У изможденной Гермионы Грейнджер улыбнуться не получилось.

– Он победил, сэр. – Словно догадавшись, что из-за отсутствия у нее нормальной человеческой мимики и интонаций я могу предположить, что исход битвы оказался одновременно и радостным, и печальным, она зачем-то бодро заорала на всю хижину: – Гарри жив!

Двое авроров, следом за ней вошедших в комнату, удивились, почему после этих слов Гермиона возмущенно ойкнула. Я просто не мог поверить, что все происходящее – не галлюцинация, вот и ущипнул ее за руку, так и не дотянувшись до собственного бедра. Реакция мне понравилась. Даже самая больная фантазия не могла так визжать от боли.

Потом откуда-то возникли наколдованные носилки, на которых меня доставили в замок и отнесли в Большой зал. Грейнджер, как могла, прятала от посторонних взглядов антигероя, но, даже находясь под защитой ее спины, я чувствовал злость окружающих. Не ненависть, пока на нее ни у кого не хватало сил. Люди слишком радовались тому, что пережили эту страшную ночь, или оплакивали свои потери. Среди стонов, слез и смеха недоставало только одного звука. Без него я никак не мог поверить в происходящее, и даже когда боль вернулась, разрывая тело на части, цеплялся за ускользающее сознание. Мне хватило бы и секунды...

– Здесь! – крикнула кому-то Грейнджер и замахала рукой.

Через мгновение она посторонилась и я совершенно спокойно закрыл глаза. Одного короткого взгляда действительно оказалось достаточно, чтобы понять: больше нельзя отменить будущее. Оно есть, по крайней мере, у Гарри Поттера.

– Я люблю тебя. Наверное. – Когда я сказал это в первый раз, он исчез из палаты со скоростью, превосходящей законы аппарации, но я не испытывал смущения из-за сказанного. Это была правда. Та самая, которую Лили не хотела слышать. Только ведь ее сыну я никогда не потакал. Не провоцировал Гарри на удобное решение проблем с ненавистным учителем, и меняться уже не собирался. Я любил его так же искренне, как когда-то ненавидел. Не из-за того, что он сидел рядом несколько ночей подряд, стараясь не моргать. Наверное, моя благодарность выглядела бы иначе, она оказалась бы более сдержанной. Но я любил его... Похоже, с той холодной ночи в Динском лесу, когда, глядя на худого озябшего мальчишку, раздевшегося, чтобы с головой уйти под лед, я, тщательно подготовивший для Гарри очередное неприятное испытание воли, захотел удержать его. Просто согреть в полах своей мантии и ударить по рукам, едва он снова потянется за оружием. Вот только я всегда слишком долго думал. Позволял кому-то опережать собственные стремления. Больше так не будет. Свое право умереть, защищая его, я теперь никому не уступлю.

– Люблю тебя.

Он пытается выбраться из захвата моих рук:

– Мерлина ради, отстань ты, наконец, я хочу есть.

Для него любовь – все еще загадка. Он сам не понимает, что и к кому чувствует. Иногда говорит: «Девушек лучше, чем Гермиона, не бывает», – но при этом ему совершенно комфортно понимать, что его идеал спит с Рональдом Уизли. Его отношение к рыжеволосой бестии, кажется, смущает самого Поттера. Гарри нравится быть чьим-то. Он искренне верит, что в мире нет ничего более ценного, чем преданность и верность. Попытки спорить с этим он воспринимает как детские глупости. Мой любимый помешан на долговых обязательствах. Как мне это знакомо…

– Я тоже хочу. – Никогда не целую его в губы. Если сделаю это, могу забыть о том, что на этот раз мои чувства не имеют права на корысть. Он все еще ребенок. Теперь уже только мое дитя, потому что остальные сумели разглядеть в нем здравомыслящего человека. Это не так. Вынужденное и естественное взросление – разные вещи. Гарри хочет быть обласканным. Я сам всегда желал именно этого. Простых прикосновений, такого нужного тепла… Конечно, он старается казаться мудрым и сдержанным, но моя нежность начинает смущать его с небольшим опозданием, он всегда пьет ее несколько секунд, прежде чем отпрянуть. Говори я о чем-то другом, кроме любви, он бы сбежал, но пока не может. Потому что не понимает, как люди вообще отказываются от чего-то такого важного. Он и не сможет разобраться. Я сразу сказал, что не в его силах пока принять решение, способное изменить мои чувства. Он должен просто оставить меня с ними, как это сделала его мать, но ведь настоящие герои так не поступают… Я шантажирую его, все дальше загоняя в плен мнимой порядочности. Ничего нового. Ублюдки не перерождаются в мирных агнцев даже под влиянием большого и светлого маразма.

– Все. – Ладонь становится препятствием между моими губами и его лбом. Она была бы сама по себе хороша, если бы не пальцы, перепачканные в горчице. Ненавижу горчицу за ее резкий запах, но люблю Поттера. Что же мне выбрать? Он радуется моей задумчивости. – Если ты прекратил свои домогательства…

– Просто размышляю, вытереть ли твои пальцы салфеткой, прежде чем поцеловать, или и так сойдет.

– Гарри!

Как же хочется раздосадованно потянуться за волшебной палочкой. Ну почему я не запер дверь? Ах да, двум джентльменам, не состоящим в интимных отношениях, замки не так уж необходимы. Хотя со стороны мы, наверное, выглядим неприлично. Поттер полулежит на диване рядом со столом, уставленным всевозможными кушаньями, а бывший учитель навис над ним, поглаживая плечи своего студента, хорошо хоть совершеннолетнего и бывшего.

Глупый Гарри начинает брыкаться так, будто не знает, что застигнутым на месте преступления лучше всего изображать невозмутимость. Но все это неважно, его глаза так хороши, когда полыхают гневом… Я даже позволяю себе не заметить удара кулаком в грудь и продолжаю стряхивать с пиджака Поттера несуществующие пылинки.

– Эрни… – Когда герой магического мира выбирается из моего захвата, челюсть его напарника выглядит так, будто вот-вот коснется ковра на полу. – У меня просто плечи затекли.

И давно я стал колдомедиком и личным массажистом? Неважно. Наверное, я соглашусь, даже если Поттер назовет меня своей собакой, правда, не уверен, что обязанность носить домашние туфли в зубах полюблю так же искренне, как его. Мне все еще не нравится, когда надо мной измывается кто-то, кроме меня самого.

– Э-э… Ладно... Дело не в этом вашем… – Ну, сколько еще пауз можно сделать в бессмысленной фразе? Макмиллан медленно, но все же собирается с мыслями. – В аврорат сейчас пришла одна пожилая ведьма. Сказала, что навещала своих родственников-магглов в поселке Элиок и видела там неподалеку от заброшенного дома, на окраине, Стэна Шанпайка. Она сразу его узнала, потому что раньше часто пользовалась услугами «Ночного рыцаря», а вот наш беглец ее, похоже, не заметил. Я обещал Глоссеру, что мы с тобой проверим эту информацию.

– Тогда за дело. – Поттер пытается сбежать от меня, на ходу засовывая в рот булку с маком. – Увидимся, Снейп. Скажи Ханне, пусть запишет все на мой счет.

– Я отправлюсь с вами.

– Нет. – Звучит довольно категорично. – Ты превращаешь в хаос мою жизнь, так хотя бы работе не мешай.