Медитация: МЫ КАК ТРУДНЫЕ ДЕТИ

Теперь я проведу для вас одну небольшую медитацию по этой теме. Я предполагаю, что двадцать процентов из нас тоже были когда-то трудными детьми. На всякий случай я даже немного занизил процент. Но большинство из нас помнят, что родителям приходилось за нас беспокоиться. Например, потому что мы болели или вели себя так, что родители думали: «Что из него выйдет?»

Ладно, теперь закройте глаза и вернитесь в то время, когда вы были трудны ми детьми, когда вы доставляли родителям много хлопот или болели. Вы с любовью смотрите на того ребенка, которым вы тогда были, и позволяете ему себя вести. Куда он с любовью смотрит? На того, на кого, возможно, не смотрит семья. Вы говорите этому человеку: «Я смотрю на тебя с любовью. Для меня твое место с нами».

Затем вы поворачиваетесь к своим родителям и говорите им: «Я смотрю на кого-то, кого я люблю. Пожалуйста, посмотрите на него вместе со мной».

У большинства из вас у самих есть дети. Возможно, среди них тоже есть трудный ребенок, ребенок, который заставляет вас беспокоиться, который, возможно, болен, с которым происходят несчастные случаи, и так далее. Посмотрите туда, куда смотрит он — с любовью.

Возможно, он смотрит на абортированного ребенка или на кого-то, кого вы отвергаете, на кого-то, кто, может быть, несколько поколений назад стал жертвой преступления, совершенного кем-то из членов вашей семьи, например военного преступления. И ребенок на него смотрит. Или он смотрит на кого-то, кого семья отвергает, потому что она его стыдится, например на преступника, убийцу, возможно, военного преступника. Ребенок смотрит на него с любовью, поскольку другие его стыдятся. Но, как и все остальные, он тоже относится к вашей семье.

Теперь мы тоже посмотрим на этого человека с любовью, с любовью духа, который призвал всех себе на службу такими, как они есть, без различий, поскольку его цели идут дальше, чем мы можем себе представить.

Мы видим результат и чувствуем его в себе. И мы чувствуем, как ребенок успокаивается, как ему становится лучше.

 

История для сироты

На один из моих курсов в Москве пришел руководитель детского дома и привел с собой двенадцатилетнего мальчика. Мальчик сел рядом со мной, и я рассказал ему такую историю.

Я провел много лет среди чернокожих в Южной Африке. Однажды я пришел к вождю, и мы с ним долго беседовали. Он представил мне также своих жен. У него было четыре жены и много детей. Затем он заговорил со мной о своих детях, поскольку один из его сыновей вызывал у него беспокойство. Он сказал: «Я не знаю, что с ним такое. Иногда он бывает таким грустным».

Однажды этот мальчик нашел себе друга. Они пошли гулять и встретили еще одного мальчика. Он был немножко старше, чем они. Они сказали друг другу: «Теперь мы посмотрим мир». Но первый мальчик сказал: «У меня есть одно очень важное дело, которое я должен сначала сделать». Дело в том, что он потерял одного очень дорогого ему человека. Он сказал: «Я должен сначала сходить на могилу». И они вместе пошли на могилу. Когда они стояли у могилы, мальчик сказал: «Подождите еще немного. Сначала мне нужно нарвать цветов». Он нарвал цветов и снова подошел к могиле.

Вдруг ему стало грустно. Он закрыл глаза и подумал об этом дорогом ему человеке. Потом он сел. И вдруг он почувствовал, что этот дорогой человек рядом с ним. Он ощутил его по-настоящему, так, будто кто-то обнимает его за плечи и говорит: «Я всегда с тобой». Тогда он почувствовал себя счастливым.

Потом они пошли дальше. Мальчик обернулся и увидел, что все вдруг стало гораздо красивей, чем раньше. Красивей стали цветы. Он слышал щебет птиц и думал: «Я никогда раньше не слышал такого красивого пения». Они проходили мимо яблони. Он сорвал яблоко и надкусил.

Таких вкусных яблок он не ел еще никогда. Так они вместе шли дальше.

Вечером они вернулись домой. Вождь спросил своего сына: «Чем ты занимался? Ты очень изменился». Мальчик ответил: «Да, я изменился. Просто я нашел сокровище. И теперь оно всегда со мной».

Помощь детям

Я хочу сказать несколько слов для воспитателей. Если помогать ребенку слишком много, то он начинает злиться. Поэтому, помогая, нужно сохранять дистанцию. Прежде всего, помогать нужно с позиции заместителя родителей. При этом важно встать рядом с ними. Если поставить себя выше их, словно помощник — лучший отец или лучшая мать, то ребенок будет злиться.

Лучше всего воспитатели детских домов могут помочь детям, если они остаются в согласии с их родителями. Это подразумевает их согласие с тем, что доверенные им дети имеют право стать такими, как их родители. Это важно, поскольку дети хотят стать такими, как родители.

Так, если ребенку говорят: «Да твой отец был пьяницей, только не будь таким, как твой отец», то из верности отцу ребенок будет стремиться стать таким же, как он. Такое действие оказывают подобные предупреждения в душе. Если же ребенок имеет право стать таким, как отец, и если в душе он говорит ему: «Я хочу стать таким, как ты», то он чувствует, как отец смотрит на него с любовью и, может быть, говорит: «Ты можешь поступить и иначе, чем я». Именно благодаря согласию с тем, что ребенок вправе стать таким, как его родители, он обретает свободу, чтобы развиваться за пределами родительского влияния. Благодаря такому согласию воспитатель остается на одном уровне с родителями ребенка.

*

Все дети любят своих родителей, какими бы те ни были. Если тот, кто хочет помочь этим детям, уважает и любит в них их родителей, то дети чувствуют себя рядом с ним в безопасности. Они любят помощника, поскольку в душе он находится в контакте с их родителями и поскольку они, если захотят, могут в любой момент пойти к своим родителям.

Пример: Ребенок-инвалид «Теперь я соглашаюсь»

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ:

Ребенок-инвалид — это серьезный удар по ожиданиям будущего для его родителей. С одной стороны, они с глубокой любовью привязаны к своему ребенку и сострадают ему (по крайней мере, как правило), а с другой стороны, они зачастую предъявляют себе упреки и ищут вину у себя и у других, например у врачей. Но из-за этого они теряют непосредственный контакт с ребенком, да и с самими собой.

Что может помочь родителям в такой ситуации? — Увидеть и признать в своей судьбе и в судьбе своего ребенка движение духа, которое особым путем ведет их и его. На этом пути они и ребенок обретают такую силу и такое значение, которые им может дать только эта судьба. Таким, требующим от них полной отдачи образом, они оказываются соединены с сутью нашего бытия, с чем-то, что выходит далеко за рамки наших поверхностных представлений о счастье, любви и жизни.

Эта судьба больше, чем просто отдельная, личная судьба. Она выходит далеко за пределы данной семьи, охватывая ее окружение и оказывая на него целительное воздействие. Она делает людей скромными и смиренными, готовыми с любовью, по-человечески помочь.

Расстановка

На расстановку пришли родители с 12-летним сыном-инвалидом. По их словам, мальчик страдает также аутизмом. Они садятся рядом с Хеллингером. Мальчик садится непосредственно рядом с Хеллингером, справа от него мать, за ней отец.

Мальчик принес Хеллингеру плитку шоколада. Хеллингер благодарит и открывает ее. Он дает кусочек ему, берет кусочек себе и кладет в рот.

Хеллингер (мальчику): Вкусно.

Мальчик (с трудом): Хорошо.

Он смотрит на мать и, смеясь, хлопает в ладоши. Когда участники тоже собираются захлопать, Хеллингер их останавливает.

Хеллингер (группе): Не реагируйте. Вес должно оставаться исключительно в кругу этой семьи, иначе это помешает.

Мальчик с любовью гладит мать по голове и целует ее. Хеллингер держит его за левую руку, пока тот не успокаивается. Затем он просит обоих родителей встать рядом друг с другом в центре круга участников. Жена встает справа от мужа.

Затем Хеллингер ставит мальчика напротив родителей.

Хеллингер (родителям): Оставайтесь рядом и посмотрите друг на друга. Теперь скажите друг другу: «Это наш ребенок».

Жена (мужу): Это наш ребенок.

Хеллингер (мужу): Скажи это тоже.

Муж (жене): Это наш ребенок.

Хеллингер: «Мы принимаем его как нашего ребенка». жена: Мы принимаем его как нашего ребенка. муж: Мы принимаем его как нашего ребенка. Хеллингер: «Мы вместе о нем заботимся». жена: Мы вместе о нем заботимся. Хеллингер: «С любовью». жена: С любовью.

Хеллингер (мужу): Посмотри на жену и скажи ей: «Мы вместе заботимся о нем с любовью».

Муж: Мы вместе заботимся о нем с любовью.

Хеллингер (родителям): Теперь посмотрите за ребенка, вдаль, на его судьбу. И еще дальше. И скажите в душе: «Да».

Оба долго и сосредоточенно смотрят за сына в эту даль.

Хеллингер: А теперь посмотрите на сына.

Хеллингер пододвигает мальчика ближе к родителям. Он спиной прислоняется к ним обоим. При этом родители немного отодвигаются друг от друга, так что мальчик может встать между ними.

Через какое-то время мальчик обнимает своих родителей за плечи и смотрит попеременно на отца и на мать. Он целует мать в щеку. Затем он целует отца.

Он гладит мать по голове. Затем он кладет голову на грудь отцу и говорит: «Папа». Потом поворачивается к матери и несколько разговорит ей: «Мама». Затем он говорит им: «Вы — моя семья».

Хеллингер (родителям): Хорошо, это все, о чем я тут думал. Но сядьте еще раз рядом со мной.

Группе: В такой ситуации, как эта, когда у родителей ребенок-инвалид, порой они чувствуют себя виноватыми. Здесь было видно, что мать чувствует себя виноватой.

Мужу: Муж это знает. Да.

Хеллингер просит мать встать и еще раз отводит ее на ее место в расстановке. Они долго смотрят друг другу в глаза.

Хеллингер (матери): Теперь посмотри вдаль.

Она смотрит вдаль. Хеллингер стоит рядом с ней, прикасаясь к ее плечу.

Через какое-то время: Теперь собери в душе все твои желания - все те большие ожидания, которые у тебя были. - Возьми их в раскрытые ладони и отдай.

Мать неотрывно смотрит вдаль. Ее ладони раскрыты, как будто она держит в них что-то большое.

...и скажи в душе: «Пожалуйста».

Через некоторое время: Ты держишь ладони раскрытыми для того, что тебе будет сейчас подарено.

Мать продолжает неотрывно смотреть вдаль.

...и ты говоришь в душе: «Теперь я соглашаюсь - с любовью».

Она еще несколько минут сосредоточенно, с раскрытыми ладонями смотрит вдаль. Вдруг она легко, свободно и со смехом поворачивает голову к мужу и сыну. Тем временем они оба встали. Муж обнимает сына за плечи, а тот обнял его за шею. Они снова садятся рядом с Хеллингером. Муж обнимает жену.

Хеллингер: Я думаю, на этом мы можем сейчас остановиться. Всего вам доброго.

Пример: у абортированных детей появляются заместители

Клиентка садится рядом с Софи Хеллингер. Через какое-то время Софи кладет ей правую руку между лопаток.

Софи Хеллингер (группе): Она очень взволнована и вся в своих мыслях. И у нее сильно бьется сердце.

Клиентке: Что нам сделать? Я не уверена, что ты хочешь с этим работать. Ты боишься того, что здесь может обнаружиться.

Она кладет ей ладонь на глаза, чтобы та их закрыла, затем снова кладет ей руку между лопаток.

Через какое-то время: Глубоко вдохни, открытым ртом, несколько раз глубоко вдохни и выдохни.

Группе: Я пытаюсь соединить ее и соединиться сама с другой энергией.

Через какое-то время: Теперь я знаю, о чем речь.

Она прикладывает правую руку к низу живота клиентки.

Группе: Сегодня утром она задала вопрос. Я хотела бы сейчас им заняться.

Она выбирает заместителя для 9-летнего сына этой женщины и просит его найти для себя место. Он встает и через некоторое время делает несколько шагов назад.

Тогда она выбирает заместительницу для клиентки и просит ее встать напротив сына на некотором расстоянии от него.

Заместительнице: Сын постоянно говорит, что для него было бы лучше вообще не жить.

Заместительница клиентки кладет правую руку на сердце и глубоко дышит. Она смотрит впереди себя в пол. Сын медленно опускается на колени и садится на пятки.

Софи выбирает мужчину в качестве заместителя и просит его сесть перед сыном на пол к нему спиной, так чтобы он тоже смотрел на мать. Как выясняется позже, он замещает абортированного ребенка.

Группе: Заместительница матери сказала, что не может смотреть на этого ребенка. Она видит только пальцы его ног.

Заместительница матери продолжает глубоко дышать и показывает вперед.

Софи (клиентке): Твой второй ребенок тоже мальчик?

Клиентка: Да.

Софи Хеллингер выбирает заместителя для второго сына клиентки и просит его сесть на колени слева от брата.

Заместителю старшего сына: На кого ты смотришь? старший сын: Я смотрю только на этого ребенка передо мной. софи (клиентке): Что конкретно говорит твой сын? клиентка: ОН говорит: «Больше всего я хотел бы покончить с собой. Лучше всего, если бы я вообще не родился».

Софи (заместителю старшего сына): Скажи ему (абортированному ребенку): «Лучше всего, если бы я вообще не родился — так же, как ты».

Старший сын: Лучше всего, если бы я вообще не родился — так же, как ты.

Заместительница матери очень взволнована, но она на него не смотрит. Второй сын пододвигается ближе к абортированному брату.

Софи (клиентке): Твой второй сын говорит то же самое, что и первый? Клиентка: Да, он тоже так говорил.

Абортированный ребенок начинает беспокоиться.

Софи (заместительнице клиентки): Скажи ему: «Я тебя не хотела. Я и сейчас не хочу на тебя смотреть».

Заместительница клиентки: Я тебя не хотела. Я и сейчас не хочу на тебя смотреть.

Софи: Скажи своим сыновьям: «Я согласна с тем, что вы берете это на себя. Спасибо».

Заместительница клиентки: Я согласна с тем, что вы берете это на себя. Спасибо.

Заместительница клиентки глубоко дышит и кивает. Абортированный ребенок очень медленно ложится на спину. Младший сын ложится рядом с ним. Они смотрят друг на друга и крепко держатся за руки.

Софи (старшему сыну): Посмотри на свою маму и скажи ей: «Мама, для тебя я сделаю все».

Старший сын: Мама, для тебя я сделаю все.

Заместительница клиентки кивает.

Софи: Скажи ему: «Спасибо».

Заместительница клиентки: Спасибо.

Софи: «Я согласна».

Заместительница клиентки: Я согласна.

Старший сын тоже ложится рядом с абортированным ребенком и обнимает его. Затем они обнимаются все втроем.

Софи (заместительнице клиентки): Как это для тебя теперь?

Заместительница беспокойна. Она в нерешительности разводит руками. Затем она медленно обходит по кругу лежащих на полу детей.

Софи (группе): Я хочу кое-что пояснить. У этой женщины двое сыновей, и один из них или даже оба часто открыто высказывают то, что скрывается в семье. Поскольку их мать туда не смотрит, это должно было остаться тайной. Теперь правда вышла на свет. Теперь, когда правда открылась, она внутренне успокоилась. До этого она была неспокойна. У нее трое детей, а не двое. Но на одного из них она смотреть не может.

Клиентке: Если был сделан аборт, то в первую очередь необходимо, чтобы ты это признала. Иначе решения не будет. Здесь речь не о справедливости. Если ты это признаешь, появится возможность спасти других детей. Ты же видишь, что с ними происходит, если этого нет. Покаты будешь отказываться подойти к абортированному ребенку, твои сыновья будут делать это за тебя. Решение требует времени. Если ты это признаешь и выскажешь, ты сможешь посмотреть на абортированного ребенка. До этого твоя заместительница могла смотреть только на его ноги. Пока ты остаешься в своих мыслях, и может быть, ищешь извинений и оправданий, ты внутренне отрезана от того, что тут происходит. Сначала ты должна признать то, что есть.

Сколько тебе было лет, когда это произошло?

Клиентка: 17.

Софи (группе): Представьте себе, такая молоденькая девушка! Возможно, это была всего одна ночь, и вдруг она понимает, что беременна. Все разом изменилось. Вы можете почувствовать сами, что это означает для женщины: 17 лет, и ничего уже не вернешь.

Заместительница клиентки стоит перед тремя детьми и смотрит на них. Она колеблется, не опуститься ли ей к ним.

Софи (заместительнице клиентки): Может быть, до сих пор это было для тебя решением. Скажи своим сыновьям: «Лучше вы, чем я».

Заместительница клиентки: Лучше вы, чем я.

При этом она качает головой.

Софи: Как это для тебя?

Заместительница клиентки: Нет, я этого не хочу.

Софи клиентке: Ты увидишь, что сейчас произойдет. Пока ничего еще не решено.

Заместительница клиентки по-преэ/снему в нерешительности. Затем она медленно опускается на пол, дотрагивается правой рукой до ступни абортированного ребенка, но при этом смотрит в другую сторону, не на детей.

Софи (клиентке): Был еще один ребенок?

Клиентка: Да.

Софи: Ты уверена?

Клиентка: Да.

Заместительница клиентки тянется левой рукой вперед, как будто хочет до кого-то дотронуться. Затем она низко кланяется в этом направлении. Через какое-то время она выпрямляется и хватается рукой за горло.

Софи (клиентке): Она чувствует себя виноватой, но чувство вины никогда не приносит решения. У тебя было имя для этого ребенка?

Клиентка: Я всегда думала, что это девочка. Я дала ей имя. Я назвала ее Грета. Я не знала, мальчик это или девочка. Просто у меня было ощущение, что это девочка.

Софи: Скажи: «Грета».

Клиентка медлит. Софи выбирает женщину на роль этого ребенка и просит ее встать перед заместительницей клиентки. Та говорит: «Тут кто-то есть, но я вижу только ее ноги». Затем заместительница Греты опускается на пол и одной рукой дотрагивается до ног женщины. Младший сын сел и смотрит на нее. Она с любовью смотрит на него и протягивает к нему другую руку.

Софи (клиентке): Может быть, это были близнецы?

Софи подходит к заместительнице Греты и хочет увести ее от заместительницы матери, но та ее не отпускает. Она вытирает слезы.

Софи (клиентке): Это странно.

Заместительнице клиентки: Скажи ей: «Теперь я вижу твое лицо».

Заместительница клиентки: Теперь я вижу твое лицо.

Софи (клиентке): В семье отца этих детей было что-то особенное?

Клиентка: У него была сестра-близнец.

Софи подводит заместительницу Греты к детям. Младший сын, все еще стоя на коленях, берет ее за руку и прижимает к ней голову.

Софи: Абортированный ребенок открыл глаза, ему стало легче. И старшему сыну тоже.

Заместительнице клиентки: Теперь ты можешь на них посмотреть.

Заместительница клиентки ложится между абортированным ребенком

и старшим сыном и обнимает их обоих. Заместительница Греты тоже встает на колени, она смотрит на младшего сына. Они обнимают друг друга и остальных. Теперь все дети соединились с матерью в сердечных объятьях.

Через какое-то время Софи просит обоих сыновей встать. Они встают, обнимаютдругдругазатечиисмотрятнаостальных.Заместителъницаматери по-прежнему тепло обнимает абортированного ребенка. Заместительница Греты стоит на коленях и смотрит на них. Мать протягивает к ней руку и привлекает ее к себе. Теперь Грета ложится к другому абортированному ребенку. Мать с любовью смотрит на обоих и гладит их.

Софи (старшему сыну): Скажи абортированному ребенку: «Я третий».

Старший сын: Я третий.

Софи: «Ты - первый».

Старший сын: Ты первый.

Софи: «Я теперь третий».

Старший сын: Я теперь третий.

Софи: «Ты остаешься первым».

СТАРШИЙ сын: Ты остаешься первым.

Софи (младшему сыну): «Я четвертый».

Младший сын: Я четвертый.

Оба живых сына улыбаются друг другу и кивают.

Софи: Как вы себя чувствуете?

Старший сын: Намного лучше.

Младший сын: Лучше.

Софи выбирает заместителя для отца обоих сыновей и ставит его напротив них.

Старшему сыну: Скажи своему отцу: «У нас есть еще брат и сестра».

Старший сын: У нас есть еще брат и сестра.

Софи: «Я третий».

Старший сын: Я третий.

Софи: «Со стороны моей мамы».

Старший сын: Со стороны моей мамы.

Софи (младшему сыну): «А я четвертый».

Младший сын: А я четвертый.

Софи: «У нас есть еще брат и сестра».

Младший СЫН: У нас есть еще брат и сестра.

Отец и оба сына медленно подходят друг к другу и сердечно обнимаются.

Тем временем Софи подвела клиентку к абортированным детям, которых по-прежнему обнимает ее заместительница. Софи просит заместительницу встать и отойти. Клиентка плачет.

Клиентке: Оставайся сильной. Скажи им: «Я вас не хотела».

Клиентка (после некоторых колебаний, плача): Я вас не хотела.

Софи: «Это правда».

Клиентка: Это правда.

Обе ребенка отворачиваются от нее и крепко держатся друг за друга. Через какое-то время они поворачиваются друг к другу и смотрят друг другу в глаза.

Софи (клиентке): Открой глаза.

Группе: Я думаю, я могу на этом остановиться. Больше я ничего для нее сделать не могу. Остальное она должна сделать сама. Она должна знать, что пока она не даст место в своем сердце этим детям, ее сыновья будут уходить к ним вместо нее. Ее заместительница показала ей, что нужно делать, ее душа это знает. Теперь ее сыновья знают, что они — третий и четвертый ребенок, и они чувствуют себя в безопасности рядом со своим отцом.

Матери не нужно себя жалеть. Она это сделала. Мы не имеем права говорить, что в ином случае было бы лучше. Поскольку эти дети тоже согласны со своей судьбой. Если мать признает то, что она сделала, у нее появится сила, чтобы быть в распоряжении других детей. До сих пор это бьшо для нее невозможно, поскольку абортированные дети ждут, что она их признает. Признать то, что было, и сказать «да» последствиям — это божественное движение. Пока она будет говорить «нет» или пытаться извинить свой поступок, всем будет только хуже.

Клиентке: Сколько лет было бы сейчас этим детям? Представь себе, что им было бы по 25 лет. Как это было бы для тебя?

Клиентка: Великолепно.

Софи: Представь себе, как бы это было. Твои сыновья это знают. Поэтому они и говорят, что для них было бы лучше не жить. Хорошим решением для них будет, если эти дети получат признание. Это в твоих руках, только в твоих.

Обращаясь к заместителям: Спасибо.

Клиентка благодарит Софи Хеллингер и возвращается на свое место.

Берт Хеллингер: Данный вид работы показывает, что это означает - признать и принять то, что произошло, со всеми последствиями. Здесь не было попытки что-то завуалировать, смягчить или извинить. Вы можете себе представить, какие последствия это может иметь для семьи  если то, что произошло, будет извиняться или оправдываться, как иногда пытаются делать некоторые помощники. Многие даже не решаются произнести слово «аборт» или спросить клиента, был ли сделан аборт, даже если это очевидно. Тогда помощь превращается в сплошную игру, в жертву которой приносятся невиновные.

Я хочу поблагодарить клиентку, у которой хватило смелости представить здесь свой запрос. Мы могли здесь многому научиться. Это придает нам мужества, чтобы иначе принять вызов действительности там, где речь идет о жизни и смерти.

Последствия для женщины

Софи Хеллингер (группе): Я скажу еще несколько слов о способе действий. Только после того, как я вместе с ней при помощи совместного дыхания вошла в контакт с высшей энергией, я смогла заняться ее запросом. До этого она была в плену своих мыслей, а ее сердце билось на разрыв. Вся ее энергия была в голове. Но потом, благодаря дыханию, энергия переместилась в ее лоно. Я почувствовала это и по себе. Тогда я сразу поняла, что тут произошло что-то особенное. Я приложила руку к низу ее живота, чтобы почувствовать, остается эта энергия в ней или уходит. Если она уходит, то я знаю, что работать с ней нельзя. Эта энергия ощущается как горячая и болезненная.

Во время аборта с женщиной происходит нечто особенное. Один калифорнийский врач произвел более тысячи абортов. Потом он решил поточнее узнать, что происходит во время аборта. При помощи особой камеры он получил возможность наблюдать, что происходит с эмбрионом в материнском чреве перед абортом, когда эмбрион уже немного развился. Ребенок чувствует, что ему грозит. Когда вводятся щипцы, он пытается от них увернуться. На этой пленке задокументированы такие попытки ребенка. Теперь этот врач везде ее показывает, чтобы все знали, что происходит с ребенком во время аборта.

Если женщина сделала аборт, энергия ребенка остается в ее чреве. Эта энергия не может уйти, пока аборт не будет признан матерью, пока она это не выскажет.

На мужчин аборт такого влияния не оказывает. Представьте себе: женщина некоторое время встречалась с мужчиной, и вскоре их отношения закончились. И вдруг она замечает, что у нее прекратились месячные. Что происходит в ее душе? Теперь все по-другому. Все разом изменилось. Она уже не девочка и не девушка. Через несколько месяцев она станет матерью. Если она решает абортировать ребенка, это всегда ее решение. Она ни на кого не может его переложить, например на мать, даже если ей всего 14 лет.

Последствия для детей

Как-то раз в Испании во время конгресса один судья рассказал нам о своем опыте работы с женщинами и их детьми. Дети часто бывают так агрессивны, что матери их боятся. Они вызывают полицию, поскольку уже не знают, как им вести себя с собственными детьми. Он сказал: «Еще пять лет назад у нас не было случаев такого рода. Четыре года назад таких случаев было всего три или четыре. Три года назад их было двадцать, а два года назад - уже двести». При этом агрессия детей всегда направлена на мать, и никогда - на отца.

На этом конгрессе была сделана расстановка для женщины, которая не знала, как ей быть с ее маленьким сыном, которому было всего два года. Заместитель этого ребенка сразу же успокоился, как только мать приняла своего абортированного ребенка.

Обращаясь к клиентке: Абортированный ребенок оказывает такое влияние на других детей до тех пор, пока мать не будет готова принять его в свое сердце и сказать ему: «Теперь ты желанен». Сейчас этому ребенку было бы 25 лет. Представь себе все, что тогда могло бы быть, и дай этому подействовать глубоко в твоей душе, без всякого самосожаления. Просто посмотри на это. И ты сразу увидишь, как изменятся твои сыновья. Если ты просто посмотришь на них и скажешь: «Я сделаю для вас все, вы живы», это ничего не изменит. Они оба ждут, чтобы ты отдала свою любовь и этим другим детям.

Группе: Нужно помнить кое-что еще. Если мать дарит двум живым детям столько любви и внимания, сколько должно было хватить на четверых, то для живых детей это тяжко. Для них это слишком много. Это скорее обременяет их, чем помогает.

Клиентке: Это так?

Клиентка подтверждает.

Группе: При помощи этих наблюдений и указаний я помогла уже многим женщинам.

Когда женщина сказала в расстановке абортированным детям: «Я вас не хотела», - она сразу успокоилась. Ее душа хочет, чтобы она это высказала.

Клиентке: Как ты себя сейчас чувствуешь?

Клиентка: Мне спокойно.

Софи Хеллингер: Я всегда смотрю на детей. Моя любовь принадлежит им. Наверное, позже у них тоже будут дети. Вместо того чтобы навещать наших детей на кладбище, дадим им дом в семье, чтобы они могли жить там.

Клиентке: У тебя дома есть сад?

Она кивает.

Посади там в красивом месте два дерева для обоих детей. Каждый раз, когда ты будешь на них смотреть, говори им: «Привет». Таким образом они останутся в памяти. Что когда-то было, остается с нами навсегда.

Теперь ты выглядишь по-другому.

Последствия для партнерских отношений

Софи Хеллингер (группе): Это очень помогает и мужчинам, и женщинам, когда они знают, что происходит в женщине, которая сделала аборт. Эта женщина уже недоступна для мужа полностью, поскольку какая-то ее часть остается с этим ребенком. Часто муж говорит ей: «Ты не доступна для меня по-настоящему, ты всегда где-то не здесь. Для меня тебя здесь нет».

Клиентке: У тебя с твоим мужем это так?

Она кивает.

Группе: Потому что какая-то ее часть осталась с этими детьми.

Клиентке: Если эти дети получат признание, то тут тоже могут произойти какие-то перемены.

Группе: Мы можем наблюдать кое-что еще. В глазах у многих женщин читается глубокая тоска. Многих мужчин это привлекает. Но эта тоска идет в другом направлении, часто к абортированному ребенку. Часто такой мужчина хочет спасти женщину. Но что он может сделать? Ничего, поскольку эта тоска направлена не на него, а на абортированного ребенка. Если он все-таки пытается ей помочь, то он дает ей больше, чем она способна принять. Тогда баланс между «давать» и «брать» оказывается под угрозой. Так что аборт сказывается на самых разных уровнях.

Если мужчина переживает с женой что-то подобное, он может лучше ее понять. Он соглашается с тем, что она лишь отчасти доступна для него и для семьи. Если он хочет от нее больше, чем она может дать, то иногда для нее остается только один выход - уйти от него.

Клиентке: Всего тебе хорошего.

Берт Хеллингер: Спасибо, Софи, спасибо.

Аплодисменты в группе.

БОЛЬШИЕ КОНФЛИКТЫ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

В этом разделе я возвращаюсь к чистой совести и говорю о том, как она в своем смертоносном аспекте проявляется в больших конфликтах, зачастую со смертельными последствиями для отдельных людей и больших групп, с которыми они связаны.

Вопрос в том, как эти конфликты возникают. Что служит их оправданием? Что нас в них ввергает?

С другой стороны, мы задаемся вопросом: как мы можем управлять ими таким образом, чтобы они служили прогрессу и обновлению, чтобы в конечном итоге они нас скорее сближали, чем разделяли?

Также мы можем задать себе вопрос: о чем нам нужно помнить и что мы можем сделать для того, чтобы в конце, когда наступает мир, мы чувствовали себя богаче, а не беднее, людьми, а не извергами?

В этом разделе я ограничусь обзором того, что приводит к конфликтам и как их прекратить.

БОЛЬШОЙ КОНФЛИКТ

Воля к уничтожению

Цель любого большого конфликта что-то устранить и в конечном итоге уничтожить. За каждым таким конфликтом действует воля к уничтожению. Какие силы или страхи ее питают? Прежде всего, это воля к выживанию. Когда наша жизнь оказывается под угрозой, мы либо убегаем (чтобы не быть уничтоженными), либо нападаем (то есть стремимся уничтожить другого или, по меньшей мере, обратить его в бегство). Стремление убрать кого-то или что-то с дороги - это крайнее проявление воли к уничтожению.

При этом речь идет, как правило, не только о том, чтобы убить другого, но и о том, чтобы завладеть его имуществом, поскольку это тоже способствует выживанию. Наш страх перед каннибализмом — только видимость, ведь и сегодня бывают ситуации, когда люди обеспечивают свое выживание за счет других. Зачастую поглощение того, что было нами уничтожено, необходимо нам для выживания. Да, мы питаемся и тем, что природа дарит нам сама, например фруктами, но остальное (прежде всего, животных) мы должны сначала убить.

Значит ли это, что такие конфликты — прежде всего, смертоносные — бесчеловечны? В случае крайней необходимости их не избежать.

Поскольку конфликты только с одной стороны обеспечивают выживание, а с другой — ставят его под угрозу, люди всегда пытались решать их в том числе мирным путем: заключая договоры, проводя четкие границы, объединяя мелкие группы под общим руководством и принимая законы. Правовой порядок позволяет удерживать смертоносные конфликты в рамках главным образом благодаря тому, что монополия властей на насилие не допускает силового решения конфликтов отдельными лицами и группами.

Этот порядок внешний. С одной стороны, он базируется на соглашении, но в основном он держится на страхе наказания, вплоть до смертной казни и исключения из сообщества. Таким образом, этот порядок устанавливается при помощи силы и потому одновременно он представляет собой конфликт и борьбу. Однако этот конфликт организован так, что он служит выживанию группы и каждого ее члена.

Таким образом, правовой порядок устанавливает границы для личной воли к уничтожению и защищает индивида и группы от ее прорыва. Когда эти границы исчезают, например, во время войны, или когда законная власть теряет силу, например, во время революции, изначальная воля к уничтожению снова прорывается с ужасающими последствиями.

Смещение воли к уничтожению

Внутри группы, где индивид защищен от воли к уничтожению (как чужой, так и собственной) правовым порядком, она иногда смещается на другие уровни, находя выход, например, в политических, научных и идеологических конфликтах и дискуссиях.

В любой дискуссии, где стороны покидают конструктивный уровень, мы тоже видим действие воли к уничтожению. Вместо совместного поиска лучшего решения и совместного, предметно-ориентированного наблюдения и проверки начинается персональная диффамация представителей другой партии или другого направления, зачастую с использованием клеветы и оскорблений. Прорывающаяся здесь агрессия лишь немного отличается от физической воли к уничтожению. По своим чувствам и намерениям она так же нацелена на уничтожение оппонента, по крайней мере, моральное, когда он объявляется врагом группы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Может ли индивид от этого защититься? Нет. Он оказывается заложником этого конфликта, даже если он в него не вмешивается. Правда, существует опасность, что в ответ на подобную агрессию он ощутит в себе такую же волю к уничтожению, побороть которую очень трудно.

Справедливость

Эти конфликты черпают энергию не только в воле к выживанию, но и в присущей всем людям потребности в уравновешивании «давать» и «брать», в балансе между прибылью и потерей. Мы знаем это как потребность в справедливости. Мы успокаиваемся только тогда, когда баланс оказывается восстановлен. Поэтому справедливость является для нас высшим благом.

Но всегда ли справедливость — высшее благо? Может быть, она является благом только в определенных рамках, когда речь идет о восстановлении баланса в отношении добра? Ведь когда речь идет об уравновешивании ущерба и потерь, потребность в справедливости имеет совершенно иные последствия.

Поясню это на примере. Если кто-то причинил нам какое-то зло, мы помышляем о мести, то есть в качестве компенсации мы тоже хотим причинить ему какое-то зло. С одной стороны, потому что мы испытываем потребность в уравновешивании (здесь это потребность в восстановлении справедливости). С другой стороны, в нас говорит еще и воля к выживанию и уничтожению. Мы стремимся не допустить того, чтобы другой еще раз причинил нам боль или вред. Поэтому в мести мы нередко выходим за рамки потребности в уравновешивании и справедливости и причиняем другому больше страданий и ущерба, чем он нам. Теперь другой тоже хочет как справедливости, так и мести, и тогда конфликту между нами нет конца.

Здесь справедливость становится предлогом для мести. Во имя справедливости в ней снова пробивает себе дорогу воля к уничтожению.

Совесть

Есть еще кое-что, что разжигает конфликт. Это чистая совесть. Мы считаем, что чистая совесть — это хорошо, но результатом ее действия может быть зло. Как и справедливость, чистая совесть тоже часто становится той лошадью, которую запрягают в повозку воли к уничтожению. Когда кто-то считает, что он лучше других и потому он прав в том зле, которое он им причиняет, его совесть, под влиянием которой он действует, чиста.

Действительно л и эта совесть — его совесть? Это совесть семьи и группы, которые обеспечивают его выживание. Это