Почему их невозможно не любить

С тех пор как я, с чемоданом и собакой, не зная ни Барселоны, ни языка, на котором здесь говорят, приехала в Испанию, прошло пять лет. Я никогда не задумывалась над тем, останусь ли я здесь надолго, или вскоре вернусь назад. Просто жила сегодняшним днем, не ожидая, что он принесет. Поначалу были приступы ностальгии и тоски от одиночества, учебный курс, из которого я толком не понимала ни слова и «догоняла» его литературой на русском языке, общение с друзьями исключительно по «скайпу» и по телефону… Потом, сами собой, в мою жизнь стали приходить новые люди, уже из этой, испанской, реальности. И однажды я поймала себя на том, что говорю уже не «у нас в Москве», а «у нас в Барселоне». В записной книжке моего телефона появились номера, начинающиеся на +34, а планы на вечер стали включать в себя встречи с местными друзьями.

Когда я писала эту книгу, я не пыталась с документальной точностью передать все испанские реалии. Возможно, и даже скорее всего, мой взгляд не совпадет с чьим‑то мнением об этой стране. Я только пыталась описать свою Испанию, такой, какой я увидела и узнала ее, живя здесь и много путешествуя по ней.

Эта страна дала мне очень многое: я научилась говорить на другом языке, и он оказался таким красивым и сочным при произношении, я узнала, как живут люди в другой стране, и оказалось, что немногим, в сущности, их жизнь и отличается. Но самое главное: я узнала, что люди могут быть другими в своей массе, не по одному, и отличаться не только культурой, но и своим взглядом на жизнь.

Испанцев невозможно не любить хотя бы за то, что они умеют искренне радоваться окружающей их жизни, какой бы печальной или трудной она ни была. Это и есть, пожалуй, истинные вера и надежда – когда ты каждый день умудряешься найти хоть какую‑то мелочь, которая сделает твою жизнь прекраснее. Однажды я шла с занятий в университете и заметила свою преподавательницу, идущую навстречу. Уставшая после многих часов работы, с тяжелой сумкой, она шла… и улыбалась цветущему у дороги дереву. Эта вот способность ценить красоту, в чем бы она ни заключалась и когда бы ни встречалась на пути – для меня и есть то, что так подкупает в испанцах. Вы будете говорить с ними о кризисе, об экономической депрессии и неудачах на работе. Они будут темпераментно жестикулировать и прицокивать: «Как тяжело жить!» Но потом вдруг увидят, как соседский ребенок гоняет щенка, и рассмеются – это жизнь, и она, несмотря ни на что, прекрасна.

Однажды, я ехала в ночном поезде через Германию в Польшу. Была зима, и случился какой‑то невиданный снегопад, поезд то и дело останавливался, по громкой связи сообщали о возможных задержках в пути. Пассажиры реагировали, в основном, мрачными взглядами и глубокими удрученными вздохами, снова опуская головы кто в ноутбук, кто в электронную книгу. На одной из станций в вагон вошла испанская семья. Их было видно и слышно сразу: улыбающиеся, шумные, бурно выясняющие, кто на какое место сядет. Кажется, они еще минут 15 не могли рассесться по местам. Когда, наконец, они определились с сиденьями, тут же достали приготовленную еду: сандвичи, яблоки, бананы, и начали ужин, попутно обсуждая друг с другом планы на первые несколько дней в Польше. От них веяло каким‑то домашним теплом и уютом, так сильно заметным на фоне снегопада за окном и унылости остальных пассажиров, степенно поджимающих губы и бросающих в сторону испанцев косые взгляды. Когда поезд въехал в Берлин, все неспящие на тот момент пассажиры прильнули к окнам. Потсдамер платц, перед которой вагон ненадолго задержался, очевидно, уступая дорогу другому составу, была похожа на бескрайнее белое поле, и даже не было видно окружающих ее уродливых бетонных зданий, настолько сильная была метель. Снег падал даже не хлопьями, а как будто гигантскими слепленными комками. По громкой связи снова объявили о возможных задержках в пути и неблагоприятных погодных условиях. Кто‑то громко захлопнул книгу, кто‑то достал мобильный, чтобы раздраженным голосом сообщить, что задерживается. Испанцы же вытащили фотоаппараты и принялись фотографировать. Они начали сетовать на погоду и природу, на то, что какие‑то из планов в Варшаве придется отложить, и «мадре миа», и «черт возьми». А потом кто‑то из них сказал: «Но вы посмотрите, как красиво блестит снег!» И тут же все заулыбались и стали замечать, какой же редкий им выпал шанс – увидеть Берлин под снегом, таким красивым в ночном свете. Я помню, как, наблюдая все это, мне на мгновение захотелось подойти к ним, разговориться, сказать, что я русская, но живу в Испании и очень этому рада. И что, случайно немного за ними понаблюдав, я вдруг почувствовала себя тоже в какой‑то мере испанкой.

Испанцев невозможно не любить за их открытость, благодаря которой не ощущается барьеров ни на языковом уровне, ни на уровне человеческом. Нет, не все быстро станут вашими друзьями. Но никто и не оттолкнет вас, если вы попытаетесь стать им другом. Они не боятся выражать свои эмоции и чувства, будь то счастье или горе, ненависть или любовь. Не стесняются своей естественности, если за окном глубокая ночь, а душа хочет петь. Испанец будет петь, даже если разбудит уже уснувших соседей, он перекрикнется с ними парой слов и будет петь дальше. Потому что сейчас он – такой, и зачем притворяться и сдерживаться, ведь живем один раз.