Петр говорит c крестьянами Доры о Любви,

Которая и есть Спасение

 

22 августа 1945

 

1. «Друзья Мои дорогие, что вы делаете у этого огня?» - спрашивает Иисус у Своих учеников, найдя их у перепутья дорог на равнине Ездрилона вокруг разожженного ими пламени, полыхающего в ранних вечерних сумерках.

Апостолы вздрогнули, так как не видели, как Он подошел, и, забыв об огне, приветствуют Учителя. Они выглядят так, будто не видели Его целую вечность. Затем объясняют: «Мы уладили тяжбу между двумя братьями из Изрееля, и они были так довольны, что дали нам каждый по агнцу. Мы решили зажарить их и раздать крестьянам Доры. Миха Иоханнана зарезал и приготовил их, а мы сейчас будем их жарить. Твоя мать пошла вместе с Марией и Сусанной сказать людям Доры, чтобы они пришли сюда после вечерней звезды, когда управляющий пойдет домой, чтобы напиться. Женщины не так привлекают внимание... мы стремились встретиться с ними, изображая путников, проходящих мимо их полей, но не многого достигли. Мы решили собраться здесь этим вечером и поговорить… чуть побольше, ради их душ, и утолить также голод их тел, как Ты делал это в прошлом. А теперь, когда Ты тоже здесь, встреча будет еще более радостной».

«Кто будет говорить?»

«Ну... чуть-чуть... неофициально. Мы не способны сделать большее еще и

потому что Иоанн, Зилот и Твой брат не хотят говорить. Иуде Симонову и Варфоломею тоже не хочется говорить... мы даже ссорились из-за этого...» - говорит Петр.

«Почему эти пятеро не хотят говорить?»

«Иоанн и Симон говорят, что не правильно, чтобы всегда говорили только они. Твой брат, потому что он хочет, чтобы говорил я и говорит, что если я никогда не начну… Варфоломей потому… потому что он опасается, что будет говорить слишком учено и что ему, возможно, не удастся убедить людей. Ты можешь видеть, что они находят всякие отговорки...»

«А ты, Иуда, Симонов, почему ты не хочешь говорить?»

«По тем же причинам, что и другие! По всем этим причинам, потому что они все справедливы...»

«Много причин. Но ни одной конкретной. 2. Теперь буду решать Я, и Мое решение будет окончательным. Ты, Симон Ионин, будешь говорить, как мудро сказал Фаддей… И ты, Иуда Симонов, тоже будешь говорить. Таким образом, одной из многих причин, той, которая известна Богу и тебе, больше не существует.»

«Учитель, поверь, нет никакой другой...» - силится возразить Иуда.

Но Петр резко перебивает его и говорит: «О! Мой Господь! Как я могу говорить в Твоем присутствии? Я никогда не смогу! Я боюсь, что Ты станешь надо мной смеяться...»

«Ты не хочешь оставаться в одиночестве; ты не хочешь быть со Мной... Чего ты

хочешь?»

«Ты прав. Но... что мне сказать?»

«Там подходит твой брат с барашками. Помоги ему, и пока вы будете готовить их, подумайте над этим. Все помогает найти тему.»

«Даже барашек на вертеле?» - недоверчиво спрашивает Петр.

«Да. Поэтому подчинись.» Петр издал тяжелый вздох, воистину очень жалобный, но не ответил. Он идет к Андрею и помогает ему насадить ягнят на заостренную палку, которая используется в качестве вертела и наблюдает за тем, как они жарятся с таким серьезным выражением лица, что выглядит как судья во время вынесения приговора.

«Иуда Симонов, давай пойдем и встретим женщин», - приказывает Иисус. И Он идет через бесплодные поля Доры. «Иуда, хороший ученик не презирает тех, кого не презирает его Учитель», - говорит Он через некоторое время без лишних слов.

«Учитель, я не презираю. Но, как Варфоломей, я чувствую, что меня не поймут, и предпочитаю не говорить.»

«Нафанаил боится, что он не сможет исполнить Моего желания, которое состоит в том, чтобы просветить и облегчить сердца. Он виноват, потому что ему не хватает уверенности в Господе. Но ты виноват гораздо больше, потому что ты боишься не того, что тебя не поймут, но ты брезгуешь быть понятым бедными крестьянами, которые невежественны во всем, кроме добродетели. Они превосходят многих из вас в том, что касается добродетели. Ты все еще ничего не понял, Иуда. Евангелие – это действительно Благая Весть принесенная бедным, больным, немощным и рабам. Позже она будет дана и другим. Но сейчас она передается, чтобы помочь и облегчить тех, которые страдают от всех видов несчастий.»

Иуда опускает голову, но не отвечает.

3. Благословенная Дева, Мария Клеопова и Сусанна появляются, выйдя из зарослей.

«Приветствую Тебя, Мать! Мир вам, женщины!»

«Сын! Я пошла к этим... несчастным бедолагам. Но Мне сообщили новости, которые не позволили Мне слишком сильно страдать. Дора избавился от этой земли и Иоханнан забрал ее. Это не рай... Но это уже не ад. Управляющий сообщил сегодня об этом крестьянам. Он уже уехал, увезя на телеге все зерно до последнего зернышка и оставив всех без крошки съестного. И так как сегодня у управляющего Иоханнана была еда только для своих людей, то крестьяне Доры остались без еды. Эти ягнята поистине провиденциальны!»

«Провиденциально и то, что люди больше не принадлежат Доре. Мы видели их

дома... Это свинарники», - говорит Сусанна, которая явно возмущена.

«Бедные люди так счастливы!», - заключает Мария Клеопова.

«Я очень счастлив. Им будет лучше, чем раньше», - отвечает Иисус, направляясь к апостолам. Иоанн Эндорский вместе с Эрмастиусом, несущие кувшины с водой, тоже подходят к Нему.

«Люди Йоханнана дали их нам», - объясняет он, почтительно приветствовав Иисуса.

Все вместе идут к тому месту, где жарятся два барашка в густом облаке жирного дыма. Петр, погруженный в свои мысли, поворачивает его на вертеле. Иуда Фаддей, напротив, ходит взад и вперед, увлеченный беседой, обняв одной рукой талию брата.

Некоторые из апостолов приносят хворост, другие... приносят большие камни, наверное, - я не знаю, - чтобы использовать их как сиденья или столы.

4. Подходят крестьяне Доры. Они худее и оборваннее, чем когда-либо. Но они

так счастливы! Их около двадцати и с ними даже нет ни одного ребенка или женщины. Бедные мужчины совершенно одни...

«Мир вам всем и давайте благословим Господа за то, что даровал вам хозяина лучшего, чем прежний. Давайте благословим Его и помолимся об обращении человека, причинившего вам столько страданий. Не так ли? Ты счастлив, отец? Я тоже рад. Я смогу чаще приходить с мальчиком. Тебе уже сказали? Ты плачешь от радости, не так ли? Иди сюда, не бойся...» - говорит Он, обращаясь к деду Марциана, который наклоняется, целует Его руку и плача шепчет: «я больше ничего не прошу у Всевышнего. Он дал мне больше, чем я просил. Я теперь хотел бы наконец умереть, чтобы не жить так долго, чтобы страдание смогло вновь одолеть меня.»

Крестьяне, которые вначале были несколько смущены присутствием Учителя, вновь почувствовали себя увереннее, а когда двух барашков уложили на большие листья, положенные на принесенные камни, и разделили на порции, положив каждую на хлебную лепешку, служащую также блюдом, они расслабились в своем простодушии и стали есть с аппетитом, удовлетворяя свой голод после столь длительного голодания и рассказывая о последних событиях.

Один из них говорит: «Я всегда проклинал саранчу, моль и муравьев. Но с сегодняшнего дня буду смотреть на них как на посланников Господа ко мне, потому что именно благодаря им мы покинули ад.» И хотя сравнение муравьев и саранчи с ангельскими когортами как-то странно, никто не засмеялся, потому что все понимают смысл этих слов, связанный с трагическими обстоятельствами.

Пламя освещает их собрание, но их лица обращены не к пламени, не уделяют они большого внимания и тому, что находится перед ними. Все глаза обратились к лицу Иисуса, и отвлекаются только на несколько мгновений, когда Мария Алфеева, занятая разделом и раздачей порций, накладывает побольше мяса на плоские хлебные лепешки голодных крестьян. Она заканчивает свою работу, завернув два зажаренных окорочка в несколько больших листьев и сказав деду Марциана: «возьми это. У вас будет кусочек для каждого и завтра, а управляющий Йоханнана тем временем чем-нибудь вас снабдит».

«А как же вы...»

«У нас будет меньше поклажи. Возьми это, человек.»

От двух ягнят ничего не осталось, кроме обглоданных костей и стойкого запаха жира, капавшего в костер и до сих пор горящего в его угасающем пламени, свет которого сменяется светом луны.

5. Люди Йоханнана также присоединились к остальным. Наступило время проповедовать им евангелие.

Синие глаза Иисуса поднялись и ищут Иуду, который сидит возле дерева, наполовину сокрытый в тени. Когда Иисус понял, что Иуда делает вид, что не понимает, Он позвал его громким голосом: «Иуда!» Итак, Иуда вынужден встать и

выйти вперед. «Не уединяйся. Пожалуйста, проповедуй благую весть вместо Меня. Я

очень устал. В любом случае, если бы Я не пришел в этот вечер, одному из вас

пришлось бы говорить!»

«Учитель... я не знаю, что сказать... задай мне хотя бы несколько вопросов.»

«Это не Мне нужно спрашивать у тебя, а им. Мужи, о чем вы хотите услышать или объяснение каких вопросов хотели бы узнать?» - спрашивает Он у крестьян.

Мужчины смотрят друг на друга... они не уверены... наконец один из крестьян спрашивает: «мы знаем о силе Господа и Его милости. Но мы мало знакомы с Его учением. Возможно, теперь мы сможем узнать немного больше, когда нашим хозяином стал Йоханнан. Но мы действительно озабочены и хотим узнать, что нам необходимо делать для того, чтобы завоевать Царство, которое обещает Мессия. Так как мы практически ничего не делаем, сможем ли мы достичь его?»

Иуда отвечает: «Вы, конечно, в очень болезненной ситуации. Все в вас и вокруг вас устраивает заговоры, чтобы увести вас из Царства. Вы не свободны приходить к Учителю, когда вы этого хотите, вы находитесь в положении слуг хозяина, который, если и не такая гиена, как Дора, является, насколько нам известно, Молосской гончей, который держит своих слуг в заключении, вы страдаете и унываете, находясь в неблагоприятных условиях для вашего избрания для Царства, потому что вам трудно не лелеять возмущения и чувств неприязни, критики и мести по отношению к человеку, который обращается с вами так сурово. Но самое существенное – это любить Бога и вашего ближнего. Иначе нет спасения. Вы должны быть бдительными, чтобы поддерживать ваше сердце в пассивной покорности Божьей воле, которая открывается для вас в вашей судьбе, и терпеливо сносить вашего хозяина, не осмеливаясь даже высказать суждение о нем, которое, конечно же, не будет добрым, или выразить ему благодарность за ваше… ваше… короче говоря, вы не должны размышлять о вашем положении, чтобы, избежать чувства бунта, которое могло бы убить любовь. А тот, кто не любит, не достигнет спасения, потому что он нарушает первую заповедь. Но я почти уверен, что вы будете спасены, потому что я вижу, что в вас есть добрая воля в соединении с доброй душой, которые дают повод надеяться, что вы сможете воздержаться от ненависти и желания отомстить. В любом случае Божья милость так велика, что Он возместит все то, чего еще не хватает для вашего совершенства.»

Наступила тишина. Иисус низко опустил голову, так что Его лица не видно; но лица всех остальных можно видеть, и их выражение, конечно, не радостное. Крестьяне выглядят еще более удрученным, чем раньше, апостолы и женщины кажутся удивленными и почти испуганными.

«Мы должны стремиться подавлять всякую мысль, противоречащую терпению и прощению» -  смиренно откликается старик.

Другой крестьянин говорит со вздохом: «нам, конечно, будет трудно достичь

совершенства в любви, потому что для нас было уже великим делом, что мы не стали убийцами тех, кто мучил нас! Душа сильно страдает даже и тогда, когда она не ненавидит, она считает, что любовь для нее слишком трудна, как это бывает с изможденными детьми, которым трудно расти...»

6. «Нет, человек. Я, напротив, думаю, что именно потому, что вы так много страдали не став убийцами и мстителями, ваши души любят сильнее, чем наши. Вы любите, даже не осознавая этого», - говорит Петр, чтобы успокоить их.

Он понимает, что сказал неправду, и обращается к Иисусу: «О! Учитель!...

Но... Ты сказал мне, что я должен был говорить... и найти тему своей речи даже в ягнятах, которых я жарил. И я продолжал наблюдать за ними, чтобы найти какие-нибудь хорошие слова для наших здешних братьев в их положении. Но, так как я глуп, то не нашел ничего подходящего, и, не знаю как, погрузился в мысли, о которых не знаю, странные ли они, - во всяком случае они, конечно, мои, - или святые, и если это так, то они, конечно, сошли с Небес. Я выскажу их в точности такими, какими они пришли ко мне, а Ты, Учитель, объяснишь их мне или упрекнешь меня, а вы, друзья мои, потерпите меня. Я смотрел сначала на огонь и думал: “Вот, из чего возникает огонь? Из дерева. Но дерево не горит само по себе. И если оно не сухое, оно вообще не загорится, потому что вода в нем делает его тяжелым и не позволяет труту воспламенить его. И когда дерево мертво, гниение и личинки древоточца превращают его в труху, но оно не загорится само по себе. И все же если его располагают определенным образом и, поднося к нему трут и огниво, высекают искры и помогают им разгореться, дуя на тонкие веточки, то загорается пламя, потому что всегда следует начинать с самых маленьких вещей. Затем разгорается красивое и полезное пламя, все охватывается огнем, также и толстые куски дерева”. И я сказал себе: “Мы, подобны дереву. Мы не загораемся сами по себе. Но мы должны позаботиться, чтобы не быть слишком пропитанными тяжелой сыростью плоти и крови, чтобы позволить труту возжечь нас искрой. И мы должны желать быть сожженными, потому что если мы будем бездействовать, то можем быть уничтожены ненастной погодой и короедами, то есть человечеством и демоном. Тогда как если мы предаем себя огню любви, то он начинает сжигать тонкие веточки и уничтожает их. Я считаю маленькие веточки несовершенствами. Затем пламя будет расти и охватит большие куски дерева, то есть более сильные страсти. И мы, будучи подобны дереву, чем-то подобным материалу, который жëсток, туп, даже уродлив, станем прекрасными, бестелесными, подвижными, яркими сущностями, которые являются пламенем. И это потому что мы предали себя любви, которая является тем кремнем и трутом, которая превращает нас, несчастных грешников в будущих ангелов и граждан Царства Небесного.” Это была одна мысль.»

7.  Иисус слегка приподнял голову и слушает с закрытыми глазами и с тенью

улыбки на губах. Остальные смотрят, все еще удивленно, но уже не испуганно.

Петр спокойно продолжает говорить. «Еще одна мысль пришла мне в голову, когда я смотрел на жарящихся ягнят. Не говорите, что мои мысли детские. Учитель сказал мне, чтобы я искал их в том, что я вижу... и я повиновался. Итак, я смотрел на ягнят и подумал: “Вот оно что. Это двое невинных кротких животных. Наши Священные Писания полны добрых упоминаний о ягнятах, как для того, чтобы помнить Того, Кто является обещанным Мессией и Спасителем, которого символизирует Моисеев агнец, а также чтобы напоминать нам, что Бог помилует

нас. Так говорят пророки. Он пришел, чтобы собрать Свое стадо, чтобы помочь

раненым овцам и носить тех, чьи конечности переломаны. Какое щедрое великодушие!” Я говорил себе. “Мы не должны бояться Бога, Который обещает нам, бедолагам, столько милости! Но, - продолжал я говорить в себе, - мы должны быть кроткими, по крайней мере, кротким, потому что мы больше не невинны. Мы должны быть кроткими и желать быть поглощенными любовью. Потому что чем станет самый красивый и чистый барашек после того, как он будет зарезан, если он не будет приготовлен на огне? В гниющую падаль. Огонь же, напротив, превращает его в полезную и благословенную пищу”. И я заключил: “короче говоря, все хорошее достигается посредством любви. Любовь избавляет нас от бремени нашей человеческой природы, она делает нас яркими и полезными, она дает нам способность быть добрыми с нашими братьями и благодарными Богу. Она возвышает наши хорошие природные качества, поднимая их на высоту, которая носит название сверхъестественных добродетелей. А тот, кто добродетелен – свят, святые же обладают Небесами. Так что не наука или страх откроют нам путь к совершенству, но только любовь. Она удаляет нас от зла гораздо больше, чем страх наказания, и благодаря ей мы не желаем огорчать Господа. Это она заставляет нас жалеть своих братьев и любить их, потому что они произошли от Бога. Поэтому любовь является для человека его спасением и освящением”. Вот о чем я думал, когда жарил барашков, повинуясь моему Иисусу. Простите меня, если это все. Но эти мысли делали меня добрым. Я предлагаю их вам в надежде, что они могут сделать добрыми и вас.»

Иисус открывает Свои глаза, они сияют от радости. Он протягивает руку и

кладет ее на плечо Петра: «Я торжественно говорю тебе, что ты нашел слова, которые нужно было найти. Благодаря послушанию и любви ты их нашел, а смирение и желание принести утешение твоим братьям сделают их множеством звезд в их темном небе. Да благословит тебя Бог, Симон Ионин.»

«Да благословит Тебя Бог, Учитель! А Ты ничего не скажешь?»

«Они начнут свое новое служение завтра. Я благословлю начало их завтрашнего знакомства с Моим словом. Идите сейчас с миром и да пребудет с вами Бог.»

 

 

260. Речь Иисуса перед крестьянами Йоханнана:

«Любовь – это послушание»

 

23 августа 1945

 

1. Еще не рассвело. Иисус стоит посреди погибшего фруктового сада Доры.

Это ряды засохших или увядающих деревьев, многие из которых уже срублены или

выкорчеваны. Вокруг Него крестьяне Доры и Йоханнана и апостолы, некоторые из них стоят, другие сидят на пнях срубленных деревьев.

Иисус начинает Свою речь: «еще один день и Я покину вас. Но ухожу не только Я один, вы тоже уходите, если не материально, то морально,  так как вы переходите к другому хозяину. Таким образом, вас присоединяют к другим добрым и благочестивым крестьянам, и вы станете одной семьей, в которой вы сможете говорить о Боге и Его слове, не прибегая ради этого к уловкам и ухищрениям. Поддерживайте друг в друге вашу веру, помогайте друг другу, носите провинности друг друга и наставляйте друг друга.

Это и есть любовь. Вы слышали от Моих апостолов прошлой ночью, хотя и различным образом, что любовь – это спасение. Симон Петр своим простым добрым словом побудил вас размышлять о том, как любовь преображает вашу бренную природу в сверхъестественную, о том, что человек без любви может разложиться и стать источником разложения, как убитое животное, которое не приготовили в пищу, или он может стать бесполезным, подобно дереву, сгнившему от воды, которое не горит в огне, и о том, как любовь побуждает человека жить в атмосфере Бога, и как он таким образом избегает разложения и становится полезным для своего ближнего. Потому что, поверьте Мне, Мои дорогие дети, любовь – это  величайшая сила Вселенной. Я никогда не устану говорить вам об этом. Все беды на земле происходят из-за недостатка любви, начиная со смерти и болезней, причиной которых стало отсутствие любви ко Всевышнему Господу у Адама и Евы.

Потому что любовь – это послушание. Тот, кто не повинуется – это бунтарь. Тот, кто бунтует, не любит того, против кого он восстает. Отчего происходят другие общие или частные несчастья, например, войны или падения конкурирующих семей? От эгоизма, который является отчуждением. И разрушение благосостояния посредством Божьего наказания следует за гибелью семьи. Потому что Бог рано или поздно ударит по тому, кто живет без любви.

2. Я знаю, что здесь ходят слухи, – из-за этих слухов Меня ненавидят некоторые люди, которые смотрят с замирающими от страха сердцами на пример других людей, или призывают на себя новые наказания, или терпят страх наказания, – Я знаю, что здесь ходят слухи о том, что эти поля проклял Мой взгляд. Но это произошло не от Моего взгляда, а было наказанием эгоизма несправедливого и жестокого человека. Если бы Мои глаза выжигали земли всех ненавидящих Меня, то очень мало зелени осталось бы в Палестине! Я никогда не мщу за Себя из-за злой воли, проявленной по отношению ко Мне, но Я передаю Отцу того, кто упрямо упорствует в своем грехе эгоизма по отношению к своим ближним и кощунственно высмеивает заповедь любви, и становится тем более жестоким, чем больше его стараются убедить любить словами и соответствующими делами. Я всегда готов поднять руку и сказать кающейся душе:

“Я прощаю тебя. Иди с миром”. Но Я не буду оскорблять Любви Своим согласием на неподдающуюся исправлению жестокостью. Всегда имейте это в виду, чтобы видеть вещи в правильном свете и опровергать выдумки, рассказывают ли их из благоговения или из-за возбужденного страха.

3. Вы сменили хозяина, но вы не оставите этой земли, забота о которой в ее нынешнем состоянии представляется безумием. И все же Я говорю вам: исполните свой долг по отношению к ней. Вы делали это так долго из-за страха жестокого наказания. Делайте это и сейчас, хотя вы знаете, что с вами не будут обращаться как в прошлом. Нет, говорю Я вам: чем более гуманно с вами обращаются, тем более усердно и бодро должны вы работать, чтобы вернуть гуманность своей работой тем, кто оказали вам гуманность. Потому что хотя верно, что хозяева обязаны быть гуманными со своими подчиненными, помня о том, что мы все одной расы и что каждый человек рождается нагим как и остальные и умирает, разлагаясь, как и другие люди, богат ли он или беден, и это богатство не является делом рук тех, кто обладает им, но тех, кто честно или нечестно накопили его для них, и что не следует гордиться им или использовать его, чтобы угнетать других людей, напротив, им следует пользоваться с любовью, благоразумием и справедливостью, чтобы  на вас не смотрел сурово истинный Учитель, Бог, Которого невозможно подкупить или соблазнить драгоценными камнями или талантами золота, но Который может стать нашим Другом только благодаря нашим добрым делам, то поскольку все это верно, верно также и то, что слуги обязаны быть добрыми к своим хозяевам.

4. Исполните волю Божью, Который хочет, чтобы вы пребывали в вашем скромном состоянии с простотой и доброй волей. Вы знаете притчу о богаче. Вы знаете, что не золото, но добродетель вознаграждается на Небесах. Добродетели и покорность воле Божьей, превращают Бога в друга человека. Я знаю, что очень трудно уметь всегда видеть Бога в деяниях людей. Его легко видеть в добрых людях. Трудно в плохих людях, потому что ваша душа может побудить вас к мысли, что Бог не благ. Но

вы должны преодолеть зло, причиненное вам людьми, искушаемыми Сатаною, и за тем барьером, который стоит столь многих слез, вы должны разглядеть истину печали и ее красоту. Печаль исходит от зла. Но так как Бог не может отменить зло, ибо могущество Лукавого существует, и оно испытывает духовное золото детей Божьих, то Он вынуждает ее (печаль) извлекать из своего яда целебный сок, дарующий вечную жизнь. Потому что жгучесть горя делает прививку хорошим людям с такими реакциями, которые все более и более повышает их духовность, превращая их в святых.

Будьте, поэтому, добрыми, почтительными, покорными. Не судите своих хозяев. Существует Тот, Кто судит их. Я хотел бы быть человеком, который повелевает вам стать праведниками, чтобы облегчить вашу жизнь и приобрести себе вечную жизнь. Но помните, что чем более обременительно задание, тем более велика заслуга в глазах Бога. Не пытайтесь обманом завладеть чем-нибудь, принадлежащим вашему хозяину. Деньгами или съестными припасами, полученными мошенничеством, нельзя обогатиться или удовлетворить чей-нибудь голод. Пусть ваши руки, губы и сердца

будут чистыми. Тогда вы будете хранить субботы и обязательные святые дни Благодатью в глазах Божьих, даже если вы будете вынуждены работать на полях. Я торжественно говорю вам, что ваш труд будет стоить больше, чем лицемерные молитвы тех, кто идет выполнять свой долг, чтобы его хвалили в мире, потому что в действительности они нарушают заповеди, преступив закон, который гласит, что каждый человек и все члены его семьи должны соблюдать субботу и праздники Израиля ради их собственного блага. Потому что молитва состоит не в действиях, а в чувствах. И если ваши сердца любят Бога святым образом они будут праздновать обряды Субботы и праздников, которые другие люди препятствуют вам хранить, лучше, чем это делают они сами и в любых обстоятельствах.

5. Я благословляю вас и теперь оставляю вас, потому что солнце встает, а Я хочу быть на холмах до наступления дневной жары. Мы скоро увидимся снова, потому что близится осень. Мир всем вам, как новым, так и старым слугам Йоханнана и пусть ваши сердца будут безмятежными.»

И Иисус начинает проходить сквозь толпу крестьян, благословляя их по одному. За большой высохшей яблоней, наполовину скрытый ею, стоит человек. Но когда Иисус собирался пройти мимо, сделав вид, что не видит его, мужчина вышел из-за укрытия и сказал: «Я управляющий Йоханнана. Он сказал мне: “Если придет Раввин Израиля, позволь Ему остановиться на моих полях и позволь Ему говорить с моими слугами. Они будут больше работать для нас, потому что Он учит только добру”. А вчера он написал Мне, сказав, что с сегодняшнего дня они (и он указывает на крестьян Доры) будут моими, и эти поля принадлежат Йоханнану и он сказал: “если придет Раввин, послушай, что Он говорит, и действуй соответственно. Да не постигнет нас беда. Окажи Ему почтение, но посмотри, не сможешь ли ты убедить Его снять проклятие с земли”. Потому что Ты должен знать, что Йоханнан купил эту землю назло. Но я думаю, что он уже сожалеет об этом. Это будет большим достижением, если мы сможем превратить ее в пастбища...»

«Ты слышал, что Я говорил?»

«Да, Учитель.»

«Ты знаешь, следовательно, как себя вести, как тебе, так и твоему хозяину, чтобы иметь благословение Божие. Скажи это своему хозяину. И, насколько это касается тебя, будь умеренным, исполняя его повеления, потому что ты знаешь, какой обременительной в действительности является работа человека на полях и ты являешься любимцем своего хозяина. Но лучше для тебя потерять его расположение и благосклонность и свое положение, чем потерять свою душу. До свидания.»

«Но я уважаю Тебя.»

«Я не идол. Мне не нужны корыстные почести, чтобы даровать милость. Чти Меня своей душой, практикуя то, что ты услышал, и ты будешь служить Богу и вместе с тем своему хозяину.»

И Иисус, в сопровождении апостолов и женщин, а затем и всех крестьян, идет по полям направляясь к холмам, еще раз приветствуя всех их.

 

В доме Дины и Филиппа

 

24 августа 1945

 

1. Иисус возвращается в Назарет по дороге, петляющей по холмам, пользуясь тенью оливковых рощ и фруктовых садов, покрывающих этот плодородный и хорошо

возделанный край.

Но Он останавливается, достигнув дороги, пересекающей дорогу на Птолемаиду и говорит: «давайте остановимся в том доме, где Я отдыхал раньше, здесь мы поедим, и пока солнце следует своим курсом, давайте побудем вместе, прежде чем вновь расстанемся. Мы пойдем к Тивериаде, Мама и Мария пойдут в Назарет, Иоанн и Эрмастиус в Сикаминон.»

Через оливковую рощу они направились к низкому большому крестьянскому дому,  украшенному обычным фиговым деревом и гирляндами виноградной лозы,

которая карабкается по внешней лестнице и простирает свои ветви над террасой.

«Мир вам. Я вновь здесь.»

«Заходи, Учитель. Тебе всегда рады. Да дарует Бог мир Тебе и Твоим друзьям»,  – отвечает пожилой мужчина, который пересекал двор, неся охапку хвороста. Затем он кричит: «Сара! Сара! Учитель здесь со Своими учениками. Добавь больше муки в твое тесто!»

Женщина, покрытая мукой, выходит из одной из комнат, - она, очевидно, просеивала муку, - и, улыбаясь, опускается на колени перед Иисусом.

«Мир тебе, женщина. Я привел к тебе Мою Мать, как обещал тебе. Вот Она. А это ее невестка, мать Иакова и Иуды. Где Дина и Филипп?»

Женщина, поздоровавшись с двумя Мариями, отвечает: «Дина вчера родила свою третью дочку. Нам немного грустно, ведь у нас все еще нет племянника. Но мы все же счастливы, правда, Матфий?»

«Да, потому что это прекрасный ребенок, и она опять-таки нашей крови. Мы

покажем ее Тебе. Филипп ушел, чтобы вернуть Анну и Наоми от их престарелых

родителей, но он скоро вернется.»

2. Женщина возвращается к своей выпечке, тогда как мужчина, положив охапку в печь, заботится о гостях, усаживая их и предлагая им на выбор парное молоко и фрукты и оливки.

Комната на первом этаже прохладная и тенистая, большая, с двумя дверями, с одной на фасаде и другой в задней части дома, первая находится в тени большой смоковницы, а вторая в тени высокой живой изгороди, покрытой звездчатыми цветами, форма которых напоминает подсолнухи, но с меньшими венчиками. Поэтому большая комната освещена изумрудно-зеленым светом, и это большое облегчение для глаз, уставших от яркого солнечного света. В комнате стоят скамейки и столы, в ней, возможно, женщины прядут и ткут, а мужчины чинят свои сельскохозяйственные орудия и хранят свои запасы муки и фруктов, что очевидно по нескольким маленьким пучкам и многим крючкам и доскам, установленных на консолях и по длинным сундукам, расположенным вдоль стен. Пушистые пучки волокон льна или конопли выглядят как распущенные косы, свисающие на выбеленные стены, а кусок ярко-красной ткани, растянутой на открытом ткацком станке, кажется, освещает своим великолепным радостным цветом всю комнату.

Хозяйка, закончив печь хлеб, возвращается и спрашивает у гостей, хотят ли они увидеть новорожденного ребенка.

Иисус отвечает: «Я непременно благословлю ее.»

Мария, напротив, встает и говорит: «Я пойду и поприветствую мать.»

Все женщины выходят.

«Здесь очень уютно», - говорит Варфоломей, который явно очень устал.

«Да. Здесь тихо и прохладно. И мы здесь, в конце концов, заснем», - подтверждает Петр, которого уже клонит ко сну.

«Через три дня мы придем домой, и останемся там длительное время. Вы сможете отдохнуть, потому что будете проповедовать благую весть в окрестностях», - говорит Иисус.

«А что будешь делать Ты?»

«Я буду в Капернауме большую часть времени, вновь и вновь посещая Вифсаиду. Я буду проповедовать Евангелие тем, кто присоединился ко Мне там. Затем, во время полнолуния Тишри, мы вновь начнем ходить вместе. Тем временем Я буду наставлять вас по вечерам...»

Иисус замолчал, потому что увидел, что сон сделал Его слова бесполезными. Он, улыбаясь, качает головой, глядя на апостолов, которых усталость и сон одолели в более или менее удобных позах. В доме воцарилась мертвая тишина. Он стал похож на заколдованное место. Иисус идет к двери у изгороди, покрытой цветами, и сквозь ее ветви созерцает мягкие Галилейские холмы, покрытые серыми молчаливыми оливковыми деревьями.

3. Легкое шарканье раздается над головой вместе с неуверенным плачем

новорожденного ребенка. Иисус смотрит вверх и улыбается своей Матери, которая сходит вниз, держа в Своих руках белый маленький сверток, из которого видны крошечная красная головка и два крошечных красных кулачка.

«Посмотри, Иисус, какое прекрасное дитя! Она немного напоминает Тебя в Твой первый день жизни. Твои волосы были такими светлыми, что казалось, что их у Тебя нет, если бы они затем не превратились в светлые кудри, подобные облачку пуха, и Ты тоже был красным как роза. И, взгляни, взгляни, теперь, когда она открыла свои маленькие глазки здесь, в тени, и ищет грудь своей матери, ее глаза темно-синие, как Твои... О! Дорогая! Но у Меня нет молока, Моя дорогая малышка, Моя маленькая розочка, Моя голубка!» - и наша Госпожа убаюкивает дитя, переставшее плакать и заснувшее, гукая, как маленькая голубка.

«Мама, Ты и со Мной поступала так?» - спрашивает Иисус, наблюдая, как его Мать убаюкивает дитя, прижав Свою щеку к маленькой белокурой головке.

«Да, Сын. Но Я называла Тебя “Моей маленькой овечкой”. Она прекрасна, не так ли?»

«Очень красивая и сильная. Ее мать может гордиться ею», - подтверждает Иисус, Который тоже наклонился, глядя как спит невинный ребенок.

«Напротив, она не гордится... Ее муж недоволен, потому что все дети – девочки. Это верно, что мужчины лучше для полевых работ на наших полях. Но это не вина нашей дочери», - говорит со вздохом подошедшая хозяйка.

«Они молоды. Пусть они любят друг друга и у них родятся мальчики», - уверенно говорит Господь.

«Вот и Филипп... Он сейчас помрачнеет...», - стонет расстроенная женщина. И более громким голосом говорит: «Филипп, здесь раввин из Назарета.»

«Я рад видеть Его. Мир Тебе, Учитель.»

«И тебе, Филипп. Я видел твое прекрасное дитя. Я все еще смотрю на нее, потому что она действительно достойна похвалы. Бог благословляет тебя красивыми, здоровыми и хорошими детьми. Ты должен быть очень благодарен Ему... Ты не отвечаешь Мне? Ты, похоже, раздосадован...»

«Я надеялся, что в этот раз будет мальчик!»

«Ты не хочешь рассказать Мне, что ты несправедлив, обвиняя невинного ребенка в том, что она девочка, или о том, что ты собираешься быть суровым со своей женой?» - строго спрашивает Иисус.

«Я хотел мальчика! Для Господа и для себя!» - обиженно восклицает Филипп.

«И ты думаешь, что получишь его благодаря беззаконию и бунту? Может быть ты читаешь мысли Бога? Разве ты выше Его и можешь сказать Ему: “Сделай это, потому что это праведно?” К примеру, эта женщина – Моя ученица, у нее нет детей. И все же она сказала Мне: “я благословляю мое бесплодие, которое дало мне крылья, чтобы следовать за Тобой”. А эта ученица, мать четырех сыновей, переживает о том,

что не все четверо сейчас принадлежат ей. Я верно говорю, Мария и Сусанна? Ты слышишь их? И ты, хотя ты был женат всего несколько лет на плодовитой женщине, и был благословлен тремя розовыми бутонами, которые ищут твоей любви, ты сердишься? На кого? Почему? Ты не хочешь сказать Мне? Ну, тогда Я скажу тебе, что ты эгоистичен. Подави свои разочарование и ненависть. Раскрой свои объятия для этого дитя, родившегося от твоего семени и люби ее. Подойди! Возьми ее!» - и Иисус берет маленький льняной сверток и кладет его на руки молодого отца. В заключение Он говорит: «иди к своей плачущей жене и скажи ей, что любишь ее. Или Бог действительно никогда не даст тебе сына. Я говорю тебе. Иди!...»

Мужчина идет в комнату своей жены.

«Спасибо, Учитель!» - шепчет его теща. «Он был очень груб со вчерашнего дня...»

Мужчина спускается вниз через нескуолько минут и говорит: «Я сделал это, мой Господь. Она благодарит Тебя. И она велела мне попросить Тебя дать имя ребенку, потому что... из-за моей несправедливой ненависти я решил назвать ее именем, которое слишком уродливо...»

«Зови ее Марией. Она всосала горькие слезы вместе с первой каплей молока, которое тоже было горьким из-за твоей жесткости, поэтому она может быть названа Марией и Мария будет любить ее. Верно Я говорю, Мама?»

«Конечно, Моя бедная дорогая малышка. Она так прелестна. И она, конечно, будет доброй и станет маленькой звездочкой на Небесах.»

4. Они вернулись в большую комнату, где апостолы так быстро заснули, за исключением Иуды, который, кажется, чем-то обеспокоен.

«Ты хочешь Мне что-то сказать, Иуда?» - спрашивает Иисус.

«Нет, Учитель, но я не могу заснуть, и я хотел бы побыть снаружи какое-то время.»

«Что тебе препятствует? Я тоже выхожу и иду к этому пригорку. Он весь в тени... Я буду молиться. Ты хочешь пойти со Мной?»

«Нет, Учитель. Я бы беспокоил Тебя, потому что я не в состоянии молиться.

Возможно... возможно, я не очень хорошо себя чувствую, и это огорчает меня...»

«Тогда оставайся здесь. Я никого не принуждаю. До свидания. До свидания, женщины. Мама, когда Иоанн из Эндора проснется, пошли его ко Мне, одного.»

«Да, Сын. Мир Тебе.»

Иисус уходит, Мария и Сусанна склонились, рассматривая ткань на ткацком станке. Мария садится, положив слегка согнутые руки на колени. Возможно, Она тоже молится. Мария Алфеева скоро устает, разглядывая незавершенную работу. Она садится в самом темном углу и вскоре засыпает.

Сусанна сочла, что это хороший почин, и последовала за ней.

Только Мария и Иуда бодрствуют: первая – глубоко погрузившись в Свои мысли, второй – глядя на Нее широко раскрытыми глазами, не отрывая от Нее своего взгляда. В конце кон<