Пока Ж.К.48 говорил, он с восхищением рассматривал тело Ж.К.28.

Он находил себя по‑настоящему красивым. В ту пору у него было совершенное тело, но он тогдашний не придавал этому никакого значения. Только утрачивая что‑то, мы начинаем это ценить.

Зато он отметил, что в двадцать восемь лет он явно не блистал умственными способностями.

До чего же я был наивен, подумал он. Страх руководил большинством моих поступков, я жаждал лишь спокойствия, скучной и комфортной жизни. Как же мне недоставало честолюбия и какую огромную помощь оказал мне Ж.К.48! Но сейчас я должен проявить не меньшую твердость, чем он, если хочу, чтобы прошлое шло своим ходом.

Темноволосый молодой человек продолжал упрямиться, несмотря на ту доброжелательную непринужденность, с которой он к нему обращался.

Он видит себя постаревшим, а старость страшит его, поскольку он знает, что старость предшествует смерти. Вероятно, мои морщины вызывают у него отвращение.

– Извините, но раз вы находитесь в моем сне, значит, вы не существуете в реальности.

– О боже, я и забыл, что был до такой степени упертым. Обещаю, если мы вновь увидимся, а это возможно, так как существует методика возвращения в сновидения, я все тебе подробно объясню, но пока, умоляю, поверь мне. Нужно спасти маму, она в опасности. Все решают минуты, а то и секунды.

– Вы меня не убедили. И потом, откуда вам известно, что мама жива? Откуда вам известно, где она находится, ведь она сделала все, чтобы ее не нашли?!

Как там говорится в пословице? «Если бы молодость знала, если бы старость могла».

Я оказался перед этой дилеммой. В молодости у меня действительно были шоры на глазах. Я мог столько всего сделать, но так узко смотрел на вещи! Я возводил стены, чтобы укрепить мой мир, не отдавая себе отчета в том, что однажды узником внутри этих стен станет мое бессознательное.

Расслабимся и попытаемся его убедить. Это необходимо, иначе он останется с Жюстиной и превратится в развалину. Я должен это сделать ради него. Но как донести до него эту мысль?

– Поверь мне, я знаю это, – наконец сказал он.

– Ну и где же она? Сообщите мне это, мсье‑персонаж‑из‑моего‑сна‑выдающий‑себя‑за‑меня‑в‑будущем!

– В… Малайзии. Именно туда ты должен отправиться, чтобы спасти ее от смертельной угрозы.

– Что она забыла в Малайзии?

– Вспомни, мама говорила о племени сенои – «народе сна». Сенои придают сну намного большую важность, нежели бодрствованию. После несчастного случая с Акилешем и гонений со стороны коллег мама пребывала в таком унынии, что, недолго думая, отправилась в Малайзию. Она сделала это не только для того, чтобы убежать из Парижа, но и чтобы углубить свои познания о мире сна. Это позволило бы ей в дальнейшем удачно провести эксперименты с шестой стадией.

– А почему она находится в опасности?

– Сенои живут в тропических лесах. Им угрожают, а мама их защищает, но сама она беззащитна. И в данный момент маме грозит…

– Я не верю вам.

– Послушай, Жак! У тебя есть выбор: проснуться и действовать или продолжать спать, а события пусть разворачиваются по своему сценарию. Такой выбор есть всегда, но послушай, если все это правда и я действительно тот, за кого себя выдаю, и если мама действительно в опасности, а ты ничего не предпримешь, то ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Готов ли ты пойти на столь большой риск? Помнишь слова папы: «Тот, кто не захотел, когда мог… не сможет, когда захочет»?

Казалось, доводы Жака Кляйна с седеющими волосами наконец‑то тронули темноволосого Жака Кляйна.

– Ну, что ты выбираешь: последовать совету персонажа из сна, как бы странно это ни звучало, или рискнуть и позволить маме умереть?

Растерянный молодой человек взял да и исчез.

Ж.К.48 оказался в одиночестве на острове Розового песка. От Ж.К.28 остались лишь следы на песке.

И тут к Ж.К.48 вернулось осознание того, что в его собственном настоящем он находится в другом месте, пульс его очень слаб, температура тела предельно низкая, и все это говорит о том, что жизнь висит на волоске. Как сурок в зимней спячке? Да нет, хуже.

Однако он не спешил возвращаться. В течение некоторого времени он смотрел на деревья, верхушки которых слегка колыхались от ветра. От них отрывались овальной формы листья и кружились в воздухе, а затем ложились на землю.

Ну вот, я увидел и понял.

Мое нынешнее состояние схоже с тем, в котором оказался пес Помпон, когда расстался с закрывавшей ему глаза челкой. Теперь я буду смотреть на подлинный мир с волнением и радостью. До сих пор мой мир был куцым и ограниченным, и вот открылась перспектива. Теперь я знаю, что за пределами начальных границ восприятия находятся другие, более отдаленные.