Внутриродовая ответственность

Итак, невиновным членам рода приходится отвечать за виновных. Таким образом, потомки вынуждены исправлять несправедливость, причиненную либо их предкам, либо их предками. И в первую очередь вышестоящая инстанция привлекает к возмещению несправедливости детей. Вероятно, это связано с тем, что внутри рода тоже существует иерархия, в соответствии с которой вошедшие в род раньше имеют преимущество перед вошедшими в него позже, а появившиеся позже служат появившимся раньше и даже приносятся ради их блага в жертву. Поэтому в том, что касается уравновешивания, в роду не существует такой справедливости, как между равными.

Равное право на принадлежность

Внутри рода действует основной закон, согласно которому каждый член рода имеет равное с другими право на принадлежность. Однако во многих семьях и родах их членам в этом праве отказывают. Например, если у женатого мужчины есть внебрачный ребенок, бывает, что его жена говорит: «Я не желаю ничего знать ни об этом ребенке, ни о его матери, они не имеют к нам отношения». Или, если у кого-то из членов рода была тяжелая судьба, например, если первая жена деда умерла во время родов, то ее судьба пугает других и об этой женщине больше даже не упоминаю!, как будто она к ним уже не относится. Или кому-то, чье поведение отклоняется от нормы, другие члены рода говорят: «Ты нас позоришь, поэтому тебе нет места среди нас».

Очень часто надменная мораль означает на практике не что иное, как то, что одни говорят другим: «У нас больше прав на место здесь, чем у тебя». И: «У вас меньше прав быть здесь, чем у нас». Или: «Вы утратили свое право на принадлежность». Тогда добро означает не что иное, как: «У меня больше прав», а зло: «У тебя меньше прав».

Зачастую в праве на принадлежность отказывают и рано умершим или мертворожденным детям, например тем, что о них забывают. Иногда бывает и так, что родители дают следующему ребенку имя умершего. Этим они словно бы говорят умершему ребенку: «Ты больше к нам не относишься, у нас есть для тебя замена». Тогда мертвому ребенку не остается даже его имени.

Если члены рода отказывают в праве на принадлежность кому-то из более ранних, будь то потому, что они его презирают, испытывают страх перед его судьбой, или потому, что не хотят признать, что он освободил место для пришедших позже или что они еще чем-то ему обязаны, то под давлением органа равновесия кто-то из родившихся позже, сам того не замечая и не имея возможности этому сопротивляться, путем идентификации ему подражает. Так что везде, где кому-то из членов рода отказывают в принадлежности, имеет место непреодолимое стремление восстановить утраченную полноту и исправить происшедшую несправедливость, которое реализуется таким образом, что у исключенного появляется подражающий ему «заместитель».

С этим связано также то, что выжившие члены семьи нередко испытывают чувство вины по отношению к рано умершему, поскольку воспринимают свою жизнь как несправедливость по отношению к этому мертвому. Тогда они стремятся исправить эту несправедливость тем, что, сами не зная почему, ограничивают свою жизнь.

Порядки любви

Итак, в роду господствует архаичный порядок, который, вместо того чтобы препятствовать несчастью и страданиям, лишь умножает их. Ведь когда нижестоящий под давлением слепого органа равновесия стремится задним числом исправить что-то для кого-то и или за кого- то вышестоящего, то зло не имеет конца. И пока этот порядок остается неосознанным, он сохраняет свою силу. Но если он обнаружен, мы можем выполнять его требования по-другому, без этих тяжелых последствий. Тогда начинают действовать другие порядки, которые в том, что касается восстановления равновесия, дают более поздним равные права с более ранними. Эти порядки я называю порядками любви. В противоположность слепой любви, которая пытается уравновесить зло злом, эта любовь является знающей. Она целительным образом восстанавливает равновесие и добром пресекает зло.

Поясню это на нескольких примерах. Сначала в том, что касается фраз: «Я последую за тобой» и «Лучше я, чем ты».

Если кто-то произносит в душе подобные фразы, я прошу его произнести их перед лицом того человека, за которым он хочет последовать или вместо которого он готов страдать, искупать вину или умереть. 1лядя этому человеку в глаза, он уже не может сказать эти слова. Потому что в этот момент он осознает, что этот человек тоже его любит и не примет такого предложения. Следующим шагом было бы сказать этому человеку: «Ты большой, а я маленький. Я склоняюсь перед твоей судьбой и принимаю мою такой, как она мне подарена. Пожалуйста, благослови меня, если я останусь и отпущу тебя — с любовью». Тогда он связан с этим человеком гораздо более глубокой любовью, чем когда он хочет за ним последовать или взять на себя его судьбу. А этот человек, вместо того чтобы угрожать его счастью, как он, возможно, опасался, будет теперь с любовью его оберегать.

Или если кто-то хочет последовать за умершим в смерть, например ребенок за рано умершим братом или сестрой, то он может сказать ему или ей: «Ты мой брат (моя сестра), я уважаю тебя как моего брата (мою сестру). У тебя есть место в моем сердце. Я склоняюсь перед твоей судьбой, какой бы она ни была, и я принимаю мою, какой она мне предначертана». И тогда, вместо того чтобы живые шли к мертвым, мертвые приходят к живым и с любовью их охраняют.

Или если ребенок чувствует себя виноватым, потому что он жив, а его брат или сестра умерли, он может сказать ему или ей: «Дорогой брат (дорогая сестра), ты умер (умерла), а я поживу еще немного, потом я тоже умру». Тогда его высокомерие по отношению к мертвым исчезает, и именно поэтому выживший ребенок может жить, не испытывая чувства вины.

Или если кто-то из членов рода был исключен или забыт, полнота может быть восстановлена путем признания этих исключенных и уважения к ним. Этот процесс в первую очередь внутренний. Тогда, например, вторая жена должна сказать первой: «Ты первая, а я вторая. Я признаю, что ты уступила мне место». Если по отношению к первой жене была совершена несправедливость, она может добавить: «Я признаю, что с тобой поступили несправедливо и что мой муж есть у меня за твой счет». Еще она может добавить: «Пожалуйста, будь дружелюбна ко мне, если я приму и сохраню моего мужа как мужа, и, пожалуйста, будь дружелюбна к моим детям». В семейных расстановках можно видеть, как смягчается лицо первой жены и она соглашается, потому что чувствует к себе уважение. Тогда порядок оказывается восстановлен, и ребенку больше не нужно ее замещать.

Приведу еще один пример. Молодой человек, предприниматель и монопольный агент некоего продукта в своей стране, приезжает на «порше» и рассказывает о своих успехах. Очевидно, что он многое может, а еще он обладает неотразимым шармом.

Но он пьет, и его бухгалтер обращает его внимание на то, что он берет слишком много денег фирмы на личные нужды, чем ставит предприятие под угрозу. Несмотря на все предыдущие успехи, втайне молодой бизнесмен был нацелен на то, чтобы снова все потерять.

Выяснилось, что его мать выгнала своего первого мужа, поскольку, по ее словам, тот был «тряпкой». Потом она вышла замуж за отца этого молодого человека. Сын от первого брака остался жить с ними, и видеться с родным отцом ему больше не разрешали. Он так до сих пор и не установил с ним контакта. Он даже не знал, жив ли еще его отец.

Молодой предприниматель понял, что не решался позволить себе стабильный успех, поскольку своей жизнью он был обязан несчастью брата. Тогда он нашел следующее решение.

Во-первых, он признал, что брак его родителей и его собственная жизнь были роковым образом связаны с потерей, которую пришлось пережить его брату и отцу брата.

Во-вторых, он все-таки смог принять свое счастье и сказать другим, что будет считать себя равным им и равноправным с ними.

В-третьих, в подтверждение своей готовности уравновесить «давать» и «брать», он решил оказать своему брату особую услугу: он решил найти его отца и устроить их встречу.

Там, где царят порядки любви, прекращается внутриродовая ответственность за происшедшую несправедливость. Потому что вина и ее последствия остаются там, где их место, а смутная потребность уравновешивания во зле, которая приводит к тому, что зло постоянно порождает новое зло, сменяется уравновешиванием в добре. Оно удается, когда младшие берут у старших, какой бы ни была цена, когда они уважают старших, что бы те ни сделали, и когда прошлое, плохое или хорошее, может остаться в прошлом. Тогда исключенные снова получают свое право гостя, и вместо того чтобы внушать нам страх, приносят благословение. И между нами, если мы даем им в своей душе подобающее им место, устанавливается мир, и, поскольку теперь с нами все, кто к нам относится, мы чувствуем себя целостными и наполненными.