Но он не был жалок, и этот свой отрезок жизни проживал с благородным

Достоинством. Ни на что не жаловался, ни на кого не обижался, не

Стонал и не плакал — сушил на себе яблоки и сливы. Как умел в данных

Обстоятельствах, так и служил предавшим его хозяевам. Впрочем, они не

знали, что предали стол. По их мнению, ничего страшного не произошло:

Отслужил свое — и на дачу. Скажи спасибо, что не на свалку. Рухлядь ведь.

XI

Уже в начале зимы вместе с выпавшим снегом случился еще один

Поворот судьбы стола. Пожаловали на дачный участок гости. Две небритые

Личности бомжового вида. Они явно искали, чем поживиться. Но

Металлическая дверь в дом послужила им преградой. То ли не захотели

Возиться, то ли побоялись поднять шум, ведь сторожка располагалась на

 

100

Соседней улице. Довольствовались всякой мелочевкой из запертого на простую

Щеколду небольшого сарайчика, да утащили бедолагу-стол с собой.

Тащили они его сноровисто и быстро. Стол обреченно вздохнул — вот

Он, последний рубеж — свалка или костер. Ну, что ж, ему не было стыдно

За свою прожитую жизнь. Пока его волокли, перед его мысленным взором

Встал сначала штабс-капитан — его первый любимый хозяин. Стол попрощался

С ним, не забыв и его приятное семейство. Потом Вероничка и

Родители ее, милейшие люди возникли в памяти. Стол нашел добрые слова

И для них. Владимиру Владимировичу, незабвенному Вовке, любимцу,

выращенному, выпестованному, даже прошептал:

— Ну, вот и мой черед настал. Жаль только, тебя рядом нету, с тобою мне

И смерть на костре не страшна. Хорошо, что милая скатёрочка моя не

Дожила до этого, не видит меня теперешнего. Так и ушла, запомнив меня

еще крепким и импозантным... И милая кружевная барышня моя, любовь

моя первая...Прощайте все, кто меня знал, прощайте все, кого я за эти

Годы накормил и, может, чему-то научил. Всем спасибо за то, что вы были

в моей жизни! — так сказал стол, и удивительно спокойно ему стало.

В сущности, ничего страшного, оказывается, в смерти нет. Просто, и для

Стола не больно. Он же деревянный. Людям, безусловно, сложнее. Но ведь

На то они и люди. Стол был готов.

Но смерть откладывалась на неопределенный срок. Его притащили в

Небольшой овражек, где как оказалось, обосновались бомжи. У них там

Даже был налажен какой-никакой быт. Примитивный, конечно, у стола

Вид этого убожества вызвал даже легкий шок.

Какое-то подобие шалаша, домика из картонных коробок, обтянутых

Целлофановой пленкой, веток и отходов стройматериалов. Таково было

Новое жилище стола. Бомжи втиснули стол в свой шалаш. Внутри были

Кучи тряпья, нескладный, сбитый из досок топчанчик и буржуйка. Вот и

Вся обстановка. Да, еще в углу большая коробка, а в ней невесть что. Видно,

Все, что надобно этим двум угрюмым, дурно пахнущим людям.

Стол вздохнул. Лучше бы в костер. Быстро, дешево и сердито. Но, видать,

не судьба...

Сквозь непрочную крышу, если это несуразное сооружение можно так

Назвать, были даже видны звезды. Стол любовался ими. Больше ничего

Ему не оставалось. Мучила бессонница. С обитателями убогого шалаша он

Пока еще не разговаривал. Сам не заговорил первым, а старожилы настороженно

Отмалчивались. Так и пошли дни его новой жизни. Ночью он

Любовался звездами и тихо, почти что неслышно, напевал любимый романс

Об акации с душистыми гроздьями — это все, что осталось у него от

Прошлой жизни. Он сначала пребывал в страшном унынии, но постепенно

уныние сменилось безразличием. День прожит — и слава Богу...

Ничего не интересовало его, а, впрочем, ничего и не происходило. Будь

Стол человеком, он, наверное, сошел бы с ума. Но он был столом и поэтому

Оставался в здравом уме и памяти. Память, да, вот еще что скрашивало его

Нынешнее существование. Ах, как же жаль, что никто не хотел слушать его

Рассказов о былом, интересном и незабываемом времени — времени его

Молодости и превосходного положения. Времени его триумфа в роли кормильца

Целой семьи и хранителя добрых и важных для каждого человека

 

101

традиций! Нынешние его хозяева вызывали у стола сначала лишь отвращение,

Позднее к этому чувству прибавилась жалость. Потом уже сам стол

Не мог разобраться в своих чувствах: чего же было больше.

Однажды стол вступил с одним из хозяев в разговор. Этого представителя

Человеческой породы, ныне спившегося и опустившегося до края, до

Предела, назвали, наверное, хорошим добрым именем. Но это имя было

Неизвестно столу. Он знал его под прозвищем Каблук. Стол просто не мог