Пределы надлежащего исполнения обязательства

 

Надлежащее исполнение предполагает совершение должником действия (передать вещь, оказать услугу, выполнить работу и т. п.), соответствующего условиям обязательства. Такое действие предполагает самостоятельную активность обязанной стороны, выраженную в определенном поведении, цель которого – погасить долг. На надлежащее исполнение обязательства не требуется согласия кредитора: предложенное должником надлежащее исполнение считается принятым кредитором. Соответственно, надлежащее исполнение с позиции критерия волеизъявления на совершение сделки представляет собой не что иное, как одностороннюю сделку. Таковым надлежащее исполнение является независимо от того, что послужило основанием возникновения обязательства (договор, односторонняя сделка, причинение вреда или иной юридический факт[12]).

Прекращение обязательства возможно не только в режиме его надлежащего исполнения, но и в случае, когда имеет место ненадлежащее его исполнение. В данном случае активное действие должника по исполнению обязательства нельзя рассматривать в качестве достаточного условия для его прекращения. Одностороннее волеизъявление как основание прекращения обязательства его исполнением имеет место лишь при надлежащем исполнении, когда должник является добросовестным субъектом. Наличие же какого‑либо порока в исполнении обязательства (напр., просрочка исполнения, передача товара в меньшем количестве и т. п.) изменяет статус должника – он становится недобросовестным. С этого момента, помимо обязанности по основному обязательству, у него возникают дополнительные обязанности в рамках охранительных обязательств – обязательства по возмещению убытков и уплате неустойки. Последовательность исполнения таких обязательств не зависит от воли должника. В первую очередь исполняются охранительные обязательства и только потом основное. Не исключена ситуация, когда все обязательства будут исполнены одновременно при условии, что предложенное должником исполнение будет достаточным для их погашения. Указанная последовательность продиктована существом возникших обязательств: возникнув вследствие ненадлежащего исполнения основного обязательства, охранительные обязательства существуют параллельно ему, но в пределах временных рамок, ограниченных моментом исполнения основной обязанности. Охранительные обязательства зависимы от основного, что исключает существование первых после погашения последнего.

Однако кредитор может принять исполнение по основному обязательству, несмотря на наличие других обязательств недобросовестного должника. В этом случае он дает согласие на исполнение основного обязательства и прекращение охранительных без их исполнения. Возникает вопрос: можно ли принятие исполнения по основному обязательству, когда оно исполнено ненадлежащим образом, квалифицировать в качестве двусторонней сделки (договора)?

На наш взгляд – нет. Исполнение обязательства всегда представляет собой одностороннюю сделку. В ситуации, когда требования кредитора удовлетворяются последовательно (в первую очередь – дополнительные, а после – основное), прекращение обязательств происходит в режиме надлежащего исполнения: совершение действий обязанным лицом, как в рамках охранительных обязательств, так и в рамках основного, соответствует их условиям. Это означает, что погасив дополнительные обязанности посредством их исполнения, должник перестает быть недобросовестным субъектом. Уплатив неустойку и (или) возместив убытки, обязанное лицо устраняет последствия, вызванные ненадлежащим исполнением основного обязательства, которые испытывал (или должен был испытывать) кредитор. Таким образом, должник получает возможность погасить основную обязанность также как, если бы он ее погашал надлежащим исполнением обязательства.

Сложнее обстоит дело с квалификацией погашения основного обязательства вследствие того, что недобросовестный должник предлагает, а кредитор принимает от него исполнение в качестве надлежащего до момента исполнения дополнительных обязанностей. Ошибочно считать, что исполнение обязательства приобретает форму соглашения. Кредитор, принимая исполнение, не дает должнику согласие на исполнение обязательства, в отношении которого ставился вопрос о его ненадлежащем исполнении. Он дает согласие на изменение условий обязательства. Соответственно, должник уже предлагает исполнение по обязательству, условия которого изменены соглашение сторон. В данной ситуации максимально сблизились по времени совершения два юридических факта: соглашение сторон об изменении условий обязательства и непосредственно само надлежащее исполнение. То есть речь уже не идет о том, что исполнение предлагает недобросовестный должник. Напротив, обязательство исполняется должником в соответствии с условиями измененного обязательства, что позволяет квалифицировать исполнение в качестве односторонней сделки.

Что же происходит с охранительными обязательствами?

Охранительные обязательства не прекращаются в силу соглашения сторон. В противном случае, пришлось бы говорить о том, что кредитор, принимая надлежащее исполнение по измененному обязательству, освобождает должника от лежащих на нем обязанностей по уплате неустойки и (или) возмещению убытков. Учитывая, что подобное освобождение от обязанностей осуществляется исключительно в форме договора дарения, возможность прекращения ненадлежаще исполненного обязательства его исполнением подпадала бы под случаи ограничения и запрещения дарения, предусмотренные главой 32 ГК РФ. Однако этого не происходит. Соглашение об изменении условий обязательства для цели динамики последнего приобретает обратную силу, что прекращает охранительные обязательства их отпадением – как будто бы они и не возникали.

Итак, подведем итоги. Во‑первых, надлежащее исполнение обязательства представляет собой одностороннюю сделку, для совершения которой требуется самостоятельная активность (волеизъявление) только одной стороны – должника.

Во‑вторых, исполнение обязанностей должника в случае ненадлежащего исполнения обязательства подчиняется правилам о надлежащем исполнении, но осуществляется в той последовательности, которая продиктована существом возникших обязательств – в первую очередь исполняются охранительные обязательства и только потом основное. Это означает, что для погашения как охранительных, так и основного обязательства достаточным условием является одно – волеизъявления обязанной стороны (односторонние сделки), совершенные в соответствующей последовательности.

В‑третьих, принятие исполнения в качестве надлежащего в случае, когда имело место ненадлежащее исполнение обязательства, погашает не только притязания кредитора по основному обязательству, но и его притязания по неисполненным дополнительным (охранительным) обязательствам. При этом принятие кредитором такого исполнения представляет собой не что иное, как последовательность двух юридических фактов максимально приближенных в одном временном отрезке, а именно: соглашение сторон об изменении условий обязательства и само надлежащее исполнение. Данное обстоятельство исключает возможность квалификации исполнения ненадлежаще исполненного обязательства, когда имело место согласие кредитора на принятие такого исполнения в качестве надлежащего, как двусторонней сделки.

В‑четвертых, в случае прекращения основного ненадлежаще исполненного обязательства, когда имело место принятие исполнения по такому обязательству в качестве надлежащего, охранительные обязательства прекращаются не в силу соглашения, а по причине их отпадения как невозникших обязательств.

Прекращение ненадлежаще исполненного обязательства, когда таковое происходит посредством принятия исполнения в качестве надлежащего, позволяет выделить еще один немаловажный аспект правоприменения: ненадлежащее исполнение может иметь место как в договорной, так и внедоговорной сфере.

Естественно, что принятие исполнения в качестве надлежащего некоим образом не отражается на существе договора, в отношении которого ставился вопрос о его ненадлежащем исполнении. Например, если имела место просрочка в поставке товара, то согласие покупателя на принятие товара в иной срок без возложения негативных последствий в виде уплаты неустойки (возмещения убытков) никак не отразится на природе договора поставки. Вместе с тем, изменение условия обязательства по поставке товара, касающегося, например, срока поставки, затрагивает не только данное обязательство, но может отразиться и на сроках исполнения обязательства по оплате товара, что повлияет на динамику договора поставки в целом. Поэтому любое изменение условий первоначального обязательства (т. е. обязательства, исполнение которого было первым в цепи взаимных обязательств, в нашем примере – это обязательство по поставке товара) приведет и к изменению условий самого договора. Если же изменения коснутся встречного обязательства (напр., связанные с принятием оплаты товара в качестве надлежащего исполнения по обязательству, которое исполнялось ненадлежащим образом), то таковые не отразятся не только на динамике первоначального обязательства, но и, возможно, на динамике договора в целом.

Что касается внедоговорных обязательств, то постановка вопроса о возможности принятия исполнения в качестве надлежащего по ненадлежаще исполненному внедоговорному обязательству зависит от того, возникло ли оно из односторонних действий (напр., вследствие действия в чужом интересе без поручения) или вследствие причинения вреда.

Представляется, что для обязательств, возникающих из односторонних сделок, принятие кредитором исполнения в качестве надлежащего по ненадлежащему исполненному обязательству не противоречит их существу[13]. Во‑первых, такие обязательства, как и договорные, выступают примером регулятивных обязательств. Во‑вторых, эти обязательства, как правило, являются денежными, что предполагает их исполнение в любом случае (исполняется ли обязательство надлежащим образом или ненадлежащим). В‑третьих, с позиции позитивного права вопросы, связанные с уплатой определенной суммы в качестве вознаграждения в рамках таких обязательств, могут решаться по соглашению сторон. Так, например, если в публичном обещании награды не указан размер вознаграждения, он согласно п. 3 ст. 1055 ГК РФ определяется по соглашению сторон.

Для деликтных обязательств соглашение сторон нетипично[14], поскольку они имеют охранительную направленность. Обязательность их исполнения обеспечивается принудительной силой государства, что позволяет вести речь о деликтной ответственности. Вместе с тем, исполнение обязательства из причинения вреда необходимо рассматривать через общие вопросы исполнения обязательства, что позволяет погасить требование потерпевшего посредством принятия исполнения в качестве надлежащего по ненадлежаще исполненному деликтному обязательству. Однако принятие исполнения в качестве надлежащего приведет к трансформации данного охранительного обязательства в регулятивное на стадии его погашения. Это означает, что возникновение каких‑либо притязаний со стороны потерпевшего (кредитора) уже после погашения долга относительно механизма такого погашения должны будут рассматриваться не с позиции исполнения охранительного обязательства, а с точки зрения динамики регулятивного обязательства.

Иначе говоря, принятие исполнения в качестве надлежащего по охранительному обязательству, находящегося в стадии ненадлежащего исполнения, приводит к следующим последствиям: согласие кредитора на принятие исполнения означает не изменение условий охранительного обязательства в силу соглашения сторон, а его прекращение путем замены на регулятивное обязательство, которое также прекращается (т. е. речь идет о новации с одновременным прекращением как нового, так и новированного обязательств). Это означает, что все вышеизложенные правила о прекращении обязательства его надлежащим исполнением, в том числе исполнением, которое принимается кредитором в качестве надлежащего, касается исключительно регулятивных обязательств. Принятие исполнения в качестве надлежащего в рамках охранительных внедоговорных обязательств приводит к прекращению последних в силу соглашения сторон, а не надлежащего исполнения.

Не применимы эти правила и к кондикционным обязательствам. Требование о возврате неосновательно приобретенного или сбереженного имущества направлено на восстановление имущественной сферы потерпевшей стороны и применимо к лицу, которое по своей сути является неправомерным приобретателем. Данное лицо на любой стадии динамики кондикционного обязательства должно рассматриваться как недобросовестное[15]. И только после погашения требований потерпевшей стороною вновь приобретает статус добросовестного субъекта гражданского оборота. Это, в свою очередь означает, что о признаках надлежащего исполнения обязательства (как исполнении добросовестном) в отношении кондикционного обязательства речи идти не может, как не может идти речи и о неисполнении или ненадлежащем исполнении такого обязательства. Погашение любого из требований кредитора в рамках неосновательного обогащения (будь то основное требование о возврате неосновательно приобретенного имущества или это требование о возмещении доходов, которое также имеет кондикционную природу) предполагает их реальное исполнение. Вместе с тем правила о надлежащем исполнении, а равно и о реальном исполнении кондикционного обязательства применяются с учетом существа последнего. Погашение требований кредитора без реального исполнения должно рассматриваться через призму погашения обязательства прощением долга, что выводит эти правоотношения из сферы охранительной в сферу регулятивную.

Таким образом, можно установить некоторые пределы возможности погашения обязательства принятием исполнения в качестве надлежащего по ненадлежаще исполненному обязательству.

Во‑первых, такая возможность полностью лежит в сфере регулятивных обязательств; при этом принятие такого исполнения не отразится на существе правоотношений, существующих между его сторонами.

Во‑вторых, нельзя погасить деликтное обязательство принятием исполнения в качестве надлежащего, если оно исполнено ненадлежащим образом. Если должник предлагает исполнение в качестве надлежащего по ненадлежаще исполненному деликтному обязательству, а кредитор принимает его, то такое обязательство прекращается не исполнением, а соглашением сторон о замене одного (охранительного) другим (регулятивным) обязательством с одновременным погашением последнего его исполнением.

В‑третьих, для кондикционного обязательства отсутствует возможность его перехода из режима надлежащего в режим ненадлежащего исполнения. С момента, когда приобретатель должен вернуть неосновательно приобретенное или сбереженное имущество, исполнение уже находится в режиме ненадлежащего. Исполнение кондикционного обязательства не может быть надлежащим (в аспекте добросовестности), а значит, и принятие исполнения в качестве надлежащего по данному обязательству исключено, однако, это не исключает применение правил о надлежащем исполнении с учетом существа кондикции.

Учитывая последний вывод, отметим, что исполнение обязательства из неосновательного обогащения выходит за сферу надлежащего исполнения, но не выходит за сферу исполнения как такового, поскольку при его исполнении достижение экономической цели гарантируется. Кондикционное обязательство не может быть исполнено ненадлежащим образом или не исполнено вообще, если объект неосновательного обогащения реально существует. Такое обязательство подлежит исполнению в натуре всегда. Причем при неосновательности приобретения возврату подлежит конкретное имущество, главным и единственным индивидуализирующим признаком которого выступает принадлежность его до момента возникновения неосновательного обогащения конкретному лицу (потерпевшему).[16] Это, в свою очередь, исключает возможность применения некоторых положений касающихся, в частности, права кредитора потребовать возмещения убытков вместо требования передать ему вещь, поскольку цель кондикционного требования – вернуть потерпевшему именно безосновательно выбывшее имущество. Существует единственный случай, когда потерпевшему возмещается стоимость неосновательного обогащения. Однако этот случай не зависит от воли потерпевшего, а связан с невозможностью приобретателя возвратить неосновательно приобретенное или сбереженное имущество в натуре.

Реституционная функция кондикционного требования заключается в возврате субъектов права в первоначальное положение с возможным обременением приобретателя некоторыми дополнительными санкциями. Отказ потерпевшего от имущества в пользу реализации права на возмещение убытков нарушило бы имущественный баланс гражданского оборота, допустив возможность введения безосновательного приобретения имущества в режим правомерных действий. В то же время: если стороны кондикционного обязательства приходят к соглашению о замене исполнения, то их взаимоотношения из охранительной сферы переходят в регулятивную (т. е. речь идет о прекращении соглашением сторон обязательства из неосновательного обогащения и возникновении договорного обязательства). Если же кредитор отказывается от притязаний по основному (кондикционному) требованию либо, например, по требованию о возмещении доходов, полученных приобретателем (или которые он мог получить), то правоотношения сторон прекращаются прощением долга, что вновь говорит о трансформации одной (охранительной) сферы в другую (регулятивную).

Подводя общий итог существу прекращения обязательства его надлежащим исполнением, заметим, что основной вопрос, который должен быть решен при исполнении обязательства, сводится к следующему: достигнута ли его экономическая цель, выраженная в соответствующем правовом результате? Если цель достигнута, то и обязательство прекращается вследствие его исполнения. Оптимальная конструкция достижения такой цели выражается в том, что условия обязательства, сформированные на стадии его возникновения, останутся неизмененными до момента его прекращения. В свою очередь, прекращение регулятивного обязательства его исполнением может характеризоваться и тем, что достижение экономической цели происходило в режиме некоторых колебаний в динамике обязательства, вызванных различно рода дефектами исполнения. Если кредитор принимает исполнение, игнорируя такие дефекты посредством отказа от притязаний в рамках охранительных обязательств (обязательств по возмещению убытков и/или уплате неустойки), то обязательство прекращается в режиме надлежащего исполнения на тех измененных условиях, которые сформировались вследствие того или иного дефекта исполнения. Причем изменению условий придается согласительный характер.

Вместе с тем, стороны могут прийти к соглашению об изменении таких условий обязательства, которые повлияют на содержание достигаемой цели, что никак не отразится на основании прекращения обязательства: оно прекратится исполнением, при котором будет достигнута конкретная экономическая цель, хотя и не совпадающая с первоначальной целью, но полностью удовлетворяющая интересам сторон. В подобной ситуации при прекращении обязательства первоначальной цели значения не придается, поскольку она будет считаться отпавшей.

Итак, надлежащее исполнение обязательства – это действие должника, направленное на погашение обязательства в соответствии с его условиями, вследствие которого достигается та экономическая цель обязательства (выраженная в конкретном правовом результате), которая была сформирована на стадии его возникновения (для регулятивных и деликтных обязательств), а равно на любой стадии динамики обязательства (для регулятивных обязательств).

Достижение соответствующей экономической цели обязательства в режиме надлежащего исполнения осуществляется посредством правового инструментария, который соотносится с тем или иным элементом надлежащего исполнения. Стороны своей волей не только определяют условия обязательства, но и изменяют их, если это допускается законом и не противоречит существу обязательства. Они могут предусмотреть альтернативный предмет исполнения тому предмету, который был определен на стадии возникновения обязательства, что позволяет признать за соглашением о предоставлении отступного признаки соглашения об изменении предмета исполнения обязательства. А значит, предоставление отступного выступает частным случаем прекращения обязательства надлежащим исполнением. Стороны могут произвести зачет встречных требований, что соответствует способу исполнения. Следовательно, среди оснований прекращения обязательств имеют место и те (предоставление отступного, зачет встречных требований), реализация которых должна рассматриваться через призму надлежащего исполнения обязательства.

Надлежащее исполнение выступает выражением принципа добросовестности, что ограничивает применение категории «надлежащее исполнение» к кондикционным обязательствам, к исполнению которых нормы главы 22 ГК РФ применяются с учетом существа неосновательного обогащения. Обязательство из неосновательного обогащения прекращается его исполнением, соответствующим требованиям закона.

Последнее позволяет утверждать, что в системе оснований прекращения обязательств помимо категории «надлежащее исполнение обязательства» имеет место категория «исполнение обязательства». При этом исполнение обязательства как основание прекращения обязательства, отвечая всем признакам надлежащего исполнения (но не являясь таковым), характеризует динамику тех обязательств, которые заведомо построены на признании должника в качестве недобросовестного субъекта гражданского оборота[17].

Практическое значение выделения исполнения обязательства как основания прекращения обязательства заключается в установлении пределов применения норм главы 22 ГК РФ с учетом существа обязательства, в частности, исключающих возможность использования соглашения сторон для установления иного правила поведения по сравнению с тем, которое предусмотрено соответствующей нормой.

 

Предоставление отступного

 

Стороны самостоятельно определяют условия обязательства, некоторые из которых могут меняться в процессе его динамики как по соглашению сторон, так и в силу одностороннего волеизъявления, когда таковое допускается законом (а для сферы предпринимательской деятельности и договором). В частности, обязательство может быть прекращено предоставлением отступного, что сопряжено с необходимостью достижения соглашения сторон на какой‑либо стадии динамики обязательства.

Предоставление отступного, выступая одним из поименованных законом оснований прекращения обязательства, является и способом исполнения обязательства, который приводит к его погашению надлежащим исполнением. Неоднозначность в определении существа предоставления отступного[18], что, в первую очередь, связано с природой самого соглашения об отступном, породило на практике множество вопросов: для прекращения каких обязательств может быть использовано данное основание; какова природа соглашения об отступном; как такое соглашение влияет на динамику обязательства; порождает ли соглашение об отступном дополнительное обязательство; приостанавливает ли достигнутое соглашение исполнение основного обязательства?[19]

Сфера применения данного основания прекращения обязательства является преимущественно договорной. Не вызывает сомнения, что соглашением об отступном затрагивается условие о предмете исполнения обязательства. Возможность включения в тот или иной договор разных условий, как типичных, так и нетипичных для такого договора обеспечивается п. 4 ст. 421 ГК РФ, устанавливающим, что условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами. То есть включение условия об отступном не должно противоречить императивным правилам, в том числе правилам относительно специальной правоспособности участников договора. В свою очередь, возможность внесения условия, изменяющего динамику заключенного договора, обеспечивается правилом п. 1 ст. 450 ГК РФ, согласно которому по соглашению сторон возможно изменение договора, если иное не предусмотрено Гражданским кодексом РФ, другими законами или непосредственно самим договором.

Вместе с тем, в возмездных двусторонних договорах имеют место два основных взаимных обязательства: первоначальное обязательство (предметом исполнения которого является предоставление какого‑либо материального блага) и последующее обязательство (предметом исполнения которого служит встречное предоставление какого‑либо иного материального блага). Можно ли соглашением об отступном изменить условие о предмете исполнения как в одном, так и в другом взаимных обязательствах?

Как правило, одно из основных обязательств, возникающих из одного возмездного договора, является квалифицирующим[20] (в договоре купли‑продажи – это обязательство по передаче товара, в договоре аренды – это обязательство по передаче имущества в аренду и т. д.). Оно же, как правило, является и первоначальным. Последующее обязательство связано со встречным предоставлением. Именно возможность замены предмета исполнения в этом обязательстве выступает типичным случаем применения отступного. При этом стоимостная оценка отступного (или сумма денежных средств, когда таковые используются в качестве отступного) должна быть сопоставима с размером встречного предоставления, т. е. с ценой договора, размером арендных платежей, стоимостью работ или услуг, стоимостью обмениваемого товара[21]. Учитывая тот факт, что последующее обязательство в возмездном договоре по отношению к первоначальному обязательству является зависимым по своей природе (оно должно отвечать существу договора и «обслуживать» первоначальное обязательство), соглашением об отступном не должна быть затронута соответствующая договорная конструкция на предмет ее соответствия императивным началам. Если такие начала затронуты, то и соглашение об отступном является недействительным.

Например, зависимость обязательства по возврату кредита от существа обязательства по предоставлению кредита, обеспеченная природой кредитного договора, исключает возможность применения отступного в качестве способа исполнения первого. Предоставление денежных средств является единственно возможным предметом кредитного договора, что, в свою очередь, обусловливает единственно возможный предмет исполнения обязательств, лежащих на должнике‑заемщике. Предоставление заемщиком иного, отличного от денег, имущества противоречит существу кредитного договора, как договору о предоставлении денежной суммы (кредита), подлежащей возврату в некотором увеличенном размере с учетом процентов годовых. Закон однозначно предписывает, что «…заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее». Возврат заемщиком иного имущества, отличного от денег, противоречит принципам банковского кредитного правоотношения и условиям банковского кредитования, существу банка как специального субъекта банковской деятельности, которому запрещено заниматься торговой деятельностью. Соглашаясь на принятие иного имущества, отличного от денег, банк тем самым выходит за пределы своей специальной правоспособности. Кредитный договор не является сделкой по обмену имущества, а банк не может являться субъектом торговой деятельности. Интерес банка может быть реализован только посредством действий, направленных на получение денег от заемщика. При этом источник получения необходимой для погашения суммы долга заемщика банку безразличен. Это может быть и реализация имущества, которое в отношении какого‑либо другого кредитора, но не банка, могло быть предложено в качестве отступного. Исходя из существа кредитного договора и кредитной деятельности банков, обязательство по возврату предоставленной суммы кредита ни при каких условиях не может быть прекращено предоставлением иного, отличного от денег, имущества[22].

Не исключена ситуация, когда соглашением об отступном будет затронут предмет исполнения по первоначальному обязательству, реализация которого (соглашение об отступном) также должна укладываться в определенные границы, связанные с установлением императивных начал для того или иного вида договора. Однако такие ситуации, по нашему мнению, встречаются гораздо реже, по сравнению с применением отступного для прекращения последующих (взаимных) обязательств. Это связано с тем, что при осложнениях в динамике первоначального обязательства должнику проще отказаться от его исполнения или инициировать расторжение договора по соглашению сторон с тем, чтобы, например, заключить новый договор на иных условиях. В случае же возникшего или предполагаемого дефекта в исполнении последующего обязательства, должник вынужден будет применить тот правовой инструментарий, который максимально оптимизирует искомую обязательственную связь, а соответственно, удовлетворит интерес кредитора пусть даже за счет изменения экономической цели такого обязательства. Если необходимость исполнения первоначального обязательства обеспечена принудительной силой заключенного договора, то побудительной силой к исполнению последующего (взаимного) обязательства выступает не только договор, но и долг, формирование которого на стороне должника вызвано, в том числе, и исполненной обязанностью в рамках первоначального обязательства.

Независимо от того, для погашения какой договорной обязательственной связи (первоначальной или последующей) применимо отступное, в основную договорную конструкцию на стадии достижения соглашения об отступном могут быть вкраплены элементы другого договора. Это произойдет в том случае, если отступное отличается от основного предмета исполнения принадлежностью к другому роду материальных благ (в частности, вместо вещи предлагается выполнение работ)[23] или к другому виду материального блага в рамках одного рода (в частности, вместо денег предлагается иная вещь). В подобной ситуации на стадии предоставления отступного изменится квалификация договора, в частности, договор купли‑продажи трансформируется в договор мены (или наоборот). Следовательно, оценка как самому договору (с точки зрения его соответствия формальным признакам), так и его динамике будет даваться уже не с позиции первоначально сформированной при заключении договорной конструкции, а с позиции соответствия трансформированной договорной конструкции требованиям закона, иных правовых актов.

При достигнутом соглашении об отступном право на замену предмета исполнения обязательства принадлежит должнику. В литературе высказывается мнение, что данному праву корреспондирует обязанность кредитора принять отступное. При этом кредитор не вправе требовать ни предоставления отступного, ни исполнения первоначального обязательства до истечения установленного сторонами срока предоставления отступного[24].

Данное суждение вызывает нарекания, в первую очередь, с позиции существа гражданско‑правового обязательства. Объектом обязательства выступает действие обязанной стороны, которое обязательно должно быть направлено на какое‑либо материальное благо. Если следовать логике приведенного выше мнения, то существует некое обязательство по принятию отступного, в котором обязанной стороной выступает кредитор по первоначальному обязательству. Однако этой обязанной стороне не на что воздействовать своим поведением, поскольку до момента предоставления отступного последним обладает не должник, а кредитор, который имеет право требовать принятия отступного. Отсутствие объекта воздействия в обязательстве по принятию отступного означает и отсутствие самого обязательства. Известно, что в гражданско‑правовом обязательстве интерес кредитора удовлетворяется ни за счет его собственных действий (как это имеет место в вещном правоотношении), а за счет действий должника.

Отсутствие некоего субъективного права «требовать принятия отступного» с корреспондирующей этому праву обязанности «принять отступное», соответственно, означает и то, что исполнению первоначального обязательства не может противостоять исполнение некоего обязательства по принятию отступного, когда последнее приостанавливает исполнение первого. Право на замену основного предмета исполнения дополнительным – отступным происходит в рамках единого обязательства. Кредитор как имел право требовать исполнения обязательства, так его и имеет, независимо от достигнутого соглашения об отступном. Вместе с тем, с момента достижения такого соглашения должник имеет право удовлетворить требование кредитора посредством как основного предмета, так и дополнительного (факультативного). Для динамики обязательства это означает, что предоставление дополнительного предмета исполнения обязательства (взамен основного) рассматривается как надлежащее, а требование кредитора считается погашенным, как если бы обязательство было бы исполнено основным предметом.

Таким образом, соглашение об отступном не порождает какого‑либо дополнительного обязательства наряду с основным. Этим соглашением затрагивается предмет исполнения уже существующего обязательства. С момента достижения соглашения об отступном данное обязательство подлежит квалификации в качестве факультативного[25]: должнику предоставляется право замены основного предмета исполнения на дополнительный (факультативный). При этом срок жизни факультативного обязательства может быть ограничен достигнутым соглашением, когда стороны определят возможность погашения обязательства отступным конкретным сроком. Само же соглашение об отступном представляет собой не что иное, как соглашение об изменении обязательства (договора) относительно предмета исполнения, которым дополнительно могут быть затронуты и другие условия обязательства (напр., срок его исполнения).

Итак, соглашение об отступном дает возможность должнику выбрать предмет исполнения: первоначальный или факультативный. Кредитор, отказавшийся принять отступное в качестве надлежащего предмета исполнения, считается просрочившим со всеми вытекающими последствиями, предусмотренными ст. 406 ГК РФ. Установление срока предоставления отступного не является отсрочкой исполнения основного обязательства. Не предоставление отступного в обусловленный соглашением срок является основанием для погашения права должника на исполнение обязательства факультативным предметом. Передача отступного взамен основного предмета исполнения обязательства, осуществленная после оговоренного срока предоставления отступного, возможна лишь с согласия кредитора.

Предоставление отступного погашает обязательство, если только стороны не оговорили условие о том, что предоставление отступного рассматривается в качестве частичного исполнения обязательства. В подобной ситуации требуется определение стоимостного соотношения всего долга обязанной стороны и отступного. Приведенное правило не распространяется на деньги, предоставляемые взамен основного предмета исполнения. Денежные средства, предоставленные как отступное, погашают обязательство должника только в том случае, если их сумма соответствует размеру долга. В противном случае речь может идти только о частичном исполнении соответствующего обязательства.

Отступное может погасить долг, возникший из любого договора, при условии, что таким предоставлением не нарушаются императивные требования законодательства и существо договора. Существо договора может проявляться не только в су<