Догма инфекционной природы BSE

Но с тех пор вирусомания продолжает поражать производство говядины. Такие компании, как швейцарская фирма Prionics, которая контролирует 50% мирового рынка тестов BSE 1, продолжает зарабатывать миллионы (в конечном счёте, за счёт конечного потребителя). Вера в то, что инфекционная частица, или, точнее, прион (белковый инфекционный белок), делает больным крупный рогатый скот, всё ещё прочно закреплена в общественном сознании. И всё же, с начала 1990‑х годов данные были тщательно собраны и опубликованы, но, несмотря на все усилия, до сих пор нет реальных доказательств гипотезы о том, что деформированный белок (прион) обладает инфекционными свойствами и способен вызывать размягчение мозга (губчатая энцефалопатия) ‑ BSE у крупного рогатого скота и новый вариант болезни Крейтцфельдта‑Якоба (vCD) у людей.

Атомная структура этих предположительно заразных прионных белков даже не известна. 8 «BSE называют эпидемией, но это неправильно ‑ так же, как и предположение о том, что BSE является заразной, также неверно», ‑ пишет Антон Майр, председатель микробиологии и эпидемиологии в Мюнхенском университете. «И даже трансмиссивная способность BSE для людей, ни с классической болезнью Крейтцфельдта‑Якоба, ни с новой текущей формой, новым вариантом CD или nvCD, не

9

доказана».

«В зависимости от духа времени и полномочий власти одна догма или другая доминирует над научной сценой, часто с исключительностью, которая не допускает других возможностей и препятствует новым идеям», ‑ пишет Роланд Шольц, профессор биохимии и молекулярной биологии из Мюнхена и критик доминирующей теории BSE. «И в драме BSE догма ‑ это инфекционная природа этого заболевания». 10 И в этом случае Нобелевские лауреаты могут играть главную, но нездоровую роль. С одной стороны, эти награды обычно следуют духу времени, т.е. представляют передовые мысли. С другой стороны, они могут цементировать парадигмы. В 1960‑е годы ученые придерживались мнения, что энцефалопатия у овец (известная как Скрапи, потому что животные постоянно царапаются) происходила только эндемически, то есть только внутри определённых стад. В этом случае может пострадать до 30% стада. Скрапи [болезнь овец] считается генетическим заболеванием, которое можно устранить, установив адекватные протоколы размножения, согласно исследованиям, проведенным Гербертом Пэрри в 1962 году. 11 Но после присуждения Нобелевской премии в 1976 году ранее упомянутому исследователю К.Гайдусеку (см. Главу 2) Скрапи, как и все губчатые энцефалопатии (размягчение мозга), была переопределена как инфекционное заболевание. Она была реклассифицирована после исследований Гайдусека по деменции в 1970‑х годах, наблюдаемой у населения Папуа‑Новой Гвинеи; он объявил, что это болезнь мозга (губчатая энцефалопатия, BSE также классифицируется как одна из таких болезней), является вирусным заболеванием, передаваемым через пищу.

Однако скрытого вируса‑виновника так и не удалось найти. Тем не менее, микробиологические исследования продолжали удерживать свою теорию патогенов. Вирусные охотники отчаянно пытались навязать теорию заражения даже деменции. Работа Стэнли Прусинера (Stanley Prusiner) послужила основой для этой теории. В 1982 году ему удалось идентифицировать бляшки (скопления) в мозге, которые характерны для мозга, страдающего от повреждения нервов, и которые, как говорят, являются причиной. В этих бляшках обнаружены определенные белки, называемые прионами, которые в основном накапливаются на нейронах, в ненормально изменённой структуре (П‑плиссированная структура, the P‑pleated sheet structure). В то время как нормальный (здоровый, родной) прионный белок показывает преимущественно а‑спиральные структуры и едва ли какие‑либо «ненормальные» п‑плиссированные структуры.

Таким образом, теоретическая модель развития бляшки подразумевает, что прионные белки с аномально измененной П‑плиссированной структурой являются источником образования бляшек. Идея состоит в том, что, как частицы, чуждые телу, им удается попасть в мозг «жертвы», где они налагают свою деформированную П‑структуру на нормальный белок с его а‑спиральной формой. И эта П‑структура облегчает сближение прионных белков, поэтому бляшки накапливаются на нейронах и нервных рецепторах. Эти бляшки постепенно ухудшают работу мозга ‑ этот процесс постепенно приводит к накоплению «молекулярных отходов» в мозге, что приводит к гибели всё большего числа нейронов. «Дыры» в мозге, которые развиваются через этот процесс, а также отложения между клетками (вакуолями), придают мозгу губчатую внешность, столь характерную для болезни (термин «губчатая энцефалопатия» происходит от латинского слова spongia = губки).

В 1987 году Прусинер поддался искушению и довёл его до того, что в значительной степени проигнорировал прионы в эпидемической игре, что принесло ему огромную степень признания. Десять лет спустя, в 1997 году, он был даже «облагорожен» Нобелевской премией, как писал Deutsche Artzteblatt. 12 С этим тема заражения была сцементирована. Было объявлено, что «Prusiner prion» является спусковым крючком для губчатых заболеваний мозга и считается более опасным, чем все предыдущие инфекционные агенты (см. Диаграмму 8). Настолько опасным, что, как утверждается, невозможно дезактивировать его обычными средствами (тепло, радиация, химические вещества). Прион впервые был заклеймён как заразительный злодей; это, как говорят, особенно опасно, потому что иммунная система не может бороться с ним, так как он производится естественным образом в организме и не является чем‑то чужеродным. Заметим, что согласно этой теории образование бляшек инициируется аномально структурированными прионными белками из исходного организма; они затем объединяются вместе со здоровыми прионными белками в новом организме для образования бляшек; эти бляшки и обнаруженные в них прионы состоят из белков, происходящих естественным образом в организме.

Диаграмма 8 Спекулятивная и непроверенная модель формирования бляшек Прусинера

Plaque‑Formation

\\\\

\\

На иллюстрации описана модель предполагаемой инфекционности прионного белка. Если белковые агрегаты, которые развились в губчатом изменённом мозге, вводятся непосредственно в здоровый мозг, они вызывают ускоренный процесс агрегации в подобных белках в этом мозге. Благодаря взаимодействию белок‑белок агрегат заставляет молекулы мембранного белка перестраиваться от «здорового» или «нормального» А‑спирального в форму В‑плиссированного и позволяет им накапливаться на агрегате, который постепенно увеличивается в размере. Прусинер впервые назвал это «усиление», но позднее (ложно) переименовал его в «инфекцию», потому что это звучит более страшно. Научное сообщество просто продвигает свою теорию, не анализируя, как возникает «инфекция», или снова возникает простая иммунная реакция. Посторонние белки, возможно, не оставили свои гистологические следы (как утверждает исследователь Алан Эбрингер, это явление известно как ЕАЕ уже не одно десятилетие). Кроме того, совокупность, показанная на этой диаграмме, которая, как говорят, вошла в мозг как инфекционный агент, не проникала в организм перорально (не через пищу), а скорее через внутримозговую инъекцию (непосредственно в мозг). И это, конечно, не тот способ, как заражаются животные в дикой природе или люди.

Кстати, изначально Прусинер обозначал белки как «с» и «Sc», прежде чем он омрачил терминологию терминами «прион» или «прионный белок» ‑ «с» означает клеточный, т.е. нормальный мембранный белок, который встречается в А‑спиральной форме (точнее: чье нейтральное положение представляет собой спиральную форму), и которая теперь считается внеклеточной супероксиддисмутазой, которая защищает клетки от кислородных радикалов, полученных внеклеточно (вне клеток). Прусинер дал этому мембранному белку название «РгР» (прионный белок), и он назвал полученный инфекционный агент «прион». «Sc» означает Scrapie (Скрапи): мембранный белок, который находится в виде агрегата у особей со Скрапи, первичная структура (аминокислотная последовательность) которого идентична первичному мембранному белку (до «с»), но которая имеет отличающуюся вторичную структуру (плиссированную вместо спиральной) и могла накапливаться по этой причине. Согласно концепции Прусинера, совокупность «Sc» сначала заставляет нормальную спиральную форму «с» преобразоваться в плиссированную. Но любой, кто знает хоть немного о белках, знает, что собственный белок не имеет абсолютно стабильной структуры, а скорее колеблется между различными состояниями: у рассматриваемого мембранного белкоа существует постоянная флуктуация между с и Sc. Является ли агрегат фактически принуждением нормальных с‑белков превращаться в Sc, а затем объединяться вместе с совокупностью (другими словами, независимо от того, функционирует ли он как катализатор, который инициирует процесс), является гипотезой ‑ или что вернее, чистой спекуляцией.