В. Суриков. Эскиз с изображением казака к картине «Покорение Ермаком Сибири».

 

   Как известно, природные казаки, считали себя по отношению к Москве иным народом и сами решали, что делать с беглыми. «Из-за Дона выдачи нет», -говорили они царскому сыску. Москва тоже не воспринимала казаков своими гражданами и отношения с ними с ХVI по ХVII века регулировал Посольский приказ. И только когда Русь более или менее почувствовала своё достаточно стабильное положение и подчинила себе часть казачества, уже при царе Романове Алексее Михайловиче (правил 1645-1676 гг.) сыск беглых объявили бессрочным.

Откупщики – бортники, рыболовы, охотники и беглые были первыми поселенцами на нашей земле после долгих лет запустения. И шли они с русских земель, расположенных севернее. Т.е. это были люди, отчасти, Московского государства, а большей частью Рязанского княжества, которое считалось тогда самым южным приделом Руси. Потому эти земли в Российских древних актах вскоре начинают называться не только «Полем», а также «украинными землями», т.е расположенными на самых окраинах Русского государства. Но первые поселенцы не решили вопрос о колонизации этих земель. Пристальнее рассматривая историю заселения Дикого поля можно сказать, что не только с севера двигался сюда народ, но и с юга. Что это за народ, будет рассмотрено в следующих главах.

 

 

  Глава третья. Нелжа - одна на свете.

 Названиясёл, перечисленных выше, встречаются в рязанских и северных землях Московского княжества. Село с названием «Нелжа» не найдено ни в одних исторических документах с самых незапамятных времен до нашего века. В Юрьевском сельсовете Задонского района Липецкой области есть речка Нережа и маленькая деревенька с таким же названием. Безусловно, что-то близкое в звучании двух топонимов есть, но нет названия полностью совпадающего с названием «Нелжа» ни у рек, ни у озер, ни у населенных пунктов. 

Топоним «Нелжа» до сих пор вызывает много споров. Есть версия о происхождении названия этого села. Кто-то связывает название села с древнеславянским именем Нежил. Кто-то считает, что оно происходит от старорусского прозвища «Нежил», что означает «не свой, переселенец».(Смирнова В.А. Рамонский край. География. История. День сегодняшний).

А пока, загадка,  связанная с этимологией этого названия, родила у автора ещё две версии о его происхождении.

Есть в русском языке слово «нельзя». Из диалектологии известно, что одни и те же русские слова в разных регионах Руси в разные времена произносились по - разному. Так в ХV -ХVI веках в северных землях Московского княжества это же слово звучало, как «нельга». Вплоть до ХХ века подобное произношение сохранялось в диалектах северных русских деревень. Из-за разности произношения многих известных русских слов возникал очень богатый русский язык, наполненный такими чудесными красками, каких нет в языках других народов.

Со временем возникали разные формы слов, понятные уже всем русским людям. Так мы понимаем многие слова, где, например, буквы «з», «ж», «г» взаимозаменяются. Например, мы говорим: князь – княгиня – княжий. Или «в Бозе»- Бог - божий. И, не смотря на смену букв в словах, понимаем, что в первом случае речь идет о князьях, во втором о Боге.

 Нельзя – нельга- Нельжа (Нелжа). Именно так-«Нельжа» пишется зачастую в древних актах Российского государства. Остаётся выяснить, а что было нельзя делать в этом месте, где впоследствии возник починок, а затем село с таким уникальным названием? Ответ простой: в этом месте нельзя было брать на откуп землю и заниматься охотой, рыбной ловлей и бортничеством. Потому что это место нравилось рязанскому князю или Московскому великому князю и его на откуп не отдавали. До поселения в этом месте людей так мог называться лес, в котором нельзя охотиться и бортничать,  часть реки с затонами и озерами, на которых нельзя ловить рыбу и промышлять бобра.

Так, вокруг Нелжи полно названий сел, возникших, возможно, из названий ухожьев охочих людей, будь то Ступино, или Березово, или Борки, а Нелжа одна. Потому что название не заимствованное из других земель, а придуманное исходя из реалий того времени.

Потому и затон, вблизи которого основан «починок Нелжа», упоминаемый впоследствии в исторических документах, называется «княжьим». Вот и название   села«Глушицы», находящееся на противоположном берегу р. Воронеж, как бы также свидельствует о необитаемости этих мест. Местные жители считают, что название происходит от замкнутых, «глухих» озер, расположенных в округе. Тогда название «Нелжа», вероятно, от названия «Нелжинский лес» или «Нелжинский затон». Это подтверждается в «Писцовой книге» от 1629 года, где пишут «деревня Нелжа, на речке на Нелже…»

Однако, в этой версии есть слабое звено. Дело в том, что звуки «г», «з» и «ж» взаимозаменялись в подавляющем большинстве случаев после корня слова. А корень в данном случае это «льга», «льзя» и «льжа» или «лжа». Старое русское слово «льзя» означает «можно». А слово «льга» означает «льгота» по словарю Даля. Соответственно, слово «нельга»- это отсутствие какой- либо льготы. О чем может идти речь? Единственная версия, что древние поселенцы Нелжи не обладали правами на какие-то льготы сравнительно с другими ближними поселениями. Льготой могло считаться, говоря языком того времени, «обеление» земли, т.е.,  освобождение её от налога (тягла).

 «Обелялась» пашня служилых царю людей из казачьих атаманов и боярских детей, которые тогда назывались помещиками. Название это произошло от старого русского слова «испоместить», т.е посадить на земле и закрепить ее на время военной службы за служилым человеком со всей его семьей. Эта земля, отчасти, была единственным источником существования сосредоточенного на ней военного, т.е. служилого населения. Историки называют его «военными землепашцами». В дошедших до нас документах ХVII века многие села и деревни Усманского стана-первой административной единице на Поле, так и упоминаются, как «беломестные», «белые», «обеленные». Население было «не тяглое», безналоговое. Принцип по которому распределялись земли в Ступино, Нелже, Ситном, Пекшево, Излегоще и т.д, был одинаков. Казакам атаманам и детям боярским, т.е. привилегированным служилым людям, земли давалось много и индивидуально, а простым казакам, стрельцам и другим военным на общем праве пользования большим наделом.

Царь Иоанн Грозный предпринимал меры для освоения этой земли. Его сын, Фёдор Иоаннович, в 1591 году издал указ об освобождении от налога земель военного населения русского пограничья. Воронеж, как город -крепость с гарнизоном тогда уже был.Землей вокруг него наделялись служилые люди, несшие военную службу. Безусловно, эта льгота касалась всего военного пограничного населения Русского государства, начиная от северных и западных земель, пограничных со шведами и литовцами, до южных и восточных земель, подвергаемых беспрестанным нападениям татарских племен. Вопрос: могли ли до массового наделения здесь землёй служилого населения, быть в Нелже жители, не имеющие отношения к военной службе и поэтому несущие налоговое бремя, имеющие не «льгу», а «нельгу»? История колонизации нашего края дает мало шансов на подобную версию. Слишком опасна была эта земля из-за татарских набегов и сохраниться на ней могли только поселения, состоящие из военных.

Итак,  именно названия каких-то населенных мест, таких как, «Ступино», «Нелжа», «Излегоща» могли возникнуть не в ХVII веке, а ранее. Это могло быть при Иване III, в ХV веке, ведь спорил же он за старинные ухожеи со своим братом рязанским князем аж в 1484 году! Или при следующем великом князе- Василии III, отце Грозного. Или же в правлении самого Грозного в ХVI веке, либо уже при царе Феодоре Иоанновиче, сыне Грозного. Известно, что сам Иоанн Васильевич хотел переписать поселения на Дону и Воронеже, но задаче не дано было осуществиться и первые сохранившиеся переписи относятся уже к династии Романовых (1613-1615 гг). А если хотел переписать, значит они там уже были. 

Да и Романовы, посылая переписчиков на эти земли, собственно говоря, не стремились их делить по своему усмотрению, а лишь констатировали факт их давней принадлежности к тем или другим людям: к помещикам, к казакам, собранным по- прибору и т.д. И если были ухожеи, то с них брался налог или откуп и они должны были быть зафиксированы в виде названий и их владельцев в исторических документах. Известно, что когда Грозный всерьёз занялся границами русских южных приделов, он и прислал сюда боярских детей, по -другому, сынов боярских, для службы на сторожах. Возможно, что ступинцы или излегощинцы, относившиеся скорее всего по сословной принадлежности уже в то время к казакам, имели какие-то особые льготы, данные царем, относительно нелжинцев, происхождение которых более указывает на сословие боярских детей, пришедших с московских земель. Казаки, люди независимые и требующие себе всяких вольностей от государей, которым они служат, а дети боярские, сословие принадлежащее дворянской военной и административной элите и преданное царю даже в бедности. Может в этом дело? 

В пользу того, что такие поселения, как Ступино, Боровое, Песковатое, Сторожевое, Излегоща в конце ХVI века уже принадлежали казакам говорит один исторический документ. В 1594 году воронежский казак Рудак Салманов объяснял московскому руководству, что земли по р. Воронеж до Излегощи, включая р. Усмань, а также земли по р. Дон до р. Карасани (Хворостани) отданы казакам на откуп вместо половины положенного жалованья за службу. (Ампилогов Г. Н. Новые документы о России конца ХVI – начала ХVII вв.с. 390).

Я не утверждаю правильность этих версий, но возможно, какие-то догадки в них могут быть верными.

 А вот версия о происхождении названия Нелжи, записанная любителем старины Андреем Боголюбовым. Она опубликована в журнале «Тамбовские епархиальные ведомости» издаваемом с 1860 года. (Надо отметить, что в это время с. Нелжа относилась к Усманскому уезду Тамбовской губернии). 

Он пишет: «…Расположено это село вдоль берега на протяжении пяти верст в два порядка (две параллельных улицы), с восточной стороны поле и нерасчищенное от пней пространство, свидетельствующее о недавно бывших здесь густых лесах. Есть предание между старожилами этого села о его происхождении следующее. «Давно тому назад …на этом самом месте поселилось несколько семей беглых- господских крестьян; они поселились тут потому, что здесь были дремучие леса, а известно, в таких лесах барин не скоро найдет, чтобы к себе воротить да измываться». Это предание восходит в степень истины при взгляде на него с исторической точки. С времени Феодора Иоанновича крестьян определяли к определенным местам; крестьяне, жившие на помещичьих землях сделались их крестьянами. Отношение помещиков к своим крестьянам в то время известно каждому, поэтому естественно допустить, что крестьяне разбегались от своих «нелюбых» бояр и искали приюта в дремучих лесах. Ещё большей правдоподобностью отзывается это предание о происхождении села, если верить филологическому объяснению жителями самаго названия села: «Село это …названо «Нелжа» по следующему обстоятельству». «Как это наши прадеды поселились на этом месте, да и живут себе покойно, потому- приволье, но вот от царя вышла грамота, чтоб всех беглых крестьян возвратить их помещикам. Посланы были сыщики по всем местам, отыскали также и деревню наших прадедов и стали допрашивать, как и откуда они тут? Наши прадеды говорили, что они не помнят и не знают, откуда переселились их отцы на это место («вестимо, кому – примерно – хочется закабалять себя к барину в адскую работу»). Сыщики долго мучались, но не узнали правды, согласились с их показанием и назвали эту деревню Нелжа, т.е., что жители ея показывают правду. Так она и осталась на этой земле и стали называться государственными крестьянами». В этом объяснении есть и исторический элемент. Частыя жалобы помещиков государям, на непокорность крестьян и на их удаление из поместий, могли вынудить самаго же Феодора Иоанновича, или даже Алексея Михайловича издать указ о розыске беглых господских крестьян и, естественно, указ этот был приводим в исполнение». (Орфография сохранена). Т.е., эта версия говорит вот о чем: есть старое русское слово «лжа»,что на современном языке звучит, как «ложь». А жители говорили сыску правду, то есть «нелжу», откуда и возникло название села. И это пятая версия о происхождении названия.

Теперь нужно немного разобрать этот исторический текст, что в нем считать правдой, а что вымыслом. То, что на месте нынешней Нелжи были густые леса и, как мы видим из текста, в них можно было укрыться на некоторое время от сыска - это правда. Но, встает ряд вопросов: о каком царском сыске идет речь, откуда такая лояльность к беглому населению Нелжи у царских властей, от чего бежали они из Московских земель, ведь вплоть до конца ХVI века крепостного права как такового ещё не было и могли ли беглые формировать первые села на нашей земле? Ответим на эти вопросы. 

Известно, что народ и в наше время, не очень любит всякие государственные переписи и учеты, будь они сельскохозяйственными, какая прошла недавно, или по учету населения. Не любил такие действия государства и народ Руси. Но Москве нужно было точно знать, что есть в стране и какими ресурсами обладает Русь, потому что стоял вопрос о построении сильного, а может быть, самого сильного и огромного государства, равного которому не было во всем известном к тому времени мире. Москва считала себя восприемником павшей под натиском интриг католиков и военной экспансии мусульман, православной Византии. Поэтому более всего она заботилась об укреплении армии и административного аппарата. Вскоре все наше население сделалось служилыми людьми и первыми кого закрепостили окончательно, указом от 1474 года при государе Иване III, были бояре. Им запрещено было без разрешения государя отходить в свои вотчины и менять службу. Боярин мыслился теперь не только как высший сановник, но прежде всего верный соратник государя. (В.О. Ключевский. Русская история). 

Договорные отношения, равноправие, присутствующее в прежние века между боярами и князьями, заменяется обязательной государственной службой. Боярство становится верхним слоем военно-служилого класса Московского государства, который начинает постепенно формироваться с ХV-ХVI вв. Закрепощение простого народа произойдет на сто лет позже, а казачьи воинские донские объединения протянут свою независимость вплоть до конца ХVIII века.

 Кроме откупщиков, которые хотели вести свой промысел в этих богатых местах по закону и платить налог Москве, было множество людей, считавших, что жить можно вольно, заниматься промыслом или каким другим делом в этих землях и никому не платить. Достаточно ещё свободный народ, чувствуя, что скоро без московских приказных дьяков и воевод дышать будет нельзя, стал «самодурью отходить на Дон в молодечество». Особенно отличались рязанцы. Их княжество считалось независимым от Москвы до 1521 года и присоединилось к ней гораздо позже Пскова, Новгорода и Вятки. Но не заметить, что Москва тихой сапой прибирает рязанцев к рукам, мог только слепой.

Поэтому, самые свободолюбивые бежали на юг княжества. Места вольные, незаселенные, поросшие густым лесом, где можно спрятаться от татар. Тягла, т.е. обязательной денежной и натуральной государственной повинности для крестьян и посадских людей, нести не надо. Рязанцы на Дону и его притоках стали сбиваться в шайки, грабить купцов и посольства. За отдельную плату эти лихие люди бесцеремонно предлагают иноземцам без проблем сопроводить их до безопасных территорий. На эти их действия идут беспристанные жалобы в Москву и древние акты полны стенаниями западно-европейских и ханских посольств и купцов на бесчинства разбойников. Но Москва как будто не знает о ком идет речь. Дьяки так и отписывают, что к этому народу не имеют никакого отношения и кто они есть «не ведают». Но здесь Москва явно лукавит. Ей очень хорошо известно, что это за люди, откуда они взялись и вскоре большинство их будет вовлечено в сложное дело построения большого и сильного государства.

Какой сыск вспоминают жители села Нелжа в своем рассказе можно предположить: это сыск Феодора Иоанновича, потому что именно тогда государство ещё закрывало глаза на беглых с Московии людей, хотя понятие сыска беглых уже присутствовало в юридических документах того времени (Указ Феодора Иоанновича 1591 года). А вот при царе Алексее Михайловиче (правил 1645-1676), когда задача покорения степи была фактически решена, отношение к беглым было уже другое. Он объявил сыск бессрочным. А многие земли, особенно посады вокруг городов, объявил теперь не «белыми», а платящими тягло. И если сыск был устроен при царе Феодоре Иоанновиче, т.е в конце ХVI века, а нелжинцы утверждают, что ещё их прадеды жили здесь (отбрасывайте лет 75 назад), то, из всего сказанного следует, что бежали прадеды рассказчиков и основали деревушку Нелжа либо при Иване III, либо при Василии III – отце Грозного, и тогда временем основания первой Нелжи следует считать временной отрезок от 1462 по 1547 годы, т.е время правления этих государей.

Это кажется совершенно невероятным и возникает мысль о том, что старожилы просто рассказывают горожанину Андрею Боголюбову очередную сказку. Нужно заметить, что в эти годы крепостное право ещё не сложилось в систему и видимо бежали предки нелжинцев из Москвы просто по причине свободолюбия и нежелания подчиняться укрепляющейся московской власти. С уверенностью также можно сказать, что только после основания города Воронежа в 1585 г. вокруг него быстро стали возникать полноценные села, т.к. детей боярских, присланных из Москвы, нужно было «испоместить» на землях для какого-либо для них дохода, а других «приборных», т.е. набранных на службу людей из казаков и вольных тоже обеспечить куском своего хлеба и тоже посредством выдачи больших наделов земли. 

Есть также предположение, что и немного ранее, ещё до строительства Воронежа, примерно с 1571 года могли возникнуть предпосылки к появлению небольших деревень. Это могло произойти потому, что Грозный более серьёзно занялся охраной границы и дозорами на Поле, а служилым пограничникам стал давать за службу наделы земли поблизости от «украинных сторожей». Участки выдавались казакам, охочим, вольным людям и детям боярским, наблюдавшим за их службой.

Поверить рассказу сторожил села Нелжа из приведенного выше исторического документа, значит признать факт, что беглые с Москвы люди могли основывать полноценные села, без какой – либо поддержки государства, когда земля эта была ежегодно подвергаема набегам крымских, ногайских и других татар… Основать здесь хорошо населенный пункт без поддержки и защиты государства было фактически не реально.

 От современных нелжинцев можно услышать такую легенду о селе: «В Глушицах жил один жестокий князь. Люди его хотели воли и князь давал им возможность ее обрести. Если его крепостной смог убежать от преследования переплыв реку и затон, ловко спрятаться в камышах, обмануть княжий сыск и добраться до Нелжи, то он становился свободным, как все жители села. Появлялись эти крестьяне в северной части Нелжи, которая расположена прямо напротив Глушиц и потому эта часть села называется до сих пор «Княжия».

Бежали с Москвы не только от крепостного права, как утверждают некоторые наши историки, но бежали и раньше, когда его ещё не было. И бежали не только крестьяне, но и представители богатых родов, в том числе и боярских. Известно, что первая попытка прикрепить крестьянское население к одному помещику была прописана в Судебнике 1497 года при государе Иване III (правил с 1462 по 1505гг). Там определялась неделя до Юрьева дня – 26 ноября по старому стилю, и неделя после него для перехода крестьянина от одного хозяина к другому. Причем крестьянин при таком исходе, должен был заплатить прежнему своему барину пожилое за использование его земли и двора.

 Заметим, что бояре- высшее сословие на Руси после князей, уже таких вольностей не имели больше 20 лет. Хроники сохранили исход боярских детей в Крымское ханство и их последующее выступление в частях татарской конницы против Москвы.

Судебник Иоанна Грозного (правил с 1547 по 1584) от 1550 года сохранил пункт о Юрьевом дне, но не ужесточил его. Почему это позволил самый грозный царь русской земли?    Одновременно, и Грозный, и его отец Василий III, и его дед Иван III, негласно поддерживали такие побеги крестьян на русское пограничье, потому как землю эту надо было постепенно осваивать и заселять, а охотников жить на такой неспокойной территории было не много. Если бы на этот исторический период Москва посылала своих людей колонизировать эту обильную, но во всех отношениях опасную территорию принудительно, то она ничего бы не добилась. Даже в актах Российского государства за ХVIII век, народ, опасаясь татар, бегал по другую от нас сторону Дона. Поэтому, если находились храбрые добровольцы, способные населить эти территории, и князья, и цари, закрывали на то глаза, но законы о сыске беглых издавали правильные, не стремясь поссориться с элитами.

С юга же на рязанские земли напирали казаки, которые не считали себя подданными Москвы. Кроме того, нужны были люди, способные нести на Поле пограничную службу. С казаками, конечно можно было договориться, как с иным народом, регулируя все их связи с Московским княжеством через Посольский приказ, «который ведал дела всех окрестных государств». Но дать вольности своим и освободить их от преследования было проще. Сын Иоанна Васильевича Грозного - Феодор Иоаннович (правил с 1584 по 1598) под давлением своего советника Бориса Годунова, принял уже другой указ, где крестьяне закрепощались окончательно и устанавливался срок сыска для беглых в 5 лет. Однако и в это время, беглец, прожив два года за Доном и объявив себя казаком, уже считался неподсудным, а после пяти лет, вообще мог безбоязненно вернуться в Москву.

 Глава восьмая. Век ХVII. Основание села Нелжа, подтвержденное историческими документами. Татарские набеги.

В конце ХVI - начале ХVII вв. богатые черноземы «диких поль» начинают прибирать к рукам крупные московские землевладельцы. Так в Писцовых и Межевых книгах относительно наших территорий, где ныне расположены Рамонский, Верхне-Хавский р-ны Воронежской обл. и Усманский, Хлевенский, Добринский, Елецкий р-ны Липецкой обл., указываются имена бояр Романовых, Морозовых, Спешневых, князей Трубецких, Черкасских, московских чинов Хрущевых, Бобрищевых- Пушкиных, Челюсткиных, Быковых, Муромцевых и других. Все они были уже на то период, крупными крепостниками.

Но наш чернозем не работал здесь, как объект хозяйственной эксплуатации. Закрепощенные крестьяне не могли быть поселены на этих землях из-за постоянных татарских набегов. Не были способны и сами крупные землевладельцы организовать здесь достойную оборону границы. «Видит око, да зуб неймет», так можно сказать о сложившейся в этих условиях ситуации.

После построения крепости Воронеж, после тех мер, которые принимались правительством по военной модернизации Степи, возникла необходимость привлечь на южные границы государства ещё больший объем служилого населения. В Усманском стане, находящимся между реками Усмань и Воронеж, недолго думая, государство изымает у боярина Глеба Ивановича Морозова, князя В.А. Черкасского, подьячего Г. Ларионова огромные вотчинные землевладения и раздает там земли большим группам казаков.

Указ молодого царя Михаила Федоровича от 1618 г. окончательно регламентирует общие правила испомещения на этой земле служилых людей: какому сословию сколько положено дать земли, как быть с овдовевшими женами, что должны наследовать дети и т.д.

Вообще, «вотчинное» землевладение мыслилось, как земля полученная родом на века, а «поместное» для служилого люда на время службы. Изымание вотчинных поместий говорит о том, что родовитые бояре и князья постепенно становятся пережитком для строящегося Российского государства. Вместо них нужна армия молодых, мобильных, сильных и многочисленных русских дворян и других служилых людей.

 

Карта России- Московии 1651 года, (Составленна Исааком Массой, издательства Йоханнена и Корнелиуса. В центре карты название- Resania, это Рязанское княжество, которое к этому времени уже вошло в состав Московского и теперь было частью огромной территории, называемой Русью. Справа от него – mordva, место обитания мордовских племен. Внизу,за рекою, предположительно за Окою- okraina, далее- dikoia pole. Там, где Дон впадает в Азовское море- ногайские поселения).

 

 

В конце ХVI -начале ХVII веков наш край представлял собою для Московского правительства пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент. Селения, заполненные вооруженными казаками, повинности, напоминающие барщину, рождали внутренние противоречия с центром Руси. Москва, присылая хлеб на наши богатые черноземы и снабжая таким образом служилое население продовольствием, естественно хотела в корне изменить ситуацию. Была придумана «десятинная пашня». Т.е., народ, наделенный участками земли, в условиях постоянных набегов степняков, должен был, не имея достаточно работников не только сам обеспечить себя хлебом, но и отдать его десятую часть в Москву. Не удивительно, что излегощинские, сокольские, ступинские, боровские и другие казаки поддержали лояльного к ним Лжедмитрия и других самозванцев…

 В 1611 году, как указывают летописи, рязанские земли, к которым относилась вся территория нынешнего Рамонского района, были вновь опустошены крымцами. 

И всё же,«Смутное время» - начало ХVII века, как отмечают многие историки, прошло для нашей земли в относительном спокойствии. Основные события – польско-литовская интервенция, венчание русским царем Гришки Отрепьева, называемого Лжедмитрием I, прибытие на Русь новой царицы – Марины Мнишек, приход Лжедмитрия II –«тушинского вора», сбор народного первого ополчения под предводительством Ляпунова, сбор второго ополчения под предводительством Минина и Пожарского и другие исторические коллизии развернулись в центре Руси и на её западных границах.  

Местные казаки принимали участие во всех этих исторических событиях. Наши села не испытали такого голода, который свирепствовал на Москве, не ощутили и лютой злобы поляков и литовцев. В это время так малонаселенная наша земля пополнялась бежавшими и пришлыми из центральных областей. Целыми семьями выгоняли бояре и князья своих дворовых людей и холопов не в силах прокормить их в своих поместьях.

Отголоском всех этих значимых для Московской Руси событий был лишь вихрем промчавшийся набег атамана Заруцкого и осада Воронежа литовцами в 1617 году, но это произошло уже после венчания на престол русского царя Михаила Федоровича Романова.

Надо отметить, что Заруцкий имеет к нашей земле самое непосредственное отношение. Предав молодого царя, Заруцкий с Мариной Мнишек и «воренком» через наши села отступает на безопасные территории. Поочередно он отсиживается в дер. Болотской, в Ситном и в д. Сушиловка, находящейся недалеко от Ивницы и Ступино. Ныне это селение исчезло. В Синдякино ведет свой последний бой на наших землях с частями детей боярских и отходит в Астрахань. В Дозорной книге пишется, что эти села «воеваны» у атамана Заруцкого.

Когда же «смутный» период нашего государства заканчивается, Москва решает вновь посчитать и определить, чем она владеет на сей момент. Поднявшемуся с колен Русскому государству требуется ввести на Поле порядок и власть. Для этого на Поле требуется не то чтобы ввести, а упрочить административный аппарат. Ранее было описано, что население «диких поль» подчинялось Московскому Пушкарскому приказу, потому что именно это ведомство снабжало их оружием. Во время боевых действий население подчинялось разрядам у нас -Воронежскому. Отношение с казаками регулировал теперь Разрядный приказ. Теперь на русское пограничье высылается из Москвы воевода на 1-2- года со штатом сотрудников (дьяки, писцы и т.д.) Своё руководство они осуществляют в Приказной избе. Они ведают военными и административными делами. Из местных дворян и детей боярских, опять же ставленников Москвы, но уже осевших на этих землях в своих поместьях, выбирается губной староста, который ведает судебно- полицейскими делами. Он сидит в Губной избе. Казаки вроде как должны им подчиняться, но не всегда получается сладить с московскими чинами.

Первые сведения об осуществлении административного контроля на нашей территории содержатся в так называемой «Записной пошлинной книге», составленной в 1613 -1615 годах московским дворянином, впоследствии воеводой, Григорием Федотовичем Киреевским. Целью описания сел, деревень, починков, монастырей и их подворий на нашей земле было, конечно, налогообложение населения. Так, по челобитью Нелюда Томашина, «Серешки Подпорина» и Дорофея Косякина было взято с сел Рамони, Лопатино и «сельца Березово», что в Воронежском уезде пошлины по полполтины. «Сельцом» в русских летописях чаще всего именовали поселения, числящиеся «за помещики» из детей боярских. Кроме «Пошлинной книги» была ещё «Беспошлинная книга», где описывались все селения не имеющие возможности заплатить деньги в Центр. Других наших селений, кроме приведенных выше, мы не находим ни в той, ни в другой. С чем это связано. А связано это с тем, что многие села были «за казаками», которые ничего в казну не платили, т.к. не числили себя гражданами Московского государства к каким бы их сословиям и рангам оно не причислило.

В 1615 году составляется известная всем историкам Дозорная книга. Здесь Григорий Федотович Киреевский призван исполнить обязанности дозорщика. Его задача состоит в том, чтобы как можно подробно описать г. Воронеж и его уезд, т.е. все села, починки, деревни и состав народа, который в них проживает. В Воронежском уезде, по разным данным им описано 42 постоянных поселения. Причем 28-29 из них можно отнести к территории современного Рамонского района. Это говорит о самой густой заселенности на землях из всего Воронежского уезда в ХVII веке. Здесь мы читаем о селах – Большое и Малое Березово(сейчас это одно село), Лопатки, Рамонь, Сенное, Ступино, Чертовицы и Гвоздевка; о деревнях- Айдарово, Болотская, оно же Струково (сейчас ул. Заводская и Победы в Рамони), Енина, Борки, Глушица, Ивницы, Малая Гвоздевка, Остапово (Ситная), Прутская, Пекшево, Подгорная(сейчас уже не Рамонского р-на), Ямная, Сушиловка; 3 сельца- Рядное (сейчас р-он азропорта), Грязное (сейчас ул. Чапаева в Рамони), Животинное (сейчас Староживотинное); 3 починка- Рядное (Медовка), Рудаков (сейчас территория Березово) и починок Нелжинский; поселение при монастыре Карачунском. Напомним, что помещиками назывались служилые люди, прикрепленные, «испомещенные» на земле. Между реками Воронеж и Усмань указываются 4 села- Собакино (сейчас- Новая Усмань), Боровое, что на Усмани, Ступино, Излегоща, 1 слобода – Бобиковская (Бабяково), 3 деревни- Репное, Корастелево, Песчанка и один починок- Нелжинский.  

Всего Киреевский указывает в Воронежском уезде 269 помещиков, 15 вдов, владеющих землей на правах помещиц, 28 недорослей. Паханной земли около 430 четвертей, наезжей 504 четверти, земли «диких поль» 16168 четвертей,т.е. больше 500 га. Обрабатывается же около 220 га, говоря современным языком. Указывает он также 4 казачьих атаманских слободы с пахатной землей 120 четей, наезжей 160, дикого поля около 6700 четей.

Многие краеведы просто констатируют факт, что такая книга была составлена и отсчитывают 1615 годом дату основания наших сел и деревень. Но они почему –то не берут во внимание тот факт, что для того чтобы прислать на место учета дьков и переписчиков, в Москву сначала должна была прийти челобитная от местных жителей с просьбой описать их селения и уменьшить налог, в связи, например, с ураганом, нашествием иноплеменников или пережитым голодом. Так вот, чтобы Г. Кириевский прибыл в наш край, местными жителями сначала была составлена челобитная в Москву. Поэтому никак нельзя считать годом основания таких сел, как Ступино, Ямное, Чертовицы, Нелжа и т.д. год 1615. Даже исходя из приведенного исторического факта и вышеописанных событий ясно, что селения были основаны до составления знаменитой «Дозорной книги», уж больно густо они населены не только служилыми людьми, но и их родителями, женами, детьми, племянниками. Подробно описываются их хозяйства, земли пахотные и непахотные, пустоши, земли «наезжие», т.е. обрабатываемые по случаю застоя в военных действиях, луга, сенокосы, леса строевые, хоромный, межи и границы пашни и т.д. Подробно описывают и храмы «древяны клеть» или «древяны вверх», построенные уже очень давно…

Итак, топографическое название «Нелжинский починок» упоминается в доступных нам архивных документах с начала ХVII века. В «Дозорной книге» починок числится «за помещики» Михаилом Микитовым сыном Плаксиным и Прокопием Олфимовым сыном Ярцевым.

У Плаксина «три жребия», а у Ярцева –один. У Плаксина земли пахотной «наездом», т.е. в свободное от войны время- «99 четвертей с осьминой», 200 копен может собрать его сын Прокофий по р. Излегоща. Им же принадлежит Нелжинский бор, а по реке Воронеж «дровяной и хоромный лес». Могут они, скорее всего «за откуп», ловить рыбу в «Нелжинском озере» и на реке. 

За Прокофием  Ярцевым числится дикого поля сто четвертей, сена 200 копен, также лес хоромный и дровяной, «рыбные ловли на Воронеже и на речке на Нелже». Какое озеро упоминается под названием «Нелжинское»? Известно, что сейчас в селе есть два озера- Улуково и Тараканово. Сейчас невозможно определить, какое из них ранее называлось Нелжинским. Возможно то, которое стоит ближе к затону р. Воронеж, который и сам именуется «речкой Нелжей». Возможно это и затон р. Воронеж. Но это лишь догадки. Земли Плаксина и Ярцева межуются с Карачунским монастырем «к степи, едучи к Воронежу». Если учесть слова «едучи к Воронежу», то речь идет о правом береге.т.к. именно там пролегала Карачунская дорога через уже основанные села и деревни, такие как Лопатки, Прутская, Борки, Ивница, Березова, Рамонь. Да и многие поместья располагались, в основном на правом берегу.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              

Починками на Руси назывались недавно заселенные деревни или села. Известно, что названия поселениям давались чаще по рекам или озерам, на которых их строили. Нелжа не является исключением, а судя по древней славянской этимологии этого слова, поселение здесь периодически возникало и пропадало по известным нам причинам и до ХVII века. 

 Какой водоем летописцы ХVII века назвали речкой «Нелжа», можно предположить: скорее всего это был затон реки Воронеж. В других описях «речка Нелжа» превращается в «Княжий затон», но все эти названия имеют одну суть: речь идет о реке Воронеж и её затонах. Вообще, по сравнению с ХVI веком нам повезло, что мы имеем довольно точные данные по населенности нашего края. Не совсем ясно, как сохранились эти Дозорные книги, т.к. в 1626 году в результате пожара в Кремле сгорели все архивы Государева двора. Это были переписи населения и земель от ХIV до ХVI веков. Сгорели и другие ценные документы. Возможно они содержали данные об откупных землях, ухожеях, починках, деревнях и, даже, селах нашего края до построения крепости Воронеж и после её построения. Но, увы, теперь об этом можно только гадать. Какое-то чудо спасло Дозорные книги некоторых уездов и наши в том числе.

 Сравним Усманский стан 1615 го