Вслед за исчезновением индивидуального «я», тотальное тоже пропадает. Истинное («Я») остаётся из-за своей неразрушимой природы.

Вслед за исчезновением индивидуального «я», или индивидуального эго, тотальное тоже пропадает. Когда я обнаруживаю основу себя, когда моё маленькое «я» пропадает, когда мои ограничения пропадают, и узнается основа бывшего «меня», в тот же самый момент, как бы следуя за этим, как бы долю секунды спустя, пропадает и Тотальное, пропадает Ишвара. Ишвара - это то, что, когда «я» был отдельным, воспринималась как моя противоположность, тотальность. Я маленький, всё остальное Ишвара, Ишвара большой. Моих сил мало, Ишвара всесилен, я знаю мало - Ишвара знает всё. Когда индивидуальное «я» пропадает, в точку сходятся не только мои понятия о себе, ощущение себя, не просто все понятия ушли и я обнаружил и узнал основу себя; одновременно, долю секунды спустя, даже нет там ни какой доли секунды, следующий шаг, мгновенно следующий за этим шаг, - это то, что Ишвара тоже пропадает, Тотальное тоже сливается. Я обнаруживаю основу всего, и это включает в себя и Ишвару тоже. Не только основу себя, а я обнаружил то, на основе чего основано всё. Всё остальное - это тоже мои понятия, это то, что мне было известно и то, что мне было неизвестно, всё неизвестное я отдавал Ишваре, это было его владение; всё тотальное, всё, во что я был включен, - я обнаружил то, что это «я» и это тотальное имели одну и ту же основу. Мы пришли к одному общему знаменателю, мы обнаружили смысл этого знака равенства между мной и Ишварой. Ишвара нет, меня нет, знак равенства остался; я знаю из чего всё это возникает, я знаю, как это сделано, я знаю тот свет Сознания, который освещал и то и другое. Это не слияние с Ишварой, маленький «я» никогда так и не стал Ишварой, это эго, маленькое и ограниченное, никогда не будет Ишварой. Не в этом смысле этот знак равно, что «я стал кем-то», а я обнаружил то, что освещало и меня, и Ишвару, и весь мир, свет Сознания, который давал возможность мне вырастить дерево своих всё более и более ветвящихся понятий, и в том числе появиться Ишваре.

Это истинное «Я» остаётся из-за своей нерушимой природы. У слова «я» есть несколько смыслов. Я – как эго; «я» – многие употребляют как нечто тотальное, как супер эго, эго огромное, эго- Ишвара, это тотальное я, огромное я, которое всё в себя включает; и «Я» с большой буквы – это то неразрушимое «Я», которое остаётся, когда все понятия убраны с помощью острого целенаправленного разума. Это «Я» неразрушимо, у него нет формы, нет имени, нет никакого изменения. Я пропадаю, Ишвара пропадает, вместо этого остаётся одно «Я», огромное «Я», основа всего, неназываемая, на которую можно только указать. «Сат-чит-ананда» - это указатель с точки зрения нашего мира на это место, в котором пропадает «я» и обнаруживается «Я», дырочку, через которую этот мир выворачивается наизнанку, и мы обнаруживаем то, из чего это всегда и было только сделано, только то, что и есть. Никаких форм, отдельных от этого, ничего отдельно существующего от этого, ничего независимого. Объект существует не сам по себе, он существует не в отрыве от этого неназываемого, и когда мы смотрим, мы всегда смотрим только на ЭТО! Но вместо этого обычно мы видим ограниченные образы и собственные понятия.

Теперь мы свободны от принимания Того за то, чем оно не является. Мы теперь знаем то, что только и есть, помимо чего в этом мире ничего нет, и не только в этом мире, - помимо чего нет ни чего другого. Есть только ЭТО! И, более того, я и есть ЭТО! Я не ограничен! Я не ограничен ни рамками тела, ни рамками своих мыслей. Я ничем не ограничен; Я неизменен; Я не рождался; и Я никогда не умирал.

День шестой. Вечер.

Мы говорили о том, что до сих пор мы всё время тренировали разные способности разума, а теперь задумались о том, что же такое есть этот разум. Огромное множество мыслей разума мы сводим к двум типам мыслей: идам (то) - мысли, относящиеся ко всем объектам, и мысль ахам (я). Делается вывод, что мысль «я» - это самая основополагающая, в любой и каждой мысли эта мысль уже заключена. Двигаясь от следствия к причине, мы хотим обнаружить причину, изначальную причину, изначальную основу всего. От многообразия мыслей мы перешли к мысли «я», и мы делаем вывод, что мысль «я» - это и есть разум. Теперь мы хотим проследить, откуда появляется эта «я»-мысль. И тут процесс немного другой. До сих пор, до мысли «я», мы можем придти, тренируя в себе наблюдателя, который очень внимательно со стороны смотрит на эти мысли, смотрит на поток мыслей, смотрит на каждую мысль в отдельности, любая эмоция может быть отслежена этим наблюдателем. Мысль «я», король всех мыслей, сама и является наблюдателем для других мыслей.

Теперь я задаюсь вопросом, а кто такой сам этот наблюдатель. И в процессе исследования, кто такой этот наблюдатель, он пропадает, потому что как и в любом другом случае, когда я исследую природу чего угодно, это что угодно, сам объект исследования пропадает. И если мы продолжаем процесс до конца, мы обнаруживаем то, на основе чего основан этот объект. Точно также когда я пытаюсь найти, откуда приходит эта «я» мысль, «я»-мысль пропадает. Тут уже не годится позиция наблюдателя, потому что этот «я» это и есть сам наблюдатель, отдельность. Но, тем не менее, это чувство «я», то, что я считаю собой, оно тоже составное, и там есть часть, которая может быть отброшена, изменяемая часть, то, что можно оставить, но процесс отбрасывания здесь немного другой. Чувство «я», на самом деле, - это конгломерат двух разных частей. Это настоящее «Я» – огромная основа плюс то, что я считаю с собой, чувство отдельности. Это как бы «Я» в обнимку с тем, что я считаю собой. И они разделяются, совершенно очевидным образом в состоянии, привычном для всех, состоянии глубокого сна. В глубоком сне «Я» - есть, а «я», отдельности - нет. И вот когда я пытаюсь увидеть, кто этот я, я пытаюсь увидеть не глазами, увидеть не объект, а придти к тому источнику, откуда это «я» появляется. Оно появляется, когда мы просыпаемся, - первая мысль это уже «я», осознание своей отдельности.

Теперь мы идём в обратную сторону. Мы уже хорошо натренированным разумом отказываемся от всех объектов. Садимся в медитацию и уже не отвлекаемся ни на какие объекты. Мы погружаемся в себя. Дальше, какие бы мысли, какие бы образы перед нами не возникали, мы тоже отказываемся от этих образов, пока не остаётся только «я»-мысль, смотрящий и наблюдающий. Это значит, что мы, садясь в медитацию, не погружаемся в осознанные сновидения. Осознанные сновидения - это образы, в осознанных сновидениях мы меняем образы этого мира на какие-то другие. Сновидение - это не то, что делается при самоисследовании, где мы совершенно осознанным образом, не засыпая, не впадая в глубокий сон, не впадая в сновидения, отказываемся от всех образов.

Часто говорят: «Я не могу отказаться, образы лезут, нападают на меня…». Но каждый человек с детства умеет отказываться от того, что ему не интересно. Каждый человек с детства прекрасный медитатор, умеющий сосредоточиться только на том, что ему интересно. Если спросить что тут слышит этот ребёнок, присутствующий здесь, окажется, что он полностью фильтрует то, о чём мы говорим. У каждого с детства феноменальная способность отфильтровывать то, что ему не надо. Мы с детства умеем это делать, мы и сейчас в этом прекрасные специалисты. Внимание блуждает туда-сюда, время от времени каждый из сидящих тут отфильтровывает что-то сказанное, что-то слышит, что-то не слышит. Именно поэтому аудио-записи полезны для того, чтобы не пропустить ту же самую мысль в следующий раз. Мы с легкостью пропускаем то, что мне сейчас не интересно, - с бесстрастием, которое необходимо для отказа от ненужных мне мыслей, знаком абсолютно каждый. Каждый бесстрастен по отношению к тому, в чем он не заинтересован. На лекции в большой аудитории кто-то следит за аргументами оратора, а кто-то слушает только его анекдоты. По идее, сейчас до этого вопроса должны были дойти только люди, которым интересно только вот это, только «что такое я», откуда оно пришло, и почему оно имеет такую власть надо мной, как из этого «я» потом разворачивается весь мир, почему, будучи безграничным, я чувствую свою ограниченность. Интерес - это то, что движет моё внимание. И мы изо всех сил старались на всех предыдущих этапах раздувать эту искорку интереса, чтобы из искры разгорелось пламя, чтобы процесс стал самоподдерживающимся.

Садясь в медитацию с целью пронаблюдать откуда появляется «я», я отказываюсь от образов. От внешних образов легко можно отказаться, просто закрыв глаза. Следующее, я отказываюсь от мыслей и идей, которые вращаются у меня в голове, - «не забыл ли я выключить воду или утюг», или что-то надо сделать. Я не следую за нахлынувшими воспоминаниями и сожалениями. От всех этих мыслей и эмоций я отказываюсь также, как я закрываю глаза для внешнего мира, - теперь я закрываю каналы, по которым органы чувств и разум шлют мне дополнительные сигналы, понятия, дополнительные мысли, идеи о чём-то. Это значит, что я отказываюсь также и от любых образов, которые пришли бы ко мне во сне. Я не перехожу из бодрствующего состояния в состояние сна, не начинаю видеть сны. Я отказываюсь и от этих образов. Процесс абсолютно тот же самый, как когда я закрываю глаза для внешних образов. То есть меня не интересуют образы, я хочу увидеть источник всех моих понятий.

Когда остаётся только мысль «я есть», я пытаюсь проследить, откуда она появляется. Это не произносимая мысль, не сформулированная мысль, это чувство своей отдельности, а вовсе не когда я сижу и повторяю себе «я есть, я есть, я есть», это чувство своего собственного существования, которое существует ещё до вербализации. Я ещё ничего не сказал, но я знаю, что «я есть». Вербализованное чувство - это я уже смотрю на это чувство, т.е. «я есть» плюс вербализация. Сейчас нам нужно чистое чувство отдельности, ощущение своего собственного существования, которое никто не подвергает сомнению, которое для меня очевидно, я сосредотачиваюсь на этом чувстве. Я пытаюсь проследить, слово проследить даже не подходит, я пытаюсь понять, откуда приходит это чувство. Это чувство «я», каким бы монолитным оно мне не казалось, оно на самом деле состоит из двух компонентов. Настоящего, самосуществующего, самоочевидного «Я», из-за которого для меня очевидно свое собственное существование. Даже если кто-то начнёт сомневаться, сомнения кого-то в моём существовании меня никак не затронут, потому что для самого себя я существую совершенно очевидно. Это вот постоянная основа, которая самоочевидна, плюс преходящее чувство «я», отсутствующее в глубоком сне, объект с точки зрения неизменного «Я», который я привычно ощущаю как субъект, как самого себя.

Есть такой полезный образ, как будто я обхватил надувной шар, который держит меня на поверхности океана. Я с этим шаром и есть чувство «я». В океане я держусь за чувство себя, держусь не руками, конечно, не глазами, не мыслями, я держусь за это ощущение себя, за свою отдельность. В океане существует течение, которое тащит меня по отношению к истоку этого чувства «я». Когда в медитации я теряю это чувство, я погружаюсь в глубокий сон. То есть я незаметно расстаюсь со своим ощущением «я», я выпускаю этот шар, своё понятие о себе, ощущение «я есть», я выпускаю из рук и оно пропадает, уплывает по своим делам. И я при этом не умираю. Я это делаю каждую ночь, потому что я устал держаться за это чувство отдельности. Хватка моя постепенно ослабевает, я это отпускаю, я погружаюсь в глубокий сон. Сейчас я пытаюсь этот же процесс проследить, не погружаясь в глубокий сон. Ничего страшного не происходит, когда я это теряю. Тогда я просто погружаюсь в знакомое мне состояние глубокого сна. Я знаю, что это чувство можно потерять, я делаю это каждую ночь! Но моя цель теперь - не просто потерять это чувство, а увидеть эту основу, заметить момент, когда я расстаюсь с «я» и узнать то, что остаётся. Надо, чтобы я достаточно долго держался за это чувство «я» сознательным образом, не отвлекаясь ни на что другое, чтобы это чувство принесло меня к своему истоку. И вот когда я не отвлекаюсь ни на что, это чувство течением в океане несёт меня туда куда надо, само несёт. Моё дело - это следовать течению как можно дальше, не отпуская его как можно дольше. Это тоже поддаётся тренировке. Не засыпая, не погружаясь в глубокий сон, не отвлекаясь ни на что, я держусь только этого чувства, что «я есть», следуя за ним туда, где оно пропадает.

Это как телевизор, который включён, но не показывает никакое изображение.  Настоящий йог сидит перед телевизором, даже когда по нему не идёт никакой картинки, когда между каналами идёт мельтешение, и смотрит. И пытается увидеть - откуда эта картинка приходит, откуда приходит даже не картинка, а включенность этого телевизора, в чем основа и картинки, и телевизора. Разум будет говорить, что это не интересно, давай вернёмся, там не на что смотреть. Разуму не за что уцепиться, и он создаёт мысль «мне скучно». Это ещё одна садхана для разума - вне зависимости от того, что ему там делать нечего, ему там скучно, мы идём и идём туда, - не следуем за мыслью «скучно», а смотрим - «кому скучно?», откуда появляется «я», которому скучно. Как ребёнку тут делать нечего, он тут говорит, - «папа, мне скучно». Ему чем-то хочется заняться - рисовать, гулять, смотреть мультики. А папа отсюда никуда не уходит. Папа мало того, что никуда не уходит, он и ребёнка тут держит. Это такой вот примерно процесс. Нам должно быть интересно узнать то, что остается, и этот интерес должен быть больше, чем интересы разума.

Вернемся к образу надувного шара на поверхности океана, и я вцепился в этот надувной шар, и как можно дольше его не отпускаю, следуя за ним по течению к истоку. Когда я его отпускаю, когда в конце концов я теряю это чувство «я», происходит очень интересный процесс растворения. Я ощущаю себя прекрасно, - так в глубокий сон мы идём за отдыхом, за восстановлением сил, нам там хорошо. Каждый, и король, и бедняк, одинаково каждый день погружаются в глубокий сон, чтобы почерпнуть оттуда сил и энергии. Когда этот процесс делается сознательным образом, я тоже чувствую себя прекрасно, когда это «я» пропадает, когда на меня ни что не жмёт, эго не жмёт, -прекрасное чувство отдохновения. Я пришёл туда сознательным образом. Это чувство целостности проживания. Это ещё не То, не Истина. Научившись погружению до этого момента, на этом чувстве очень легко можно застрять, садясь в медитацию и осознанным образом идя туда, где меня нет, за новым глотком сил и энергии. На этом очень многие подвисают и не двигаются далее. Но смысл не в том, чтобы набраться энергии, и затем вернуться оттуда и продолжить жить как ограниченный индивидуум. Чтобы и в следующий раз я проделывал те же действия - «я сажусь в медитацию…», «я иду куда-то…», «я растворяюсь...», «я достигаю чего-то…». Смысл не в этом. Смысл, когда мы доходим до истока, когда это «я» растворяется, в том, чтобы узнать, что остаётся, когда «я» нет. И в этот момент узнавания мир выворачивается наизнанку. В этот момент узнавания я узнаю то, что это уже не я, меня там уже нет, но остаётся то, что никак не зависит от надувного шарика, от этого чувства «я», за которое я вцепился и которое принесло меня туда. Остаётся то, что никак не зависит от моего прихода и ухода, не зависит никак от индивидуума, не зависит никак от моих понятий о чём бы то ни было, о том, что правильно и о том, что неправильно, о том, что этот достиг, а этот не достиг, - ни от чего не зависит. Это то, что было, есть и будет всегда. Абсолютно неизменное, то, что существовало до меня, то, что будет существовать после меня, то что освещает мое присутствие и освещает мое отсутствие. Не я пришёл и растворился и стал единым со всем, а просто открывается то, что самоочевидно, самосуществующе, и то, что не является объектом. Это то, в свете чего это чувство «я» само оказывается объектом. Я в конце концов расстаюсь с этим чувством «я есть» и открываю для себя что-то совсем иное. Открываю даже не для себя, потому что меня там нет, а открывается то, что всегда было, откуда рождается «я есть» и за счёт чего это чувство «я есть» только и может существовать, и которое только и есть я сам.

Этот последний этап медитации, когда я пытаюсь увидеть, откуда пришло это чувство «я есть». Это другой процесс, не процесс наблюдения. Это осознанное следование за этим чувством, за тем, что я считаю собой, как можно дольше, при этом не погружаясь в сон, и не просто для растворения этого чувства «я есть», а для того, чтобы увидеть что остаётся, когда это чувство пропадает. Это финальный этап, который и считается Пробуждением, Просветлением, пониманием, этот момент узнавания первоосновы, первоисточника, не просто исчезновение чувства «я есть», а именно узнавание… Возвращение к источнику, который и источником назвать невозможно, потому что он самоочевиден и является всем; узнавание без сомнений, и после возвращения оттуда я уже никогда не сделаю ошибку, приняв себя за что-то ограниченное, я знаю «Это» как себя самого, я знаю себя как «Это».

Вслед за тем как пропадает в источнике индивидуальное «я», вслед за исчезновением отделения, пропадает и то, что было связано с этим эго, с «я». Понятие Ишвары обладает точно такой же реальностью, как и понятие эго. Пока есть отдельный я, продолжает существовать Ишвара. Ишвара - прекрасное, очень полезное понятие, которое гораздо более полно описывает то, что есть, чем если бы я пользовался только понятием «я» и «моё». Ишвара - это та тотальность, откуда всё для меня приходит, откуда идёт всё то, что я протребляю: энергия, пища, свет и всё остальное. Моё тело дано мне Ишварой, тотальность, - мои слова, мои возможности, мои знания. Но когда индивидуальное «я» пропадает, пропадает, не просто растворяясь, а пропадает в свете этого самоочевидного «Я» с большой буквы, пропадает и Ишвара. Ишвара - это тотальное эго, а маленькое «я» - это индивидуальное эго. Когда не остаётся «я», остаётся то, что невозможно отбросить, от чего невозможно отказаться. Остаётся неразрушимое тотальное безграничное «Я», не ограниченное эго, большое или маленькое, а то, у чего нет формы, нет имени, нет никаких атрибутов. Даже его самоочевидность очевидна только для того, кто его открывает. Само оно просто пребывает в своей собственной природе, никак не изменяясь, никак не затрагиваясь тем, что пребывает в его свете.

 Этот вот в этот момент совершается переход, качественный скачок, качественное узнавание, качественное изменение всей картины мира. До этого я существую как бы в тройной системе координат, где есть три главные точки - я, Ишвара, мир. Есть «я», «я» открыл для себя Ишвару, который мне помогает, который меня поддерживает, и мир, который мне противостоит. Я один против всего мира, мир мне строит козни, иногда подкидывает конфетки. Я нахожусь в прямом конфликте с миром, я с ним борюсь, мне надо отстаивать свою отдельность для существования, чтобы он не поглотил меня, я его перестраиваю под себя, я хочу его поменять. Ишвара - это тот, к кому можно обратиться с молитвой, тот, кто меня может поддержать, кто может помочь. При хорошем поведении можно «выиграть» его расположение, чтобы он оказался на моей стороне. А так, если к нему не обращаться и не молиться, ещё не факт кому он будет помогать, - мне против мира или миру против меня. Это тройная такая система координат, треугольная. Или другие три понятия: я – как джива, как индивидуум; свобода есть где-то вдали от меня; и я делаю какие-то действия для того, чтобы достичь этой свободы, то есть чего-то от меня отдельного. Опять три - я, цель и средства достижения цели.

В момент узнавания основы происходит мгновенный сдвиг парадигмы в «двоичную систему исчисления». Сама система недвойственна, не выразима словами, но если её надо выразить словами, она выражается как «я есть То», «я есть Брахман». Я узнаю основу самого себя, и я могу сказать «я есть То», для того, кто меня спрашивает, если кто-то меня спрашивает. Я узнаю не просто основу себя, я узнаю основу себя как основу всего мира. Я узнаю Атму, основу себя, Атма - это моя сущность. Брахман - это основа всего мира. Я познаю, что моя основа и основа всего мира - это одно и то же. Атман есть Брахман. Ишвара, как тотальная отдельность, пропадает, мир, как отдельность от меня, тоже пропадает. Я знаю, что я есть и то и другое, и третье и десятое, всё, что я знаю и всё, что я не знаю, - всё это имеет в своей основе то, что я только что обнаружил, и является мной самим. Я есть То.

Это не просто разрушение «я». Необходимо именно узнавание того, что остаётся. Если бы просто растворение «я» было достаточно, не надо было бы проходить через весь долгий путь работы с самим собой, я бы просто попробовал отбросить все мысли. Мы подробно проходили через процесс, как луковицу чистим от внешнего слоя к более внутреннему, в результате мы обнаруживаем, что эта внутренность не существует, она пуста и она всегда была едина с тем пространством, что окружало эту луковицу. Но, чтобы обнаружить это, мы идём вовнутрь луковицы, чтобы увидеть эту внутренность луковицы, внутреннюю её сущность, как всё то, что всегда было и вокруг, и внутри этой луковицы. Для этого нужна сама луковица, для этого нужны мои усилия. Если бы растворения «меня» было бы достаточно, эту луковицу достаточно было просто отбросить, и не заниматься самокопаниями, не воспитывать разум, просто считая, что его нет и соответственно, раз его нет, его основу искать тоже не надо. Но отбрасывание всей луковицы не ведёт к пониманию того, что и внутри, и снаружи.

Тут вывод не такой, что «разума нет», не такой, что «меня нет», а «я увидел то, что есть, когда отбрасываются все понятия». Это различие очень и очень важное.

विग्रहेन्द्रिय प्राणधीतमः ।

नाहमेकसत् तज्जडं ह्यसत् ॥ २२ ॥

22. vigrah-endriya prANa-dhI-tamaH |

nAham-eka-sat taj-jaDaM hy-asat ||

vigraha – тело; indriya – чувства; prANa – прана; dhI – разум и интеллект; tamaH – невежество; na aham – не я; eka – один; sat – существование; taj – то; jaDaM – инертно; hy – воистину; asat – нереальное, несуществующее.