В которой калитка особняка была не заперта

Мы с Никсом прошли по дорожке, тускло освещенной лучом уличного фонаря, изо всех сил пробивавшегося сквозь буйные каштаны вдоль ограды. Фонарю пыталось помочь окно второго этажа, но плотные занавески сводили практически на нет все его усилия. Я позвонила в дверь. Через пару минут — предприняла новую попытку. Из особняка не доносилось ни звука! Я нажала на кнопочку снова.

— Не нервничай, Лени, — прошептал Никс и позвонил сам, но результат был тот же.

— Тебе что, Никс, а мне грозят жуткие…

— Тихо ты!

Из дома донеслись шаги, а потом женский голос:

— Одну минуточку, господа! Я сейчас открою! Извините за задержку! — Французский язык практически без всякого акцента, если не считать простодушно рокочущего «р».

Дверь открылась. На пороге, поправляя огромные очки, стояла девушка. Изящная фигурка на фоне залитого светом нарядного холла. И улыбка на ее лице.

Я зажмурилась, но не столько от света, неожиданного после полумрака улицы, а от дежа-вю: хрупкая девушка в махровом халатике и в тюрбане из полотенца на голове. И очки! Точно такая же девушка вышла из ванной в номере Майкла! Девушка, которую Брунар отрекомендовал как Хелеэнлинну Крийспулайнен! Но у той финки был чудовищный акцент… А у этой — улыбка! И ведь точно такую же улыбку я видела у…

Я не успела додумать, у кого я видела аналогичную улыбку, потому что девушка улыбаться перестала.

— Это опять вы? — строго спросила она, обнаружив Никса. — Что вам от меня нужно?

— Моя куколка! Моя милая! Я не сделаю тебе ничего плохого! — залепетал влюбленный потомок пирата, польщенный ее вниманием, но девушка отступила назад, и ее рука была уже готова захлопнуть дверь.

Я решительно отпихнула Никса и с улыбкой спросила:

— Хелеэнлинна Крийспулайнен? — отчетливо выговаривая «непроизносимое», надеясь, что угадала и финка отреагирует доверием — люди успокаиваются, когда слышат свое имя.

— Простите? — Однако вместо доверия и спокойствия в глазах девушки за толстенными стеклами воцарился дикий испуг.

Я еще ласковее повторила свой вопрос. Но что, если это совершенно посторонняя девушка? Понятно, она узнала Никса, она видела его в аэропорту, а к Уоллеру не имеет никакого отношения. Но улыбка! Я же успела запомнить ее улыбку!

— Да, Хелеэнлинна Крийспулайнен, — наконец выдавила девушка, она дрожала.

Пусть дрожит, жестоко подумала я, вполне довольная своими дедуктивными способностями, лишь бы не двигалась с места и не закрывала дверь!

— Меня зовут Элен Пленьи, — мягко сообщила я, — а это — Эразмус Никс. В аэропорту он принял меня за вас, поскольку я тоже блондинка, а мы с ним никогда прежде не виделись. К сожалению, мистер Никс не говорит ни на каких языках, кроме английского, поэтому мы пришли вместе, чтобы извиниться за недоразумение.

— Да, но… — залепетала финка. — Откуда вы узнали, что я здесь?

— Видите ли, дорогая Хелеэнлинна Крийспулайнен, мы вовсе не хотели пугать вас, но дело в том, что мой знакомый мистер Никс, как ни забавно это прозвучит, влюбился в вас с первого взгляда.

И тут произошло чудо!

— Какая ерунда. — Финка засмущалась, как школьница, сняла очки и начала протирать их поясом халата.

Ого, подумала я, да наш ковбой действительно задел струны в холодном финском сердце! Сам же ковбой был смущен не меньше: в ответ на снятые очки он снял шляпу и вертел ее в руках, робко поглядывая на финку.

Забавно: я рассчитывала воспользоваться услугами свахи, а оказалась в роли таковой сама! Пару минут я терпеливо понаблюдала за вертением шляпы и протиранием очков, без которых финка еще больше походила на Майкла. Но именно на Майкла, а не на мистера Уоллера! Да, но тогда действительно та «кузинана» в его номере — подставная и все подозрения Майкла вовсе не паранойя! Так что же я медлю?

— Вы позволите нам войти? — с прежней ласковой интонацией заговорила я. — Я являюсь доверенным лицом мистера Уоллера, поэтому тоже оказалась в аэропорту примерно в то же время, вот и произошла путаница.

— Почему я должна вам верить? — Финка вновь насторожилась и водрузила на нос очки. — Любовь с первого взгляда и тут же мистер Уоллер!

— Я вполне разделяю ваше недоверие, мадемуазель Крийспулайнен, все действительно не так просто, но все-таки позвольте нам войти.

Финка молча перевела взгляд с меня на Никса и обратно. Я решила воспользоваться ее молчанием и переступила порог.

— Хорошо! — воскликнула девушка, впустив меня, и показала пальцем на Никса: — Вы входите, а он пусть ждет на улице!

Я перевела ее требование Никсу и обнадежила, что обязательно верну симпатии «куколки» его персоне. Никс вздохнул и вытащил сигареты.

Финка закрыла дверь.

— Может быть, мы позвоним мсье Брунару или мсье Брунсберри? — предложила она. — Они не предупредили меня о вашем появлении.

— А кто из них встречал вас в аэропорту и привез сюда?

— Бру… Ой! А правда?.. — Девушка побелела как полотно, попятилась, наткнулась на кресло и рухнула в него; полотенечный тюрбан свалился, мокрые волосы рассыпались по плечам. — Уходите!

Понятно, что этим вопросом я подкосила бедолагу, но мне ничего не оставалось, как окончательно добить ее.

— Дело в том, мадемуазель Крийспулайнен, что Брунар и Брунсберри предъявили мистеру Уоллеру другую девушку вместо вас. Если бы не недоразумение с Никсом, именно ей досталось бы ваше наследство.

— Боже! А вы говорите правду?

— Но я же верю вам, что вы Хелеэнлинна Крийспулайнен. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, кто из них встретил вас в аэропорту? Как он выглядел? Как говорил?

— Но почему я должна верить вам? — медленно повторила девушка, прижимая руки к груди, словно стремясь спрятаться.

— Поверьте, я не знаю, как доказать вам, что я не лгу, но все обстоит более чем серьезно! — Тем не менее я чувствовала себя гнусным следователем, измывающимся над жертвой.

— А вы видели мою картину? — вдруг решительно спросила она.

— Конечно, я сама привезла ее в Париж по просьбе Брунсберри, которого вы же и попросили показать ее вам до того, как будет оглашено завещание.

— А он не сказал вам, почему я попросила его об этом?

— Чтобы узнать заблаговременно, не будет ли проблем с вывозом из страны этого «шедевра». Извините, если это действительно ценность, но я не искусствовед, а всего лишь поверенный.

— Допустим… Хорошо… Если вы сами везли картину в Париж, то вы наверняка знаете, как она выглядит сзади.

Я рассказала про фанерку и ржавые гвозди.

— И вы можете поклясться, что не заглядывали под фанеру?

— Могу. По дороге у меня сломалась машина и я уже была близка к тому, чтобы вытащить картину из рамы, но я подумала: вдруг вся ценность в раме?

Финка загадочно улыбнулась, сняла очки и опять принялась протирать их. Из-за улыбки она опять до боли напоминала мне Майкла!

— И никто потом не заглядывал туда? — вернув очки на нос, спросила она.

— На тот момент, когда я уходила из номера мистера Уоллера, нет. Но Брунсберри, Брунар и самозванка остались там. Все к тому времени уже видели картину, но никто не заинтересовался ее обратной стороной, да и вообще, честно говоря, картина ни на кого не произвела приятного впечатления. Самозванка так расстроилась, что Уоллер предложил ей отправиться в замок и выбрать любое полотно, какое ей придется по вкусу. А Брунсберри даже отвернулся к окну, когда остальные изучали «коровок».

— Потому и отвернулся. Ладно… Извините, я была в такой панике, что не запомнила ваше имя.

— Элен Пленьи. Просто Элен.

— Допустим, Элен, я вам верю. Но тогда зачем Брунсберри разыскивать и тащить меня сюда, а потом устраивать похищение? Мог бы сразу предъявить эту особу, забрать картину, залезть под фанерку!

— А что там?

— Неважно. А вас случайно не подослал Брунсберри, чтобы убить меня? Вместе с этим типом в ковбойской шляпе?

— Линна! Брунсберри и Брунар ехали встречать вас вместе, но застряли в пробке, и Брунсберри доверил Брунару, поскольку тот лучше ориентируется в Париже, привезти вас из аэропорта!

— А почему бы именно по этой причине вам и не убить меня? Этот детина уже приставал ко мне в аэропорту. Брунар буквально спас меня из его лап!

— Линна, а вы уверены, что спас вас именно Брунар, а козни строит Брунсберри?

— Брунар знает и моих родителей, и мою бабушку, он не может ничего замышлять против меня. И конечно же это он встретил меня в аэропорту! Кстати, дядя Эдуар, в смысле Брунар, дал мне свою визитку, чтобы я могла позвонить ему в случае чего. Я с самого начала была абсолютно уверена! Я и называла его дядя Эдуар, пока вы не начали морочить мне голову с вашим Брунсберри! Подождите, визитка в моей сумочке.

Девушка встала, встряхнула мокрыми волосами и пошла в соседнюю комнату.

— А вот я уверена, что именно Брунар и самозванка заодно! — крикнула я вслед и вдруг поняла, что финка могла пойти и не за сумкой, а для того, чтобы из другой комнаты вызвать полицию по телефону. Я бросилась за ней, вспомнив одну очень важную подробность из приключений Никса. — Вас же в этом доме встретила девушка примерно вашего возраста и пропорций!

— Да, племянница дяди Эдуара, Патрисия. Она года на три меня моложе. У нее такие красивые каштановые волосы! Вьются, как у меня, но гораздо гуще и длиннее. — Финка яростно перерывала сумочку и, к моей радости, вовсе не стремилась к телефону. — Это ее дом. И она повезла дядю Эдуара на своей машине в город, потому что у него здесь, естественно, машины нет, не тратиться же без конца на такси? Кстати, вам бы тоже пошли распущенные волосы, Элен, вы же еще молодая, зачем вы носите пучок, как старушка?

Я несколько опешила, но сделала вид, что не заметила ее замечания по поводу моей внешности.

— Существует метро и всякий другой транспорт. Ну, так где же визитка вашего дядюшки?

— Ох, похоже, я сунула ее в паспорт, когда мы встретились в аэропорту.

— Он потребовал от вас паспорт?

— Нет, конечно, я сама показала, мы же не виделись никогда! Там еще такая дурацкая фотография! Я с распущенными волосами и в очках. Мне тогда срочно нужен был новый паспорт, и, как нарочно, вскочил ячмень. Пришлось фотографироваться в очках, а так я обычно ношу контактные линзы. Это я сейчас в очках после ванны. Тут такая ванная, такие шампуни, всякие штучки-дрючки, я провела там часа два!

— Линна, визитку вы сунули в паспорт, паспорт-то где? — Я уже просто ошалела от рассказов всех встречных и поперечных, к тому же эта недотепа только что подозревала меня в покушении на убийство и тут же делится впечатлениями о ванной! — Где ваш паспорт?

— Паспорт я отдала дяде Эдуару. Он постарается прямо сегодня оформить бумаги на вывоз моей картины из Франции. Лучше ведь предусмотреть все заранее!

— Ну-ну. Пока вы наслаждались ванной Патрисии, она тоже совершала омовения, правда, в ванной мистера Уоллера, а заодно, видимо, и перекрасила волосы.

— В ванной мистера Уоллера?

— А что такого? Почему бы, поджидая кузена, девушке не воспользоваться ванной богатенького родственника?

— Как хотите, но в ванне Уоллера мог мыться кто угодно, только не Пат. У Патрисии есть своя замечательная ванна! Джакузи!

От ее дурости меня начало поташнивать, но вместо того, чтобы срочно бежать обличать Брунара вместе с владелицей джакузи, я решила сначала удовлетворить свое любопытство и спросила, каким боком она в Финляндии приходится кузиной Уоллеру?

— А вы не знаете, Элен? Ладно, расскажу, не такой уж это большой секрет.

Глава 15,