Глава 4. Повернуть время вспять

Если бы Северус Снейп услышал это заявление от кого-то другого, то он бы только презрительно усмехнулся, а брови его поползли бы вверх.
Действительно, эти ученики чего только не скажут в запале. Как преподаватель с достаточно длительным стажем работы, Северус Снейп знал, что те, которые много говорят – те редко делают. А вот самые премерзкие вещи совершают те, кто сидит тише воды ниже травы. Взять, к примеру, того же Поттера. Нет, о Поттере как раз думать не надо, это может испортить настроение перед сном. А думать надо о его лучшей подружке, которой вовсе не свойственно делать опрометчивые заявления.
С тех пор, как Билл уехал, зельевар привык вести с самим собой мысленные диалоги. Привык настолько, что даже иногда забывал произносить что-то вслух. Поэтому слова Гермионы так и повисли в воздухе без ответа.
Подождав еще немного, гриффиндорка опасно сощурила глаза и вся собралась, будто намеревалась одним прыжком выскочить из комнаты да еще и дверью хлопнуть.
- Пожалуйста, профессор Снейп, забудьте то, что я вам сейчас сказала. Просто забудьте. И я обещаю вам, что ничего такого не сделаю. И истерик вы больше не увидите.
Глаза ее сверкали бешеной решимостью. Сложно было предположить, что карие глаза могут быть такими холодными.
На этот раз Северус Снейп промолчал уже совсем по другой причине. Просто ему стало любопытно, что она предпримет. Сможет ли держать лицо, совладает ли со своими эмоциями или расплачется. Как будет вести себя потом.
Это был холодный интерес исследователя, наблюдающего за тем, как редкой породы бабочка бьется о стенки стеклянной банки.
Нет, профессор зельеварения не был ни садистом, ни негодяем. Ему не доставлял удовольствия вид чужих страданий. Ему нравилось просто наблюдать. Собственно, сами эмоции, за которыми велось наблюдение, не играли никакой роли. Важны были искренность и интенсивность этих эмоций и то, как они подавляются рациональностью человека.
В рациональности подружки Поттера Северус Снейп не сомневался.
Но Гермиона вдруг почему-то вся странно изменилась, как будто ей в голову пришла неожиданная мысль. Глаза ее лихорадочно заблестели, кровь прилила к щекам. Девушка вся распрямилась, будто почувствовала себя увереннее. Выхватила из рукава волшебную палочку и принялась быстро-быстро вертеть ее в руках.
- Я вижу, вы испытываете любопытство, профессор Снейп. И я считаю разумным поделиться с вами своими мыслями.
Гермиона удобно расположилась в кресле, закинув ногу на ногу. Это был уже совершенно другой человек. Северус Снейп невольно поежился, по его спине пробежал холодок. Несмотря на то, что перед ним сидела девчонка вдвое младше его самого, ему бы не хотелось однажды оказаться на ее пути. Совсем бы не хотелось.
- Когда мне было одиннадцать лет и мне пришло приглашение от профессора МакГонагалл, мои родители сделали все, чтобы мне легче было адаптироваться в магическом обществе. Они накупили мне кучу книг о традициях магов и книги по истории Хогвартса. Вы же знаете, как я люблю читать. Так вот, в ту пору меня заинтересовало распределение детей по разным факультетам. Официальная версия гласит, что у гриффиндорцев основным качеством является смелость, у слизеринцев – амбициозность, у равенкловцев – тяга к знаниям, у пуффендуйцев – упрямство. Но изначально все было не так. Основатели выбирали учеников себе по вкусу. И нередко случалось так, что дети не совсем подходили для своего факультета. После смерти основателей распределением стала заведовать Шляпа. Но принципов, которыми она руководствуется, на самом деле не знает никто. Почему получилось так, что Сириус с Регулусом оказались на разных факультетах? Почему все дети Уизли учатся в Гриффиндоре? Почему я сама не попала в Равенкло? Эти вопросы не давали мне покоя многие годы. А потом я задумалась над особым статусом Слизерина в нашей школе. Неужели учителя и директор после первой войны не понимали, что специальное нагнетание страстей только ухудшит положение? Зачем было отделять детей из самых богатых и знатных семей ото всех остальных? Ведь их можно было сделать союзниками в войне с Волдемортом. Но нет. Кажется, общество сделало все, чтобы воспитать из слизеринцев Пожирателей. Это сделал не Темный Лорд, это сделал директор Дамблдор.
Она замолчала, и Северус воспользовался паузой, чтобы щелчком пальцев вызвать домового эльфа из кухни. Шепотом распорядился насчет чая и сладкого. Потом встал, дошел до полки с книгами, отодвинул парочку и достал из тайника виски. Призвал из комнаты стакан, плеснул в него немного. Подумал, поставил все предметы на низенький столик, стоявший между креслами и приготовился слушать дальше.
Но Гермиона, казалось, даже не заметила, что пауза затянулась. Она улыбалась, глядя в огонь. В ее волосах играли красные отблески пламени, а лицо казалось чужим и отстраненным.
- Мисс Грейнджер, если вы ждете, что я разражусь гневной речью в защиту Дамблдора, то спешу вас разочаровать. Продолжайте, пожалуйста.
- Да, конечно, - она встрепенулась от его голоса, но взгляд ее по-прежнему был устремлен в огонь. – Итак. Я часто представляла еще до войны, что бы случилось со всеми нами, если бы распределение по факультетам происходило иным образом. Если бы Слизерин не был так отдален от остальных домов. Мне помогала в этом арифмантика. В качестве дополнительной подготовки к занятиям, я составляла различные графики и схемы. Сначала они были бредовыми. На тему того, кто с кем мог бы быть хорошей парой, что было бы, если бы Гарри оказался на Слизерине. Никаких серьезных выводов эти мечтания за собой не вели. Но потом, всего лишь один раз… Я составила одну любопытную таблицу. Что было бы, если бы Том Риддл оказался на Гриффиндоре… Эта таблица изменила все. Да, у нас был бы второй Гриндевальд, с которым пришлось бы повозиться. И Дамблдор точно так же бы погиб, но, на этот раз, сражаясь со своим бывшим учеником. Но не было бы никаких Пожирателей смерти. Никакого пророчества, никакой войны. И Гарри был бы никаким не избранным, а самым обычным мальчиком. Понимаете, я перепроверила все несколько раз. Ошибки быть не могло. Чтобы убедиться, я заглянула немного дальше. И увидела нового темного властелина, тоже из Слизерина. И тогда я сделала одно интересное предположение….
Она снова замолчала и начала покачиваться взад-вперед, по-прежнему улыбаясь. Это была не радость, а с трудом сдерживаемая истерика. Но Северус Снейп был далек от мысли успокаивать свою ученицу.
Он сам допивал уже второй стакан виски и с трудом сдерживался от того, чтобы встряхнуть Гермиону за плечи и потребовать более внятных объяснений.
Он сам столько раз крутил в голове подобные мысли!
Не сейчас, лет десять назад, когда умерла Лили. Он мечтал выкрасть хроноворот и вернуться в прошлое, чтобы успеть спасти ее. Даже пошел с такими мыслями… нет, не к директору, к своей бывшей преподавательнице арифмантике. (Наверное, все люди мыслят немного похоже). Он выслушал целую лекцию на тему «эффект бабочки» и о том, что «все возможные последствия невозможно просчитать». Позже он узнал, что Альбус Дамблдор придерживается той же точки зрения… Что не помешало ему доверить хроноворот несовершеннолетней Грейнджер ради спасения гипогрифа! Что не помешало МакГонагалл одолжить хроноворот своей ученице на целый учебный год!
Рука непроизвольно задрожала, виски расплескался, Снейп выругался сквозь зубы.
Непозволительно вести себя как мальчика. Он много лет не позволял себе это.
Но теперь, когда война позади, когда можно позволить себе хоть немного расслабиться…
- Мисс Грейнждер, не существует универсального действия, которое исправит все-все-все. Войны, в любом случае, не избежать, и кто знает, к каким…
- Существует, профессор! – она заговорила быстро и жарко, как будто ожидала, что Снейп начнет ее перебивать. – Но не одно действие, а череда действий. Я точно просчитала, что и в какой последовательности надо делать. И мои расчеты проверяли профессора Аврора Синистра, Септима Вектор и кентавры. Помните о той работе, на основе которой мне без экзаменов выставили высший балл по прорицаниям, древним рунам и нумерологии одновременно?
- В любом случае, мисс Грейнджер, хроноворотов больше нет. Все они разбиты. Так что ваши расчеты так и остаются…
- У профессора МакГонагалл остался.
- Что?! – стакан с виски упал на пол, но не разбился. Просто откатился на край ковра. Но Северус Снейп не придал этому никакого значения.
- У профессора МакГонагалл остался хроноворот. Незарегистрированный. Тот, которым я пользовалась несколько лет назад, чтобы спасти Сириуса.
- Это просто смешно! Что, если все пойдет кувырком…
- На случай, если я все испорчу, мы придумали дополнительный механизм, который вернет меня в настоящее.
- Мы? То есть…
- Да, профессора согласились помочь мне.
- С какой стати такими делами будет заниматься какая-то девчонка…
- А вот это – правильный вопрос, профессор Снейп.
С этими словами Гермиона перевела на него взгляд, прекратив, вместе с этим, глупо улыбаться. Вместо этого она чуть приподняла свободно лежащую в руке палочку и наложила на своего профессора невербальный Ступефай.

Глава 5. Жертва

Впервые за последние лет десять Северус Снейп так легко дал себя поймать. Он сам удивился собственной ошибке, ведь в годы войны привык однозначно реагировать на появление волшебной палочки в руках собеседника. И уж явно не стоило расслабляться в компании героини магической войны.
Но рассказ Гермионы был настолько поразительным, что он забылся. Позволил себе надеяться, да что там надеяться, - верить. И попался.
Но больше всего Северуса Снейпа удивило поведение гриффиндорки. Он же прекрасно видел, насколько подавленной она была. Ее рассказ был не безучастным пересказом фактов, а прочувствованной, остро переживаемой историей. Как смогла она так быстро взять себя в руки?
Но задать Гермионе все эти вопросы не представлялось возможным, потому что зельевар застыл в кресле, как каменное изваяние, не в силах пошевелиться. А его ученица стояла перед ним, бледная, как мел, но решительная.
Но страха не было.
Потому, что Северус Снейп видел ее взгляд – почти спокойный и чрезвычайно разумный. Таких взглядов не бывает у человека, который под влиянием эмоционального импульса способен причинить вред собеседнику.
- Вы догадываетесь, профессор, почему я была вынуждена поступить таким образом? – спросила Гермиона, тоже, в свою очередь, вглядываясь своему собеседнику в глаза. – Вы не злитесь, и это уже хорошо. Потому, что просить прощения я не намерена. Но я объяснюсь. Мне пришлось обездвижить вас по двум причинам. Во-первых, потому, что вы – опытный легилемент и способны прочесть мои мысли, чего бы мне очень не хотелось. Во-вторых, хоть вы и слизеринец, вы всегда стремились к тому, чтобы защищать своих учеников. Вы боролись за справедливость. А в том, что собираюсь сделать я, справедливости мало. Я собираюсь умереть.
Никогда еще Ступефай не был так мучителен для Северуса Снейпа. Внутри его все похолодело, в глазах потемнело от страха, потому что он понял – гриффиндорка не шутит. Она всегда принимала решения раз и навсегда и никогда не сворачивала с выбранного пути.
- Звучит ужасающе, правда? – Гермиона криво ухмыльнулась. – Мне удалось рассчитать, как я уже сказала, оптимальный вариант решения, при котором потери будут минимальны. То есть, Том Риддл не станет Темным Лордом, слизеринцы не окажутся изгоями и войны не случится. И, при этом, все останется на своих местах: Люциус и Нарцисса поженятся, у них родится сын Драко. Гарри Поттер станет лучшим другом Рональда Уизли и поступит учиться в Гриффиндор. Никаких коренных изменений, ни в коем случае. Только вот моим родителям не суждено будет познакомиться, потому что встретились они потому, что на летних каникулах младшекурсники Гриффиндора и Слизерина подрались (конечно, без применения волшебных палочек). И одному гриффиндорцу выбили два зуба. Неудачно так выбили, так что в десне остались осколки. Это был такой сложный случай, что мой отец не решился оперировать мальчика самостоятельно и попросил коллегу ассистировать ему. Этой коллегой была моя мать. Конечно, оба они ничего тогда не знали о магии. Зато, работая вместе, они испытали взаимную симпатию, которая быстро переросла в любовь. И эта любовь помешала моей матери уехать на стажировку в Америку. Но в этой, новой реальности, драки не было. Поэтому моя мама улетела в штаты и вышла там замуж за известного баскетболиста. У них родилось двое детей. Но это уже не имеет никакого значения. Потому, что я так и не появилась на свет. Хотя, знаете, это даже к лучшему. Потому… потому что есть еще одно препятствие. Для того, чтобы исправить прошлое, мне нужно совершить строгий ряд действий. Понимаете, прошлое и будущее очень нестабильны только потому, что хроновороты вообще существуют. И есть шанс, что Том Риддл или кто-то иной тоже вернется в прошлое, чтобы внести свои коррективы. А меня это не устраивает. Поэтому мне нужно вернуться в прошлое и сделать так, чтобы хроновороты были не изобретены. Чтобы такая технология не появилась в обозримом будущем. Технически это возможно. Но проблема в том, что я при этом умру. Потому что мне придется уничтожить месторождение песка времени, который используется при изготовлении хроноворотов.
Гермиона снова замолчала и словно обмякла. Плечи ее опустились, глаза потухли, движения стали вялыми.
- Я не фанатик, профессор, и вовсе не хочу умирать. Я думаю об этом каждую минуту из тех, что мне остались. И мне невероятно страшно. Страшно и больно настолько, что я готова прямо сейчас наложить на себя руки. Только поэтому вы увидели мои слезы там, в библиотеке. Весь ужас моего положения заключается в том, что я никому не могу рассказать все это. Мои друзья бы никогда не допустили бы подобного. Обязательно бы вмешались. И все б испортили. Поэтому я не могу даже попрощаться с ними. А знаете, почему я рассказала вам все это, профессор Снейп? Потому, что мне нужна ваша помощь в приготовлении редких зелий.
Наверное, взгляд зельевара был настолько красноречив в тот момент, что Гермиона рассмеялась. Но смех этот был настолько безрадостными, что у Снейпа по спине потекли струйки холодного пота. Шестым чувством он понял, что гриффиндорка сейчас такой туз из рукава достанет, что крыть ему будет нечем, и он согласится не только с ее безумным планом, но и будет сам помогать ей, наплевав на собственную совесть.
- Нет, профессор. Вы ошибаетесь. Вы будете мне помогать. Еще и с удовольствием. А знаете, почему? Потому, что я расскажу, что будет с вами в моем варианте прошлого. Вы станете встречаться с Лили Эванс. С самого раннего детства – вы будете вместе и поженитесь после школы. И Гарри Снейп будет вашим сыном. А потом родится еще девочка, Эмми. И вы проведете всю жизнь вместе – счастливая семья. Вы станете директором школы чародейства и волшебства и деканом факультета Слизерин. Лили Снейп станет преподавателем зельеварения и деканом факультета Гриффиндор. А Джеймс Поттер, величайший ловец за всю историю квиддича, так и не обзаведется семьей и наследниками. А еще вы будете мне помогать потому, что никакого Темного Лорда не будет. Никогда. Вам не придется терять любимую женщину, не придется быть предателем, убивать магглов, ненавидеть мальчишку, который вызывает у вас невольное восхищение. И Сириус Блэк тоже будет жить. И Люпин с Тонкс тоже. И близнецы Уизли всегда будут вместе. И братьев Криви всегда будет двое. Но главное – это Лили, конечно.
Гермиона замолчала, в этот раз надолго.
У Северуса Снейпа было время подумать. Но думать он уже не мог. Видел только, словно наяву, Лили, которая кружилась по поляне, широко расставив в стороны руки, и заливисто смеялась. И он сдался практически без боя. Он понял, что сделает все, чтобы помочь Гермионе Грейнджер, и сам отправит ее на верную смерть. Лишь бы Лили Эванс улыбалась ему. Улыбалась всю его жизнь, до самой смерти.
Между тем, Гермиона торопливо встала. Глаза ее были пустыми, как две оловянные пуговицы.
- До встречи, профессор. Мое заклинание перестанет действовать совсем скоро. А мне уже пора уходить. До отбоя осталось четверть часа. И запомните самое главное: не спрашивайте меня, почему я делаю это. Если вы станете спрашивать, я не приму вашу помощь. Доброй ночи.