Глава седьмая Когда Луна начала падать

Карта Терры Магна была такой большой, что в попытках сориентироваться и проложить маршрут Свен потратил минут десять только на игры с масштабом. Он привык путешествовать по островам Элин, однако размеры материка не шли с ним ни в какое сравнение. Ая, чей опыт самостоятельных путешествий состоял исключительно из почти удачного самоубийства, не мешалась и зачарованно смотрела на голографический экран.

— Минуту назад я думал, что самое сложное позади. То, что мы добрались сюда так быстро и относительно безопасно, — чудо, и никак иначе. Но… сейчас я понимаю, дальше будет только сложнее.

— Тебе бы не помешало… ну, знаешь… немножко оптимизма, например? Точно, оно самое! Как насчёт сделать лицо попроще и улыбнуться? Когда ты хмуришься, выглядишь просто невероятно забавно!

— Забавно? — Свен оторвался от карты и удивлённо посмотрел на Аю. — Не понимаю.

— Именно что забавно! — Радость от прибытия на материк полностью стёрла всю нервозность девушки, хотя буквально полчаса назад та была на грани. — Не знаю даже, с чем сравнить!

Свен фыркнул и вернулся к карте. Темнело, и он всё ещё понятия не имел, где им оставаться на ночь. Сам-то инквизитор был способен без проблем продержаться ночь без сна, однако насчёт избалованной Дочери Айко иллюзий не питал.

— Ты подумала, например, о том, где нам ночевать?

— Зачем? Разве думать — это не по твоей части? Пойдём в ваш ближайший постоялый двор, как вчера, и всё.

— Наш?

— Ваш! Ты хочешь сказать, что на материке Патриархат не держит постоялых дворов?

Свен замер, напрягся. Медленно поднял взор на девушку и получил в ответ взгляд, состоящий из одного лишь недоумения.

— Патриархата Мор Элин на Терре нет. Уже лет десять.

Слова давались ему с трудом, ибо он сразу понял, какую реакцию получит в ответ.

С утомительной неизбежностью из взгляда Дочери Айко пропало

недоумение, и уже через несколько секунд она зашлась резким, истеричным смехом, прогремев на всю округу пушечным выстрелом.

— АХА-ХА-ХА-ХА-А-А! О-ох… Ха-ха-а-ха-ха-а-а-а-а… не могу… — Проиграв в неравной схватке, девушка упала на землю и, задыхаясь, обхватила себя руками. — Аха-ха-ха-а-а-а-а-а… А-а-а-а-ха-а-а-а… А сколько плача-то было из-за папаши… А тут, оказывается, Патриархат и без него развалиться может… А-а-а- а-ха-а-а…

«Не злись, не опускайся до её уровня». Вдох — выдох.

«Она же не знает ничего, и дура к тому же».

— Как Патриархат сохранил хоть что-то, будучи настолько убогим? Нет, я просто не могу…

«Злиться — это никогда не вариант. Нужно сохранить голову».

— Слушай, а зачем вы вообще воевали, а? — Даже не пытаясь встать, Ая подняла голову и вытерла слёзы. — Что толку, если вы нихрена не умеете? Папаша, хоть и мудак, умнее всех Патриархов и инквизиторов, вместе взятых.

«Окей, я правда пытался, но, видимо, в другой раз».

Инквизитор убрал КПК, резко нагнулся и схватил по-прежнему лежащую девушку. Рывком поднял её худое тело на ноги и сразу же сбил обратно коротким ударом в живот.

Умиротворённо вздохнул и расслабился.

«Так куда лучше».

— Будешь слишком много пиздеть — брошу. А теперь вставай. Пора идти.

— Да что ж ты, блядь, такое творишь! — Несмотря на откровенно слабый удар, лёгкой Ае хватило с лихвой. Весь её боевой настрой мгновенно улетучился, но не от боли, а от страха: то, насколько серьёзен был Свен, как мало он колебался, испугало Дочь Айко куда больше всех остальных его слов и угроз.

Не отвечая, юноша накинул рюкзак, перехватил пулемёт и пошёл в глубь леса, такого непривычно яркого и густого.

 

Сочный и дремучий, лес Терра Магны не шёл ни в какое сравнение с полумёртвыми лесами островов. Исполинские дубы, раскидистые ели, изящные берёзы — даже в разнообразии пород лес не сдерживался, словно пытаясь подчеркнуть своё величие всеми доступными способами. Нежные светло- салатовые листочки, только появившиеся из почек, переливались в свете закатного солнца и ласково шелестели на ветру, а запах хвои перебивал слабую вонь скверны подчистую, перенося путников в иной, лучший мир.

Несмотря на то, что птицы уже давно спали, дикий гул сверчков заглушал даже урчание в животе Свена. И лишь топот и тяжёлое дыхание позади были громче.

— Погоди! Погоди, чёрт! — Девушка прорывалась сквозь кусты со всем усердием, однако густой кустарник был для неё почти непреодолимым препятствием.

«Ну вот. Теперь тебе стыдно».

Слегка пригнувшись, юноша с лёгкостью прошёл между кустом и накренившимся деревом, раскинувшим в стороны сухие, но толстые ветки. Дочь Айко смогла пройти только сломав почти все ветки, смяв куст и свалив дерево.

«А ведь почти догнала. Знал ведь, что будет стыдно, понимал». Грохот позади стих, и только это вывело Свена из задумчивости.

Неудивительно, что она затихла: с подвёрнутой ногой и идти-то совсем непросто, не говоря уже о пересечении дремучего леса, и у девушки, способной двигаться только по идеально ровной поверхности, изначально не было шансов.

«Приятно тебе, инквизитор? Ты же знал, что она за тобой не угонится. Тут и нормальный человек ноги переломает».

Сжав зубы и не проронив ни звука, Ая попыталась встать, ухватившись за ветку. Единственную сухую ветку, до которой смогла дотянуться. И сухая ветка с радостью сломалась, опрокинув Аю наземь, отомстив нерадивой девушке за все поломанные кусты и деревца.

«Приятно? Теперь нужно посмеяться над ней, как она над тобой. Будет вполне честно, правда?»

В уголках глаз по-прежнему молчащей девушки стали скапливаться слёзы, но она упорно пыталась подняться. Упорно и безуспешно.

«Да блядь!»

Свен скинул портфель, намереваясь перевесить его на живот, но передумал и надел обратно на спину. Затянул ремень «Брена» потуже, закрепив пулемёт на спине. А потом, не говоря ни слова, нагнулся и поднял потерявшую дар речи девушку на руки.

«Нужно было всё-таки посадить её на спину. Ну и глупое у меня лицо, наверное… или забавное».

И пошёл дальше.

 

— Прости. Перегнул.

Её лицо опять было близко, слишком близко. Сохранять молчание было просто невозможно, и юноша сдался первым. Он поддался порыву абсолютно бессознательно, иррационально, но в глубине души понимал, почему.

— Ну вот! Ты даже извинился первым. — Ае явно было ещё более неловко, она краснела и прятала глаза, прямо как нормальная девушка. — Хотя это и правильно, потому что ты виноват, но всё равно…

Это было куда тяжелее, чем инквизитор думал. Хоть девушка и была невероятно худой, высокий рост никуда не делся и делал её тяжёлой ношей, особенно в сочетании с пулемётом и ракетницей. Собрав сопли в кулак, Свен покряхтел и вышел-таки из леса.

Поле, некогда богатое и плодородное, полностью заросло бурьяном. Ряды некогда красивых домов уныло взирали на путников безжизненными глазницами окон. Просторные сараи и амбары покосились, держась из последних сил и скрипя при каждом дуновении морского ветра.

— Это сюда мы шли?

Она явно была не в восторге.

— Сюда.

Дойдя до ближайшего дома, стоящего на самой окраине, Свен аккуратно спустил девушку и обошёл его кругом. Повезло: все окна были целыми, и сам дом стоял так же твёрдо, как и в день своей постройки. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: окна домов Платинового Века, собранные из карбоновой рамы и мягкого прозрачного пластика, было сложно сломать и специально. За последние три сотни лет на них не прибавилось и царапинки.

— Почему не найти гостиницу? Нам обязательно прятаться… здесь?

Дверь, несмотря на свою прочность, не перенесла прямого выстрела в замок

— скорее всего, из дробовика — и уже давно не выполняла свои функции, покачиваясь на ветру в такт куда более поздним пристройкам и сараям.

— Твой отец не может знать, что мы здесь, но наше обнаружение — лишь вопрос времени. Я не хочу, чтобы нас видел хоть кто-то. И я точно знаю, что у него тут полно своих людей.

Картина внутри была полностью ожидаема. Мародёры растащили всё, что не было прикручено к полу, а что было прикручено — разломали в мелкие щепки.

Не пропустили ни одного шкафа, ни одного матраца, ни одной полочки, тщательно выискивая заначки в каждом мыслимом и немыслимом месте. И всё тщетно.

Бежавшие отсюда люди не оставляли заначки на случай возвращения.

— Что здесь, чёрт возьми, произошло?

— Тут ещё относительно ничего. Ближе к центру стоят дома богатых, и там не осталось ни одного целого здания.

— Нет, я серьёзно. Это из-за того, что деревня так близко к Телосу?

— Нет, Телос тут совсем ни при чём. Скверна с него стекает в океан, землю отравляет только соседний. То, что произошло тут, произошло по всей стране, вплоть до Лаиг Усига. Если бы мы взяли ещё хоть чуть восточнее — не нашли бы и одного целого дома.

 

Ая Айко вгрызалась в вяленое мясо и сухари с такой агрессией, словно пыталась перегрызть глотку льву. Наверное, у девушки бы получилось — посещение Телоса твёрдо отбило аппетит и у неё, но девственная природа Терры Магна вернула его стократно. Даже несмотря на отсутствие котелка для его размачивания, избалованная девушка не привередничала и наслаждалась походной жизнью изо всех сил.

Сидя рядом на крыльце ввиду отсутствия стульев и глядя на закат, Свен ужинал и продолжал копаться в карте. Окончательно разобравшись в хитросплетениях дремучих лесов, топких болот и редких дорог, герой убрал КПК, заел подступивший к горлу ком и вернулся к ненавистной, но необходимой теме.

— После Второго Катаклизма двадцать лет назад во всём мире всё было очень плохо… но страны переживали это по-разному. Эримос сразу взяла себя в руки, и даже смерть короля не помешала им сохранить порядок. Я слышал, что его дочь ещё жёстче, чем он был, — юноша зашёл издалека, не желая переходить к болезненной теме, изо всех сил отдаляя неизбежное. — Что стало с Вилленмахтом, не знаю. Слышал только о зверской резне лет пять назад, и всё.

А вот Энорма Марэ… он никогда и не был един. И после Второго… они начали войну уже в тот же день.

— И… при чём тут Элин? — Ая спросила очень осторожно и медленно, даже перестав есть.

— Посмотри, — юноша опять достал компьютер и вывел на голографический экран карту, — на юго-западе от нас, через море, Марэ. Совсем близко, на границе, ничего нет — леса да поля. Плавают они великолепно и такое расстояние переплывают за сутки. Догадайся, через сколько дней сюда ломанулась толпа солдат с юга?

— Дней?

— Дней, Ая. За три дня они убили свою нынешнюю королеву, разрушили столицу и все крупные города. И на четвёртый уже были в Виллене и тут. Но дальше на юг — горы и снег, а здесь… здесь их ничего не сдерживало. Десять лет. Десять лет, Ая. У Патриархата никогда не было и одной десятой огневой мощи Марэ, всегда только Эримос защищал нас. Но они бросили нас, не прислали никакой помощи! Мы сами продержались десять лет, сами! Без какой- либо помощи! И… и…

Осознав, что срывается на крик, Свен резко замолчал. Аппетита уже не было.

Ая молчала.

«Вот и поужинали».

 

— Как нога?

— Нужно просто… полежать немного, и всё будет хорошо. Честно говоря, уже почти не болит. Я бы дошла и сама, если бы хотела.

«И почему я не удивлён?»

— Но, разумеется, не смогла отказать тебе в удовольствии. — К противной девчонке возвращались её привычные наглость и самодовольство. — Не каждый день тебе выдаётся такой шанс, не так ли?

Желания злиться не было. В её словах совсем не было негатива, только беззлобное ребячество.

— И, знаешь… извини. Я не… не думала, что это может быть так важно для тебя.

«Думать у тебя вообще не очень получается».

— И ты меня, — попытался улыбнуться Свен. — Обещаю, что буду держать себя в руках, когда ты стараешься вывести меня из себя. Ну, мы закончили с извинениями?

— Закончили. — Ая, кажется, и правда перестала обижаться. — Где мы, кстати, будем спать? Вся мебель сломана, дверь не запирается.

— Знаешь, чем отличается инквизитор от жреца с пулемётом, Дочь Айко?

Сейчас я тебе покажу.

Глаза боятся, а руки делают. Отличный, целый дом, и такие мелочи совсем не делали его хуже. Наоборот, цепкий глаз замечал уйму возможностей.

— Дверь оставим открытой. Если кто-то и пойдёт за нами, они не подумают, что мы легли спать в доме с распахнутой дверью. — Поднявшись на второй этаж, Свен удостоверился, что дверь на втором этаже осталась целой.

«Земля!»

Совсем немного магии, не больше, чем могло выдержать его уставшее тело. Но и этого было достаточно, чтобы двумя пинками обрушить лестницу на второй этаж.

Подобрав среди обломков мебели несколько гвоздей, инквизитор просто заколотил дверь изнутри.

— Если кто и попытается забраться, то это будет очень шумно. Без лестницы выбить дверь будет… проблематично. А окна тут крайне прочные.

— Неплохо, конечно, но спать ты предлагаешь на полу? Оба матраца порваны в клочья.

— Нет, нет… Терра Магна теплее, конечно, но сейчас всё ещё слишком холодно.

«Это куда проще, чем кажется».

— Смотри, Ая Айко. Раздвижное кресло.

— Оно сломано, как и то, что в соседней спальне. И подушки порваны.

— Две подушки порваны! А в том — только одна. И хоть оно больше не складывается, разложить его вполне можно. — Пинком превратив покосившееся кресло в кровать, Свен заменил порванную спинку и сидушку. — Как тебе такое? Любой инквизитор способен переночевать где угодно, и с комфортом.

Несмотря на гениальность плотнических навыков героя, Ая почему-то осталась не в восторге.

— Что-то не так?

«А что тут может быть не так?»

Получившаяся кровать была и прочной и удобной.

И, как любая кровать, полученная из раскладного кресла, она была возмутительно одноместная.

«Действительно, что тут может быть не так?!» Сердце забилось часто и гулко.

«И при том, что я сам собрал и предложил — нет, поставил перед фактом — спать вместе. Как ещё она может это понять?!»

Прямо как тогда, когда он впервые остался с девушкой наедине.

«И что мне теперь ей сказать?» Тук-тук. Тук-тук.

«И почему я вообще нервничаю из-за этого! Чёрт!»

— Спим тут, вторую кровать делать не из чего. Если только не хочешь спать на ошмётках матраца. И нет, я не пытаюсь намекнуть тебе на секс. Только спать.

«Вот и всё. Не из-за чего было переживать».

— Ты пытаешься меня обрадовать… или разочаровать, инквизитор?

«Да блядь! Какая… противная девка!»

Не выдержав, Дочь Айко рассмеялась. Не как тогда, а мягко, беззлобно.

— Прости… не удержалась! Бани, как я понимаю, не будет? Тогда я не буду снимать сапоги, не обессудь.

 

Впервые за последние лет пять Свен пытался заснуть, думая не о новом потолке над ним. В этот раз абсолютно всё его внимание, как бы он ни хотел обратного, было приковано исключительно к новой соседке по кровати. Она помещалась на узком разложенном кресле с ощутимым трудом, поневоле прижимаясь к инквизитору, и совершенно отбивала все мысли о сне или разглядывании потолка.

И горячо дышала прямо в ухо.

— Спокойной ночи, инквизитор.

— Еще раз назовёшь меня «инквизитором» — скину на пол.

«Она же специально, да? Она точно специально!»

— Хе-хе…

Давление резко стало сильнее. Бесцеремонно обняв его руку, она прильнула гораздо ближе, чем требовала узкая кровать, так, что юноша отчётливо почувствовал плечом грудь девушки даже при практически полном отсутствии оной. Изогнулась, почти коснулась губами уха, оглушив горячим дыханием.

— Сладких снов, Свен.

И, не переставая прижиматься всем телом и дышать в ухо, не меняя позы, заснула.

Разумеется, Свен Уэльский за всю ночь не сомкнул глаз.

 

Расчёска порхала в её руках, решительно впиваясь в чёрные волосы раз за разом, постепенно наводя порядок на растрёпанной голове. Эти движения были настолько ловкими и гипнотизирующими, что Свен поймал себя на мысли о том, что откровенно пялится на девушку, только спустя пару минут.

— Выспалась?

— А я что, могла не выспаться? — И в самом деле, Дочь Айко выглядела чрезмерно бодрой для человека, привыкшего к шёлковой перине. — Разумеется!

— И славно. — Неубедительно делая вид, что забыл о её присутствии, юноша вернулся к разминке.

— Хочешь? — ухмыльнувшись, Ая прервалась и протянула расчёску, притягательно поглаживая волосы. — Давай, я же вижу, как ты смотришь!

Свен замер, напрягся. Смутные и хаотичные мысли, кружившие у него в голове, стали принимать осязаемую форму, и форма эта ему не нравилась.

«Она вчера чуть не погибла два раза, но ведёт себя совсем как раньше.

Слишком спокойно, слишком».

Впервые Свен чувствовал себя так неуютно в обществе молодой и, возможно, даже красивой девушки, оказывающей ему столько внимания.

«Она в самом деле в порядке или взорвётся при первой возможности?»

И нет никакого способа узнать, проверить, лицо это или непроницаемая маска. Свен всю жизнь тренировался в стрельбе и фехтовании, выгрыз себе сан Героя, несмотря на болезнь, но никогда не умел — не хотел — копаться в чужих душах и сердцах.

И впервые почувствовал необходимость этого навыка только сейчас.

— Для той, кто едва не умер, ты держишься очень бодро. И вчера и позавчера. — Герой сразу же пожалел, что не придумал ничего лучше, поморщился и разозлился. — В смысле, если ты хочешь что-нибудь рассказать, если тебя что-то тревожит, я готов послушать. В смысле, мы в одной лодке сейчас, так что… ну, ты поняла.

— Аха-ха! — рассмеялась она, но опять совсем не было заметно, что у неё на душе. — Ха-ха, я уже говорила, что ты забавный, инквизитор?

Ни единый мускул не дрогнул у него на лице. Он не отреагировал ни на оскорбительный смех, ни на провокацию, а замер, отвечая лишь молчанием.

— Ха-ха…

Смех сдулся так же быстро, как начался. Говорить Свен не умел, и убедительно молчать получилось у него куда лучше.

— Я… я думаю, что я в порядке. В смысле, я сейчас, очевидно, в большой опасности, и меня могут убить бандиты или особенные материковые альтераты, но… я думаю, я в порядке.

Напряглась, задумалась о своих словах, словно узнала ответ, но не нашла вопрос.

— Я действительно чуть не погибла, да. И… — В её глазах, лишившихся былого озорства, стало появляться понимание. — Знаешь, я заглянула смерти в глаза, и это меня не напугало. Совсем. Мне не страшно, Свен.

— Нужно решить, куда и как идти дальше.

После куцего завтрака Свен опять уткнулся в карту. Он уже почти выучил её наизусть, но страстно желал спрятать взгляд хоть куда-нибудь, лишь бы не пересекаться с девушкой. Он понятия не имел, как потом будет смотреть ей в глаза, и изо всех сил оттягивал этот момент.

— Я привёл тебя на Терру Магна, как и обещал. А в глаза посмотреть придётся.

— Что планируешь делать дальше? Страшно было только ему.

— Глупые вопросы ты задаёшь, инквизитор! — Очевидно, она готовила этот ответ с того самого момента, как они отправились в путь вместе. — Конечно, продолжать идти! В конце концов, без меня тебя просто убьют, а я не хочу брать такой грех на душу!

«Вчера ты убила четырёх человек. Ты хоть помнишь об этом?»

— Я отправляюсь в следующий Телос.

— Тем более! Опять придётся спасать тебя! Эх, кто, если не я?

«А я помню. Каждого убитого».

— По нам опять будут стрелять. Терра Магна — крайне опасное место, куда опаснее островов.

— Ты меня так уговариваешь? Хорошо, я согласна. Продолжаем трепаться или выходим? Я уже причесалась и готова!

— Это не игрушки!

Он опять вышел из себя. Свен Уэльский, будучи некогда одним из самых спокойных и уравновешенных инквизиторов, буквально за пару дней превратился в настоящую истеричку.

— Вот оно так, — сощурилась Ая, и прищур её был вовсе не добрым. — А тащить девушку сначала в постель, а потом под пули и в этот кромешный пиздец — это игрушки?

— Не обвиняй в этом меня!

У него не получалось успокоиться, просто не выходило.

— Это была твоя идея! Каждый раз! Я тебе вообще ничего не предлагал, никуда не тащил!

Речь, и без того тихая и глухая, превратилась в хрип сразу же, стоило повысить голос.

— А что ты мне предлагал, Свен? Сдохнуть в болоте скверны? Абсолютно спокойна. С тех самых пор, как она чуть не сгорела в Телосе,

каждая мышца на её лице превратилась в прецизионную деталь идеально отлаженного механизма, и ничего не могло выбить её из колеи.

«Именно это ты ей и предлагал, Инквизитор».

«Именно это ты и предлагал, Герой».

«Именно это я и предлагал».

«Что ещё ей оставалось делать?»

«Что ещё она могла сделать?»

«Что она могла?»

«Вернуться туда, откуда ушла?» ВЕРНУТЬСЯ, ОТКУДА СБЕЖАЛА? ВЕРНУТЬСЯ

Свен с размаху дал себе пощёчину, отгоняя наваждение. Голова кружилась, из глаз потекли слёзы. Голос в голове сменился звенящей пустотой, которая через мгновение заполнилась радостным щебетом птиц.

«Я не умею врать, в особенности себе».

— Я взял тебя только потому, что мне было плевать, если тебя убьют. Для человека, не умеющего врать, оставалась только искренность.

— Решил, что даже твоя смерть ударит по Семье и порадует меня. Искренность перед самим собой.

— Но теперь я привязался к тебе и не хочу, чтобы ты умерла. Не иначе как исповедь.

— И поэтому ты хочешь бросить меня здесь? — Ая Айко оказалась не впечатлена. Простой исповеди было мало, вместе с ней нужен был план.

— Исследую Телос один и вернусь за тобой. — Дурацкий план, но другого у него не было.

— И ты в это веришь?

Она была удивлена, и удивлена искренне. Укусила себя за палец, посмотрела с настоящим удивлением.

— А если тебя убьют? Кто доведёт меня до безопасного места?

Нечестный вопрос, полностью порушивший влажные мечты глупого героя.

— …

— Ну конечно! Думать тут не только у меня плохо получается! И вообще, как так случилось, что одной ночи оказалось достаточно, чтобы ты из палача стал спасителем?!

— Ты не поймёшь. Не поймёшь, Ая, каково это — жить, целиком и полностью завися только от других. Раз за разом сталкиваться с врагами, жить в постоянной войне, в которой нельзя победить одному, когда единственная надежда выжить — это товарищи. Мне пришлось начать относиться к друзьям с такой же заботой, с какой ненавистью я сражаюсь.

— Ха-ха! Мне расхотелось с тобой ссориться! — И опять она засмеялась, но её маска упала, и смех этот был добрым, искренним, заразительным. — Ох, ну и пафосу ты нагнал!

Свен понял, что улыбается. За своё курьёзное красноречие ему стало стыдно, но стыд этот не мешал ему, а лишь отчего-то вызвал улыбку.

— Дурак ты, Свен, ду-ра-чок. — Она смахнула выступившие слёзы и тепло улыбнулась. — Или, может, я слишком умная?

Она встала уверенно, и в каждом движении её виделся человек, который всё решил и перешёл к действиям.

— Я не обижаюсь. Я просто рада, что теперь ты не обрадуешься, если меня убьют. А сейчас мы вместе пойдём к твоему ебаному Телосу, достанем оттуда всё, что ты хотел, и отправимся дальше живыми, ясно?

Ая Айко не перестала быть несколько жутковатой в глазах Вознесённого Героя, но он увидел в ней ту, что должен был видеть всегда: попавшую в беду девушку, у которой нет и не было выбора. И он твёрдо решил, что она дойдёт живой и невредимой.

В конце концов, как он спасёт мир, если не может спасти одну девушку?

— Значит, остаётся только Мегали Эримос. Дойдём до Телоса, оттуда, не заходя в крупные города, сразу к границе. Пересекаем её, в Паллиа Поли отдыхаем, запасаемся едой для пересечения пустыни и двигаем к столице, к Кефаллио. В Энорма Марэ уже лет пять как появился человек, который прекратил постоянную войну и привёл этот бардак в относительный порядок, так что, если хочешь, можно рискнуть и пойти туда.

— Нет, — решительно замотала головой девушка. — Никакого Марэ. Эримос так Эримос. Надеюсь, на границе продаются крема от загара.

— В этом есть определённый смысл. Договориться с Давидом будет попроще, чем с новой королевой… Не исключено, что она вообще не пустит тебя в столицу, когда узнает твою фамилию. Я думаю…

— Думать вредно! Прекрати, у тебя не выходит.

«Она опять отреагировала слишком резко. Или нет? Я сам ей рассказывал ужасы про Марэ, а теперь предлагаю укрыться там».

— В любом случае начнём с Телоса. Нам повезло: второй провал материковой Мор Элин очень близко. Хотя то, что тут Телосы на каждом шагу, едва ли можно назвать везением. Но мы сможем посетить и остальные — большинство из них с лифтами.

— Остальные?! Ты белены объелся, герой? Ты хочешь облазить их все? Уже вошёл во вкус?! — Ая, очевидно, пришла в искренний ужас.

«Видимо, не боишься ты только людей с оружием, и на Телос твоё бесстрашие не распространяется».

Свен в последний раз сверился с картой и выключил КПК. Достал эспандер с динамо-машиной, аккуратно воткнул потасканный шнур в зарядный разъём компьютера и, убедившись, что он надёжно сел, принялся заряжать батарею.

«И слава Еве. Значит, она всё-таки человек».

— Ты не поверишь, насколько я хочу НЕ ходить в остальные, Дочь Айко!

 

Лес то становился гуще, обхватывая путников еловыми рукавицами, то расходился в стороны и исчезал, оставаясь позади и сменяясь пустынным полем. Не менялось лишь постоянное присутствие жизни вокруг: в кронах деревьев, в кустах и высокой траве, в конце концов, у самой земли и в почве — повсюду были слышны пищание, копошение и чириканье, везде кто-то бегал и ползал, занимался своими животными делами.

— Удивительно! Так близко к Телосу — и так много зелени! — Она никогда в своей жизни не видела настоящий густой лес, и восторг её превосходил все мыслимые границы. — Неужели здесь скверна не отравляет землю?

— Элин повезло, что один из Телосов стоит прямо на побережье.

Практически вся скверна из него вытекает в океан. — Свен не разделял восторга девушки и внимательно следил за каждым деревом, каждым шелохнувшимся кустом. — А вот здешним чайкам не повезло. Видела, какие они тощие? Те редкие, что остались.

— Нахер чаек. — Ая не отличалась чуткостью к окружающей среде. — А что у тебя за эспандер? Ты заряжаешь машинку? Дай попробовать!

— Не дам, сломаешь. Доломаешь, вернее. Он и так на ладан дышит… последние лет сто. Понятия не имею, как он вообще работает. Оригинальный провод давно потерялся, а новые рвутся при каждой возможности.

Она расстроилась.

— Купим тебе собственный КПК, если найдём. Хоть деньги у нас теперь есть!

«Конечно, дело не в компьютере».

— Ая, я уже говорил, что Терра Магна крайне опасна. Сейчас не время для игр.

— Хоть расскажи тогда, чем опасна! Мне скучно! И я устала! О! — Девушка

резко встала, осенённая гениальной идеей. — Понеси меня опять на руках!

— Перебьёшься.

«А вот с рассказа и надо было начать».

— Что ты знаешь об истории Первого Катаклизма, Айко?

— Этот человек ещё осуждает меня за то, что я обращаюсь к нему по сану!

Где твои манеры? — Видимо, девушка устала куда слабее, чем говорила, раз возмущалась так активно. — Ну-ка, какая твоя фамилия?! Я так же буду!

— Уэльский, ты прекрасно знаешь её.

— Херня это, а не фамилия! Ты точно знаешь настоящую!

— Это настоящая и есть.

Кривлянье и забавные провокации Аи только успокаивали Свена, напоминали ему о нормальности этой ненормальной девушки. Даже оскорбление фамилии, которой он искренне гордился, его совсем не тронуло.

— Неправда!

— Правда. А ты не уходи от вопроса, это важно.

— Ну… — Ая задумалась и замедлилась, отчаянно пытаясь сообразить, чего именно от неё хочет герой. — Пятьсот с хером лет назад открылись Телосы.

Потом была война, потом Платиновый Век. При чём тут Элин? Она и не воевала почти…

— Это, конечно, спорная теория, однако в Патриархате в ней никто не сомневается. Мор Элин участвовала в войне, просто совсем другой, неизвестной сейчас.

— Другой войне? Ты о чём?

Свен задумался и остановился. Перехватил эспандер в левую руку и поглядел на Аю, отчаянно пытаясь придумать, как донести до неё абсурдные слова.

— Мы считаем, что сразу после Первого была война между раем и адом. Что Ева повела в бой всех ангелов и перебила всех демонов на поверхности земли.

— И… зачем? Просто так? Что-то не видно положительных последствий такой… странной войны.

— А они есть. Именно с тех пор, примерно с двухтысячного года, на земле стали появляться падшие ангелы и демоны-дезертиры, раньше их точно не было. Это достоверная информация, насколько она вообще могла сохраниться за половину тысячелетия. И, что самое главное, именно с тех пор Ева стала спускаться и обещать вознесение прямиком в рай.

И герой чуть замедлится, задумался. Нахмурился и грустно вздохнул.

— Я просто... не верю ей. Не верю, и всё. Чувствую, что тут что-то не то, что- то неправильное. Не знаю.

— Пф… — Ая, как ни странно, не стала обсуждать ни историю, ни откровенную ересь инквизитора, но и задумываться над его словами тоже. — Так Мор Элин тут при чём?

— Она всегда была крупнейшим религиозным центром мира. Не знаю почему, но именно тут больше всего беглых демонов, и особенно много их стало после Второго Катаклизма. Может, они приходят для осквернения церквей? — Свен пожал плечами. — Понятия не имею.

— И опасные они, эти демоны? — Девушка не впечатлилась рассказом, но хотя бы прислушалась. — Кого мы боимся?

— Суккубов. Их тут очень, очень много. С тех пор, как разбойники Марэ исчезли, сукам ничего не мешает бесчинствовать как вздумается. Они лучшие маги воздуха в мире, и никто не бывает так быстр. Кроме того, летают лучше любой птицы и исключительно толпой. Ты, кстати, не выглядишь удивлённой.

— Не выгляжу, потому что не верю, да мне и плевать как-то на древние сказки Патриархата. — Суккубы, тем не менее, девушку интересовали. — А в других странах? Неужели всё плохо только здесь?

— В Мегали Эримосе сначала стреляют по всему, что движется, а потом только спра… нет, потом стреляют ещё раз. Суккубы уворачиваются от любой пули, даже винтовочной, но крайне не любят, когда по ним стреляют. Они способны воевать только тогда, когда у жертвы нет шансов, и при малейших признаках реальной опасности убегают. Двое, трое людей, но не отряд пулемётчиков. А в Эримосе иначе не ходят.

— А Энорма Марэ? Вилленмахт? Игнис? Почему их нет на островах?

— Те, что помладше, просто не могут перелететь океан, а постарше — прячутся и носу не кажут. Что в Виллене, я не знаю, а в Марэ есть национальная забава — ловить живыми, отрезать крылья и отдавать в проститутки. Они не болеют, не едят, всегда красивые и молодые… все бордели на них держались когда-то. Теперь просто боятся даже подлетать к границе.

— Фу. Зря я спросила.

— Хе-хе… Кстати, в среднем суккуб держался два месяца до самоубийства.

Уж больно они свободолюбивые, знаешь.

— Фу! Прекращай, я сказала!

Так, продолжая беззлобно переругиваться и смеяться, они дошли до границы зелёного леса, отделяющей мир жизни от мира нового и уродливого. Зелёная трава поблекла, деревья поредели, а аромат сочного леса сменился приторной вонью.

Той самой вонью скверны.

 

— Нужно было сделать привал пораньше, в лесу. Тошнит. Не могу есть. — Ая ныла, как ребёнок, но претензии её были полностью обоснованные. — Как ты в состоянии этого не замечать? К этому вообще возможно привыкнуть?

— Невозможно, — покачал головой инквизитор и опять взялся за сухарь. — И не замечать невозможно. Просто в Телосе нам точно будет не до еды и не до отдыха, нужно передохнуть как можно ближе.

Он хотел продолжить подначивать её, такую нежную и беззащитную, но болезненный вид девушки отбил всё желание. Он видел, как она тщетно борется с тошнотой, и жалел только о том, что никак не может помочь.

— Хуже, чем вчера?

— Вчера мы не ели у этого говна. Да и в крови у меня было десять норм адреналина… заставляет забыть о еде, знаешь.

Она отложила почти не начатый обед и серьёзно посмотрела на Свена.

Настолько, что аппетит отбило и у него.

— Зачем мы туда идём? Ответь точно, пожалуйста.

Никогда она не была такой серьёзной. Никакой истеричности, требовательности, но твёрдое и спокойное желание получить ответ.

«Рано или поздно придётся рассказать всё. Смирись».

Никому и никогда Вознесённый Герой не рассказывал о своей единственной мечте. Даже Соне, даже Киру, всегда держал только в себе. Никакое требование или ультиматум не раскололо бы его, лишь посильнее захлопнуло бы раковину, однако спокойная просьба вскрыла её с лёгкостью и подтолкнула юношу излить свою душу практически незнакомой, но почему-то почти родной девушке.

— Мой отец исследовал Телосы, был учёным. После Второго пропал, ещё до моего рождения. Вот… и всё, собственно. Я думаю, что если его не нашли на земле, то он где-то там.

— Знаешь, после Второго пропала просто уйма людей, — Ая говорила медленно и без нажима, словно общаясь с душевнобольным. Впрочем, после такого признания она вполне могла принять и инквизитора за безумца. — С чего ты взял, что он именно в Телосе?

— Я видел его лет пять назад. Мы не общались, но я точно знаю, что это он.

Просто увидел меня и исчез.

— Но это не доказа…

— А потом ваши бандиты видели, как он чинил генератор лифта и спускался в Телос.

— Но… это бред какой-то! Ты сам видел, что направляющие были ржавые!

Если лифтом кто-то пользуется, то это видно!

— А откуда там топливо? Кто ещё его заправлял — боевики Айко? И откуда топливо в лифте на Терре?

— Я… Может, кто-то ещё пользуется им? Или… Чёрт, я не знаю! Почему ты у меня это спрашиваешь? — Ая спорила уже не с героем, а сама с собой. — Это не обязательно пропавший хрен знает сколько лет назад папаша!

Даже её правота не могла переубедить юношу, на все сто процентов уверенного в своих словах.

— Кто это ещё может быть? Я сверялся со списками учёных — все остальные, кто там был, гарантированно мертвы. Он остался один, а альтератам лифт не нужен.

— Да кто угодно! Это может быть кто угодно! Я не понимаю, почему ты так к этому прицепился. — Дочь Айко злилась, и злилась, казалось, не только на поехавшего инквизитора, но и на себя саму. — Это просто… глупо!

— Глупо? Ты считаешь, что это глупо?! — Слова Аи цепанули героя, задели за живое. — А что не глупо тогда?

— О чём ты? Я тебя окончательно перестала понимать!

— Оглянись! — Свен вскочил, поднял девушку на ноги. — Оглянись вокруг и скажи мне, что будет не глупо!

Серая, мёртвая земля. Жалкие клочки пожухлой травы и убогие, скрюченные деревца. Ни следа ни птицы, ни зверя, ни насекомого. Мир, казалось, замер, остановился. Даже солнце светило блекло, не имея ничего общего с весенним светилом.

Умирающий мир.

— К чему мне стремиться здесь?! Зачем, для чего жить? Продолжать защищать людей от толп альтератов, которых становится больше с каждым днём? Защищать одних, убивая других, ниспавших до уровня скотины и готовых отдать жизнь ради ломтя хлеба? — Никогда и никому в жизни Свен не изливал душу, и вся боль, все переживания, что он копил всю свою недолгую жизнь, хлынули бурным потоком. — Зачем жениться и заводить детей, обрекая их на убогое выживание в этой пародии на жизнь?!

Он резко сел и перевёл дыхание. Голос опять окончательно превратился в хриплый шёпот.

— Я болею, Ая. Я не знаю, чем и что это, но ты видела Марка. Ему нет и тридцати, а он уже стал стариком. Я не доживу до старости, Ая.

Он всегда думал, что его это не волнует. Всегда относился спокойно и с юмором, насколько мог. Никогда не считал, что это повод для разговоров или переживания.

Но сейчас Свен Уэльский плакал.

— В этом чёртовом мире моя жизнь не стоит и ломаного шиллинга — ничья не стоит! Я, я… просто… — Слов не было. — Раз моя жизнь ничего не стоит и никому не нужна, то я хочу потратить её так, как хочу я. И если я сдохну в ёбаном Телосе, то так тому и быть!

Тяжело. Люди обычно говорят, что должно становиться легче, но легче не становилось.

— Он просто бросил меня, хотя был жив и знал, что жив я. Не пришёл, не помог, когда был так нужен. Он даже не был рядом, когда мама умерла… — Поток иссяк, а вместе с ним и силы. — Я… просто пустая кар<