Трансформируются социосистемы

Общая фраза, что цивилизации создаются коммуникациями должна быть «разложена»

на типы конкретного инструментария, который позволяет это делать: форматируя и фор-

мируя те или иные характеристики цивилизации с помощью коммуникативных механиз-

мов. Это не только интенсивное воздействие на социосистемы в виде, например, цветных и

бархатных революций, но и эволюционное развитие, когда последствия коммуникативных

нововведений могут начать ощущаться спустя столетия. И эволюционные, и революционные

коммуникативные действия трансформируют социосистемы, только с разной скоростью.

Ниже мы рассмотрим два вида переходов. С одной стороны, это примеры переходов,

когда трансформация коммуникации несет в качестве последствий трансформацию цивили-

зации. С другой, те типы научных направлений, которые с разных позиций исследуют про-

цессы этих трансформаций.

Г. Иннис много писал о влиянии носителей информации (папирус, пергамент, бумага

как пример) на формирование и функционирование цивилизаций77. Именно он сформули-

ровал принцип, в соответствии с которым государство стремится к созданию связи в про-

странстве, а религия – во времени, и римская империя была спасена, когда перешла на более

дешевый папирус, что помогло ее расширению.

Однако по поводу исключительного внимания религии к связи во времени есть

вопросы. Ведь религия в виде миссионерства столь же активна и в наращивании связей

в пространстве. Скорее можно говорить, что религия, как и культура, работает с другими

типами текстов, которые не «сгорают» так же быстро, как тексты государства. Они остаются

однотипными для многих поколений. Но они враждебны к вхождению других таких же дол-

говременных текстов.

Государство видит опасность в информационных войнах, приходящих извне, религия

– в смысловых. И если в мусульманских странах сохраняется большая связка государства

и религии, то там государство будет болезненно относиться и к смысловым интервенциям.

По этой причине, например, кукла Барби становится невозможной для Ирана, поскольку

является чужеродным долговременным продуктом, вместе с которым входит чужая модель

мира.

Коммуникативно-цивилизационным инструментарием являются такие изменения в

коммуникациях (эволюционные или революционные), которые ведут к кардинальным

трансформациям социосистем. В ряде случаев коммуникация может выступать в роли

бабочки Бредбери, когда незначительное действие приводит к значительным последствиям.

Четким комуникативно-цивилизационным инструментарием, например, является

изобретение книгопечатания. Маклюен, к примеру, считал, что далее произошло все: и гомо-

генизация людей, и промышленная революция, поскольку книга стала первым полностью

однотипным продуктом78. А гомогенизацию людей он считал предпосылкой для приклад-

ных наук.

Создание алфавита с последующей печатью на нем книг и газет ведет к активации

национализма, в результате печать создает современнную карту мира, где есть националь-

ные государства со своими границами. Б. Андерсон определяет нацию как воображаемое

сообщество79,80. Воображаемым он его считает потому, что даже в маленьком государстве

77 Innis H. Empire and communications. – Toronto, 2007

78 Мак-Люэн М. Галактика Гутенберга. – Киев, 2003

79 Anderson B. Imagined communities. Reflections on the origin and spread of nationalism. – London – New York, 2006

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

38

никто не знает своих граждан. Воображаемым оно является потому, что понятие суверени-

тета придумано в момент, когда рушились иерархические династические порядки.

Получается, что многое в нашей жизни держатся именно на феномене не реального, а

воображаемого. В том числе это касается и революций, которые зовут население к тому, чего

пока нет. И как часто оказывается потом, что звали к тому, что после не было реализовано.

Делегитимизация власти в концепции Дж. Шарпа является обратным процессом81,82,83.

Это разрушение воображаемого, поскольку он считает, что государства держатся не столько

на формальном, сколько на неформальном подчинении граждан. Украинские Майданы 1 и

2 являются примером массовой манифестации неподчинения власти, но в мягкой форме,

поскольку это вариант ненасильственного процесса. Но речь все равно идет о «войне» не в

физическом, а виртуальном пространстве. Это столкновение пространства воображаемого,

пространства мечты.

Таким образом, мы имеем два основных процесса: создание воображаемого и разру-

шение его. Правда, и в том и в другом случае очень важными являются поддерживающие

данные процессы материальные их маркировки, например, знамена на демонстрациях в под-

держку или против власти.

Перенос на долговременные носители ведет к поддержке одних текстов/идей и непод-

держке других (Иннис говорил о монастырях как о монополистах знаний, которые своим

отбором текстов для перенесения с папируса на более договременный материал – пергамент

– по сути осуществляли цензуру знаний). Но точно так же СССР тиражировал нужные тек-

сты и не тиражировал другие.

Сегодняшний интернет и пришедшие вослед социальные сети начали трансформацию

открытости. Если в Фейсбуке или Твиттере пишут премьеры, то это говорит, по крайней

мере, о новом типе открытости власти, точнее, моделировании ее открытости новым спосо-

бом.

Интернет будет провоцировать волны внутренней эмиграции, в результате это может

привести к появлению нового города или страны в физическом пространстве84. То есть люди,

объединившись сначала в виртуальном пространстве, затем создадут объединение в про-

странстве физическом.

Если христианская цивилизация изменила отношение к женщине, больному, бедному,

то разрушающие ее сегодня коммуникативные механизмы ведут именно к смене модели

семьи.

Бархатные и цветные революции моделируют революционность путем использования

ненасильственного сопротивления, то есть антивластные действия подаются в манере, кото-

рая тормозит реагирование на них власти.

Телевидение становится фабрикой смыслов, где интерпретируется жизнь, главным

ресурсом власти, как считает и много пишет на эту тему Д. Дондурей. В статье «Фабрика

страхов» он подчеркивает то, что у зрителя нет способности оценить реальность предо-

ставляемой ему информации85: «При этом нельзя забывать, что большая часть зрителей не

обладает таким важнейшим социально-психологическим инструментом фиксации художе-

ственных смыслов, как чувство дистанции, необходимым для того, чтобы освободиться от

пут идентификации. Все, кто способен хоть как-то считывать и интерпретировать семио-

80 Anderson B. Imagined communities // www2.bc.edu/marian-simion/th406/readings/0420anderson.pdf

81 Шарп Дж. От диктатуры к демократии. – М., 2005

82 Шарп Д. От диктатуры к демократии. Щарп Д., Дженкинс Б. Антипутч. – Екатеринбург, 2005

83 Helvey R.L. On strategic nonviolent conflict. Thinking about the fundamentals. – Boston, 2004

84 Павперов А. Цифровой коммунизм: как облачные технологии создают цифровые сообщества // theoryandpractice.ru/

posts/8152-software-is-reorganizing-the-world

85 Дондурей Д. Фабрика страхов // www.strana-oz.ru/2003/4/fabrika-strahov

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

39

тические смыслы продуктов творчества, должны уметь дистанцироваться от рассказанной

авторами истории. Подавляющее же большинство населения мира, и наша страна здесь не

исключение, не способны выйти за пределы сюжета. Поэтому естественно, что зрители

живут в том придуманном мире, который демонстрируется с экрана, переживая его как

реальный. Разницу они не чувствуют». Вероятно, это равноценно роли кино в сталинское

время, когда «Кубанские казаки» рассматривались как более точное отражение реальности,

чем жизнь вокруг.

Г. Павловский также в своей книге говорит, что государство избрало для своей системы

управления функцию продавать страхи86. Поскольку оно не занимается ни медициной, ни

образованием, ни наукой, у него осталась только одна функция обеспечения безопасности.

Эта причина, кстати, может нам объяснить засилье сериалов про ментов и бандитов на экра-

нах, поскольку потребность в безопасности надо как-то активировать.

Кстати, Павловский в одном из интервью подмечает еще одну характеристику выстро-

енного на сегодня режима87: «Система заявила себя антиамериканской, но любую свою глу-

пость объясняет тем, что «в Штатах так тоже делают». В другом интервью Павловский

раскрывает механизм создания согласия в обществе, схожий с тем, которые применяла Гер-

мания88: «Вы должны либо работать в формате газеты «Штюрмер», то есть все время агрес-

сивно атаковать то или иное меньшинство (надеюсь, не евреев), чтобы создавать какую-

то мнимую, временную консолидацию большинства на агрессивной основе. Либо все, что

остается (я с печалью наблюдаю, как это происходит со многими людьми, которые работали

и со мной в прошлые годы), – непрерывно придумывать аргументы, почему это хорошо».

Социосистема активно использует эти и подобные механизмы, чтобы выстроить то,

что представляется ей более желательным. К примеру, К. Ремчуков говорит о намечающемся

опыте России по созданию новой патриотической элиты89. Это новый учебник истории, для

которого уже есть кураторы. Это новые политологи, которых объединяют в новую струк-

туру. Создаются сообщества, способные к самоорганизации, но поскольку главным мотором

для их создания становится власть, в результате будет образована более адекватная для ее

представлений самоорганизация. Кстати, появилась интересная гипотеза, в рамках которой

по-новому взглянули на причины сталинских репрессий90. В соответствии с ней Сталин как

раз и уничтожал субэтносы, который были способны к такой самоорганизации. В довоенное

время такими возможными центрами силы (точнее, контрсилы) были дворяне, священники,

белогвардейцы, интеллигенция, старые инженеры.

Сейчас активно обсуждается книга «Связанные» («Connected») Джеймса Фаулера и

Николаса Кристакиса91,92, (сайт, посвященный книге – connectedthebook.com, сайт лаборато-

рии Н. Кристакиса в Гарвардском университете – christakis.med.harvard.edu). Смысл их кон-

цепции состоит в том, что многие типы нашего поведения передаются через контакты. Это

осуществляется с помощью так называемых зеркальных нейронов, с помощью которых мы

86 Павловский Г. Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля. – М., 2011

87 Павловский подводит итоги // slon.ru/russia/

pavlovskiy_surkovu_ob_itogakh_raboty_politika_eto_tekst_slava_ne_vyshlo_teksta-943743.xhtml

88 Молчание организовано обществом, а не властью. Интервью с Глебом Павловским // lenta.ru/articles/2013/06/18/

newsmi

89 Началось создание структур по по формированию новой патриотической элиты России // www.ng.ru/

politics/2013-11-25/100_echo251113.html

90 Резниченко С. Причины сталинских репрессий // www.apn.ru/publications/article30613.htm

91 Фаулер Д. Кристакис Н. Связанные одной цепью. Как на нас влияют люди, которых мы никогда не видели. – М., 2011

92 Томпсон К. Вирус счастья // www.snob.ru/magazine/entry/7155

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

40

начинаем повторять видимое нами поведение в мозгу, а потом и в действительности. Таким

образом, у примеру, может передаваться даже счастье93.

Может переноситься и опыт из несовпадающей сферы, например, было высказано мне-

ние, что из специалистов КВН получились хорошие политтехнологи94. Или такой пример как

роль телепрограммы «Взгляд» в перестройке, которую можно рассматривать как катализа-

тор некоторых процессов в стране (см. разные оценки этой роли95,96). В начале ее создавали

с представителями КГБ для отвлечения молодежи от слушания западных радиостанций.

Коммуникативно-цивилизационные механизмы создают новые контексты, которые

ведут к иному поведению. Для обеспечения этого, в числе прочего, создаются и новые науки

типа социального маркетинга, которые направлены на активацию новых вариантов поведе-

ния97,98,99,100. И это сегодня достаточно сильный тренд, повлекший за собой открытие соот-

ветствующих лабораторий в университетах.

Другой вариант трансформации поведения сквозь трансформацию коммуникации

предлагает поведенческая динамика (см. сайт института поведенческой динамики в Лон-

доне – www.bdinstitute.org). Британские военные пошли именно по этому пути, заложив

его в основу проведения информационных операций. Имея иную точку отсчета, они также

имеют возможность критиковать проведение американских информационных операций101,

опыт которых также анализируют и сами американцы102. Кстати, они акцентируют недоста-

точность просто социологических цифр для анализа человеческого поведения. Например,

соцопросы в Афганистане, представленные военным, поставили на первое место у населе-

ния проблему вывоза мусора103. Люди могли просто не понять вопроса, дать в опасной ситу-

ации самый вежливый ответ, то есть при анализе ситуации надо иметь подключение как

количественных, так и качественных методов, не веря в просто цифры.

Третий вариант предлагает теория подталкивания Р. Талера104. Причем сам он име-

нует такую деятельность архитектурой выбора, а специалистов этой сферы – архитекторами

выбора. Это создание информационных и иных контекстов, которые будут вести граждан к

«правильному» выбору. Частотные его примеры представляют собой введение в массовое

сознание средней нормы потребления (электричества, пива и под.), что интуитивно застав-

ляет остальных подстраиваться под эту норму. Кстати, это очень напоминает подход британ-

ских военных, которые также работают с коллективной нормой.

93 Fowler J.H., Christakis N.A. Dynamic spread of happiness in a large social network: longitudinal analysis over 20 years in

th Framingham heart study // www.bmj.com/content/337/bmj.a2338

94 Карцев Д. Повелители выборов // expert.ru/russian_reporter/2012/15/poveliteli-vyiborov/?n=7743

95 Кравченко Л. Лебединая песня ГКЧП. – М., 2010

96 Любимов А. Мы готовили взгляд к подполью. Интервью // ria.ru/media_Russia/20131119/977949772.html

97 Kotler P. a.o. Social marketing. Improving the quality of life. – Thousand Oaks etc., 2002

98 Andreasen A.R. Social marketing in 21sr century. – Thousand Oaks etc., 2006

99 Bornstein D. How to change the world. Socia entrepreneurs and the power of new ideas. – Oxford, 2007

100 McKenzie-Mohr D. a.o. Forstering sustainable behaviour. – Gabriola Island, 1999

101 Mackay A., Tatham S., Rowland L. The effectiveness of US military information operation

in Afghanistan 2001-2010: why RAND missed a point http://www.da.mod.uk/publications/library/central-asianseries/

20121214_Whyrandmissedthepoint_U_1202a.pdf/view

102 Munoz A. U.S. military information operations in Afghanistan. Effectiveness of psychological operations 2001-2010. –

Santa Monica, 2012

103 Berg den V., Wein T. Three crucial questions about target audience analysis // www.bdinstitute.org/articles-publications/

crucial-questions-about-target-audience-analysis/

104 Thaler R.H., Sunstein C.R. Nudge. Improving decisions about health, wealth and happiness. – New York, 2009

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

41

Четвертый вариант базируется на продвижении технологий связности (интернет),

которые имеют существенные политические последствия. А. Росс (см. его био105) говорит о

следующих политических последствиях106:

• эти технологии ускоряют рост социальных и политических движений,

• эти технологии обогащают информационную среду, меняя нашу способность

делиться информацией и получать ее,

• новые технологии разрушают старые лидерские структуры.

С этой точки зрения интернет становится тем фактором, который ведет к построению

новых социальных и политических структур.

Все это разные виды коммуникативно-цивилизационных переходов. Коммуникация

становится не просто ускорителем изменений, она вносит в социосистемы свои характери-

стики, которые были бы невозможны без данного типа коммуникации.

105 Alec Ross (innovator) // en.wikipedia.org/wiki/Alec_Ross_%28innovator%29

106 Ross A. How connective tech boosts political change // edition.cnn.com/2012/06/20/opinion/opinion-alec-ross-tech-politics

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

42