же состарило вовсе не время, а неправильный выбор. Наверное, Регулус был прав: когда ты поступаешь правильно, по сердцу и по уму, то ощущаешь эту самую внутреннюю свободу. А они все думали о каком-то мистическом долге непонятно кому. Просто так было проще – раз за разом ничего не решать, ссылаясь на обстоятельства.
- Минерва, скажи честно, тебе не страшно? – Снейп на секунду прикрыл глаза.
- А чего мне теперь бояться? – удивилась гриффиндорка. - Все самое страшное со мной уже случилось. Теперь только хорошее. Ну же, не тяни.
- Не могу, - Северус беспомощно опустил руку с зажатым в ней хроноворотом. – Регулус… Я успел привязаться к нему. В моем варианте реальности он умрет.
- Умрет? Откуда ты знаешь? – удивилась Минерва.
- Мне рассказал Гарри.
- А он откуда узнал? Он видел тело?
- Нет. Тела не видел никто… но… Он не мог выжить после того, как осушил чашу! И домовой эльф… Точно! Если я чего-то не видел своими глазами, то этого не было, правильно? Но как дать ему подсказку? В том варианте реальности он не будет помнить, что произошло в этом. И не должен, иначе нужный мне вариант реальности поменяется. Как быть? С другой стороны, без брата он жить не может, а Сириус его никогда не простит… Минерва, я совсем запутался. Уж если ты в этой реальности моя путеводная звезда, то скажи, что мне делать?
- Я думаю, что у Регулуса появился еще один друг, почти такой же близкий, как и Сириус, - тепло улыбнулась Минерва.
- Точно! – Северус подпрыгнул на месте, накинул золотую цепочку себе на шею и начал крутить крошечное колесико.
Пошло все к дементору! Даже если его поступок ничего не исправит, Северус больше не может сидеть сложа руки и ждать у моря погоды.

********************************************************

Гермиона появилась на пороге библиотеки в субботу днем, когда остальные студенты ушли в Хогсмид. Казалось, что на гриффиндорку наложили Империус – тот же пустой взгляд и вялые движения.
Постояла в растерянности, глядя перед собой невидящим взглядом. Она была одета в школьную форму, но без привычной черной мантии, и ей это очень шло.
Гермиона не обратила внимания на профессора, несмотря на то, что кроме него в библиотеке никого не было (даже мадам Пинс вышла «на минутку», очевидно, просто воспользовавшись хорошей погодой для того, чтобы прогуляться). Исчезнув среди стеллажей, гриффиндорка не спешила назад.
Северусу не хотелось быть навязчивым, но он знал, что именно сейчас она стоит между стеллажей и плачет. Первый и последний раз, когда Гермиона не сдержала своих чувств.
Северус поразился ее самообладанию – казаться веселой даже при друзьях, которые ее так хорошо изучили за эти годы, ничем не выдать и намека на волнение до самого конца. Знать, что они все равно этого всего не запомнят и все равно стараться не расстроить их. Чем больше Северус узнавал ее, тем больше восхищался ею.
Он встал со своего места, поправил и без того идеально сидящую на нем мантию и неторопливо пошел вглубь библиотеки.
Здесь уже не было окон, потому что прямые солнечные лучи плохо влияли на книги. Воздух был пропитан пылью и тем особенным книжным запахом, который свойственен всем старым библиотекам. Запах прошлого, спасенного от забвения чьим-то трудом. Запах знаний, которые призваны сделать людей умнее и лучше.
Несмотря на то, что Снейп пользовался очками для чтения, вдаль он видел хорошо. А еще почему-то его зрение обострялось в полумраке. Только поэтому он разглядел девичью фигурку, прижавшуюся к одному из шкафов.
Она стояла в изломанной, совершенно неудобной позе, обняв себя обеими руками и прижавшись лбом к шкафу. Плечи ее вздрагивали, но Снейп не услышал ни единого всхлипа.
- Никогда не поверю, что случилось что-то настолько ужасное, что вы опускаете руки, мисс Грейнджер.
Гермиона резко обернулась, шарахнулась в сторону, чуть не упала и замерла на месте. Интересно, почему не выхватила палочку?
- Это всего лишь носовой платок. Надеюсь, вы не запустите в меня Круциатусом за то, что я вам его предложил? – Снейп старался говорить спокойно, как с раненым животным, чтобы не напугать.
Кажется, у него это получилось. По крайней мере, Гермиона больше убежать не пыталась, взяла платок и промокнула глаза.
- Простите, простите меня, - неуверенно зашептала она, похоже, и сама не зная, за что извиняется.
И тут Снейп не выдержал. Напряжение последних дней прорвалось наружу, заставив забыть о привычной сдержанности.
Вообще-то он собирался предложить гриффиндорке выпить чая, отвести в свои комнаты и начать спокойно и вдумчиво переубеждать.
Вместо этого он резким движением схватил Гермиону за запястья, прижав вплотную к стене. Глаза девушки округлились, она была так поражена, что не смогла выдавить из себя ни звука.
- Что вы, мать вашу, делаете?! – Снейп хорошенько встряхнул ее так, что голова Гермионы мотнулась из стороны в сторону - зельевар был в ярости. – Думаете, что вы самая умная на свете? Ну как обычно, комплекс магглорожденной. Ни у кого не получалось отменить самовосстановление истории, а у нее получится. Вам не приходило в голову, что могут появиться новые обстоятельства, которые вы своими мозгами, еще не вышедшими из пубертатного возраста, просто не способны учесть? Вы что, делали расчетные таблицы на всех магов Британии? Учитывая Шотландию, Уэльс и жалкий обрубок Ирландии? Вы думаете, что среди неучтенных вам магов не может появиться новый Темный Лорд? А ведь тогда ваше геройствование будет напрасным! Вы хоть спросили мнения тех, за кого вы принимали это решение? Вы считаете, что имеете право решать за других? Я обещал не расспрашивать о личных мотивах вашего идиотского поступка. Но это в моем прошлом. Вы, конечно же, никаких обещаний от меня не слышали. Так что я задам этот вопрос. Какого черта вы творите, мисс Грейнджер?!
Ее лицо было в нескольких сантиметрах от лица Северуса. Он видел, как Гермиона побледнела и начала разевать рот, как вытащенная на берег рыба. Она попробовала слабо дернуться, но он сжал ее запястья еще сильнее.
- Какая вам разница? – сопротивление гриффиндорки стало вялым. – Вам надо знать только то, что Лили теперь не погибнет. Более того, она будет любить только вас, вы поженитесь…
- Я все больше сомневаюсь в состоянии вашего мозга после охоты за крестражами. Спешу вас проинформировать, что для того, чтобы люди поженились, важно решение обеих сторон. Спасибо вам, мисс Грейнджер, я имел уникальную возможность удостовериться, что Лили Эванс не представляет для меня совершенно никакого интереса. Еще аргументы?
- Вы были… То есть, у меня все получилось? – глаза ее засветились ликованием.
- Да, можете гордиться собой, ЖАБА по арифмантике и астрономии вы, считайте, сдали. Но если вы думаете, что я позволю вам сделать то, что вы собираетесь, то вы глубоко заблуждаетесь.
- Почему же нет, профессор?
Северус почувствовал, что и ярость, и силы покинули его. Он отпустил Гермиону и сам тяжело привалился к одному из книжных шкафов. Признание далось легко.
- Потому, что вы самый поразительный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Самая бескорыстная, умеющая отдавать, умеющая любить.
- Вы говорили, профессор, что недопустимо принимать решения за других. Значит, или вы отказываетесь от своих слов, или не станете мешать мне.
- Я в любом случае не стану мешать вам, - устало вздохнул Северус, предчувствуя неизбежное. – Я готов встретить нового Темного Лорда и снова принять метку, я доверяю вашему решению, хотелось бы только знать, ради чего на этот раз. Скажите мне только одно – ради чего вы делаете это?
Он снял с шеи золотую цепочку и протянул ее Гермионе.

Незначительная деталь

Гермиона жадно схватила цепочку и поднесла хроноворот к глазам. Погладила пальцем стеклянную часть, где пересыпался невидимый в полумраке песок времени. Осторожно надавила. Стекло хрустнуло под ее пальцами. Девушка вскрикнула, когда осколки впились в пальцы.
Тридцать три несчастья, как уже успел заметить Снейп.
Чертыхнувшись (только железная выдержка помогла ему не выругаться грязно и емко), Северус снова схватил Гермиону за руку и решительно потащил в свои комнаты. Она не сопротивлялась.
Он одним движением заставил огонь в камине гореть ярче, достал из шкафа пинцет и осторожно вытащил осколки из пальцев Гермионы. Не стал тратить время на поиски бинта, просто вылил весь флакон дезинфицирующего настоя, затем ранозаживляющего. Раны превратились в аккуратные рубцы, которые исчезнут через пару дней.
- Оригинальный способ уйти от ответа, - фыркнул Снейп, не отпуская на всякий случай ее руки.
Он понял, что теперь с маниакальной пристальностью будет следить за ней, ожидая очередного фокуса. Пошла в туалет поплакать – встретила тролля, вышла в лес погулять – напоролась на оборотня, пошла в библиотеку – встретилась с василиском, выбрала предметы для изучения – нашла незарегистрированный хроноворот.
- Я не уходила от ответа. Просто хотела поговорить в более спокойной для вас обстановке.
- Мой кабинет кажется вам спокойной обстановкой?
- В спокойной для вас обстановке, – уточнила Гермиона.
Профессор Снейп, десять лет работавший с юными магами, семь лет нянчившийся с Гарри Поттером, переживший нашествие на Хогвартс близнецов Уизли, думал, что готов теперь ко всему. Он глубоко заблуждался.
- Я люблю вас.
Северус Снейп опешил. Он выпустил руку Гермионы потому, что вдруг понял, что совершенно не способен держать свое тело в пространстве. Он позорного падения на пол его спасла надежная каменная стена (дома даже стены помогают).
Но Гермиона тут же исправила положение, схватив его руку в свои.
- Вот уже семь лет, с самого первого курса. Думаю, ни вам, ни мне не доставит удовольствия сомнительной художественной ценности рассказ о том, как я сначала не понимала своих чувств, потом боролась с ними, потом проиграла. В этом году я приходила каждый вечер в библиотеку и видела вас, такого потерянного, такого сломленного. У меня сердце от тоски разрывалось! Я могла дать вам все-все-все, кроме того, что было вам действительно нужно. И я решила подарить вам Лили.
- Ценой своей жизни? – уточнил неверящий Снейп.
- Мне показалось, что если вы будете счастливы, то это незначительная деталь. И теперь я, с одной стороны, рада, что мне не надо умирать, с другой - совершенно не представляю, что делать.
- Я умоляю вас, мисс Грейнджер, НИЧЕГО не делать. В туалет, в библиотеку, на прогулки ходить только с сопровождением. Кстати, вам никогда не приходило в голову признаться мне в своих чувствах?
- Ну я же самая умная ведьма в школе! Конечно, не приходило. Вы бы на меня нашипели и все. Я думала, все очевидно! Я всегда готовилась к вашим занятиям и готова была ответить. Писала самые длинные домашние задания самым своим аккуратным почерком.
- Вам не приходило в голову, что по этим признакам я мог бы догадаться только о вашей прилежности, но никак не о ваших чувствах? Простите, мисс Грейнджер, просто все это несколько неожиданно. Я не хотел… грубить вам. Вы хотели, чтобы я догадался о ваших планах с хроноворотом, давая мне всевозможные подсказки, начиная со списка книг? Вы расстраивались, что я не догадался? Вы в итоге решили довериться мне просто потому, что хотели, чтобы я знал? Вы и сейчас между стеллажами не вытащили волшебную палочку только потому, что это был я, и вы не ожидали от меня ничего плохого?
- Да. А еще я рассказала обо всем профессор МакГонагалл.
Северус просто рухнул в кресло.
Вот о каком разговоре говорила Минерва! «Она не просто рассказала мне о том, что такое любовь, она мне показала это своим примером».
- Мисс Грейнджер, при всем моем большом к вам уважении, вы меня не знаете совсем. Мы ни разу не общались с вами… по душам. Вы не знаете ничего ни о моих решениях в прошлом, ни о их мотивах. Почему я принял метку, почему потом пожалел об этом, к примеру. Вы влюблены в ваши домыслы. В красивую фантазию о прекрасном принце.
- Вы ошибаетесь. Я видела достаточно. Я ведь тоже окончательно решила, что люблю вас только после войны. Семь лет знакомства – не так и мало. Вы не идеал, это точно. Но мне бы и в голову не пришло оценивать вас с той точки зрения, хороший вы или плохой человек. Вы такой, какой есть, с достоинствами и недостатками. Просто именно такое сочетание нравится именно мне. Вы верны не каким-то абстрактным идеалам и идеям, а людям. Ради дорогих людей вы способны землю свернуть, сделать что-то, что заставит вас всю жизнь страдать. Вы можете быть очень смелым и решительным, но это лишь при необходимости. Вынужденная военная мера. В мирное время вы ведомый и зависимый. Вам нужен кто-то, кого вы сможете любить беззаветно, всем сердцем. И этот человек станет для вас центром Вселенной, смыслом и счастьем. Хотите сказать, что я неправа?
- Вы правы в каждом слове, и я верю вам. И я совершенно точно тоже люблю вас.
- Нет, нет, нет, - Гермиона стала медленно отступать назад. – Не надо…
- Я выслушал тебя, Гермиона, - мягко сказал Снейп. – Теперь твоя очередь выслушать меня.
Гриффиндорка заломила руки, но все же села во второе кресло и приготовилась слушать.
И Снейп рассказал, как приходил в библиотеку только чтобы увидеть ее, но не смог расшифровать свои чувства, потому что ничего не знал о любви. Как он отправился в прошлое и открыл много удивительных вещей о мире и о самом себе. И как только что понял одну удивительную истину – он восхищается Гермионой не потому, что она объективно самый лучший человек на свете (что мог оспорить даже Драко), а потому, что она кажется таковой для него.
- Ты только что пыталась описать меня всего в нескольких предложениях, и я признал, что портрет получился верный. Теперь ты можешь по моим описаниям судить, правильно ли я вижу тебя. Ты гриффиндорка до мозга костей. Тебе идет быть такой порывистой и бесстрашной, причем не по-глупому, как Поттер, а логично просчитывая все возможные риски иногда только для того, чтобы потом наплевать на все расчеты. Тебе всегда были малы все те роли, в которые тебя вписали вписать окружающие: то заучка и синий чулок, то блестящая подруга знаменитого Крама, то стеснительная мышка, то бесстрашная героиня войны. Но ты старалась соответствовать, чтобы никого не разочаровывать. На самом деле ты еще так и не поняла, кто же та девушка, которую ты видишь каждый день в зеркале. Ты мечешься между крайностями, но ответ где-то посередине. А еще ты очень смелая даже в мирное время, явный лидер, которому не нравится раздавать приказы, но который умеет быстро ориентироваться в ситуации и всегда знает, что делать. В общем, обладаешь именно теми качествами, которые я ценю и которые мне жизненно необходимы.
- Вы забыли сказать, что я очень умная, - улыбнулась Гермиона.
- Немедленно перестань. Я просто не решусь поцеловать девушку, которая мне «выкает», - улыбнулся в ответ Снейп.
Гермиона радостно взвизгнула, бросилась к нему и устроилась на коленях, заставив зельевара вздрогнуть и округлить глаза от неожиданности.
- Я настолько не могу поверить в то, что вы меня любите, что даже не пытаюсь проанализировать ваши слова, - призналась она и, как свойственно девушке, умеющей быстро ориентироваться в ситуации, тут же поцеловала Снейпа (вдруг передумает!).
Но он не передумал ни на следующий день, ни через неделю.

************************************************

Северус никак не мог поверить в случившееся.
Может быть, потому, что не было никаких специальных заверений или жестов. Даже чемодана Гермионы, торжественно внесенного в подземелья. Просто в вечер признания она задремала у него на коленях, совершенно измученная после многодневного напряжения, а Северус перенес ее на свою кровать. Он никогда ни с кем не спал рядом. Но с Гермионой это вышло так просто – она свернулась клубочком и не шевелилась до самого утра, а он прижимал ее к себе.
Утром они проснулись вместе, по очереди посетили ванну, он, по привычке, стал в первую очередь собирать проверенные работы, а она – варить кофе.
Самое удивительное оказалось то, что Северусу не понадобилось ничего преображать в своей жизни, как будто в его жизни и так всегда было специальное место, пустовавшее именно в ожидании Гермионы, и никому не пришлось меняться, подстраиваясь под кого-то.
Они завтракали и обедали вместе в его комнатах, проверяли работы студентов. Когда Северус уходил в лабораторию варить зелья, Гермиона делала домашние задания и приходила отвлекать его, только если он задерживался допоздна.
Она не заняла собой все свободное место – просто сложила стопку с учебниками и пергаментами на пустую полку книжного шкафа, устроила в самом дальнем углу чемодан (зельевар не заметил, как и когда он там появился), а ее немногочисленные вещи заняли едва ли треть шкафа. Она не пыталась ни в чем переделывать Северуса – внимательно наблюдала за его привычками и старалась не делать того, что ему не нравится: аккуратно убирала прочитанные книги на место, не приглашала гостей по вечерам в будни, не носила еду в спальню, не ходила в лабораторию.
Именно Гермиона научила Северуса любви.
Хоть им было нередко интересно что-то делать вместе, Северус знал, что их вкусы разнятся. Он поставил для нее в гостиной отдельный письменный стол, раз в несколько дней ставил новый букетик полевых цветов в небольшую стеклянную вазу на углу этого стола. Он будто пробовал на вкус все то, что было интересно ей, и что-то нравилось ему самому, а что-то – нет. Например, он так и не смог полюбить стихи, зато понял, что ему нравится танцевать (в парных танцах Гермиона всегда вела, и это было здорово).
Гермиона решительно отказалась от общения с теми из друзей, кто так и не одобрил ее выбор даже спустя полгода ее отношений с Северусом. Она не заставляла их любить Северуса или общаться с ним, но на неприятные вещи, сказанные в его адрес, реагировала бурно.
И когда Северусу не пришлось больше быть стойким оловянным солдатиком, он отбросил эту маску без сожаления, превратившись в спокойного, мягкого человека. Он даже позволял себе в нерабочее время носить вязаные свитера не черного цвета. Гермионе же больше не приходилось разыгрывать из себя кого-то вроде Лаванды Браун, она оставила попытки научиться носить платья и высокие каблуки и после окончания школы перешла на брючные костюмы. Она рассказывала Северусу о своих опытах с летучим порохом и о новых исследованиях летучести материальных объектов, не боясь показаться занудой, они даже написал несколько работ в соавторстве.
А когда Живоглот (что с ним редко, но случалось) скидывал пробирки со стола Северуса, он в ответ на сбивчивые извинения Гермионы отвечал: «Это всего лишь кот!».

Долгий путь домой

Стояло ясное и холодное субботнее утро декабря.
Гермиона наряжала настоящую живую елку, тихонько напевая себе под нос, когда неожиданно услышала стук в дверь. Она удивилась, потому что Северус не имел обыкновения стучать, но тут же открыла, удивляясь, кто бы это мог быть. Конечно, Гарри с Роном остались в школе, но они не имели привычки так рано просыпаться на каникулах и уж тем более не заявлялись без предупреждения.
На пороге стоял Северус… в грязной рваной мантии, в крови и собакой на руках.
- Царапины, - поспешил успокоить он. – Сейчас обработаю. А ты сможешь отнести его в ванну?
Он неуверенно перевел взгляд с чистой одежды Гермионы на грязного пса. Пес даже на первый взгляд выглядел больным – на боку белый шрам, не успевший зарасти волосами, покрытый засохшей коркой крови, видные даже невооруженным взглядом блохи и ушные клещи, гноящиеся глаза.
Его замечательная жена (и Мерлин с тем, что официально они еще не оформили свои отношения) закатила глаза к небу, осторожно перехватила собаку и понесла в ванную, не задавая никаких вопросов: все, что важно Северусу, важно и для нее, а собаке действительно требовалась срочная помощь.
Она не стала снимать с пса Ступефай, просто уложила его на дно ванны и включила теплую воду.
- Не бойся, не для того тебя Северус на руках тащил, чтобы я тебя в душе утопила. Так что ты вполне можешь сердиться на то, что я сейчас сделаю тебе больно, но не думай, что это смертельно. И уж больнее, чем раньше, не будет точно.
Она включила теплую воду и начала тщательно промывать шерсть проточной водой, перебирая ее руками. Мыло, состоящее только их мыльного корня, обеззараживающий настой, заживляющий бальзам. Она призывала баночки из гостиной одну за другой, пока гость не превратился в красивого пепельно-серого лабрадора.
- Вот ты какой красивый, оказывается. Стоил исцарапанных рук. Понимаю, процедура была не сильно приятная, зато теперь вытру тебя полотенцем и к камину положу. Будешь как принц у нас.
Она выпустила воду, руками отжала длинную шерсть, затем промокнула полотенцем.
- Он уже давно не под заклинанием, - сказал Северус, входя в ванную. Он уже успел обработать собственные повреждения и переодеться в домашнее. – Не бойся, он не дикий, кусаться не станет.
- То-то твою мантию только в помойку.
- Он меня не признал сначала.
- Значит, вы знакомы. Тем лучше, потому что совершенно не представляю, чем его кормить.
При слове «кормить» пес неуклюже поднялся на ноги и неуверенно вильнул хвостом.
- Хватит, лохматый, ты вполне можешь стать самим собой.
- Северус, не торопи его, пускай освоится. И поест. Да, мой хороший?
Гермиона ласково погладила собаку по голове, не трепля, как животное, а успокаивая, как друга. Пес прикрыл глаза от удовольствия и посмотрел на нее полными преданности глазами.
- Какой славный мальчик! – улыбнулась Гермиона. – Северус, твой друг один стоит десятка. Он просто замечательный.
- Он действительно такой. Правда, Регулус? Ну, пойдем с нами в гостиную. Герми тебе поесть выдаст, а ей пока расскажу, откуда ты на нашу голову взялся.
Гермиона вызвала домового эльфа, потребовала куриного бульона, хлеба, мяса и пирога. Аккуратно расставила тарелки, миски и чашки на полу перед камином и стала слушать.
Северус рассказал Гермионе, как познакомился и подружился с Регулусом Блэком и как начал о чем-то задумываться под влиянием разговором с ним. Потом Гермиона рассказала Регулусу свою версию и окончание истории. Потом Северус снова стал рассказывать о том, какое решение он придумал.
- Я вернулся в прошлое, когда Регулус уже начал бороться с Волдемортом, но еще не нашел крестраж. Придумал предлог, чтобы попасть в дом Вальбурги, нашел одного из их эльфов и передал ему бутылек с моими воспоминаниями о Регулусе. Таким образом, я не нарушил наше время, позволив основным событиям случиться.
- Но Регулус же мог все равно решиться умереть! Ты не знаешь, какую роль стал в нашей реальности играть для него брат и как он по-новому оценил тебя.
- Да, я дал ему свободу выбора, о которой он сам мне когда-то рассказывал. Ведь в моей реальности был тот же самый Регулус. Пускай с несколько другим жизненным опытом, но по сути тот же. С той же душой. И мой друг никогда бы не бросил меня.
Они не заметили, увлеченные разговором, как собака, лежащая у камина, вдруг поднялась на задние лапы и начала расти. Вскоре перед ними уже стоял тощий молодой человек в изорванной одежде, очень похожий на Сириуса, но с более мягкими чертами лица.
- О чем вы только думали, впуская в дом Пожирателя смерти? - хриплым голосом спросил он.
- Знаешь, как показывает мой личный опыт, разочарованные в Волдеморте Пожиратели смерти становятся самыми лучшими на свете мужьями, - засмеялась Гермиона.
- Значит, вы меня не ненавидите? – неуверенно уточнил Регулус.
- Ну конечно ненавидим, и наша ненависть выражается в том, что куриный бульон был недосолен, - засмеялась Гермиона и привычным жестом погладила Регулуса по волосам. – А теперь иди выбери, пожалуйста, какую-нибудь одежду из гардероба Северуса, я пока попрошу вина для нас всех.
- Это моя жена, Гермиона, - похвастался Северус. – Пойдем, помогу тебе одеться, дружище. Я очень скучал по тебе.
- Ради него стоило пережить служение Лорду, - серьезно кивнул головой Регулус. – Кажется, я так долго был пес… псом, что разучился говорить.
- А тебе и не надо ничего говорить. Ты шел семь месяцев, чтобы найти меня. А слова – пустое сотрясание воздуха.

- Знаешь, Северус, если бы он все еще был псом, я бы посмотрела на тебя умильными глазами и попросила бы оставить его у нас, - заявила Гермиона, когда все трое уже сидели за столом.
- В подземельях, конечно, полно места, можно обустроить ему комнаты рядом с нами, но вряд он захочет…
- Он захочет, - с улыбкой возразил Регулус.
- Одобрит ли директор, что в замке живет посторонний? – засомневался Снейп.
- Ну, Минерва говорила, что ему так и так умирать в этой реальности, - мстительно потерла руки Гермиона.
- Хогвартс мой дом, я хочу остаться. Я могу стать преподавателем.
- Точно! Преподавателем защиты от темных искусств! Сначала им был сам Волдеморт, потом оборотень, потом три раза Пожиратель смерти, я имею ввиду, Крауча, тебя, Сев, и Кэрроу. Хуже уже точно не будет.
В дверь постучали.
С радостным воплем: «Подарки!» Гермиона вскочила из-за стола, вмиг превращаясь в настоящую нетерпеливую гриффиндорку.
Очевидно, декан ее родного факультета думала схожим образом (хотя и немного более сдержанно), потому что она стояла на пороге с приличных размеров мешком.
- Зашла вас поздравить, - улыбнулась она и тут заметили гостя.
Регулус порывисто встал, опрокидывая свой бокал, и радостно улыбаясь.
- Минерва!
- Для вас…
- Брось, это Регулус, - вмешался Снейп. – Наш Регулус, - опасливо пояснил он.
- А что, есть еще и какой-то чужой Регулус? – удивилась декан гриффиндора, заходя, наконец, в гостиную.
- Кажется, Северус, я понимаю, что такого ты находишь в гриффиндорках, - засмеялся Регулус.
Минерва, ко всеобщему удивлению, смутилась, слегка покраснела и отвела глаза.
- Знаете, Минерва, - задумчиво сказала Гермиона, подмигивая, - как показывает мой личный опыт, разочарованные в Волдеморте Пожиратели смерти становятся самыми лучшими на свете мужьями.

Конец