Бог не в состоянии сделать все, но Он может сделать кое-какие важные вещи

 

Однажды вечером, когда стрелки на часах приближались к одиннадцати, в моем доме раздался телефонный звонок⁵⁷. Я заметил, что иногда телефон особенно, зловеще звонит поздним вечером и тогда, еще до того как вы подняли трубку, вам уже понятно: случилось нечто плохое. Отвечаю «Алло!», аголос на другом конце называет себя какимч-о именем и фамилией, которые не кажутся мне знакомыми, и уж тем более этот человек не состоит в моей общине. Он сообщает мне, что его мать находится в больнице и на следующее утро ей предстоит серьезная операция. Не был бы я любезен прочитать молитву о ее благополучном выздоровлении? Я пытаюсь получить от звонящего больше информации, но мужчина явно расстроен и пребывает в смятении. Понятно, я соглашаюсь, запи-сываю еврейское имя его матери⁵⁸, заверяю своего собеседника, что молитва будет прочитана, иже- лаю ему и его матери всего наилучшего. Положив трубку, я чувствую себя взволнованным и обеспокоенным, как это часто бывает со мной после подобной беседы.

Молитва за здоровье человека или за благоприятный исход операции имеет неявные последствия, которые просто обязаны волновать любого сколько-нибудь вдумчивого человека. Если бы молитва срабатывала таким образом, как думают многие люди, то никто и никогда не умирал бы, ибо нет молитвы, возносимой более искренне и горячо, нежели молитва о жизни, здоровье и излечении от болезни того, кого мы любим, или нас самих.

Если мы веруем в Бога, но не считаем Его ответственным за трагедии, происходящие в жизни, если мы верим, что Господь хочет правосудия и справедливости, но не всегда в состоянии устроить все таким образом, тогда что мы делаем, молясь Богу о благоприятном исходе какого-то кризиса в нашей жизни?

Действительно ли я - и мужчина, который позвонил мне тогда вечером, - верим в такого Господа, который располагает властью и силой вылечить злокачественные опухоли и повлиять на результат опасной хирургической операции, но реально воспользуется своими возможностями и сделает это лишь в том случае, если надлежащий человек произнесет надлежащие слова на надлежащем языке? И неужели тот же Бог позволит человеку умереть только потому, что какой-то незнакомец, молящийся от его или ее имени, произнесет некоторые из слов неправильно? Кто из нас мог бы верить и поклоняться Богу, который неявно посылает нам следующий сигнал: «Я бы, пожалуй, мог сделать вашу мать снова здоровой, но вы же не молили Меня и не пресмыкались передо Мною в достаточной степени»?

И если мы не получаем того, о чем страстно молились, то как нам удержаться и не разгневаться на Бога или не прийти к заключению, что нас выслушали и сочли не заслуживающим внимания попрошайкой? Каким образом нам избежать ощущения, что Господь подвел нас и покинул в беде именно в тот момент, когда мы больше всего нуждались в Нем? А как уклониться от столь же нежелательной альтернативы - чувства, что Бог не одобряет нас и наших действий?

Вообразите состояние ума и сердца слепого или искалеченного ребенка, воспитанного на набожных историях со счастливым концом, на историях о людях, которые усердно молились и были чудесным образом исцелены. Представьте, что этот ребенок молится со всей искренностью и невинностью, на какие способно дитя, и просит Бога сделать его таким же, как сверстники. А теперь вообразите его печаль и его гнев, направленные вовне: на Бога и на всех тех, кто рассказывал ему те слащавые истории, или же вовнутрь, то есть на себя, когда он поймет, что его недуг не будет исцелен. Есть ли лучший способ научить детей ненависти к Богу, чем внушать им, будто Бог мог бы вылечить их, но «ради их же собственного блага» выбрал противоположное решение?

Есть несколько способов ответить человеку, который спрашивает: «Почему я не получил того, о чем молился?» И большинство этих ответов усугубляют проблему, поскольку ведут к возникновению или чувства вины, или гнева, или безнадежности.

- Вы не получили того, о чем молились, потому что не заслуживали этого.

- Вы не получили того, о чем молились, ибо молились недостаточно усердно.

- Вы не получили того, о чем молились, поскольку Бог лучше вас знает, в чем вы нуждаетесь.

- Вы не получили того, о чем молились, ибо чья- то молитва с просьбой о противоположном результате была сочтена более достойной.

- Вы не получили того, о чем молились, потому что молитва - это просто обман и трюк; на самом деле Бог не выслушивает никаких молитв.

- Вы не получили того, о чем молились, потому что никакого Бога нет.

Если мы не удовлетворены ни единым из приведенных ответов, но не хотим отказаться от мысли о молитве, существует еще одна, совсем иная возможность. Мы можем изменить наше понимание того, что означает «молиться» и что значит «наши молитвы услышаны».

Талмуд, представляющий собой компиляцию различных дискуссий и точек зрения по поводу еврейского Закона - я уже упоминал о нем ранее в этой книге, - приводит примеры плохих и неподходящих молитв, которые не следует возносить. Если женщина беременна, ни она, ни ее муж не должны молиться: «Пусть Господь сделает так, чтобы этот ребенок был мальчиком» (равно как нельзя обращаться и с молитвой, чтобы это была девочка). Пол ребенка предопределяется в момент зачатия, и нельзя взывать к Богу, чтобы Он изменил его. Опять-таки, если человек видит, что пожарная машина мчится в какой-то пункт, расположенный по соседству с местом, где он живет, нельзя молиться: «Боже милостивый, не позволь пожару добрать-ся до моего дома». Просить, чтобы вместо вашего дома горел чей-либо другой, не только подло, но и бесполезно. Определенный дом все равно уже находится на пути огня; и теперь никакая молитва, даже самая искренняя или красноречивая, не в состоянии повлиять на вопрос о том, какой дом загорится.

Мы можем обобщить эту логику, распространив ее на современные ситуации. Столь же неуместно было бы выпускнику средней школы, а ныне абитуриенту, держащему письмо из приемной комиссии колледжа, молиться: «Боже милосердный, ну, пожалуйста, сделай так, чтобы там сообщалось о моем поступлении», - или человеку, ждущему результата биопсии⁵⁹, просить: «Боже милосердный, ну, пожалуйста, сделай так, чтобы у меня все было в порядке». Как и в рассмотренных в Талмуде случаях беременной женщины и горящего дома, некоторые состояния уже существуют. Мы не можем просить, чтобы Бог возвратился назад и наново переписал прошлое.

Точно так же - об этом уже, по сути, говорилось ранее - мы не может просить Бога изменить законы природы нам на пользу, исключить фатальные явления или остановить необратимое течение болезни. Иногда чудеса действительно случаются. Злокачественные опухоли загадочным образом исчезают; пациенты, считавшиеся неизлечимыми, поправляются, и сбитые с толку врачи трактуют это как деяние Господа. Все, что мы можем сделать в подобном случае, - это вторить изумленной благодарности доктора. Нам неизвестно, почему отдельные люди спонтанно выздоравливают от болезней, которые убивают или калечат других. Нам неизвестно, почему одни люди погибают в автомобильных авариях или авиационных катастрофах, в то время как другие, сидящие буквально впритык с ними, отделываются несколькими порезами и ушибами - разве что в сочетании с паническим страхом. Не могу поверить, чтобы Бог действовал таки образом, ибо пожелал услышать молитвы одних, а не других людей. Для таких Его поступков нет никакого сколько-нибудь очевидного повода или причины. Никакие, даже самые подробные сравнительные исследования жизни тех, кто умер, и тех, кто выжил, не помогут нам узнать, как надлежит жить или как молиться, чтобы и мы тоже смогли завоевать покровительство Бога.

Когда происходят подобные чудеса и люди выживают, невзирая на все доводы против благоприятного исхода, нам следует склонить наши головы в знак признательности за явленное нам чудо и не думать, будто оно случилось благодаря нашим молитвам, пожертвованиям или воздержанию. Иначе, когда мы попробуем добиться такого же чуда в следующий раз, то можем потом долго задаваться вопросом, почему на сей раз наши молитвы оказались неэффективными.

Еще одна категория молитв, недопустимых для произнесения, - это молитвы с просьбой причинить кому-то вред. Молитва, как и религия в целом, предназначена для развития наших душ, и она не должна ставиться на службу подлости, зависти или мести. Рассказывают историю о двух владельцах магазинов, которые были жестокими конкурентами. Их магазины располагались через улицу друг напротив друга, и хозяева проводили каждый день, сидя в дверях и отслеживая, как идут дела у соперника. Если к одному из них заходил клиент, тот сразу посылал конкуренту триумфальную улыбку. Однажды ночью одному из этих торговцев во сне явился ангел и сказал: «Господь послал меня, дабы преподать тебе урок. Так вот, Он дарует тебе все, что только попросишь, но я хочу, чтобы ты знал следующее: чем бы ни наградил тебя Господь, твой конкурент через улицу получит вдвое больше. Хочешь ли ты разбогатеть? Ты можешь стать весьма богатым, но он будет вдвое богаче. Хочешь ли ты прожить длинную и здоровую жизнь? Это вполне возможно, но его жизнь будет вдвое более длинной и здоровой. Ты можешь обрести славу, иметь детей, которыми будешь гордиться, - словом, все, что только пожелаешь. Но что бы ни досталось тебе, ему того же будет отпущено вдвое больше». Выслушав его, человек нахмурился, задумался на мгновение и сказал: «Хорошо, моя просьба такова: порази меня слепотой на один глаз».

Наконец, мы не можем просить Бога в молитве сделать нечто находящееся в пределах наших собственных сил и возможностей, - скажем, чтобы он избавил нас от выполнения какой-то трудной и неприятной работы. Вот что написал на этот счет современный богослов:

Мы не можем просто молить Тебя, о Господь наш, покончить с войной;

Ибо знаем, что Ты сделал мир наш таким,

Где человек должен найти свой собственный путь к миру

В самом себе и со своим соседом.

Мы не можем просто молить Тебя, о Господь наш, покончить с голодом;

Ибо Ты уже дал нам все ресурсы,

Позволяющие накормить целый мир,

Если бы только мы использовали их мудро.

Мы не можем просто молить Тебя, о Господь наш, выкорчевывать предубежденность, Ибо Ты уже дал нам глаза,

Дабы видеть добро во всех людях,

Если бы только мы использовали их правильно.

Мы не можем просто молить Тебя, о Господь наш, покончить с отчаянием,

Ибо Ты уже дал нам могущество Убрать трущобы и дать надежду,

Если бы только мы использовали наше могущество оправданно.

Мы не можем просто молить Тебя, о Господь наш, покончить с болезнями,

Ибо Ты уже дал нам большие умы,

Дабы с их помощью находить средства лечения и исцеления,

Если бы только мы использовали их конструктивно.

А посему мы вместо этого молим Тебя, о Господь наш,

Дать нам силу, решимость и волю Делать - вместо того, чтобы только молиться, И становиться - вместо того, чтобы просто хотеть.

Джек Ример, Ликрат шаббат⁶⁰

Если мы не вправе молиться о невозможном или неестественном, если мы не вправе молиться из соображений мести или безответственности, не вправе просить Бога сделать за нас нашу работу, то что же нам остается, о чем можно молиться? Что сумеет молитва сделать для нас, как она сумеет помочь нам, когда нас постигло несчастье?

Первое, что делает для нас молитва, - прочно связывает нас с другими людьми, с теми, кто разделяет наши представления, ценности, мечты и боль. В конце XIX столетия и в начале XX жил и творил один из основателей научной дисциплины под названием «социология», француз Эмиль Дюрк- гейм. Внук ортодоксального раввина, Дюркгейм интересовался ролью, которую играет общество в формировании религиозного и этического мировоззрения человека. Он провел несколько лет на островах в южной части Тихого океана, изучая верования примитивных аборигенов в стремлении выяснить, каким образом выглядела религия, до того как ее формализовали с помощью молитвенников и профессионального духовенства. В 1912 г. он опубликовал одну из самых важных своих книг «Элементарные формы религиозной жизни», где высказал предположение, что первичная цель религии на самом раннем уровне ее развития состояла не в том, чтобы обеспечить связь людей с Богом, но чтобы установить их связи между собой. Религиозные ритуалы научили людей, как разделять с соседями самые разные события - рождение новых членов племени и тяжелые утраты, бракосочетания детей и смерть родителей. Существовали ритуалы для сева и для сбора урожая, для зимнего солнцестояния и для весеннего равноденствия. Таким образом члены первобытного сообщества получали возможность разделить с окружающими самые радостные и самые пугающие моменты своей жизни. Никто не должен был противостоять им в одиночку⁶¹.

Думается, и сегодня религия по-прежнему лучше всего делает именно это. Даже люди, которые в обычной ситуации не склонны участвовать в ритуальных действиях и придерживаться освященных веками обрядов, с готовностью откликаются на традиционную свадьбу в присутствии друзей и соседей, где звучат привычные слова и выполняются знакомые церемонии, особенно когда брак, заключенный таким способом, оказывается столь же законным с юридической точки зрения, как если бы он был совершен в уединенной атмосфере судейского кабинета. Мы должны делить с другими людьми наши радости, и даже в еще большей степени - наши страхи и горести. Еврейская традиция «сидеть шиву»⁶², то есть отмечать мемориальную неделю после смерти близкого человека, как и принятое у христиан бдение у гроба или посещение часовни, вырастают именно из этой потребности. Когда мы чувствуем себя ужастно одинокими и горестно отмеченными нелегкой рукой судьбы, когда возникает соблазн забиться подальше в темный угол и погрузиться в жалость к самим себе, нам нужно напомнить, что мы - часть большого сообщества, что вокруг есть люди, которые заботятся о нас, и что мы по-прежнему образуем собой струйку в мощном потоке жизни. В этот трудный момент религия организует и структурирует наши действия, вынуждая нас не только быть среди людей, но и позволить им присутствовать в нашей жизни.

Как часто, встречаясь с семьей после смерти близкого им человека, но еще перед церемонией похорон, я слышу одни и те же вопросы: «Нам действительно нужно сидеть шиву и позволить всем этим людям набиться в нашу гостиную? А нельзя ли нам элементарно попросить, чтобы все они оставили нас в покое?» Мой ответ неизменен: «Нет, позволить другим людям войти в ваш дом и в вашу печаль, - это именно то, в чем вы сейчас нуждаетесь. Вам следует поделиться с ними, поговорить с ними, позволить им успокоить и утешить вас. А они должны напомнить вам, что вы все еще живы и представляете собой часть живого мира».

В еврейском траурном ритуале существует поразительная традиция, носящая название «се’удатхавра’а» - поминальная трапеза, или, буквально, «пища, пополняющая силы». Предполагается, что после возвращения с кладбища ближайшие родственники покойного не станут есть сами (или накрывать стол для других). Зато другие люди, присутствовавшие на похоронах, должны покормить близких умершего в знак того, что все сообщество собирается вокруг них, дабы поддержать и попытаться заполнить пустоту, образовавшуюся в их мире.

И когда ближайший родственник почившего приходит в синагогу, чтобы прочитать заупокойный каддиш, молитву, которую надлежит возносить ежедневно в течение года после смерти близких, он окружен благосклонно настроенными и полными сочувствия членами своей общины, которые готовы поддержать его. Он видит и слышит других молящихся, кто, как и он, понесли тяжелую утрату, и чувствует себя не столь больно отмеченным перстом судьбы. Его успокаивает само их присутствие, тот факт, что сообщество принимает и утешает его, а не избегает как жертву, которую Бог посчитал нужным наказать.

В начале данной главы я рассказал, как незнакомец позвонил мне с просьбой помолиться о его матери, которой предстояла сложная операция. Почем)' же я согласился, если сам не верю, что мои молитвы (равно как и его) могут тронуть Бога в такой степени, чтобы Он повлиял на результаты хирургической операции? Соглашаясь, я, по сути, говорил ему: «Я слышу ваше беспокойство о матери. И понимаю, что вы волнуетесь и боитесь, как бы чего не случилось. Хочу, чтобы вы знали следующее: я и ваши соседи разделяем вашу озабоченность. Хотя мы не знаем вас, мы с вами, ибо вполне можем вообразить самих себя в вашей ситуации, когда нам по-настоящему понадобится максимальная поддержка, какую только можно получить. Вместе с вами мы надеемся и просим об этом в молитвах, чтобы все у вас сложилось хорошо и вам не пришлось изведать такое чувство, словно вы противостоите этой пугающей ситуации в одиночку. И если вам и вашей матери поможет ощущение, что вы не одиноки, что мы тоже обеспокоены ее судьбой и надеемся на ее выздоровление, то позвольте заверить вас: мы и вправду питаем эти чувства». И я твердо убежден, что когда человек знает о заботе и внимании, проявляемых по отношению к нему другими, это может повлиять на его здоровье.

Молитва, когда ее возносят надлежащим образом, вызволяет людей из самоизоляции. Она лишний раз уверяет страждущих, что они не должны чувствовать себя одинокими и брошенными. Она позволяет этим людям осознать, что они - часть большой действительности, и дает каждому молящемуся больше глубины, больше надежды, больше мужества и больше будущего, чем мог бы иметь любой из них, оставаясь один на один со своей бедой. Человек идет в храм на религиозную службу и возглашает традиционные молитвы не для того, чтобы найти Господа (есть множество других мест, где Его можно отыскать), но обрести свою общину, найти людей, с которыми он сможет поделиться тем, что ему сейчас важнее всего. Если взглянуть с такой точки зрения, то уже сама возможность молиться помогает вам - независимо от того, меняет ли ваша молитва окружающий вас мир.

Известный всей Америке замечательный писатель Гарри Голден⁶³ отменно подчеркивает эту мысль в одной из своих историй. В молодости он как-то спросил у своего отца: «Если ты не веришь в Бога, то почему тогда так регулярно ходишь в синагогу?» Отец ответил ему: «Евреи ходят в синагогу по самым разным причинам. Мой друг Гарфин- кель, который принадлежит к числу ортодоксальных иудеев, идет туда, чтобы побеседовать с Богом. Я иду, чтобы побеседовать с Гарфинкелем».

Но это - только половина ответа на наш вопрос: «Какую пользу приносит молитва?», - причем, пожалуй, менее важная половина. Помимо того, что молитва позволяет нам вступать в контакт с другими людьми, она еще и дает возможность общаться с Богом. Я не уверен, что молитва предоставляет нам контакт с Богом именно таким образом, как это видится многим людям, - то есть будто бы мы обращаемся к Богу как просители, как нищие, которые молят о милости (или милостыне?), или как клиент, вручающий Ему список желательных покупок и выясняющий, во что это обойдется. Молитва -это в первую очередь вовсе не средство попросить Бога изменить что-либо в нашем мире. Если мы в состоянии прийти к пониманию того, чем может и должна быть молитва, и сумеем избавиться от некоторых нереалистичных ожиданий, то обретем лучшие возможности обратиться к молитве и к Богу в тот момент, когда будем нуждаться в них больше всего.

Позвольте мне сопоставить две молитвы, приведенные в Библии, которые произносит одно и то же лицо при почти одинаковых обстоятельствах, однако с интервалом в двадцать лет. Обе эти молитвы можно найти в Книге Бытия, точнее, в цикле историй о жизни патриархов.

В главе 28 Иаков - это молодой человек, проводящий свою первую ночь вне дома. Он оставил родительский дом, поссорившись с отцом и братом, и отправился пешком в землю Харрана, чтобы жить v своего дяди Лавана. Испуганный и неопытный Иаков, чувствуя себя к тому же виноватым в том, что натворил у себя дома, и, не зная, какие сюрпризы ждут его в доме Лавана, молится, положив такой обет: «Если Господь Бог будет со мною, и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом: то этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть»⁶⁴. Эти слова Иакова - молитва испуганного молодого человека, который намеревается сделать нечто трудное, не уверен, что ему это удастся, и думает, что сможет «подкупить» Бога, дабы Тот помог ему преодолеть предстоящие препятствия. Иаков готов не остаться в долгу, если Господь защитит его и дарует процветание и благоденствие, причем он беззаветно верит в Бога, покровительство которого можно завоевать, а защиту - купить обещаниями молитвы, благотворительности и милосердия, а также почитания исключительно Его одного. Надо сказать, психологическая установка Иакова весьма похожа в этот момент на позицию очень многих современных людей, столкнувшихся с болезнью или неудачей, - позицию, которая может быть выражена следующим образом: «Боже милостивый, прошу тебя, выполни эту мою просьбу хорошо, и я сделаю все, что Ты захочешь. Я перестану лгать, я буду регулярно посещать службу, - словом, Ты назови свое желание, а я его исполню, если только Ты действительно предоставишь мне то, о чем я сейчас молю». Когда это не касается нас лично, мы в состоянии распознать незрелость подобной установки и того образа Бога, на который она опирается. Но думать таким образом не безнравственно, а просто неправильно. Мир устроен и работает совершенно не так. Божьи благословения - не для продажи.

В конечном счете, Иаков усваивает этот урок. Из библейского отчета о его дальнейшей жизни мы узнаем, что Иаков проводит в доме Лавана двадцать лет. Он женится на двух дочерях Лавана и имеет много детей. Кроме того, Иаков усердно трудится и накапливает небольшое состояние, которое постепенно умножается. А затем для него приходит день, дабы взять своих жен и детей, свои отары овец и стада рогатого скота и отправляться домой. И прибывает Иаков на тот же самый речной берег, где стоял и молился в главе 28. Снова он беспокоится и боится. Ведь он опять направляется в новую для себя страну, в незнакомую ситуацию. Ему известно, что на следующий день он должен будет противостоять своему брату Исаву, который еще двадцатью годами ранее угрожал убить его. И вот Иаков молится опять. Но на сей раз, поскольку он стал на двадцать лет старше и гораздо мудрее, он возносит Господу совсем иную молитву, чем в юные годы. В главе 32 Книги Бытия Иаков молится так: «Боже отца моего Авраама и Боже отца моего Исаака... Недостоин я всех милостей и всех благодеяний, которые Ты сотворил рабу Твоему, ибо я с посохом моим перешел этот Иордан, а теперь у меня два стана. Избавь меня от руки брата моего, от руки Исава, ибо я боюсь его... Ведь Ты сказал: Я буду благотворить тебе и сделаю потомство твое, как песок морской»⁶⁵.

Иными словами, молитва Иакова больше не представляет собой попытку вступить в сделку с Богом, а также не выдвигает перед Богом длинного списка требований - по поводу пропитания, одежды, процветания, благоденствия, безопасного возвращения. Она признает как данность, что нет такой валюты, в которой можно было бы расплатиться с Господом Богом за благословение и за помощь, оказываемую нам. Зрелая молитва Иакова, по сути дела, заявляет просто следующее: «Господь мой, у меня нет к Тебе никаких требований, и мне нечего предложить Тебе. Ты и так уже дал мне много больше, нежели я был вправе ожидать. И сейчас есть только одна причина моего воззвания к Тебе, - я нуждаюсь в Тебе. Я боюсь; завтра мне предстоит мужественно противостоять многим трудностям, и я не уверен, что смогу сделать это в одиночку, без Тебя, мой Господь. Ты когда-то дал мне основания верить, что я смогу как-то устроить свою жизнь. Если Ты и впрямь подразумевал это, то должен помочь мне именно теперь, поскольку я не могу самостоятельно справиться с тем, что меня ждет».

Иаков не просит, чтобы Бог заставил Исава исчезнуть, подорвал его силы или неким волшебным способом стер его память. Иаков молится лишь о том, чтобы Бог уменьшил в нем самом чувство страха, дав ему знать, что Он на его стороне. А тогда, какие бы испытания ни принес ему грядущий день, он сможет совладать с любыми трудностями, поскольку ему уже не придется преодолевать их одному.

Это и есть та разновидность молитвы, на которую Бог откликается. Мы не можем и не должны молиться, чтобы Он устранил из нашей жизни проблемы; такого наверняка не случится, и это, вероятно, даже к лучшему. Мы не можем просить, чтобы Господь сделал нас и всех тех, кого мы любим, невосприимчивыми к болезням, поскольку Он не в состоянии этого сделать. Мы не можем также просить, чтобы Он соткал вокруг нас завесу из волшебных чар и заклинаний так, чтобы плохие вещи случались с кем угодно, с самыми разными людьми, но только не с нами. Люди, которые возносят свои молитвы с просьбой о чудесах, обычно получают не больше чудес, чем дети, которые просят у Бога велосипеды, хорошие оценки в школе или дружбу с девочками либо мальчиками. Но люди, которые молятся по поводу мужества, которые просят даровать им силы, чтобы вынести невыносимое, просят в качестве высшей милости помочь им помнить о том, что у них осталось, а не о том, что они потеряли, очень часто обнаруживают, что их молитвы действительно услышаны, а не остались безответными. После таких молитв они видят, что у них теперь действительно больше силы и мужества, чем было когда-либо прежде. Где они почерпнули эти качества? Мне хотелось бы думать, что это их молитвы помогли им найти и силу, и мужество, и многие другие полезные свойства. Возносимые ими молитвы помогли им выявить в себе те скрытые запасы веры и бесстрашия, которые прежде не были им доступны и о которых они часто даже не подозревали. Вдова, спрашивающая у меня в день похорон мужа: «Ради чего мне теперь жить?», - все- таки находит на протяжении нескольких последующих недель причины пробуждаться по утрам и с некоторой надеждой, а порой и с нетерпением ждать наступающего дня; мужчина, который потерял работу или закрыл свой бизнес и говорит мне: «Рабби, я слишком стар и утомлен, чтобы снова начинать все с нуля, да и зачем?», - но, тем не менее, снова берет старт в состязании под названием «жизнь» - где эти двое обрели ту силу, надежду и оптимизм, которых у них совершенно не было в день, когда они мрачным тоном задавали мне свои вопросы? Хотелось бы верить, что они получили все эти качества, в частности, из общения с небезразличными окружающими, обеспокоенными их ситуацией, от людей, которые ясно давали им знать, что заботятся о них, а также из понимания того непреложного факта, что Бог всегда на стороне сокрушенных и удрученных.

Если мы думаем о жизни как о своего рода Олимпийских играх, то некоторые из кризисов, которые нас подстерегают, - это настоящие спринтерские забеги. Они требуют максимальной эмоциональной концентрации в течение короткого времени. Затем они заканчиваются, и жизнь возвращается в нормальную колею. Но другие кризисы представляют собой бег на длинную дистанцию. Они требуют от нас поддерживать высокий уровень концентрации на протяжении гораздо более длительных отрезков времени, и это может оказаться намного труднее.

Я неоднократно навещал людей в больнице, после того как они ужасно обгорели или у них в результате несчастных случаев был поврежден позвоночник. В первые несколько дней они благодарны тому, что остались живы, и полны уверенности. «Я - борец; я преодолею все это», - вот их лозунг. В эти начальные дни вокруг них собираются друзья и родственники, готовые поддержать, проявляющие заботу об их здоровье и благополучии, полные сочувствия и беспокойства. А затем, по мере того как дни превращаются в недели и месяцы, растянувшийся во времени «долгоиграющий» кризис начинает сходным образом сказываться и на пациенте, и на его родных и близких. У больного человека растет нетерпение из-за неизменной рутины стабильного распорядка дня, а главное - из-за отсутствия сколько-нибудь заметного прогресса в ходе лечения. Он злится на себя зато, что процесс исцеления не идет быстрее, или на врачей, у которых нет волшебного средства, которое принесло бы мгновенные результаты. Жена, которая проявляла такую огромную заботу, когда у ее мужа диагностировали рак легкого, постепенно становится вспыльчивой и нетерпеливой: «Само собой разумеется, мне жалко его, но я ведь тоже человек, и у меня есть свои потребности. На протяжении многих лет он переутомлялся, пренебрегал собственным здоровьем, а теперь, когда все это привело к печальным результатам, он ожидает, чтобы я полностью отказалась от собственной жизни и стала для него нянечкой». Конечно же, она любит своего мужа, и, несомненно, переживает из-за его ужасной болезни. Но женщина может устать от этого затянувшегося тяжкого испытания, которому в обозримом будущем не видно конца. Она может бояться того, что останется вдовой, беспокоиться о своих финансовых будущем, злиться на мужа зато, что тот заболел (особенно, если он курил и вообще пренебрегал своим здоровьем), измотаться от бессонных ночей, полных хлопот и нервотрепки. Кроме того, она испытывает вполне понятный страх и усталость, но внешне все это проявляется как нетерпение и гнев.

Родители умственно отсталого ребенка тоже сталкиваются с долгосрочной тяжелой ситуацией без перспективы счастливого окончания, пресловутого хэппи-энда. На смену первым годам, полным сочувствия, покорного смирения и вспышек восхищения и надежды после каждого нетвердого шага и исковерканного слова, могут прийти долгие периоды разочарования и гнева, особенно по мере того как ребенок все сильнее отстает от своих ровесников и забывает даже те вещи, которым его с таким трудом удалось научить. Азатем, по всей вероятности, к родителям придет чувство раскаяния, и они станут винить себя за утрату терпения по отношению к собственному ребенку, чьи ограниченные возможности ни в коем случае не вызваны его собственной ошибкой.

А где на самом деле должны такие родители черпать ту силу, которая им понадобится не единожды, а постоянно, день за днем? Аналогично, как и где мужчина, страдающий неоперабельным раком, или женщина с болезнью Паркинсона должны находить силу и ощущение цели, позволяющие им с наступлением каждого нового дня вставать и встречать утро, когда нет никакой надежды на счастливое завершение болезни?

Я убежден, что для всех этих людей ответом является в том числе и Бог, но по-разному. Как вы знаете, я не верю, что это Бог вызывает у детей умственную отсталость или выбирает, кому выпадет страдать от мышечной дистрофии. Тот Бог, в которого верю я, не посылает нам проблему; Он дает нам силу, чтобы справиться с возникшей проблемой.

Откуда вы можете взять новые силы, когда вся ваша собственная энергия израсходована? Где вам брать терпение, когда вы исчерпали весь его запас, когда вы проявляли больше выносливости и делали это в течение большего количества лет, чем вообще можно требовать от человека, а конца испытания по-прежнему не видно. Я верую, что именно Бог дает нам и силу, и терпение, и надежду, всякий раз возобновляя наши духовные ресурсы, когда те полностью истощились. Как иначе больные люди смогли бы в процессе длительного недуга находить больше силы и оптимизма, чем их может иметь любой человек, если бы Бог не пополнял постоянно их души? Где еще могут вдовы отыскать в себе мужество снова собрать воедино свою разбитую на кусочки жизнь и в одиночку выходить навстречу миру, если в день похорон мужа у них не было ни крупицы этого мужества? Как еще родители умственно отсталого мальчика или юноши с поврежденным мозгом заставляли бы себя просыпаться каждое утро и снова возвращаться к своим обязанностям, если бы они не могли опереться на Бога, когда теряют силы и совсем ослабевают?

Мы не должны умолять или подкупать Бога, чтобы Он дал нам силу, или надежду, или терпение. Нам нужно только повернуться к Нему лицом, признать свою неспособность сделать самостоятельно то, чего требует от нас жизнь, а также понимать, что отважное противостояние долгосрочной и мучительной болезни - это одна из самых гуманных и достойных человека, но в то же время одна из самых благочестивых и достойных Бога целей, которые мы вообще в состоянии достичь. А вдобавок это еще и одна из тех вещей, которые постоянно укрепляют во мне убежденность в реальности Бога - и это не только идея, созданная великими религиозными мыслителями, но и факт, ибо люди, которые молятся Господу и просят дать им силу, надежду и мужество, часто находят потом в себе ресурсы всего этого, отсутствовавшие у них, до того как они вознесли свои молитвы.

Я убежден также, что больные дети должны молиться. Они должны молить Бога дать им силы, которые необходимо иметь, дабы перенести то, что им выпало. И они должны просить Его, чтобы болезнь и ее лечение не приносили им слишком много страданий. Им следует также возносить молитвы, чтобы высказать свои страхи, не опасаясь и не смущаясь необходимостью говорить о них вслух, а также использовать молитву в качестве лишнего подтверждения того, что они не одиноки. Бог по-прежнему остается с ними даже поздним вечером в больнице, когда родители ушли домой, а все доктора разъехались. Бог по-прежнему остается с ними, даже когда они настолько больны, что друзья перестали навещать их. Страх перед болью и страх оказаться отвергнутым - это, пожалуй, для ребенка самое тревожное и беспокоящее в болезни, и для ослабления этих страхов тоже должна использоваться молитва. Больные дети могут даже молиться о чуде, которое бы вернуло им хорошее здоровье, но только при условии отсутствия у них такого чувства, словно Бог судит и оценивает их в попытке решить, действительно ли они заслуживают этого чуда. Им надлежит молиться, ибо иначе им останется единственное: оставить всякую надежду и только тянуть время, пока не придет конец.

«Если Бог не может сделать так, чтобы моя болезнь ушла, то насколько Он хорош? И кому Он тогда нужен?» Господь не хочет, чтобы вы болели или страдали. Не Он явился причиной появления у вас той или иной проблемы, и Он совершенно не хочет, чтобы она продолжала вас мучить, но Бог не может сделать так, чтобы эта проблема исчезла. Такое действие - из разряда тех, которые слишком трудны даже для Бога. Насколько же Он тогда хороший? Но ведь именно Бог склоняет людей становиться врачами и медсестрами, чтобы потом они помогали вам почувствовать себя лучше. Это Бог помогает нам быть мужественными, даже когда мы больны и полны страха, и именно Он заботится о том, чтобы нам не пришлось противостоять нашим страхам и страданиям в одиночку.

Традиционное объяснение, будто Бог посылает нам бремя, ибо Он знает, что мы достаточно сильны, дабы справиться с этим бременем, целиком не правильно. Это Судьба, а вовсе не Бог посылает нам трудности. И когда мы пробуем совладать с навалившейся на нас проблемой, то узнаем, что у нас мало сил. Мы слабы: мы устаем, мы злимся, мы чувствуем, что трудности захлестывают нас с головой. И тут мы невольно начинаем задаваться вопросом, а как тогда сможем выдержать все это, да еще в течение долгих лет. Но в момент, когда мы достигаем, казалось бы, пределов нашей собственной силы и мужества, происходит нечто неожиданное. Мы обнаруживаем подкрепление, которое приходит из источника, находящегося вне нас. И тогда, зная, что мы не одиноки и что Господь на нашей стороне, мы изыскиваем в себе новые силы и оказываемся в состоянии продолжать борьбу, продолжать противостояние.

Именно в таком духе я ответил молодой вдове, поставившей под сомнение эффективность молитвы. Ее муж умер от рака, и она сказала мне, что все то время, пока тянулась неизлечимая болезнь, она молилась о его выздоровлении. И не только она. Молились все - ее родители, родственники со стороны супруга и их многочисленные соседи. Сосед- протестант собрал в своей церкви молитвенное собрание, а сосед-католик искал заступничества у святого Иуды, покровителя безнадежно болящих⁶⁶ Все разнообразие вариантов, языков и способов; вознесения молитвы было поставлено на защиту ее супруга, но ни один из них не сработал. Мужчина, к сожалению, умер в точном соответствии с медицинским «графиком», оставив мою собеседницу и ее маленьких детей без мужа и отца. И как же после этого, спросила о