Ксенофобия как проект и условие фашизации

Одним из условий фашизации является рост ксенофобии. То, что средства массовой информации выступают инструментом управ- ления, в том числе управления ксенофобией, достаточно очевидно. Вызов современности состоит в формировании мирового управ- ляемого пространства. Соответственно возрастают и управленческие возможности СМИ — от масштабов государств до масштабов мира. Есть три основные составляющие мирового управления — военная (усиливающееся военное доминирование одного геополитического блока), финансовая (имея в виду прежде всего инструменты ФРС) и информационная.

Информационное управление в масштабах мира становится все более очевидным в условиях установившейся геополитической ге- гемонии контроля медиаресурсов. Из крупнейших медиакомпаний подавляющее большинство имеет американскую прописку. Список рейтингов крупнейших медиа-компаний ограничен едва ли не исклю- чительно общностью западных государств. Это приводит фактически к доминированию одной из цивилизационных общностей в подборке информационных фактов и их интерпретации (рис. 5.9)19.

Остальной мир 6%

Япония 8%

 

США 44%

 

Европа 42%

 

Рис. 5.9. Распределение крупнейших медиакомпаний мира по странам и регионам

19 http://www.advertology.ru/article7006.htm

Связан ли с фактом медийного управления рост ксенофобии в со- временном мире? Попытаемся в этом разобраться.

Информационная раскрутка темы зачастую не отражает реалии, а создает проектируемые общественные феномены. Если постоянно говорить об этнических конфликтах, то конфликт может разгореться на самом деле. Из искры посредством целевого информационного воздей- ствия раздувается пожар. Доказательны на этот счет данные частотного контент-анализа архивов газеты «Нью-Йорк таймс». Использование слов «евреи», «еврей», «еврейский» создавало информационный фон для политического воплощения нацизма в Европе. Первый пик исполь- зования соответствующих идентификаторов достигнут в 1933 г., совпав с приходом Гитлера к власти. Второй — с началом мировой войны. В обоих случаях, когда политический результат был достигнут, частот- ность использования указанных терминов снижалась (рис. 5.10)20.

 

450

400

350

300

250

200

150

100

50

0

 

Приход национал-социалистов

к власти

 

Начало Второй мировой

войны

 

Рис. 5.10. Частотность употребления терминов «евреи» и «еврейский» в текстах американской газеты «The New York Times» (в год) как предвестник фашистской экспансии

 

Судя по данным частотного анализа, в современности вновь про- исходит информационная раскрутка темы ксенофобии. Субъекты кон- фликта, правда, на этот раз другие. Наблюдается резкий рост исполь- зования терминов: «мусульмане», «ислам», «мигранты», «миграция» и «русские». Как во времена Третьего рейха насаждается образ врага внутреннего, на этот раз иммигрантов-мусульман, и внешнего, как и ранее, России. Максимум частотности использования всех указанных идентификаторов приходится на настоящее время (рис. 5.11).

20 http://www.nytimes.com/ref/membercenter/nytarchive.html

 

На 10 тыс. слов

На 10 тыс. слов

На 10 тыс. слов

 

1997            28

1998          24

1999               35

2000                    44

2001                     45

1997

1998

1999

2000

2001

113

115

123

130

 

 

275

2002                 39

2003                37

2004                   42

2005                     46

2006                          55

2007                       49

2008               35

2009                   41

2002

2003

2004

2005

2006

2007

2008

2009

259

266

240

208

180

160

150

152

2010

2011

2012

2013

2014

43                         2010

57                  2011

55                   2012

65             2013

84    2014

184

216

245

288

318

Существует два подхода к объяснению генезиса ксенофобии. Пер- вый условно социально-психологический. Суть его связана с активи- зацией факторов, психологически обостряющих неприятие «чужого» в массовом сознании. Тонкая пленка культуры разрывается, и народ

«озверевает». Именно так произошло в 1930-е гг. с немецким народом. Среди обстоятельств, определяющих распространение ксенофобских настроений, указываются:

1) изменение структуры идентичностей;

2) кризис, ухудшение социального положения;

3) ломка традиционной системы мировосприятия;

4) конкуренция за ресурсы, рабочие места, статусы;

5) масштабные неудачи (в том числе поражение в войне). Перечисленные обстоятельства объясняют феномен роста ксено-

фобии как стихийный процесс.

Но есть и другая объяснительная модель — рост ксенофобии как управляемый процесс. Первая и Вторая мировые войны наглядно продемонстрировали возможности пропаганды по формированию массовых ксенофобских настроений. С того времени пропагандистский инструментарий стал значительно более совершенным. Пропаганда уже не бьет в лоб, прямо указывая на врага, а делает это опосредованно, создавая соответствующее информационное контекстное поле.

Говоря, что рост ксенофобии является управляемым процессом, надо ответить на вопрос — зачем это нужно? Должен быть, очевидно, какой-то результат, достигаемый посредством роста ксенофобских настроений. А каков может быть политический исход ксенофобии? Повышение градуса ненависти к «чужакам» рано или поздно достигает такого уровня, когда чужаков начинают убивать. Во внешней сфере ис- ход роста ксенофобии — война, военная эскалация, разрыв отношений. Во внутренней сфере — погром, политика дискриминации. То есть насилие как второй основной признак фашизма.

Применительно к внешней сфере виден пропагандистский «факт» попадания Европы в полукольцо «враждебного окружения». На юге и юго-востоке — «враждебные мусульмане», на востоке — «враждебные русские». Европейские СМИ и европейские политики сами, казалось бы, загнали Европу в эту ситуацию. Выход остается один, он и раскры- вает замысел — полную ориентированность на США. Искусственно созданная враждебность иноцивилизационного окружения определяет для Европы два принципиальных последствия: расширение американ- ского военного присутствия и привязанность европейской экономики к экономике США.

Рост ксенофобии применительно к внутриевропейской ситуации фактически легитимизирует свертывание доктрины социального го- сударства.

Именно для этого разжигается ксенофобия, именно так провоци- руются войны. У любой культурной общности есть собственный набор сакральных образов и ценностей. Чтобы разрушить общность, следует нанести удар по ее ценностному фундаменту. В этом смысле журнальная карикатурная атака на Мухаммеда — это покушение на всю исламскую умму. Эти карикатуры не были безобидной шуткой художника, но созна- тельным включением в информационно-психологическую войну. Собы- тия, произошедшие после парижских терактов, это подтверждают21.

Принятие европейским сообществом идентификатора «я Шар- ли» означало почти военную (применительно к информационно- психологической войне) мобилизацию. Такое фиксируется впервые. Принятие идентификатора «я Шарли» означает солидаризацию Европы с осквернением журналистами системы ценностей иной общности. Каков будет ответ со стороны этой иной общности — достаточно очевидно.

Инцидент с карикатурами «Charlie Hebdo» не единичный. Анти- исламская кампания в западных СМИ представляет собой цепь высту- плений, которые в религиозной лексике определяются как «кощунство» и «святотатство». Инспирируется межцивилизационный конфликт. В ответ на публикации карикатур на Мухаммеда датской газетой

«Jyllands-Posten» иранская газета «Hamshahri» организовала междуна- родный конкурс карикатур на тему холокоста.

Антиисламская, а по сути антирелигиозная, пропаганда в западных СМИ фактически обозначила раскол мира. Уже карикатурный скандал 2005–2006 гг. продемонстрировал, что геополитически и цивилизацион- но мир раскололся на западную общность воинствующей секулярности и остальное человечество, стоящее на позициях традиционных ценно- стей. Постмодернистское богоборческое меньшинство мира навязывает свой ценностный выбор мировому большинству22.

Карикатуры «Charlie Hebdo» не только антиисламские. Они в рав- ной мере и антихристианские, и антииудейские. По большому счету в фокусе поругания оказалась любая система ценностей, основанная на религиозном мировосприятии. И если ни закон, ни отношение обще- ственности не защищает человека от оскорбления его ценностей, то война, террор и насилие становятся неизбежным результатом23.

21 http://lifenews.ru/news/148339

22 http://www.kommersant.ru/ImagesVlast/Vlast/2006/006/vlast_06_016big.jpg

23 https://charliehebdo.fr/

Фашизация мировой культуры

Еще в период Античности были сформулированы две формулы природы человека. Первую выдвинул Плавт — «Человек человеку волк». Вторую Сенека — «Человек для человека есть нечто священное». Эти два антропологических образа в дальнейшем определили содержание двух противостоящих друг другу процессов мировой истории. Они же столкнулись во время Второй мировой войны. Антропологический тип «человек — волк» был побежден в 1945 г. Однако латентно этот тип становится сегодня даже нормативным. Конкуренция активно преподносится как естественное состояние человеческих отношений, как главный критерий успешности. Успешный человек в этой системе координат тот, кто сможет «пожрать» всех остальных. Мировое гло- бальное господство на этом языке — «пожрать» весь мир.

Первая волна фашизации мира ценой гекатомб жертв была оста- новлена. Ведущую роль в ее отражении сыграл Советский Союз. Его существование было своеобразной гарантией того, что «ничего подобного не повторится». Но проблемы, породившие фашизм, не были разрешены. И вот с конца 1970-х гг. латентно зарождается волна новой фашизации. Первоначально она распространяется через сферу символов. Главным их транслятором выступил кинематограф. Речь не идет о распространении свастик или иной фашистской символики. На прежние формы фашистской пропаганды было наложено жесткое табу. Фашизация выражается в формировании культа насилия, обыденности его применения.

Количество сцен насилия в фильмах США за шестьдесят лет вы- росло почти вчетверо. Особенно стремительный рост зафиксирован в категории кино PG–13 (дети до 13 лет только в сопровождении ро- дителей) (рис. 5.12)24.

Прежние пацифистские идеалы 1960-х отброшены. Вместо них культивируется идеал воина-победителя. «Супермен» голливудского образца мало чем отличается от образа «белокурой бестии» в пропа- ганде Третьего рейха. Эти образцы стали прививаться в самом раннем возрасте. Вместо персонажей народных сказок, утверждающих, что сила без добра не является настоящей силой, приходит герой компьютерных игр, лишенный какого бы то ни было внутреннего мира. Убить человека, десятки, сотни людей в компьютерной игре — без всякой христианской рефлексии об аморальности самого убийства. Новая игровая культура приучает к мысли, что убивать не только допустимо, но и необходимо на пути к достижению цели.

24 http://ria.ru/culture/20131111/975912642.html

30

Доля насильственных сцен в час

25               Среднее

Граница доверительного интервала (95%)

 

20

 

15

 

10

 

5

 

0

1950    1960     1970    1980      1990   2000     2010

 

год

Рис. 5.12. Доля насильственных сцен в 30 самых кассовых фильмах США

 

 

Жестокость в каких-то формах, безусловно, присутствует в разных культурах. Но насилие, совершаемое на идейной основе антропологиче- ского превосходства, — это характерная черта фашистского сознания. Именно так представлен конфликт между голливудским супергероем и повергаемыми им противниками. Убийство же в компьютерной игре вообще не рассматривается как убийство человека. Жертва обезличе- на, это не человек, что-то абстрактное, что-то вроде раба-нечеловека в Античности.

После распада СССР тенденции фашизации становятся все более очевидны. Современная массовая культура превращается в квазия- зыческий культ плоти и насилия. Но именно эти культы насаждались в свое время в фашистских государствах.

США стали главным мировым транслятором культурных образцов. Широко обсуждается феномен американизации национальных культур. Но через американизацию происходит и другой процесс — ползучая фашизация.

Может быть, насаждаемые культурные образцы героя-убийцы не выходят за виртуальные рамки? Может быть, совершая убийство в компьютерной игре, человек выплескивает заряд агрессии, которая не переносится на окружающих? Статистика говорит об обратном.

В 1974 г. коэффициент умышленных убийств в мире составлял 2,85 на 100 тыс. населения. При этом тренд был на понижение. Тренд изме- нился в сторону повышения с начала 1980-х гг. К 1993 г. коэффициент умышленных убийств повысился до отметки 3,85. В 2011 г. на 100 тыс. населения фиксировалось уже 6,9 убийств.

Культурная гегемония предшествует гегемонии политической.

Массовая культура уже в значительной мере фашизирована.