Глава 40. Поместье старого врага

 

– Мы уже минут тридцать здесь кружим. Где твое поместье, Сусанин? – поворачивая руль, раздраженно спросил Андрей.

– Не мое оно, Радино! Я просто им пользовался, я же за ней ухаживал, после того, что эти девчонки с ней сделали… То есть справедливо, конечно, и вообще это ведьмовское дело, пусть сами решают, кому колдовать, а кому пучком сена валяться… – забормотал Аристарх Теодорович.

– Снопом, – вежливо поправили Танька. – В пучок Рада Сергеевна бы не поместилась.

На Аристарха она старалась не смотреть. Все‑таки она девочка из хорошей семьи и от вида человека в наручниках ей как‑то… не по себе. Андрей клялся, что тюрьма для нарушителей иномирских соглашений больше всего напоминает пригородный пансионат советских времен – такая же скрипучая кровать и покоричневевший унитаз. Разве что кормят лучше и денег не берут. Но у Аристарха после «отсидки» вид все равно был помятый и неухоженный, может из‑за отросшей щетины.

– Я всегда с центрального проезда заезжал, кто ж виноват, что там дорогу перекопали, а объездных путей я не знаю, это Радина дача, не моя… – продолжал бубнить Аристарх. Черный фургон подпрыгнул на бугре, Аристарха мотнуло, набившиеся в фургон богатыри с заставы меж мирами повалились друг на друга – ойканье и чертыханье сопровождались побрякиваньем надетых под камуфляж кольчуг. Впрочем, так называемый проселок Таньку удивил – асфальт на узкой, едва двум машинам разойтись, дороге оказался лучше, чем в городе. Серая асфальтовая лента разрезала зеленые весенние поля, нырнула в лес – в салоне запахло нагретой сосной и влагой. В просветы между соснами мелькала серо‑серебристая гладь Орели – когда‑то пограничной реки между Киевской Русью и Диким Полем, откуда накатывали половецкие набеги, потом – границей между Речью Посполитой и татарами. В старину на ее берегах рыскали караулящие татарские отряды запорожцы, а в камышовых плавнях прятались беглецы от барщины, а то и целые армии с казной и артиллерией. Сквозь деревья мелькнул старый придорожный щит…

– Стойте! Туда сворачивайте! – скомандовала Танька.

– Это заповедник, – буркнул дядька Мыкола.

– А вон тот особняк в три этажа – домик лесника. И вон тот тоже, – фыркнула Танька, кивая на просвечивающиеся сквозь редкие сосны изящные крыши под самой настоящей, а не металлочерепицей. – У одной девчонки из моего класса родители здесь домик построили. – Танька зло улыбнулась. Та девчонка искренне хвасталась оборотистостью родителей, сумевших просочиться в такое крутое место: чистая природа, чистый воздух, и соседей почти нет, все‑таки заповедник. Когда Танька вскользь заметила, что заповедник – это такое специальное место, где людей не должно быть вообще, девчонка с ней еще более искренне согласилась: «Конечно, если без соседей, а только мы, было б совсем офигенно! Причал построить и по озерцу – там такое озерцо, типа, тоже заповедное – на водных скутерах гонять!»

– Если я правильно помню, что собой представляла Рада Сергеевна до превращения в сено, она половину колдовской силы могла потратить, чтоб хоть деляночку, хоть под сарайчик отхватить в козырном месте, рядом со всеми крутыми. – прикинула Танька.

– И ничего не деляночку, нормальная такая делянка… – буркнул Аристарх.

– Вы, милейший, пытаетесь водить нас за нос? – негромко обронил до той поры молчавший Вольх Всеславич и поглядел на Аристарха с брезгливым любопытством – так смотрят на зверушку, вдруг проявившую никому не нужную, но неожиданную и занятную сообразительность. Вроде хомяка, сумевшего открыть холодильник и спереть оттуда связку сосисок.

– Ни боже мой! – немедленно отрекся Аристарх, со всем жаром души демонстрируя, что к носу бессменного командира богатырской стражи он не прикоснется ни за какие коврижки! – Запутался немножко, с кем не бывает, я ведь, знаете ли, машину не вожу…

– Знаю. Водите, – двумя словами оборвал его сидящий рядом с Танькой Богдан.

– Давно не вожу. Продать пришлось машину, с тех пор как вы нас… а Раду так совсем… – Аристарх говорил униженно, но взгляд его горел злобой – он отлично помнил этого парня с на первый взгляд нелепым мечом за спиной, и роль, которую тот сыграл в уничтожении их с Радой долгосрочных бизнес‑планов. – Сейчас налево, пожалуйста, теперь я знаю, где мы, – проворчал он, и было в его голосе что‑то от заговорившей крысы. А Танька снова задумалась: стоит ли бояться тех, кто потерял силу?

Насчет деляночки под сарайчик Танька явно была не права – над высокой красно‑кирпичной стеной поднимались кроны стройных сосен, а дальше виднелась верхушка зубчатой башенки. Подъехали они с непарадной стороны – въезда для машины нигде не было видно, зато в стене красовалась узенькая калитка, похожая на дверцу банковского сейфа. Аристарх с видом мученика, идущего на казнь, выполз из фургона. Молодые богатыри, Федька с Ерусланом, подхватили его под руки, Андрей страховал сзади. Начальство – Вольх Всеславич с дядькой Мыколой – неторопливо следовали за ними. Камеры слежения на воротах соседних домов дрогнули и… торопливо отвернулись. Танька усмехнулась: теперь они точно могут делать что угодно – вид хозяина дорогущего особняка, вернувшегося домой в наручниках и в сопровождении отряда в камуфляже, мгновенно отбил у обитателей других особняков желание интересоваться делами соседа. Богдан выскочил следом – в руках у него был небольшой чемоданчик. Танька замешкалась у кресла Аристарха – и сняла со спинки выпавший волос. Брезгливо поморщилась, но аккуратно опустила в маленький целлофановый пакетик и спрятала в карман. Калитка Радиной дачи распахнулась, и богатыри ввалились внутрь. Аристарх Теодорович, крепко стиснутый плечами Андрея и Еруслана, семенил в центре группы, неловко балансируя руками в наручниках.

– Неплохо устроилась Рада Сергеевна. Чтоб такое сохранить, и убить не жалко. – зло кривясь, процедил Богдан. Танька кивнула и тут же помотала головой:

– Я не думаю, что она хотела Ирку убить из одних лишь бизнес‑побуждений. – Хотя устроилась Рада Сергеевна и впрямь хорошо. Танька бы и сама не отказалась от своего, лично‑собственного кусочка соснового леса, пологого травяного склона, мягко сбегающего к сверкающей под солнцем речке, и чтоб никто не смел потревожить, когда она будет стоять на деревянных мостках над водой и лишь ветер станет трепать ее волосы и летящий подол летнего платья. А по вечерам, как Иркина бабка на той фотографии, она будет пить чай на широкой веранде, вслушиваясь в стрекот кузнечиков на лугу.

Так, а где веранда? Танька в изумлении уставилась на сооружение, заменявшее здесь дачный домик. На склоне над рекой красовалась… пещера. Не модный после «Властелина колец» домик – хоббичья нора с круглыми дверями и поросшими травой покатыми стенами, а кусок скалы, трехкомнатный, судя по неровным, как скальные щели, окнам, проглядывающим сквозь почти натуральные складки камня.

– Этот… как его… пластобетон, что ли… – пояснил Аристарх.

– Очень естественно выглядят… камни, – согласилась Танька, потому что сам дом‑пещера выглядел примерно так же естественно, как резиновый сапог на банкетном столе. Впечатление усугублялось пристроечками, сарайчиками и амбарчиками совершенно деревенского вида, а прямо к скальной стенке дома был пристроен стеклянно‑металлический куб в стиле техно, сквозь затемненные стены которого можно было рассмотреть бильярд. Танька поморщилась при виде пары уцелевших кустиков дурман‑травы на краю свежевыкопанного котлована.

– Под бассейн! – с гордостью объяснил Аристарх. – И бильярдную тоже я построил. Если б деньги за товар с завода получил, обязательно бы это все снес и нормальный дом поставил. С сауной, – глядя на дом‑скалу не то что с неодобрением, а почти с ненавистью, вздохнул Аристарх Теодорович. И, поймав устремленные на него косые взгляды, немедленно возмутился: – А чего? Жуть эту Рада на прибыль от наших первых… проектов выстроила, все сюда вбухала! Родственников у нее нет, имею право распоряжаться! Раде дом все равно теперь ни к чему, ею самой крышу стелить можно…

Танька уставилась на дом‑пещеру, словно хотела вскрыть его одним взглядом, как шпроты консервным ножом.

– Да, такого домика я не ожидала. И не предполагала даже… – задумчиво протянула она.

– Не все ли равно, прелестная Татьяна Николаевна, какой у этой ведьмы дом? – проворковал Еруслан и по привычке, срабатывающей у него на всех девушек старше десяти и моложе ста, попытался обнять Таньку за плечи. Врезался в неожиданно оказавшегося между ними Богдана, в ответ на Богданов грозный взгляд скорчил умильно‑насмешливую рожу и на всякий случай спрятался за спину дядьки Мыколы.

– Не скажи… – не обращая на эти маневры ни малейшего внимания, едва слышно шепнула Танька. – Вот сейчас многое становится понятно… Надо же, сколько всего может подсказать архитектура!

Танька уселась на деревянную лестничку у ближайшей хозяйственной постройки, оперлась локтями о колени, опустила подбородок на сплетенные в замок пальцы и уставилась на дом, точно рассчитывала, что тот под ее взглядом раскроет свои тайны.

– А… Э… К Раде‑то идете? – влез Аристарх Теодорович. – Она в амбаре.

– Помолчи‑и… – одними губами неслышно шикнул на него Еруслан и преданно уставился на отключившуюся от реальности Таньку. Аристарх Теодорович помолчал. И еще помолчал. Украдкой чихнул в кулак, заливаясь краской под укоризненными взглядами богатырей. Танька вздрогнула и очнулась:

– Придется обыскивать дом!

– Изымать будете? – физиономия Аристарха стала траурной.

– Есть что? – немедленно заинтересовался Андрей.

– Когда обыск, всегда изымают, – печально заключил Аристарх.

– Фотографии, – объявила Танька. – Это в первую очередь…

– А нету! – расцвел Аристарх – похоже, обыска ему здорово не хотелось. – Рада каждый год в отпуск уезжала, а фоток не привозила. Старых, семейных тоже не было. Говорила, там, где ее родня живет, не фотографируются. Деревня. – Аристарх Теодорович скривился. – Но одна фотография у нее была. Только она не в доме, – он заговорщицки склонился к Таньке. Та слегка отстранилась, не позволяя плеваться загадочным шепотом в ухо. Богдан выразительно взялся за рукоять меча. Аристарх поманил Таньку за собой. – Здесь! – торжествующе сказал он, кладя ладонь на деревянную дверцу с вырезанным сердечком.

Танька некоторое время озадаченно ее разглядывала, задаваясь вечным вопросом – почему на дверцах дачно‑деревенских туалетов выпиливают сердечки? Что наши предки из поколения в поколение пытаются этим сказать?

Поняв, что сию фундаментальную загадку с наскока не решить, тряхнула головой, возвращаясь к проблемам помельче: ну там боги, драконы, взаимоотношения двух миров… Зацепленная на легкую деревянную щеколду, дверь открылась с легким скрипом. Фотография была там. Перевернута вверх ногами и заткнута за край… в общем, выразительно заткнута. А именно – с выражением крайнего презрения и негодования. То есть «крайнее» этого – только в дырку кинуть, но тогда бы ее уже точно никто больше не увидел. У Таньки даже создалось впечатление, что вся деревянная будочка во дворе была построена специально, чтоб хранить эту фотографию вот в таких условиях. Вот только… это была совсем не та фотография, которую Танька рассчитывала найти. Танька ожидала увидеть знакомое фото Иркиного папы‑Симаргла и Рады, а увидела… тоже знакомое фото Симаргла и молодой Иркиной мамы. Фото было исписано ярко‑красным фломастером. Танька хмыкнула, брезгливо, одними ногтями, ухватила фотку и вынесла ее на свет.

Дружно заглядывающие ей через плечо богатыри принялись понимающе хмыкать, и только у Богдана удивленно вытянулось лицо.

– Не понял! – тыча пальцем в надписи на фотке, возмутился он. – Ну Иркин папа – ладно, он же и правда Великий Пес, но Иркину маму зачем так называть – она ж в собаку не превращается?

Богатыри дружно захохотали.

– Иногда твоя наивность меня умиляет. – Судя по Танькиному тону, сейчас был совсем не тот случай. Танька спрятала фотку в карман и направилась к дому‑скале. Отрешенно дождалась, пока подгоняемый богатырями Аристарх Теодорович отопрет дверь, и заглянула внутрь.

– Я думал, тут тоже что‑то необычное, – разочарованно хмыкнул Андрей, разглядывая стандартные мягкие диваны, низенькие столики, слишком светлый ковер, отлично выглядящий на глянцевых страницах каталогов, а в реальности загородного дома заляпанный следами подошв.

– Откуда? – рассеяно пожала плечами Танька. – Вряд ли ее пускали внутрь…

На нее поглядели изумленно.

– Она здесь жила! – влез Аристарх Теодорович.

Танька уставилась на него столь же изумленно:

– А кто говорит про здесь?

– Я говорю… – растерялся бывший Радин подельник.

– А я – нет, – вроде бы резонно, но все равно непонятно ответила Танька. – Вы тут осмотрите все, а я пару минут погуляю.

– От хто цю нахабну пигалицу командиршей назначив? – возмущенно поинтересовался дядька Мыкола.

– Если совсем не знаешь, что делать, приходится слушать тех, кто хотя бы догадывается. Вне зависимости от их возраста, – невозмутимо ответил Вольх Всеславич.

Танька выбралась из дома и неспешно побрела прочь, на ходу вытаскивая из сумки прихваченный в кабинете химии пакетик.

Остальные, оставив Еруслана обыскивать дом, а недовольного Федьку караулить Аристарха, принялись осматривать здешние сарайчики, держась подальше от амбара. Раздался грохот, и проверявший бетонный погреб Богдан вылетел оттуда, будто им выстрелили.

– Що там? – Дядька Мыкола привычно схватился одной рукой за меч, а второй потянул из‑за пояса пистолет.

– Ничего особенного! Кроме железной цепи с ошейником, вделанной в стену. И крышка погреба железная, – пиная эту самую крышку, рявкнул Богдан. – Это здесь вы Ирку собирались голодом заморить? – недобро сузив глаза, он двинулся к Аристарху.

– Не я! – пятясь под этими взглядами, взвизгнул тот. – Радина идея! Она вообще за этой девчонкой, Иркой, долго следила, я все не мог понять зачем: они ж нищие – и она, и бабка ее, ничего с них не возьмешь! А потом случай с тем бизнесменом, Иващенко, подвернулся. Я был против девчонку убивать, только Рада ее не‑на‑ви‑де‑ла: когда она на девчонку смотрела, у нее, у Рады, такое лицо было, да‑да… – он все говорил и пятился, прикрываясь схваченными наручниками запястьями, словно боялся получить рукоятью меча по лбу.

Пальцы Богдана, судорожно стиснутые как раз на рукояти меча, вдруг разжались, он настороженно поглядел на Аристарха и спросил:

– Рада Сергеевна следила за Иркой еще до того, как вы ее украли, чтоб проклясть того бизнесмена? Раньше? Долго? Когда вы начали? Что она говорила?

По лицу Аристарха было ясно, что он бы с удовольствием сейчас откусил себе язык.

– Я не знаю… – промямлил он, – Я с ней не спорил – кто ж станет спорить с ведьмой…

– Надеюсь, Рада Сергеевна это тоже понимает. – Танька возникла за его спиной так неожиданно и подкралась так неслышно, что даже Богдан вздрогнул. Пакетик из кабинета химии, с которым Танька отправилась гулять, был пуст, она аккуратно затолкала упаковку в карман. Забрала с крыльца прихваченный Богданом из мини‑вэна потертый чемоданчик. – Я постараюсь недолго. В принципе мне и так все ясно, – окидывая взглядом Радины владения, сообщила она. – Осталось только прояснить пару моментов. – И направилась к амбару.