Испытания. — «Лебедь» и «Оса». — Суша, небо и море. — Озеро Эйрео.

 

Когда пешеходы, а за ним шагом подвигавшийся берлин подошли к громадному дощатому сараю, где находился механический колосс, капитан приказал сгрузить с экипажа всю кладь и багаж, а берлину вернуться обратно в Сан‑Франциско. Едва только экипаж скрылся из виду, как вся внутренность сарая ярко осветилась электричеством, и глазам присутствующих предстал невероятный, сказочный гигант «Римэмбер» с двумя своими спутниками «Лебедем» и «Осой» по бокам, подобный гигантскому кашалоту, выброшенному на берег.

«Оса» и «Лебедь» были уменьшенные до 15 метров копии «Римэмбера» во всех его деталях: тот же способ управления, те же машины, тот же механизм; в случае несчастья они могли вполне заменить «Римэмбер», тем более что каждый из них обладал достаточной силой, чтобы уничтожить целый флот или целую армию. Но управлять ими также мог только один капитан Спайерс.

Иванович при виде этих двух миниатюр гиганта самодовольно улыбнулся: он рассчитывал добиться от Спайерса, чтобы тот доверил ему управление одним из них.

Все были глубоко взволнованы. Джонатан Спайерс нажал пружину, открывавшую входной люк, и матросы с помощью негров в глубоком безмолвии стали переносить на «Римэмбер» все тюки, ящики, чемоданы и остальной багаж, доставленный сюда на берлине.

Когда это было сделано, Красный Капитан с помощью весьма простого механизма откинул на землю всю переднюю часть сарая и произнес при этом, обращаясь к Ивановичу:

— Когда прикажете? Можно хоть сейчас тронуться!

В этот решительный момент к нему вернулось обычное самообладание.

— Я к вашим услугам, приказывайте! — отозвался русский.

Все вошли в «Римэмбер», и входной люк захлопнулся, совершенно разобщив внутреннее помещение с внешним воздухом. Джонатан Спайерс был доволен: очевидно, воздушный аппарат действовал прекрасно; всем дышалось хорошо, легко: воздух был чист, свеж и приятен.

— Пожалуйте! — пригласил капитан Ивановича и прошел вместе с ним в каюту управления на носу «Римэмбера».

Тотчас же громадной силы рефлектор, направленный через иллюминатор наружу, залил ярким светом всю окрестность впереди, так что, несмотря на позднее время, без труда можно было различить малейший листочек, как в ясный полдень.

Затем, опустив руки на бронзовые клавиши аппарата управления, Джонатан Спайерс с наружным равнодушием привел в действие аккумуляторы и цилиндрические пистоны, приводящие в движение колеса, и с неподражаемой уверенностью произнес:

— Мы трогаемся!

Иванович, весь бледный от волнения, ощущал легкое, едва заметное содрогание колосса, а в последующий за сим момент «Римэмбер» понесся вперед с невероятной быстротой, снося на своем пути, как соломинки, целые кусты, камни, обломки скал, холмы и пригорки, пролагая себе ровную дорогу на своем пути и устраняя без малейшего усилия все препятствия. Это было что‑то невероятное, и Иванович не хотел верить своим глазам.

Громкие «ура» огласили «Римэмбер». Джонатан Спайерс сиял: это был момент его триумфа.

— Капитан, вы велики, как Бог! — воскликнул совершенно преобразившийся Иванович.

Но это было еще далеко не все.

Гигант несся все быстрее и быстрее, повинуясь, как живое существо, малейшему желанию капитана; пробежав расстояние в пять или шесть миль в промежуток времени вдвое кратчайший, чем бы это сделал курьерский поезд, пущенный полным ходом, «Римэмбер» вдруг поднял нос кверху, как птица, готовящаяся взлететь, расправил свои крылья и стал плавно подыматься, постепенно ускоряя движение, пока наконец, достигнув очень значительной высоты, не понесся по воздуху над уснувшим городом Сан‑Франциско. Некоторые полуночники, бродившие еще в это время по улицам города, приняли это механическое чудовище за черное облако, проносившееся по поднебесью и имевшее форму большой рыбы. Желая увековечить свой полет над городом в памяти его жителей, Джонатан Спайерс осветил раз пять‑шесть весь «Римэмбер» ослепительным электрическим ореолом, причем все очертания его резко вырезались на темном фоне ночного неба.

Все метеорологические обсерватории отметили это странное явление, и на другой день во всех американских газетах появилось сообщение, что в прошедшую ночь наблюдали на небе полет громадного раскаленного болида, имевшего форму рыбы. Только старушка Европа не поверила этому сообщению, приписав его продукту воображения досужих янки.

Пронесясь с невероятной быстротой над индейской территорией, «Римэмбер» продолжал держать курс над Сонорой и обширными равнинами Северной Мексики. При восходе солнца пассажиры воздушного судна могли увидеть над собой уже озера Тэцкуко и Кеочимилько, а между ними, в глубине долины, город Мехико с его многотеррасными крышами, белыми стенами и верандами, на которых еще спали люди. Но «Римэмбер» только пронесся мимо, следуя далее в направлении Кордильер; затем Красный Капитан направил его к высочайшей вершине Анахуак, горе Цитлатепетль, на которую механическое чудовище стало медленно опускаться и наконец коснулось земли на высоте 5308 метров над уровнем моря. Таким образом, «Римэмбер» в одну ночь сделал по суше и по воздуху 1200 километров без малейшего усилия.

— Ну, что вы теперь скажете? — обратился Джонатан Спайерс, впервые после отправления, к Ивановичу. — Выброшены ли даром деньги Невидимых?

— Капитан, — воскликнул с непритворным восхищением полковник, — я приветствую в вашем лице величайшего гения, какого только породило человечество! Повелевайте, и я буду вам повиноваться; я сочту за счастье быть последним слугой такого человека, как вы!

— Нам остается еще испытать «Римэмбер» в море, — сказал капитан, — но мне нужно немного отдохнуть, прежде чем продолжать наш путь. «Римэмбер» может, конечно, лететь в указанном направлении без надзора, но в этом первом нашем перегоне я не хотел ни на минуту предоставить его самому себе; мне хотелось убедиться, насколько он послушен, теперь я в этом убедился!

Экипаж и все остальные поспешили также принести свои горячие поздравления капитану и свои уверения в безграничной преданности ему.

После непродолжительной стоянки, во время которой все успели позавтракать благодаря предусмотрительной заботливости Фо, «Римэмбер» снова поднялся к облакам.

Он продолжал следовать по направлению к Кордильерам, проносясь последовательно над рядом маленьких центральноамериканских республик, начиная с Гватемалы, Гондураса, Сан‑Сальвадора, Никарагуа, Коста‑Рики, Панамы и др. Трудно себе представить более живописную и разнообразную панораму, чем та, какая представилась нашим путешественникам, расположившимся у громадных иллюминаторов «Римэмбера».

За Панамой в обширной долине, носящей название Кампо делла Конституцион, так как именно здесь все организаторы pronunciamiento (то есть государственных переворотов) давали решительную битву, отворяющую им ворота столицы, можно было видеть две армии в 3000‑4000 человек каждая, готовые вступить в бой между собой. То было уже седьмое пронунсиаменто в этом году.

— Вот момент испытать «Римэмбер» в качестве орудия войны! — сказал Красный Капитан со странной, загадочной усмешкой на лице.

— Да! — согласился Иванович. — Это избавит их от надобности убивать друг друга. Но на чью сторону думаете вы встать?

— Конечно, на сторону правительства! В таких случаях надо всегда становиться на сторону существующей власти! — отозвался капитан.

— Почему?

— Да потому, что из десяти раз девять революция смещает правительство как раз тогда, когда представители его уже достаточно отъелись, чтобы начать быть довольно честными гражданами, а тут приходится снова откармливать их заместителей… Понятно, все это всею тяжестью ложится на несчастный народ!

— Вы, как вижу, глубокий мыслитель!

— Вовсе нет, я просто не верю в честность людей, стоящих у власти, и в особенности в честность политиканов.

— Но как мы распознаем правительство и инсургентов?.. Слышите?!

В этот момент при посредстве акустической трубы, концентрировавшей все звуки, раздававшиеся на земле, они явственно услышали крики: «Да здравствует конституция!» — одновременно раздавшиеся из обоих враждующих лагерей.

— Ну, так не станем их разбирать! — сказал Красный Капитан, и в тот же момент «Римэмбер» стал слегка наклонять вперед свой нос.

— Ballone! Ballone! — раздалось среди испано‑американцев, и несколько орудий открыло огонь по направлению «Римэмбера».

— Теперь мы действуем на основании законной самозащиты! — проговорил Иванович.

Капитан только усмехнулся. Механический колосс продолжал опускаться к земле, слегка наклоняя вперед нос. Вдруг лицо капитана озарилось дьявольской улыбкой: раздался оглушительный выстрел, яркое пламя охватило на мгновение весь корпус «Римэмбера» и озарило ослепительным светом всю окрестность от края до края горизонта, и затем все приняло свой обычный вид; только на поле сражения, изрытом и потрескавшемся, как после сильного землетрясения, не осталось ни одного живого существа. Не уцелел ни один человек, который мог бы рассказать о случившемся. Так как все генералы, не состоящие на службе, и все государственные люди, оставшиеся за штатом, все адвокаты, не имеющие клиентов, словом, все главари революции, находились тут же, среди своих солдат, которых они воодушевляли своими речами, то вышло, что Панама на этот раз была разом избавлена от этих вредных общественных деятелей, этих самозванных «спасителей отечества», вследствие чего эта бедная маленькая страна, где спасителями родины являются обыкновенно интриганы, выжидающие удобного случая расхитить казну и повторяющие этот эксперимент чуть ли не каждые шесть месяцев, на этот раз погибли все до одного, и маленькая республика могла зажить мирной, тихой жизнью по крайней мере в течение десяти лет.

После этого «Римэмбер» снова принял свое нормальное положение, взлетел к облакам и понесся с изумительной быстротой по направлению к океану.

Эта часть Тихого океана, против Дарийского перешейка, достигает неизмеримой глубины. Это место и избрал Джонатан Спайерс, чтобы спуститься в море. Не уменьшая хода, механический колосс спустился к поверхности океана, и, когда коснулся воды, огромные крылья его замерли неподвижно в горизонтальном положении, поддерживая наподобие громадных парашютов корпус опускавшегося в море стального гиганта.

Как видно, Джонатан Спайерс все предвидел.

Ничто не могло сравниться по красоте зрелища с этим спуском в водное царство. Благодаря сильным электрическим прожекторам можно было свободно видеть на расстоянии 400 или 500 метров во всех направлениях; мириады рыб, привлеченных этим ослепительным светом, спешили к «Римэмберу» и сопровождали его на всем протяжении пути; акулы не могли поспевать за механическим колоссом, но целые стаи мелкой рыбы, целые стада морских собак, дорад и других животных спешили на свет, играя и купаясь в его лучах, по мере того как «Римэмбер» опускался все дальше и дальше в глубь океана. Другие морские чудовища подплывали к нему, скользили по его поверхности.

Вскоре «Римэмбер» очутился словно в пустыне: здесь, на этой глубине, как будто все вымерло, и кругом не видно было никакого живого существа. Это так называемая необитаемая глубина. Морские животные и рыбы, держащиеся на сравнительно меньшей глубине и нуждающиеся в свете и несколько более насыщенном кислородом воздухе, не спускаются сюда, а обитатели морского дна не поднимаются сюда, так как ползают по самому дну.

Когда «Римэмбер» наконец коснулся дна, все обитатели этого подводного судна на мгновение испытали невольное чувство непреодолимого ужаса.

Став на дно, колосс остановился, и в одно мгновение его облепили со всех сторон сотни самых разнообразных морских чудовищ, бесформенных, безобразных, возбуждающих чувство непреодолимой гадливости; тут были и морские пауки с щупальцами, достигающими 30 сажен длины, и змеи невероятных размеров, и живые губки, из всех пор которых выступала темная, мутная, коричневая, почти черная, жидкость, мутившая кругом воду, и липкие, студенистые медузы самой причудливой формы, и морские звезды и кораллы, чудовищные крабы и раки невероятной величины, и чего только тут не было!

Был момент, когда громадный спрут, обвив своими щупальцами «Римэмбер», пытался приподнять его; экипаж и старшие чины судна невольно вскрикнули от ужаса, но Джонатан Спайерс, вполне сознававший тщетность этой попытки, только улыбался. Считая, однако, нужным успокоить свой экипаж, он соединил два электрических тока, и мгновенно получился такой сильный разряд электричества, что от всех спрутов, скатов и других обитателей дна морского не осталось и следа: всех их развеяло, точно ветром. После того «Римэмбер» продолжал свой путь по морскому дну с такой же легкостью и быстротой, как по суше, с той лишь разницей, какая существовала в силе сопротивления воздуха и воды.

После нескольких часов бега «Римэмбер» стал снова подыматься на поверхность океана, причем его задний, кормовой, аккумулятор служил пропеллером, а плавники — крыльями, с помощью которых он быстро подымался все выше и выше.

Очутившись на поверхности, это диковинное судно понеслось с быстротой 70 верст в час благодаря совместной деятельности его плавников, восьми пар колес и хвоста, служившего одновременно и пропеллером и рулем.

На случай, если бы нужно было вступить в военные действия, кормовой аккумулятор, заряженный электричеством, с такой стремительной силой устремлял колосса на неприятеля, что его гигант в мгновение ока разрезал надвое любой броненосец или же мог обратить в щепки любое судно, не приближаясь даже к нему, одним разрядом электричества переднего, то есть носового, аккумулятора.

Когда же «Римэмбер» хотел нести гибель и уничтожение, не будучи замечен, то мог направить тот же разряд электричества, оставаясь сам под водой.

Теперь оставалось только произвести этот опыт подводного плавания; опустившись на глубину 200 метров, механический колосс продолжал также послушно повиноваться воле своего изобретателя, не уклоняясь при этом ни на один миллиметр от горизонтали, как и на суше или на поверхности океана.

Блистательно выдержав все испытания, «Римэмбер» вполне оправдал надежды своего изобретателя и являлся полным осуществлением смелого замысла Красного Капитана, осуществлением его заветной мечты.

— Ну что? — спросил Джонатан Спайерс Ивановича, гордо выпрямясь и скрестив руки на груди. — Что вы на это скажете?

— Я скажу, что теперь если вы захотите, то можете легко осуществить и другую мечту: владычество над целым миром! — отвечал русский.

— Теперь мне остается сдержать свое слово по отношению к вам, как вы сдержали свое по отношению ко мне! Куда нам надо направиться?

— Сюда, — сказал Иванович, указав пальцем по карте на одно из больших озер Центральной Австралии.

— Хорошо, через шесть суток мы будем там!

...................................

По прошествии шести дней, когда солнце уже зашло над австралийским бушем, какое‑то темное пятно вдруг вырезалось резко на темном фоне ночного неба, двигаясь с быстротой урагана. Достигнув озера Эйрео, это пятно или, вернее, предмет, представлявшийся в виде пятна, вдруг разом, точно подстреленная птица, падает на землю, срывается с высоты и исчезает в глубине озера.

Это был «Римэмбер», прибывший к месту своего назначения и теперь ставший на якорь на дне озера Эйрео.

 

V