Встреча Иисуса с учениками в Сикаминоне

 

11 августа 1945

 

1. На берегу глубокого горного потока Иисус встретил Исаака со многими знакомыми и незнакомыми мне учениками.

Среди знакомых глава синагоги на Чистых Водах; Тимоний; Иосиф из Эммауса, обвиненный в инцесте; молодой человек, не похоронивший отца, чтобы следовать за Иисусом; Стефан; Авель, прокаженный исцеленный рядом с Хоразином со своим другом Самуилом; Соломон, паромщик Иерихона, и многие другие, которых я узнала, но не помню, во всяком случае, их имен и где я их видела. Многие лица действительно знакомы мне, но только из числа учеников. Здесь также другие люди, которые были обращены Исааком или вышеупомянутыми учениками и здесь же те, которые следуют за основной группой в надежде встретить Иисуса.

Их встреча сердечная, радостная, исполненная почтения. Глаза Исаака сияют от радости, когда он смотрит на Учителя и знакомит Его со своей новой паствой. В качестве награды он просит Иисуса сказать несколько слов Своему народу.

«Ты знаешь какое-нибудь тихое место, где мы могли бы уединиться все вместе?»

«В конце залива берег пустынный, там только несколько лачуг рыбаков, которые в это время года пустуют, потому что климат там нездоровый и потому что путина рыбы для посола закончилась и рыбаки уплыли в Сирофиникию. Многие из них уже верят в Тебя, потому что они слышали Твои речи в приморских городах, или потому, что встретили учеников и предоставили нам свои маленькие домики для отдыха. Мы возврашаемся туда после миссионерских путешествий. Потому что в этой местности еще многое должно быть сделано. Она глубоко повреждена многими ложными учениями. Я бы хотел дойти до Сирофиникии, но могу сделать это только по морю, потому что побережье опалено солнцем и невозможно пойти туда пешком. Но я пастух, а не матрос, а среди моих людей нет ни одного, кто умел бы плавать под парусами».

Иисус, Который внимательно слушает, слегка улыбаясь и немного наклонив голову, так как Он очень высок по сравнению с маленьким пастухом, который, как солдат, докладывает обо всем своему генералу, отвечает: «Бог помогает вам, так как вы смиренны. Если обо Мне тут знают, то это только благодаря вам, Моим ученикам, и никому другому. 2. Сейчас мы спросим у мужчин с озера, чувствуют ли они, что смогут плыть под парусом, и, если это возможно, мы поплывем в Сирофиникию». И Он оборачивается, глядя на Петра, Андрея, Иакова и Иоанна, которые оживленно беседуют с несколькими учениками. Иуду тепло приветствует Стефан, а Зилот, Варфоломей и Филипп находятся возле женщин. Остальные четверо с Иисусом.

Четверо рыбаков сразу подошли. «Вы сможете плавать по морю?» - спрашивает

Иисус.

Четверо недоуменно переглядываются. Петр ерошит свои волосы, размышляя над этим вопросом. Затем он спрашивает: «Но где? Вдали от берега? Мы пресноводные рыбы...»

«Нет, вдоль побережья, до Сайды».

«Хм! Я думаю, что это можно сделать. Что вы скажете?»

«Я тоже так считаю. Море ли, озеро ли – это все равно вода», - говорит Иаков.

«Нет, это будет еще красивее и проще», - восклицает Иоанн.

«Я не знаю, как ты можешь так говорить», - отвечает его брат.

«Это в нем говорит его любовь к морю. Тот, кто любит что-то, видит в этом все совершенства. Если бы ты так любил женщину, то был бы идеальным мужем», - шутливо говорит Петр, ласково трепля его.

«Нет, я говорю это, потому что в Аскалоне я видел, что маневры те же самые и навигация очень гладкая», - отвечает Иоанн.

«Ну, тогда мы поплывем!» - восклицает Петр.

«Однако было бы лучше, чтобы с нами был кто-нибудь отсюда. У нас нет

опыта плавания в этом море и знания профиля его глубин», - замечает Иаков.

«О! Я бы даже не подумал об этом. С нами рядом Иисус! Раньше я не был бы так уверен, но после того, как Он успокоил озеро! Давайте отправимся с Учителем в Сидон. Там, возможно, мы сможем сделать что-нибудь хорошее», - говорит Андрей.

«Ну, мы пойдем. Вы к утру найдите лодку. Скажите Иуде Симонову, чтобы дал вам кошелек».

3. И все смешались друг с другом, апостолы и ученики, – и нет нужды говорить, как счастливы многие из них, особенно те, которые уже хорошо знают Иисуса, – они вернулись по своим следам к городу и обогнули его окраины, пока не дошли до конца бухты, которая выступает в море подобно согнутой руке. Там, на узком галечном берегу, несколько маленьких домиков представляют собой самый нищий и обезлюдевший квартал города, который заселяется только в сезон ловли рыбы.               

Стены маленьких кубической формы домов совершенно обветшали от соленых брызг и возраста. Все дома заперты. Когда ученики отпирают их, они являют свою закопченную нищету и полное отсутствие какой-либо мебели.

«Вот они. Они не красивые, но чистые и удобные», - говорит Исаак, делая честь дому.

«Бедность, конечно, не красива. Чистые Воды были королевским дворцом в сравнении с этим. И там были такие, кто еще жаловался!...» - ворчит Петр.

«Но для нас это настоящая удача».

«Конечно! Самое важное – это иметь крышу над головой и любить друг друга. О! Смотри, это наш Иоанн! Как ты? Где ты был?»

Но Иоанн Эндорский, хотя и улыбается Петру, бежит чтобы приветствовать Иисуса, Который отвечает ему очень добрыми словами.

«Я не позволил ему прийти, потому что он был нездоров... я предпочитаю, чтобы он оставался здесь. Он так искусен и умен в обращении с жителями и с теми, кто интересуется сведениями о Мессии...», - говорит Исаак.

Человек из Эндора действительно намного худее, чем раньше. Но его лицо безмятежно. Худоба облагородила черты его лица, так что можно подумать

о нем, как о человеке уже пострадавшем от двойного мученичества плоти и души.

Иисус оглядывает его и спрашивает: «Ты плохо себя чувствуешь, Иоанн?»

«Не хуже, чем чувствовал себя прежде чем увидел Тебя. Это о том, что касается моего тела. Что касается моей души, то мне кажется, что я исцеляюсь от своих специфических ран».

Иисус смотрит в его безмятежные глаза и на его запавшие виски, но ничего не говорит. Он кладет руку на его плечо и входит вместе с ним в маленький домик, в который принесли сосуды с соленой водой, чтобы освежить их усталые ноги и кувшины с холодной водой для утоления жажды, тем временем снаружи накрывают стол на грубо обструганных досках в тени очень бедной беседки, образованной вьющимися растениями.

И пока опускаются сумерки и море шепчет свои вечерние молитвы тихим шорохом прибоя на галечном берегу, как отрадно видеть Иисуса, ужинающего с женщинами и апостолами, сидя у грубого стола, тогда как остальные сидят на земле или на сиденьях или перевернутых корзинах, образуя круг вокруг главного стола.

Ужин вскоре закончился, а стол освободился даже еще раньше, потому что на нем было очень мало тарелок, только для наиболее важных гостей. Море в беззвездую ночь стало индиго-черного цвета. Все его величие проявляется в этот печальный, но торжественный час, характерный для морских берегов.

4. Иисус, чья высокая белая фигура выделяется во все более и более темнеющей тени, поднимается из-за стола и идет к центру апостольской группы, а женщины удаляются. Исаак вместе с одним человеком развели маленький костер на берегу для освещения и чтобы разогнать тучи комаров, которые прилетают, вероятно, с близлежащих болот.

«Мир вам всем.

Милость Божья достигла нас прежде назначенного времени, даруя взаимную радость нашим сердцам. Я искал ваших сердец, которые морально хороши, как об этом свидетельствует ваше присутствие здесь, ваше ожидание Меня, ваше формирование во Мне, но они все еще духовно несовершенны, как видно по некоторым из ваших реакций, которые обнаруживают, что старый Израиль по-прежнему живет в вас со всеми его идеями и предрассудками, и новый человек, человек Христа с Христовым широким, светлым, сострадательным образом мысли и даже с еще более широким милосердием, еще не выпорхнул из ваших сердец, как бабочка из личинки. Не чувствуйте себя умирающими, когда Я пристально всматриваюсь в вас и проникаю во все ваши секреты. Учитель должен знать своих учеников для того, чтобы исправлять их недостатки, и поверьте, если он хороший учитель, то он не питает отвращения к наиболее виновным из них, напротив, он уделяет им повышенное внимание, чтобы усовершенствовать их. Вы знаете, что Я хороший Учитель. А теперь давайте рассмотрим эти реакции и предрассудки, давайте вместе рассмотрим причину, почему мы здесь, и давайте благословим Господа, Который всегда достигает коллективного благосостояния посредством индивидуальных, за радость, которую мы испытываем собираясь вместе,.

5. Я услышал из ваших собственных уст о том, как вы восхищаетесь Иоанном из Эндора, и ваше восхищение тем более примечательно, потому что он открыто признает, что является кающимся грешником, и на своем прошлом и нынешнем состоянии он основывает аргументы своей проповеди для тех, кого он хочет привести ко Мне. Это верно, что раньше он был грешником. Сейчас он ученик. Многие из вас сейчас приходят к Мессии благодаря его заслугам. Таким образом, вы можете видеть, что Бог создает новый народ Божий именно из тех убогих и жалких людей, которых старый Израиль только бы презирал.

Теперь Я прошу вас воздержаться от недооценки присутствия сестер, присутствия которых в качестве учениц старый Израиль не может понять. Я сказал женщинам, чтобы они шли отдыхать. Мне не столько хотелось предоставить им отдых, сколько Я хотел иметь возможность обратить ваше внимание со святой предусмотрительностью на необходимость уважения к их обращению и таким образом предостеречь вас от совершения греха против любви и справедливости, и именно потому Я отдал им эту команду, которая, конечно же, их разочаровала.

Мария Магдалина, великая грешница, которая не простила себе своего греха, вернулась к Господу. От кого же ей ожидать веры и милосердия, как не от Бога и слуг Божьих? Весь Израиль, и вместе с Израилем иностранцы, которые живут среди нас, которые ее очень хорошо знают, сейчас, когда она больше уже не их сообщнца в пороке, очень сурово ее судят, критикуют и высмеивают ее воскресение.

Воскресение. Это точное слово. Воскрешение умершей плоти не является величайшим чудом. Это только относительное чудо, потому что ему суждено быть отмененным однажды, в день смерти. Я не даю бессмертия тем, чью плоть Я воскресил от смерти, но Я дарую вечность тем, кто воскресли в своих душах. И так как человек, чье тело мертво, не соединяет свою волю с Моей, чтобы вернуться к жизни и потому у него нет заслуги в своем воскресении, но в человеке, который воскрес духовно, есть твердая воля, нет, его воля в этом деле на первом месте. И, таким образом, в его воскресении есть и его заслуга.

Я говорю это не для того, чтобы оправдать Себя. Я подотчетен в Своих действиях только Богу. Но вы – Мои ученики. И каждый из вас должен быть другим Иисусом. И никто из вас не должен пребывать в неведении о, или быть виновным в любом из этих глубоко укорененных дефектов воли, в силу чего столь многие объединяются с Богом только лишь по имени.

6. Все может стать хорошим действием. Даже то, что кажется наименее подходящим для этого. Когда материя предоставлена воле Божьей, даже если это была самая инертная, холодная и грязная материя, она может стать живой, пылающей чистой красотой.

Я дам вам пример, взятый из книги Маккавеев. Когда Неемия был отправлен царем Персии обратно в Иерусалим, они решили приносить жертвы на очищенном алтаре в восстановленном храме. Неемия вспомнил, что в то время, когда они были захвачены персами, священники, назначенные для отправления культа Богу, взяли огонь жертвенника и спрятали его в тайном месте, на дне долины, в глубоком сухом колодце, и сделали это так тщательно и тайно, что они были единственными, кто знал, где находится священный огонь. Когда Неемия вспомнил все это, то он попросил внуков тех священников пойти на то место, - тайну которого священники перед смертью раскрыли своим сыновьям, которые, в свою очередь сообщили ее своим детям, передавая секрет от отца к сыну, - и взять священный огонь, чтобы зажечь огонь для жертвоприношения. Но когда внуки спустились в тайный колодец, они не нашли там огня, но нашли вместо него густую жижу, гнилостную, зловонную, тяжелую слизь, которая просочилась туда через все препятствия из канализации разрушенного города Иерусалима. И они сообщили об этом Неемии, который сказал им, чтобы они взяли немного этой воды и принесли ему.

После того как дрова были уложены на жертвенник, а на них – жертвы,  он обильно опрыскал все этой протухшей водой. Народ был поражен, а священники возмущены, но они смотрели и делали все с уважением, только потому что это сказал им Неемия. Но как печальны были их сердца! И какое разочарование они чувствовали! Как из-за пасмурного неба день становится очень грустным, так неопределенность погрузила людей в меланхолию. Но солнце пробилось сквозь тучи, и его лучи упали на алтарь и дрова, опрысканные гнилой водой, и дрова охватило пламя, которое вскоре поглотило жертву, а тем временем жрецы произносили молитвы, которые написал Неемия, и пели самые красивые гимны Израиля, пока вся жертва не была сожжена. И для того, чтобы убедить толпу, что Бог может творить чудеса и с помощью самых неподходящих средств, когда они используются для праведной цели, Неемия приказал оставшейся водой опрыскать несколько крупных камней. И как только камни были опрысканы, они загорелись и сгорели в Великом свете, исходящем от алтаря.

7. Каждая душа – это священный огонь, возложенный Богом на алтарь человеческого сердца, который может сжечь принесенную в жертву жизнь благодаря любви к Творцу этой жизни. Каждая жизнь – это всесожжение, если потрачена правильно, и каждый день – это жертва, которая будет торжественно предложена. Но пришли грабители, угнетатели человека и души человека. Огонь падает в глубокий колодец, не ради какой-либо святой потребности, но из-за роковой глупости и тупого упрямства. И, затопленный всеми сточными водами пороков, он становится тяжелой вонючей грязью, пока священник не спустится на дно колодца и не вынесет эту грязь на дневной свет, возложив ее на всесожжение своей собственной жертвы. Потому что, – и запомните это, –  героизма человека, который должен быть обращен, не достаточно, требуется и героизм того, кто обращает. Нет, последний должен предшествовать первому, потому что души сохраняются через нашу жертву. Потому что таким образом мы достигаем успеха извлекая грязь и преображая ее в огонь, и таким образом Бог судит о совершенстве и приятности для Его Святости поглощенного жертвоприношения.

Затем, так как этого еще не достаточно, чтобы убедить мир в том, что раскаявшаяся грязь пылает жарче, чем огонь, даже если это священный огонь, который служит огнем только для сжигания дров и жертвы, то есть горючих веществ, то кающаяся грязь становится настолько могущественной, что превратившись в огонь она сжигает даже камни, которые не являются горючим материалом. Вы не задавались вопросом, откуда такие свойства у этой грязи? Разве вы не знаете? Я скажу вам: потому что в пылу раскаяния они сливаются с Богом: пламя с Пламенем, поднимающееся пламя с нисходящим Пламенем; пламя, которое любя предлагает себя, с Пламенем, которое любя дарует себя; в объятиях двух, которые любят и нашли друг друга, которые соединились друг с другом, став Одним, так как пламя Бога больше, преобладает и превосходит, проникает и поглощает, а пламя кающейся грязи больше не родственно пламени сотворенных вещей, а является бесконечным пламенем Несотворенной Реальности: пламенем Всевышнего, Всемогущего, Бесконечного Бога.

Вот во что поистине и целиком превращаются большие грешники, которые щедро

посвятили себя своему обращению, не удерживая ничего из своего прошлого, сжигая в первую очередь самих себя, свою более тяжелую часть, с помощью пламени

поднявшегося из грязи, которые бегут к Благодати и были затронуты Благодатью. Я торжественно говорю вам, что многие камни в Израиле будут атакованы Божьим огнем

Бога из этих горящих печей, в которых огонь будет разгораться все больше и больше,

пока человеческое существо не будет полностью преображено им. И со своих престолов на небесах они будут продолжать сжигать камни, теплохладность, неуверенность, робость Земли, и как истинные сверхъестественные воспламеняющие линзы они будут фокусировать Триединый Свет на человечестве и вопламенять его Божьим Огнем.

8. Я хотел бы повторить, что Я не должен оправдывать Свои действия, но Я хотел, чтобы вы поняли Мой замысел и осуществляли его самостоятельно. Пусть неправильная концепция, то есть фарисейское опасение осквернить Бога, приводя к Нему кающегося грешника, никогда больше не удерживает вас от таких поступков, которые являются совершенным венцом той миссии, для которой Я вас предопределил. Всегда помните, что Я пришел чтобы спасти не святых, но грешников. И поступайте таким же образом, ибо ученик не больше, чем его Учитель, и если Я не чувствую отвращения беря в руки отбросы Земли, которые чувствуют нужду в Небесах, которые долгое время чувствуют ее и ликуют, когда Я веду их к Богу, потому что это Моя миссия, и каждая завоеванная душа оправдывает Мое воплощение, которое унижает Мою бесконечность, то и вы также не должны чувствовать отвращения поступая таким образом, так как вы несовершенные люди, и все вы в большей или меньшей степени знакомы с несовершенством, так как вы имеете ту же природу, что и ваши братья грешники, и Я избрал вас в ранг спасителей, чтобы Мое дело на Земле могло продолжаться вечно, как если бы Я продолжал жить на ней бесконечной жизнью.

       И таким оно и будет, потому что союз Моих священников будет подобен жизненно необходимой части великого тела Церкви, которую Я будут одушевлять Своим Духом, и бесчисленные частички верующих соберутся вокруг этой жизненно важной части в одно единственное тело, которое будет называться после Моим Именем. Но если священнической части будет недоставать жизненности, как смогли бы жить эти бесчисленные частички? В самом деле, так как Я нахожусь в теле, Я мог бы распространить Мою Жизнь до самых отдаленных частичек, игнорируя препятствия и бесполезные каналы и водоемы, неохотно исполняющие свои миссии. Потому что дождь падает там, где хочет и хорошие частички, будучи способны сами по себе жаждать жизни, все равно жили бы Моей Жизнью. Но чем бы стало тогда Христианство?  Сообществом закрытых душ, одних возле других.

Одна рядом с другой и все же разделенные каналами и водоемами, которые больше не соединяют их, распределяя для каждой частички жизненную кровь из одного только центра. Но они были бы разделяющими стенами и пропастями, через которые частицы смотрят друг на друга, и они будут по-человечески враждебны, и будут испытывать сверхъестественное страдание, говоря в своем духе: “и все-таки мы братья и мы все еще чувствуем себя такими, несмотря на то, что они разделены с нами!” Это было бы близостью душ, но не слиянием или организмом. И Моя любовь будет печально светить над таким разорением...

Более того, не думайте, что это относится только к религиозным расколам. Нет. Это относится ко всем душам, которые остаются одинокими, потому что священники отказываются их поддерживать, заботиться о них, любить их, нарушая свою миссию, которая состоит в том, чтобы говорить и делать то, что Я говорю и делаю, то есть: “Придите ко мне, все вы, и Я поведу вас к Богу”.

Идите с миром, и да пребудет с вами Бог».

 

9. Толпа медленно расходится по своим маленьким домикам. Иоанн Эндорский тоже встал. Он делал записи, когда Иисус говорил, и чтобы видеть то, что записывает, он разогрелся докрасна сидя возле костра. Но Иисус останавливает его, сказав: «Останься на некоторое время со своим Учителем». Он удерживает его рядом с Собой, пока все не разошлись. «Давай пойдем к тому камню у воды. Луна высоко в небе и путь к нему хорошо виден».

Иоанн с готовностью соглашается. Они отдаляются от дома примерно на двести метров и садятся на огромную глыбу, о которой я не могу сказать, является ли она остатками руин пирса или отколовшейся частью скалы, упавшей в море, или развалинами одного из маленьких домиков, поглощенного водой, которая в течение веков наступала на берег.  Я знаю, что пока на скалу можно взобраться со стороны узкой полосы берега, образуемой границами прилива и отлива, воспользовавшишь полостями и выступами, которые образуют подобие ступеней, со стороны же моря утес представляет собой отвесную скалу, погружающуюся в синее море. Из-за прилива половина скалы уже погружена в воду, которая ворчит и слегка причмокивает, сталкиваясь с препятствием, а затем отступает с глубоким вздохом, на мгновение умолкает, а затем все начинается заново, с ритмичными движениями прилива и звуками шлепков, вздохами отступающей воды и паузами, подобно сикопированной[2] музыке. Они сидят на самом верху этой глыбы, о которую бъется море. Луна высветила серебристую дорожку на поверхности моря и оно в лунном свете выглядит темно-синим, тогда как под луной – розовым, это выглядит как широкий черноватый простор в темную ночь.

«Иоанн, ты не скажешь своему Учителю, почему страдает твое тело?»

«Ты знаешь это, мой Господь. Но не говори: “оно страдает”. Скажи: “оно поглощается”. Так будет точнее, и Ты это знаешь, и знаешь также, что оно поглощается с восторгом. Благодарю Тебя, Господи. Я тоже узнал себя в этой грязи, которая становится пламенем. Но у меня не будет времени, чтобы воспламенять камни. Я скоро умру. Я слишком сильно страдал из-за ненависти мира и я слишком сильно ликую, чувствуя любовь Бога. Но я не жалею о своей жизни. Здесь я мог бы снова начать грешить, или не исполнить миссии, для которой Ты нас предназначил. Я уже дважды терпел неудачи в своей жизни. В своей миссии учителя, потому что я должен был найти то, что было необходимо для моего собственного совершенства, и я не воспитывал и не обучал самого себя; в моей миссии мужа, потому что я оказался неспособным воспитать свою жену… что было логично. Так как я был не в состоянии совершенствовать себя, то я не мог совершенствовать и ее. Я могу потерпеть неудачу в моей миссии ученика. Но я не хочу потерпеть неудачу с Тобой. Поэтому благословенна смерть, если она приходит, чтобы забрать меня туда, где больше никто не может грешить! Но если я не предназначен для обучения учеников, то я стану учеником принесенным в жертву, жертву, судьба которой более подобна Твоей. Ты сказал этим вечером: “сжигайте в первую очередь самих себя.”»

«Иоанн, это судьба, от которой ты страдаешь, или это жертва, которую ты приносишь?»

«Жертва, которую я приношу, если Бог не гнушается грязи, ставшей огнем.»

«Иоанн, ты совершаешь большую епитимью».

«Святые совершают, и первый из них – Ты. Справедливо совершать ее тому, кто так много задолжал. Но неужели Ты думаешь, что моя епитимья не угодна Богу? Ты запрещаешь мне совершать ее?»

«Я никогда не препятствую благим устремлениям любящей души. Я пришел чтобы проповедовать на основании реальных фактов, что страдание является заглаживанием вины и скорби – искуплением. Я не могу противоречить Самому Себе».

«Благодарю Тебя, Господи. Это будет моей миссией».

10. «Что ты записывал, Иоанн?»

«О! Учитель! Иногда у старого Феликса вновь всплывают его привычки учителя. Я думаю о Марциане. Перед ним целая жизнь, чтобы проповедовать Тебя, но из-за его малого возраста его здесь нет и он не может услышать Твою проповедь. Я подумал, что должен записать некоторые наставления, которые Ты дал нам и которые он не услышал, потому что в это время ему хотелось играть, или же он был далеко, с одним из нас. В Твоих словах, даже наименьших из них, столько мудрости! Твои обычные беседы являются уроками на каждый день и для каждого человека о самых незначительных вещах в жизни, которые в конце концов оказываются наиболее важными, потому что они накапливаются и образуют тяжелую ношу, которая требует терпения, непоколебимой настойчивости и смирения, для того, чтобы нести ее свято.

Легче совершить только один великий подвиг, чем тысячи маленьких, для которых требуется постоянное присутствие добродетели. И все же никто не достигает великих деяний, как в добре, так и во зле, - я знаю это по собственному опыту относительно зла, - пока он не накапливает множества маленьких поступков, которые кажутся незначительными. Я начал убивать тогда, когда, устав от ветрености моей жены, я в первый раз посмотрел на нее с презрением. Я записываю Твои короткие уроки для Марциана. И в этот вечер я хотел сделать записи из Твоего великого урока. Я оставлю мои записки мальчику, так чтобы он мог помнить меня, старого учителя, и чтобы он мог иметь то, чего в противном случае он бы никогда не имел. Твои слова – это для него чудесное сокровище. Ты мне позволишь?»

«Да, Иоанн. Но пребывай в полном покое, как это море. Видишь? Для тебя было бы слишком жарко ходить повсюду на солнечном пекле, ведь апостольская жизнь действительно сурова. Ты так много боролся в жизни. Сейчас Бог призывает тебя к Себе в этом безмятежном лунном свете, который все делает спокойным и чистым. Войди в доброту Божию. Я могу сказать тебе: Бог тобой доволен».

Иоанн Эндорский берет руку Иисуса, целует ее и шепчет: «и все же было бы лучше говорить миру: “Идите к Иисусу!”»

«Ты скажешь это из Рая, где ты тоже будешь горящим стеклом. Пойдем Иоанн. Я хотел бы прочитать, что ты записал».

«Вот оно, Господи. А завтра я дам Тебе другой свиток, на котором я записал

остальные слова».

Они спускаются со скалы, и в очень ясном лунном свете, который преобразил галечный берег в серебро, идут к домикам. Прощаются друг с другом. Иоанн падает на колени, а Иисус благословляет его возложив руку ему на голову и даровав ему Свой мир.