Схема 7. Общие зависимости ощущений, восприятия и внимания.

Условные обозначения:

1. информация от рецепторов

2. образы и ассоциации в восприятии

3. восприятие

4. действие установки в организации внимания

5. психические механизмы воли и установок личности

6. спектр востребуемой, согласно долговременным и ситуативным установкам личности, информации от восприятия

7. стихийно востребуемая информация от непроизвольного внимания

8. неосознанно фиксируемая информация, связанная с ментальной ориентацией человека

Описанные зависимости действительны для всех видов ощущений. Существует несколько оснований для классификации ощущений. Согласно одному из них, ощущения делятся на контактные (осязательные, вкусовые) и дистантные (зрительные, слуховые), а также промежуточные (обонятельные). Сущность последних представляется наиболее темной, поскольку химическая гипотеза обоняния должна подразумевать наличие некоего банка запахов-эталонов, что звучит неправдоподобно и не наблюдается как принцип банка данных для других видов ощущений. Другие же гипотезы слишком экзотичны и нарушают принцип бритвы Оккама, запрещающий необоснованный подход к экзотичным объяснениям.

По классификации Ч. Шеррингтона выделяются три вида ощущений:

• экстероцептивные, возникающие при раздражении рецепторов на поверхности тела;

• проприоцептивные, отмечающие ощущения организма и возникающие в основном благодаря раздражению рецепторов в мышцах, сухожилиях и т.д.;

• интерецептивные, возникающие как сигналы о протекании обменных процессов в организме (как видим, ряд редких, но возможных ощущений классификация Шеррингтона не предусматривает).

Таким образом, ощущения, характеризующие одновременно как адаптационные, так и эвристические потенции человека есть непременное условие социализации. В этом смысле целый ряд эффектов перцептивного бытия человека показывает глубочайшие психологические корни социального поведения. Благодаря ощущениям идет и часто бессознательная корректировка поведенческих задач. Происходит как бы непрерывный, перманентный «вход» в ситуацию — даже тогда, когда человек субъективно убежден, что действует исходя из абстрактных принципов (демократии, справедливости, долга).

Поэтому сама природа ощущений показывает неумолимость своеобразного «квантования», матричность любого поведенческого решения, погруженного во внешнюю жизнь, и прежде всего — в общение, социум, — чтобы ощущать энергию самой жизни.

Иными словами, даже беглый анализ сложных проблем изучения «перцептивного тракта» психики показывает, что вряд ли стоит отождествлять простое влияние «я-системы» на всю психику с имиджем. Такое влияние есть бесспорный факт. Известен, скажем, опыт, когда испытуемым быстро, на пределе восприятия (0,2-0,4 сек.) показывают голографическое изображение свечи, горящей пламенем вниз. При опросе большинство зрителей утверждают, что свеча горела нормально, пламенем вверх, демонстрируя верность сомнительному принципу: если не бывает, то не видел.

Мозг действительно не только отражает, но и творит мир — другое дело, что имиджи являются не единственным, а для многих - и не самым любимым творением. Апперцепция, давление личностного опыта на органы чувств, вплоть до феномена расщепления «я-системы» в аффекте на роли «действующего» и «наблюдателя» («я смотрю сверху вниз на мое действующее тело»), подтверждена десятками исследований.

Но такое давление имеет весьма слабое отношение к имиджам. Последние, по представлениям автора, отражают не просто адаптацию человека к среде, но приспособление личности к навязываемому опыту группового общения с его ориентацией не на человека, а на самосохранение. Цель группы — она сама, а не люди, которые ее образуют. Пользуясь метафорой Френсиса Бекона, можно сказать, что имидж есть демон «мы» в «я», для которого человек есть лишь символ, средство и условие самовоспроизводства «мы».

Как и многие, чье духовное развитие пришлось на 70-е годы, автор отдал дань романтике известного марксистского тезиса о будущем «прыжке из царства необходимости в царство свободы». Представляется, что имидж выражает именно необходимость играть по социальным правилам, что позволяет надеяться использовать других для себя. Во всяком случае, такой мотив — легко обнаруживаемая сторона психологии большинства групп, ассоциаций и социальных фрагментов.

Косвенно о сложности таких проблем свидетельствуют данные пока очень немногочисленных социологических и социально-психологических исследований. Автор употребляет термин «косвенно» поскольку, во-первых, таких исследований мало, во-вторых, во многих из них используются только классические социологические методы, что не особенно эффективно при изучении психических характеристик имиджа и т.д.

Поданным В.М. Шепеля, например, «среди пятидесяти восьми качеств, с помощью которых создавался образ учителя, такое качество как любовь к детям заняло 28 место», что показывает, видимо, действительно высокую роль стереотипизации и в формировании, и в восприятии имиджей[31].

По данным упоминавшихся авторских исследований на вопрос о мотивах строительства имиджа (что шифровалось в системе полузакрытых вопросов) 26% выбрали вариант «хочу поменьше уставать в общении», 14% — «мне нравится вести себя по-разному», 13% — «не знаю, но так всегда получается», 20% — «близких людей не обманешь, а с остальными нельзя раскрываться».

При психоанализе более 33% респондентов ассоциировали понятие имиджа с «образами защиты»: броня, маска, лицо в гриме и т.п.; у 25% наблюдались западные ассоциации: girl, M. Джексон, и почти у 50% — образы масс-медиа: телевизор, спектакль. Любопытно, что ассоциации на понятие понимания, далеко отстоящего, по представлениям автора, от имиджа, были чаще всего связаны с тревожными образами: темный лес, экзамен, усилие, нырок и т.д. Ортогональность ассоциативных рядов, таким образом, очевидна.

На систему вопросов о том, со сколькими людьми они реально общаются без имиджа, 17 % ответили, что таких людей вообще нет, 18 % — есть один-два, 10% — три-пять, причем в проверочных интервью был подтвержден единообразный критерий выделения таких людей — общение без корыстного притворства.

В игровых ситуациях, где цель формулировалась «понравиться любой ценой» с последующим психоанализом участвующих, более 80 % респондентов жаловались на неловкость, стеснительность, неумение диагностировать партнера и лишь около 8 % — на безнравственность происходящего и т.д.

Подведем некоторые итоги, сформулировав еще раз основные тезисы данного раздела исследования:

1. Существование психических компонент имиджа является бесспорным фактом.

2. В психике есть процессы, прямо не участвующие в формировании имиджа, и даже враждебные по отношению к такому формированию, - например, многие процессы восприятия, ощущений, эмоций, страстей, сна и др.

3. Собственно формирование имиджа начинается на личностном уровне.

4. Имидж оформляется в «верхних» этажах «я-системы» как сторона социального «я», и чем глубже такой уровень, тем меньше в нем роль имиджа.

5. Абсолютным противопоставлением имиджа психике является экзистенциал, изначальный страх разума понимать себя. Экзистенциал и имидж ортогональны, взаимно противоположны, чем выше роль экзистенциала, тем меньше роль имиджа. Последний и призван удержать человека от «прикосновения» к экзистенциалу (фазой такого прикосновения являются страсти – тоска, аффект, несчастная любовь и др., где роль имиджа сужается).

6. Имидж начинает формироваться через механизмы человеческой воли. Это проявляется в необходимом доминировании, особенно в простых ситуациях, социальных символов (данных в установках, переборе вариантов выбора, в так называемой «звезде надежды») при принятии решения.

7. Социальный опыт общения, стереотипные групповые ценности трансформированы в бытии воли в функционально-поведенческие ассоциативные ряды, шифры, выступающие как мощные ориентиры возможных выборов. Отход от них возможен, но маловероятен и опасен, поскольку нарушает психическую защиту, желание достичь группового успеха минимумом психических сил.

Такие тезисы описывают самые общие ориентиры гипотезы о роли имиджа как своеобразного «социального компаса» в психике. Разумеется, такая гипотеза может быть уточнена в целом ряде более частных вопросов, например – существует ли детский имидж и как он формируется? Можно ли по типам имиджей диагностировать психическое состояние человека, и как именно? Как воздействует аутотренинг на имидж, можно ли по имиджу определить тип личностных комплексов и др.

У автора есть некоторые соображения на этот счет, но он предпочитает оставить их при себе по целому ряду причин – и для того, чтобы сделать наше исследование имиджей более компактным, и потому, что по данным проведенного маркетингового исследования на одного респондента, интересующегося теорией имиджа, приходится не менее десяти интересующихся только практикой имиджмейкерства.

Кроме того, ответы на такие конкретные вопросы плохо выводимы из общей теоретической модели. Они требуют именно конкретных, рациональных, чуждых всякой мистике научных исследований – поскольку, как кажется автору, наука кончается там, где кончаются возможности рациональной, восходящей к идеям Ф. Бэкона, Р. Декарта, Б. Спинозы проверки и сравнения гипотез, хотя бы на эстетическом уровне, поскольку странно было бы изучать маску, демонстративно игнорируя лицо.

 

Глава 2. Как строить имидж?

Духовно развитая личность наибольшую требовательность всегда предъявляет к самой себе... Отсюда вечная драма духовно развитой личности с близкими людьми. Ведь к ним она относится как к себе или почти как к себе. А они этого не выдерживают. Они этого тем более не выдерживают, видя, как она снисходительна к далеким.

Ф. Искандер. Стоянка человека - М.: «Правда», 1991- С. 226.

 

а) Возможные критерии правильного имиджа.

Автор очень надеется, что теоретическая картина природы психических механизмов возникновения имиджа, описанная в предыдущих разделах книги, освоена читателем достаточно, чтобы строить на этом фундаменте следующий этаж аргументации в пользу общей гипотезы, относящейся уже к практике имиджмейкерства.

По данным упоминавшихся исследований не более 50-60% людей, определенно имеющих имидж, строили какие-либо предварительные планы по этому поводу. Причем в такой категории лиц женщин примерно втрое больше, чем мужчин. Еще менее трех-четырех процентов респондентов сознательно отвергают саму идею подчинения своего поведения имиджу.

Такие данные косвенно указывают на довольно высокую роль стихийности в строительстве имиджа. Люди, не склонные задумываться и строить планы о том, как «правильно нравиться», используют, в сущности, одну технологию — технологию «проб и ошибок».

Они интуитивно учитывают и провоцируют в себе ряд элементарных навыков общения примерно в следующей последовательности:

• отслеживание микрореакций партнера на каждый акцентированный акт своего поведения;

• сверка этих микрореакций с эталоном желаемого впечатления. Последний, как правило, дан на символьном уровне и, соответственно, сверка происходит чисто интуитивно (по некоторым данным, в троичном коде: «нормально», «не соответствует», «непонятно»);

• при неудаче, то есть оценке «не соответствует», — легкая корреляция поведенческих нюансов (интонации, темы разговора, пауз и др.).

Такой метод широко применяется, особенно женщинами. Однако в ряде случаев он определенно неэффективен. Эксперимент показывает уровень надежности такого метода в районе 20 %. Он помогает лишь при довольно простых ситуациях общения, хорошем предварительном знании партнера. В других же случаях такая «технология» плохо применима, поскольку сопряжена с риском провоцирования в партнере болезненных комплексов, неприятных воспоминаний и т.д. Рекомендаций же, как избавиться от этого, что вполне возможно при стихийном конструировании имиджа, этот метод не дает[32].

В сущности, такой метод подразумевает лишь один реальный критерий удачного имиджа. Имидж удачен тогда, когда я веду себя стихийно, а в результате возникает желаемая ситуация общения.

Такой опыт не будет рассматриваться в нашем дальнейшем анализе, поскольку требует отдельного и очень сложного по методологии исследования бессознательных механизмов реактивного общения, где резко снижается роль собственно субъективных целей и планов, — тем более, учитывая явное большинство женщин в генеральной совокупности.

Попробуем, за пределами принятого ограничения, прокомментировать такие эмпирические данные некоторыми теоретическими обобщениями относительно специфики индивидуальных имиджей.

Логически рассуждая, таких критериев вряд ли более трех, — если не прибегать к довольно экзотичным объяснениям природы имиджа — например, сводя его к врожденной потребности в игре, подражанию как наследию животного, обезьяньего прошлого человечества, что, видимо, слишком грубо нарушает методологический принцип «бритвы» Оккама, принцип реальной «экономии объяснений»:

1. Критерий самоощущения. Удачен тот имидж, который считается удачным автором, поскольку именно он вырабатывает упомянутый «эталон желаемого впечатления»;

2. Критерий качества впечатлений у избранных респондентов. Удачным при таком критерии является тот имидж, который производит задуманное впечатление на избранный круг лиц. Чем шире круг лиц, тем интуитивнее оценка качества имиджа, для более точного определения нужно внедрение экспертов;

3. Критерий достижения желаемых носителем имиджа целей у респондентов. Представляется наиболее сложным и искусственным, так как для определения качества имиджа в таком варианте необходимо изучить, произошло ли изменение поведения респондентов по субъективно заданному параметру (были ли аплодисменты или поздравления, или поданы ли голоса за кандидата после его встречи с избирателями и т.п.).

Наиболее распространен именно первый критерий, особенно у мужчин. Женщины более реактивно и точно отслеживают произведенное впечатление, редко ошибаясь принципиально. Например, в упоминавшихся играх по имиджелогии суждение «я понравилась» при единодушном обратном суждении экспертов («она явно не понравилась») было примерно в 8-10% случаев (у мужчин — в 10-15% случаев), что весьма показательно.

Оговорим сразу еще одно ограничение. В нашем анализе не будет рассматриваться специфика ни детских имиджей, ни имиджей лиц с ненормальной сексуальной ориентацией. Они просто слабо изучены. Относительно вторых автору известна лишь работа А.М. Зимичева[33].

Его представления о количестве таких имиджей отражены на приводимом графике.

График 3. Распределение секс-ориентаций
как фактор движения индивидуального имиджа.

Комментарии к графику

Знаком ¥ обозначены мужчины, знаком ¤ — женщины, знаком £ — люди, обладающие совмещенными половыми признаками (гермафродиты).

Стартовый тезис, знакомый по неофрейдизму, заложенный в график, можно сформулировать так: генетически любой человек совмещает мужские и женские черты, особенно в психике. Линия мужчины — женщины описывает распределение численности лиц с ярко мужской ориентацией, совмещенной до уровня паритета ориентацией, и ориентации женской.

Соответственно заштрихованные области под номерами 1,4 описывают группы лиц, для которых однозначная половая ориентация имеет патологическое значение («самцы» и «самки» в терминологии А.М. Зимичева), области 2,3 — немногочисленные группы лиц с извращенной секс-ориентацией, для которых такое извращение также имеет патологическое значение.

Именно для таких групп лиц секс-ориетации и секс-символы являются важным фактором имиджа; для остальных же, которых большинство, такой фактор практически полностью регламентируется упомянутой «детерминистской нишей» факторов чисто социальных и психических. О соотношении же численности приведенных групп А.М. Зимичев пишет: «Если в классе 30 человек, то среди них окажется (в среднем) 1-2 мальчика с крайне мужской ориентацией, 1-2 девочки с крайне женской ориентацией и еще примерно столько же каждого пола с обратной ориентацией.

С увеличением числа человек влияние случайностей уменьшается, и в коллективе из 3000 почти наверняка окажется 100 человек «самок», «самцов» и гомосексуалистов обоего пола. Для сравнения: в такой массе людей гермафродитов окажется 5-6 человек»[34].

Индивидуальный имидж меньшинств отличается наличием опознавательных символов «для своих», высоким уровнем скрытности для других, символами ущербности, более слабой социальной ориентацией на конкретные группы, и т.д.

Примерно похожее положение вещей существует и по общему распределению мужчин и женщин в их субъективных оценках темпа времени, ориентацией на настоящее, прошлое и будущее, что отражено на графике 4.

График 4. График распределения мужских и женских ориентации
по восприятию времени.

Данный график вряд ли нуждается в комментариях, описывая явно большую ориентацию женщин на настоящее, что выражено в большей реактивности, в среднем, их имиджей, впрочем, вместе с тем оборотной стороной их имиджей выступает и меньшая адаптивность, нелюбовь к отработке стратегии имиджей.

Таким образом, в разработке стратегии и конкретных технологий конструирования имиджей необходимо учитывать заметное число взаимообуславливающих факторов: отличия имиджей мужских, женских, детских; отличия имиджей по полу, возрасту, месту проживания; учет ярких субкультурных моментов имиджей, ориентация большинства имиджей на истеблишмент, моду, символьные ряды, навязываемые масс- медиа и т.д. Система таких факторов учитывалась в отработке авторских методик конструирования имиджа. Для индивидуальных имиджей была избрана методика step by step, а для групповых имиджей — методика public relations.

Подробнее особенности таких технологий излагаются ниже. Пока же, не раскрывая понятий и нормативных шагов таких технологий, отметим объединяющие их общие принципы:

• такие технологии должны заметно уменьшать риски конструирования имиджей. Иными словами, они должны быть более надежны, чем стихийное конструирование имиджа, то есть, возникновение желаемых ситуаций и результатов общения после применения таких технологий должно быть выше, чем до этого, и уж, как минимум, быть больше 20 %;

• такие технологии должны включать в себя основные приемы социальной и психодиагностики, поскольку эти области научного знания отрабатываются давно и с заметным успехом. Например, для группового имиджа это должно подразумевать такую пластичность рекомендаций по его строительству, которая позволяла бы учитывать специфику конкретной группы и групповые эффекты поведения;

• описание шагов предлагаемых технологических программ должно быть формализованным достаточно, чтобы явным образом отличать их друг от друга и оценивать логику переходов;

• они, особенно методика public relations, должны учитывать векторность взаимодействий субъектов, например, по линии «мы — мы» (имидж одной организации для другой), «я — мы» (скажем, имидж политика для телезрителей) и т.д.;

• весьма желательно, чтобы описываемая специфика таких технологий не затушевывала, а четко называла те нравственные цены, которые приходится платить за обладание мощным и эффективным имиджем.

Оговорив такие условия, рассмотрим подробнее первую из таких технологий.

б) Конструирование индивидуального имиджа:
технология step by step.

Сама идея технологии step by step, насколько известно автору, впервые возникла в кибернетике и информатике при первых попытках моделирования искусственного интеллекта на примере «искусственного шахматиста»[35].

Она подразумевала конкретизацию рекомендательных подпрограмм как бы шаг за шагом, устанавливая жесткие логические связи, но с высокой степенью свободы при разветвлении вариантов.

В данном случае идея программирования поведения людей шаг за шагом, чтобы построить имидж, можно сформулировать так: «Я имею поведенческие навыки, которые в состоянии изменять и регулировать, в зависимости от поведения партнера и ситуации так, чтобы с возможно большей вероятностью понравиться ему достаточно, чтобы он оказал мне желаемую услугу. Чтобы не ошибиться, я руководствуюсь не только интуицией, но и своим чувствованием правильного сценария происходящего. Я знаю, что, как ни парадоксально, чаще всего добиваешься таких целей, когда не торопишься, когда нравишься шаг за шагом».

Возможно, при ознакомлении с описываемой ниже базовой блок-программой технологии step by step, у читателя возникает ощущение безнадежности самой идеи что-то формализовать в общении, да еще до уровня каких-то конкретных программ.

Такое ощущение вызывает у автора симпатию. Оставляя в стороне чисто эмоциональные аргументы (вроде печали по поводу первого в истории проигрыша чемпиона мира компьютеру), автор хотел бы, все же, выразить несколько соображений по этому поводу.

Во-первых, как отмечалось в первых разделах книги, имидж есть прямое выражение процессов социального программирования поведения людей, по крайней мере, таково убеждение автора, и было бы странным, принимая концепцию программирования в теории, отказываться от нее при разработке конкретных методик.

Во-вторых, автору кажется слишком примитивным понимание поведенческого программирования как чего-то жестко предписанного. Вполне представимы, и в кибернетике уже созданы, программы для решения так называемых неточных задач с «плавающим выбором» — например, для бортовых компьютеров межпланетных станций (серия «Вояджер», «Пионер», «Марс»). Сама идея таких программ ассоциируется у автора с идеей аритмологии П. Флоренского, согласно которой смысл и хаос не являются бинарными понятиями. Они даны в переплетении и степени свободы программ решения неточных задач (а, строительство имиджа, безусловно, относится к их числу) достаточно высоки.

В-третьих, в описываемых процессах есть множество феноменов и морфем, движение которых «враждебно» имиджу, противоречит ему. Технологизация исследовательского аппарата позволяет, в принципе, держаться в окрестностях факта имиджа, не путать его с ними.

Отметим перед тем, как привести собственно базовую блок-схему конструирования индивидуального имиджа методом step by step, некоторые особенности его бытия.

Описание, удачное или нет, детерминистской «ниши» социальных и психических процессов, показывающих высокую возможность возникновения имиджей у огромного большинства людей, чему посвящены предыдущие части работы, совсем не подразумевает и не описывает еще собственно уникальности конкретных имиджей. Примерно такая же зависимость наблюдается, например, в теоретической биологии — можно с уверенностью утверждать, что жизнь возникает при заданном интервале температур, давления, освещенности и т.д., — но из того совсем не следует тезис о том, что при наличии всех известных условий жизнь возникнет непременно.

Индивидуальный имидж действительно является социальным программированием и самопрограммированием поведения людей и их объединений — по крайней мере, автор пришел к такому выводу, — но лишь в том смысле, что человек вынужден осваивать символьную социальную реальность; причины такого положения вещей уже указывались - это и необходимость стереотипной психической защиты, и неистребимая склонность самой психики к социальной стереотипизации и т.д.

Но сценарии, темпы, акценты, нюансы, настрой, уровень адаптации к перципиенту — все это определяет сам носитель индивидуального имиджа. Выделим, для начала разговора о специфике индивидуального имиджа, первые «негативные» характеристики, игнорирование которых часто ведет, по опыту автора, к серьезным ошибкам в оценках конкретных имиджей:

• индивидуальный имидж не есть слепок с групповых норм и эталонов, — скажем моды, или простых норм истеблишмента.

Упоминавшаяся «детерминистская ниша» для индивидуальных имиджей означает просто, что те сценарии и акценты имиджей, которые явно нарушают групповые нормы, либо ситуативно оцениваются другими людьми, как нарушение таких норм, блокируются, подвергаются явному или скрытому групповому наказанию. В результате вероятность повтора после такого наказания падает.

Отметим, впрочем, что иногда, по прошествии времени, ранее «запрещенные» образцы становятся эталонными:

• индивидуальный имидж не редуцируется сверх порогового предела. Другими словами, неверное механическое представление о том, что существуют некие мифические «атомы» имиджа — улыбка, движение зрачка, интонация отдельного слова, и т.д., по крайней мере, такая мысль кажется автору неперспективной, хотя и не лишенной остроумия. Уже общие, упоминавшиеся ранее законы человеческого восприятия (Законы Ланге, Жане и др.) показывают, что, если такие «атомы» и есть, то они, скорее всего, представляют собой идеальные, выводимые в «Я-систему» длинными ассоциативными цепями картины идеальных ситуаций, исходя из кодовых микроподтверждений ожидаемости и положительных оценок происходящего в общении. Говоря метафорами, имидж «гештальтирован», как и восприятие;

• индивидуальный имидж не динамичен в высокой степени, — во всяком случае, он, в среднем, меняется медленнее, чем конкретные ситуации жизни человека, в результате чего социальный успех, как параметр удачности самого имиджа, не может быть единственным; необходимость постоянной корректировки имиджа отчасти блокируется его инерционностью, стремлением многих людей клишировать, стереотипизировать однажды найденные нюансы и приемы воздействия на других, и т.д.

Отметим также высокую пластичность индивидуального имиджа, которая определяется отнюдь не только пестрой мозаикой индивидуальных целей людей.

По представлениям автора, имидж действительно является своеобразной матрицей эгоистической ориентации множества поведенческих актов на социальные цели; но это совсем не означает, что, кроме имиджа в общении ничего нет. При любом подходе к природе общения представляется очевидным, что оно является субстанциональным полем имиджа, где кроме него проявляется множество более или менее странных феноменов, в социологии выражаемых, например, терминами «отношение», «ранжирование», «обмен символьной информацией» и др.

Автор не раз убеждался, что сценарии конструирования имиджей заметно опосредованы, например, типом возникающей симпатии — поскольку вне симпатии имиджа практически нет. Скорее всего, именно уровень симпатии определяет и сроки запоминания имиджа другого человека, о чем свидетельствует приводимый ниже график.