Принудительное ограничение репродуктивной деятельности как нарушение прав человека

Одной Германии к 2050 году потребуется не менее 15, а может быть, даже 25 миллионов иммигрантов – то есть ежегодно около 500 000 человек, которых никто не хочет видеть.

Очевидно, что из-за прибывающих в страну поселенцев возникнут проблемы. Разве может кто-то исключить сценарий, по которому Европу наводнят малограмотные антисемиты из исламского мира, которые в корне изменят местную среду и усилят позиции европейских антисемитов? Простой толерантностью такую ситуацию точно не исправить. Таким образом, вполне очевидно, что наши в целом похвальные усилия по воспитанию любви к приезжим не произрастают исключительно из одних добрых побуждений, как могло показаться на первый взгляд. Если бы мы не были вынуждены к этому, то мы бы не стали по собственному желанию поддерживать идеи прав человека и идеалы человечности. Но воспитание достаточного количества собственных детей сейчас представляется все менее возможным. И нам приходится ломать собственное мировоззрение, что само по себе требует значительных усилий. Это утверждение ни в коем случае не обесценивает борьбу против ксенофобии, а просто открывает еще одну перспективу оценки толерантности – прагматическую.

Права человека всегда защищают тех, кто живет здесь и сейчас. Сформировавшиеся исторические притязания на развитые культурные территории больше не могут служить обоснованием для устранения стремящихся на эти территории переселенцев. Права человека защищают продолжение рода – зачатие и рождение, то есть запрещают вмешательство в процессы сохранения отношений национального большинства к меньшинствам в рамках границ отдельного государства. В соответствии со статьей 2 (пункты d и е) Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, геноцид осуществляется уже в том случае, когда в силу вступают «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения, [а также] насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую».

Современные примеры конфликтов в Косово и Палестине показывают, насколько чудовищной может быть система принуждения женщин к деторождению и как откровенно юношей используют для уничтожения или изгнания тех, кто на момент их взросления еще занимал ведущие позиции в соответствующем регионе. Права человека распространяются на этих мальчиков в той же степени, как и на единственных сыновей или вообще единственного ребенка тех групп, которым предстоит пережить уничтожение.

Несмотря на то что мы пока что используем множество международных юридических актов, которые осуждают геноцид, после его осуществления те, под чьим руководством этот геноцид проводился, будут находиться под защитой прав человека. Дети немецких или иракских массовых убийц ни на йоту не меньше защищены концепцией прав человека, чем сироты, чьи еврейские или курдские родители были убиты в ходе преступлений против человечности. Причем это положение сохраняется и в том случае, если первые продолжают мечтать об уничтожении последних. Наказание ждет только прямых и непосредственных подстрекателей и убийц. Поэтому механизм геноцида никуда не исчезнет: он будет принимать формы внезапного исчезновения народов из истории или потери мифически любимого «поля дроздов» (название «Косово» – производное от слова «Кос», то есть дрозд), на котором довелось проживать тем, кто начал рожать больше детей, чем их гонители. Даже если массовых убийц удается остановить до того, как они закончат полное уничтожение своих жертв, в лучшем случае перед международным судом предстанут различные «милошевичи», в то время как остальные условные «сербы», на доверие которых опиралась преступная деятельность их руководства, будут защищены правами человека. Ярким примером такого результативного и одновременно оставшегося безнаказанным поступка условных «сербов» стало решение восточноевропейской проблемы с Германией путем заключения мира 1945 года. Около 2,1 миллиона человек было уничтожено в Югославии, 135 000 из которых проживали на территории преимущественного проживания сербов, причем еще 13 миллионов было изгнано из страны. Следует отметить, что из-за суровых условий проживания и транспортировки беженцев многие из них умерли в пути (Статистическая служба ФРГ, 1958). Очевидно, что такие действия тоже предпринимались с учетом определенного расчета.