Контркультура как социокоммуникативный

Механизм: опыт СССР

Если Польша времен борьбы Солидарности реализовывала свою контрполитику в

культурном поле, чтобы бороться там, где это было возможным, а США продвигали в Европе

выставки абстрактного искусства, которые финансировались ЦРУ, то однотипно контркуль-

тура использовалась и в СССР, хотя гораздо в более мягкой форме. И шестидесятники, и

семидесятники были по сути людьми контркультуры, которые не хотели исповедовать соц-

реализм. Эти люди появляются только тогда, когда завершилась эпоха Сталина. Репрессии не

исчезли, хотя заметно поубавилась их сила. И это позволило и думать, и писать по-другому.

Эпоха Андропова, который был не только генсеком, но и долгие годы председателем

КГБ, характеризуется многими неясностями. Андропова отличают не только «странности»

биографии (см., например, расследование журнала «Итоги», в рамках которого выясняется,

что у генсека и главы КГБ были и другое место рождения, и иное социальное происхожде-

ние, и даже иные имя, фамилия и отчество107,108), но и странности действий. Он движется

наверх как очень правильный коммунист, которого даже некоторые определяют как «неоста-

линиста». Но некоторые его действия уже не могут оцениваться подобным образом.

Движение наверх в правоверном русле может быть объяснено как единственный спо-

соб роста в партийном лифте, тем более при такой биографии, в которой спрятаны неизвест-

ные и по сегодня детали.

В. Семичастный, бывший председателем КГБ на момент снятия Хрущева, а потом

потерявший свое место, так объясняет эту замену109: «На мое место поставили Андропова.

Мало того, что он был, что называется, «из своих», из секретарей ЦК, но и еще в одном…

в еще более важном отношении он был, так сказать, благонадежнее меня. Если я, как гово-

рится, слишком много знал о Брежневе, и из-за этого Брежнев предполагал какую-то зави-

симость от меня, то с Андроповым было как раз наоборот: в распоряжении Брежнева нахо-

дились две «тяжелые карельские тетради» Куприянова об излишнем усердии Андропова в

так называемом расстрельном «Ленинградском деле»…»

Что касается карельских тетрадей, то в другом интервью того же Семичастного можно

прозвучало следующее110: «Как-то [в 60-е годы] встал вопрос по Андропову, по поводу его

«работы» в Карелии, когда «ленинградское дело» началось и «ленинградцев» в Карелии

всех арестовали… Как председатель КГБ, я дал команду все выяснить. И вскоре мне стало

известно, что Куприянов, бывший первый секретарь в Карелии (которому 10 лет дали, и он

их отсидел), дал показания и письма по поводу того, что обращался и к Хрущеву, и к Бреж-

неву, и в КПК, что это дело рук Андропова!!! Куприянов написал две тетради – целое досье

на Андропова, которое потом попало в распоряжение Брежнева…»

То есть полностью «правильный» характер Андропова, который также можно списать

не только на его биографию, но и на соответствующую атмосферу в стране, может быть

объяснен именно таким способом. Он имел «отклонения» в биографии, в результате чего

мог спасти себя только «правильным» поведением.

107 Бабиченко Д. Легендарная личность // www.itogi.ru/archive/2005/40/60618.html

108 Север А. Пятый пункт Юрия Андропова // statehistory.ru/570/Zagadka-proiskhozhdeniya-YUriya-Andropova-Byl-li-onevreem-/

109 Последнее откровение Семичастного // www.ogoniok.com/archive/2001/4678-4679/03-22-25/

110 Чекист в Кремле // gazeta.aif.ru/_/online/aif/1232/12_01

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

43

В. Федорчук, ставший после Андропова главой КГБ, говорит об «искусственном созда-

нии диссидентского движения»111. Это поднимало статус КГБ, позволяло резко увеличивать

его штаты, что естественно было важно для председателя КГБ. Он также говорит о борьбе

с диссидентами на Украине: «Когда я был председателем КГБ Украины, председатель КГБ

СССР Андропов требовал, чтобы мы ежегодно в Украине сажали 10-15 человек. И мне сто-

ило невероятных усилий, вплоть до конфиденциальных обращений к Брежневу, чтобы коли-

чество украинских диссидентов ежегодно ограничивалось двумя-тремя людьми. К тому же

Андропов лично следил за ходом следствия по делам некоторых украинских диссидентов.

Иногда задавал направление. Можете себе представить? А потом с помощью некоторых

писателей во всем виноватым сделали КГБ Украины, Федорчука, которые якобы выслужи-

вались перед Москвой».

Вновь создается образ Андропова как человека, закручивающего гайки. Но это только

одна сторона деятельности председателя КГБ. Федорчук говорит и о другой: «В тюрьмы

сажали в основном писателей-государственников, за границу высылались либералы, – такие

как Аксенов, Бродский, Буковский. Некоторые деятели культуры были вроде бы полузапре-

щенные. На самом деле Андропов им тайно покровительствовал, оберегал их, создавал о

них соответствующее положительное общественное мнение». Здесь далее Федорчук прояс-

няет, кого он имеет ввиду: Высоцкого, Любимова, Евтушенко. Та же ситуация имела место и

с Солженицыным: «Подумайте: как сельский учитель, отсидевший в тюрьме, смог получить

в распоряжение тайные архивы НКВД? Причем в его книгах многие документы банально

фальсифицированы, размах репрессий многократно преувеличен. То, как лично Андропов

руководил операцией по выезду Солженицына в США, – это отдельная история. Спрашива-

ется – а зачем? Чтобы он там, в США, без малейших затруднений продолжал своими кни-

гами разрушать Союз?»

И это уже парадоксальная картина происходящего, в рамках которой возникает разде-

ление «врагов» на плохих и хороших. Плохие враги – сидели, а хорошие – уезжали на Запад.

Но именно там они получали лучшие возможности для проведения своей борьбы.

Достаточно активную деятельность Андропова в области борьбы с диссидентами

пытаются объяснить и тем, что соответственно вырастал статус КГБ в глазах Политбюро,

что позволяло в результате увеличивать не только статус, но и финансирование, и штаты112:

«До того, как Юрий Андропов и Семен Цвигун возглавили КГБ, диссидентов в Советском

Союзе насчитывалось три или четыре человека, хотя иногда насчитывают даже пять или

шесть диссидентов. Понятно, что напугать Политбюро такой «могучей кучкой» было нере-

ально, поэтому потребовалось представить диссидентство как некое массовое движение.

Для этого в 1967 году было создано 5-е управление КГБ СССР, в чьи функции входило выяв-

ление лиц, занимающихся антисоветской агитацией и пропагандой и стремящихся к свер-

жению советской власти».

Семичастный рассказывает, что когда он работал, не было даже слова такого – «дисси-

дент». Вместо этого звучали другие слова113: «Предатель, преступник, изменник, враг народа

еще, но так, осторожно уже. При мне было два дела: это Синявский – Даниэль. И дело гене-

рала Григоренко. Сахаров здравствовал и жил здесь. Солженицын здравствовал и жил во

флигеле у Ростроповичей. Мы все это знали и никому никуда не предлагали уезжать. Знаете,

кого мы удалили, – Тарсиса. Тарсиса пригласили не то в Нидерланды, не то в Данию, и мы

ему закрыли въезд обратно. Вот и все».

111 О чем молчит председатель КГБ В.В. Федорчук? // www.ua-pravda.com/argumenti-i-fakti/o-chyom-molchit-predsedatelkgb-

v.v.-fedorchuk.html

112 КГБ против СССР. Кто и зачем создал диссидентов // newsland.com/news/detail/id/878516/

113 Бывший шеф КГБ В. Семичастный рассказывает // www.natel.ru/smi/smi/view/23

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

44

Суммируя, можно отметить, что Андропова сопровождает бесконечная череда вопро-

сов, на которые невозможны однозначные ответы (см., например,114,115,116,117). Одни пишут о

его интеллекте, другие – о том, что у него не было даже высшего образования и он резался

в домино на отдыхе с Горбачевым.

Нас интересует аспект внимания Андропова к тому, что можно обозначить как совет-

ский вариант контркультуры. То есть там, где по определению не должно было быть вообще

контркультуры, поскольку все должны были идти широким проспектом соцреализма, да еще

и строем, было большое число людей, которые двигались вне этого строя.

Контркультуру можно рассматривать как модель «гашения» протестных настроений.

Вероятно, такой же путь был избран Западом, когда возникло движение «секс, рок и нарко-

тики». Контркультура по каким-то причинам не переходит в контрполитику, хотя контрполи-

тика переходит в контркультуру. Пример: возникновение советского авангардного искусства

после революции как пример нового искусства, которое соответствовало новой политике.

Если гипотетически предположить, в чем мог быть интерес аналитиков Андропова к

поддержке именно культуры, то можно выделить два типа факторов: трансформационные

по отношению к социосистеме и случайные, под последними будем понимать обращения

к Андропову со стороны близких людей по поводу той или иной фигуры. Правда, и в этом

случае оказывается, что включение Андропова в судьбу той или иной фигуры могло иметь и

другие интересы. Просьбу о помощи Бахтину принесла домой дочь Андропова. Но, напри-

мер, С. Кургинян считает, то Андропов помогает М. Бахтину, поскольку его заинтересовала

идея использования смеховой культуры для разрушения СССР118. Это, конечно, далеко иду-

щая гипотеза, но она имеет право на существование. Ведь при Андропове анекдоты и слухи

часто использовались для дискредитации тех или иных членов политбюро, что подтвержда-

ется многочисленными мемуарами (см., например, воспоминания помощника Черненко В.

Прибыткова119).

114 Нагорный А. Кто вы, господин Андропов? // forum-msk.org/material/society/2525859.html

115 Кончаловский А. От Андропова к Горбачуву // www.konchalovsky.ru/works/articles/from_Andropov_to_Gorbachev/

116 Семанов С. Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки // swathe.narod.ru/Lib/History/Andropov.htm

117 В столе Андропова лежала папка с секретами инопланетян // earth-chronicles.ru/news/2013-01-24-38299

118 Кургинян С. Качели. Конфликт элит – или развал России. – М., 2008

119 Прибытков В. Аппарат. – СПб., 1995

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

45