III . — Становление государств-гегемонов

1. Упадок Чжоу. — Непосредственной при­чиной нарушения порядка, видимо, устано­вившегося в отношениях между малыми городами Великой Китайской равнины — непрочного, искусственного равновесия на основе уважения к аристократической иерархии и ритуальных прерогатив правителей, — было политическое событие, вызвавшее ослабление царского дома Чжоу. Около середины VII в. до н. э. нашествие варваров вынудило Чжоу оставить свою столицу в Шэньси и укрепить­ся в Хэнани, на месте нынешнего Лояна[26]. На­чиная с этого времени, военная сила и религиозная власть, в архаическую эпоху ощущав­шиеся как тождественные, стали восприни­маться как независимые друг от друга. Перво­начально города, более богатые и сильные, чем столица Чжоу, оказывали ей поддержку как почитаемому религиозному центру. Но, лишившись реальной силы, цари в борьбе, развернувшейся между китайскими городами, постепенно лишились и религиозного первен­ства, и морального авторитета. Это повлекло изменения в области сознания: понятие риту­ала и концепция всекитайской царской влас­ти вырабатывались и уточнялись в то самое время, когда над ними нависла угроза и на первый взгляд торжествовал дух завоевания и наживы.

VII и VI вв. до н. э. — период, по традиции известный как период государств-гегемонов. Теоретически религиозное первенство в китай­ском мире сохранялось за домом Чжоу, но во­енное превосходство было за более сильными царствами, и тем самым утверждался порядок, который уже не могла обеспечить старая дина­стия. Но авторитет государств-гегемонов был не только военным, они играли первую роль и при всевозможных церемониях.

2. Присяга союзников. — Присяга союзни­ков (мэн) была чрезвычайно ответственным актом, ибо участники такого договора непо­средственно представали перед самыми гроз­ными сверхъестественными силами. Личность государей, градоначальников и делегирован­ных ими высших чиновников была неприкос­новенна. Они с самого начала находились под покровительством тех божеств, к которым об­ращались во время обряда (солнце, луна, бо­жества гор и священных рек и т.п.). Очевидно, присяга создавала между союзниками узы почти семейного характера: было правилом принимать участие в похоронах лиц, вместе с которыми приносили присягу. Во время обряда к божественным силам обращались вслух, моля их на холме, где приносили в жертву бы­ка (реже свинью и петуха), или письменно: текст присяги погребался вместе с жертвой или жертвенной кровью. Все участники цере­монии смачивали губы этой кровью и повто­ряли вслух молитву, читавшуюся от общего имени.

Целью присяги было обновление связей между отдельными городами и освящение по­рядка, установленного в отношениях между главами княжеств. С другой стороны, в VII— VI вв., когда могущественные государства еще не помышляли об 'аннексии, долго считавшей­ся великим бесчестием, она становилась одним из средств установления господства сильных над слабыми. Впрочем, как мы уже указывали, образ действий государства Чу отличался от поведения царств Ци и Цзинь: чуские государи чаще прибегали к аннексии чужих городов и территорий и реже к присяге. Но и они еще в VI в. до н. э. не представляли себе, что аннек­сия может совершаться без торжественного триумфа и жертвоприношений. Аннексия бы­ла ставкой в игре с судьбой и высшими силами. Когда в 513 г. Чу разрушила городок Дай в Хэ-нани, царь счел необходимым принести в жерт­ву горным духам своего наследника. Идея за­воевания как действия чисто политического иэкономического характера лишь постепенно формировалась в ходе войн последующего пе­риода, V— III вв. до н. э.

IV. — Политические события

Период царств-гегемонов служит в полити­ческой истории Китая началом долгой череды войн и коалиций, завершившейся лишь с объе­динением Китая под эгидой Цинь и установле­нием империи. Насчитывают пять государств-гегемонов. В действительности реальной влас­тью обладали только царства Ци, Цзинь и Чу. Сначала Ци союзнической присягой, прине­сенной в 667 г. до н. э., утвердило себя в роли лидера конфедерации городов Востока и хра­нителя древних традиций; ему и в самом деле удалось охранить княжества Великой Китай­ской равнины от посягательств царства Чу. На смену ему в роли хранителя старого Китая пришло Цзинь; после победы над Чу в 632 г. до н. э. оно утвердило себя как гегемон. Наконец, в 597 г. до н. э. Чу взяло верх, и его могущество ослабло только в конце VI в. до н. э. с возвыше­нием нового соперника: царства У, занимав1ре-го юг современной провинции Цзянсу. В 506 г. до н. э. У даже овладело столицей царства Чу. Однако в начале V в. до н. э. самому У стал угрожать его южный сосед — государство Юэ.

В 473 г. Юэ уничтожило У, а позже расшири­лось за счет Чу. Таким образом, серьезная опас­ность со стороны Чу, нависавшая над городами и малыми царствами Великой Китайской рав­нины в VII и VI вв. до н. э., после 500 г. до н. э. уменьшилась. Но возможно, упадку государст­ва Чу послужили и другие факторы, и среди них могущество крупнейших благородных фа­милий, препятствовавшее попыткам политиче­ской централизации.

Так или иначе, в VII—VI вв. до н. э. все коа­лиции возглавлялись одним из трех великих царств: Ци, Цзинь и Чу. Малые города-государ­ства Великой Китайской равнины были зажа­ты в тиски между ними с севера и с юга, терпе­ли постоянные угрозы и давление. В течение следующего периода они были понемногу ан­нексированы.