Колебание между баловством и враждебностью

 (раскачивание у младенцев)

Клинические и другие данные

Весьма распространенное двигательное расстройство, известное как раскачивание у младенцев, особенно часто отмечается в воспитательных заведениях. Само по себе та­кое поведение едва ли можно назвать патологией, посколь­ку почти каждый ребенок прибегает к нему в том или ином возрасте. Однако до шести месяцев оно встречается редко и совершается лежа на спине; чаще же дети начинают раска­чиваться после шестого месяца жизни на четвереньках, а начиная с десятого месяца раскачивание или другие подоб­ные движения могут производиться стоя.

Если раскачивание в младенчестве превращается в пато­логию, оно становится главным занятием ребенка, заменяя ему практически все обычные виды деятельности, характер­ные для этого возрастного уровня. Это было отмечено у детей, за которыми мы наблюдали систематически. Более того, нас поразило, с каким неистовством исполнялось это движение, которое требовало гораздо больше моторики и энергии, чем обычно отмечается у детей данного возраста.

Этот синдром изучался нами в сотрудничестве с Кате­риной М. Вульф в группе из 170 детей в заведении, которое я назвал яслями (см. главу 2). Мы хотели установить причи­ны появления и значение трех видов аутоэротической дея­тельности на первом году жизни, а именно раскачивания, игры с фекалиями и игры с гениталиями¹. В ходе этого ис­следования мы обнаружили, что из 170 наблюдавшихся детей 87 в тот или иной период первого года жизни начинали раскачиваться, а 83 подобной наклонности не проявляли.

Затем мы попытались установить, что побуждает одних детей прибегать к раскачиванию, а других нет. Мы искали возможные этиологические факторы и разделили их на врож­денные, наследственные и факторы окружающей среды.

¹ Наши данные и выводы были представлены в статье «Аутоэро-тизм» (Spitz and Wolf, 1948).

221

 

 

Мы исследовали популяцию с точки зрения врожден­ных различий. Результаты убедили нас в отсутствии серьез­ных врожденных расстройств. Что касается наследственно­сти, мы не располагали достаточной информацией по нашей популяции, однако нам казалось, что при примерно равном соотношении наследственные факторы не могут быть особо существенными, тем более что различия в средних показа­телях развития у тех и у других детей оказались минималь­ными.

Таким образом, решающим, по-видимому, является фактор окружения. В яслях определенные составляющие внешнего окружения находились под контролем самого за­ведения и являлись одинаковыми у всех воспитанников: пища, кров, одежда, гигиенические процедуры, кровать, игрушки, распорядок дня.

Тем самым в заведении оставался лишь один переменный фактор окружающей среды — человеческий, который для детей этого возраста обладает величайшей эмоциональной ценностью. Мы не устаем повторять, что в первый год жизни все элементы человеческой жизни опосредствуются через мать, через объектные отношения. Поэтому мы уделили особое внимание различиям в установках и поведении матерей у раскачивающихся и не раскачивающихся детей.

Отношения между раскачивающимися детьми и их матерями были весьма своеобразны. Нельзя говорить об их отсутствии, но нельзя также назвать их уравновешенными и тесными. В целом матери этих детей являлись экстравертированными и готовыми к интенсивным позитивным контактам с выраженными аллопластическими тенденциями. В большин­стве это инфантильные личности, неспособные контроли­ровать свою агрессию, находящую выход в частых взрывах негативных эмоций и яростной, нескрываемой враждебно­сти.

Эти матери стали жертвами собственных эмоций и, в силу своей инфантильности, не умели осознавать послед­ствия своего поведения, оставаясь крайне непостоянными в своих отношениях с окружением. В стенах исправительного заведения дети, естественно, оказались единственной отду­шиной для лабильных эмоций своих матерей и поэтому они подвергались то интенсивному натиску нежности и «люб­ви», то столь же мощным вспышкам ненависти и гнева. Одним словом, происходили стремительные переходы от баловства к враждебности.

Мы обнаружили также определенную закономерность в профиле развития раскачивающихся детей. Как указыва­лось ранее, каждый ребенок регулярно подвергался тести­рованию, и мы выяснили, что раскачивающиеся дети обла­дают особым характерным профилем развития, в то время как профили развития других детей не обнаружили подоб­ного единства и значительно различались.

Независимо от общего уровня развития, две трети рас­качивающихся детей обнаружили характерные низкие пока­затели в профиле развития. Эти показатели могут отражать полную задержку в данной сфере по отношению к хроноло­гической норме или относительную задержку по сравнению с остальными сферами личности.

Раскачивающиеся дети отстают в двух сферах развития, а именно в социальной адаптации и в способности манипу­лировать. Манипулирование отражает способность ребенка брать игрушки, вещи, вообще обращаться с неживыми предметами, то есть данный показатель оценивает отношение ребенка к «предметам». Социальная адаптация отражает развитие ребенка в сфере человеческого общения. В сово­купности задержка в обеих сферах означает неспособность раскачивающихся детей общаться как с живым, так и с неживым окружением, недостаток инициативы в отношени­ях с внешним миром.

Каков вклад матери в этот дефект развития? Покойная Катерина Вульф высказала предположение, что только пос­ле того, как установятся отношения с либидинозным объек­том и будет достигнуто его постоянство, ребенок сможет вступать в отношения с неодушевленными предметами.

В таком случае мы можем предположить, что мать рас­качивающегося ребенка помешала установлению у него пер­вичного либидинозного объекта и тем самым сделала затруд­нительными, если не невозможными, все дальнейшие объектные отношения. Другими словами, противоречивое и непостоянное поведение матери приводит к тому, что в па­мяти ребенка откладываются конфликтные репрезентанты объекта. Этот резерв следов памяти не допускает слияния направленных на мать влечений в единый либидинозный объект. Подобный опыт не допускает создания объекта, сохраняющего свою идентичность в пространстве и времени. С точки зрения развития репрезентация объекта не тожде­ственна самой себе из-за постоянных отклонений и перепа­дов в «температурном режиме» эмоций матери. Первоначальный опыт отношений с будущим либидинозным объектом, помимо прочего, задает паттерн ожидания. Если же последний

 

223

 

 

отсутствует, к каждому отдельному репрезентанту объекта приходится подходить методом проб и ошибок, как к экс­перименту, приключению и опасности.

Динамические процессы

Либидинизация тела и его частей. Эти рассуждения проливают свет на динамику, побуждающую этих детей выбирать раскачивание в качестве основной активности. При нормальном развитии младенец проходит несколько после­довательных стадий, ведущих к установлению либидинозного объекта. Это развитие является отчасти результатом взаимодействий с матерью: полученный таким образом опыт активизирует процессы, в ходе которых различные части тела младенца либидинизируются. Точнее говоря, катектируют-ся психические репрезентанты этих частей тела. Некоторые части или зоны тела, несомненно, являются биологически «предопределенными эрогенными зонами» (Freud, 1905а); это подтверждается, например, тем, что зародыш может сосать большой палец, еще находясь 6 утробе (Hooker, 1939,1952).

Соответственно, я склоняюсь к предположению, что либидинизация специфических частей тела и их локализа­ция имеют под собой биологические основания или биоло­гический субстрат: они глубоко связаны с хронологией мие-линизации. Внутриутробное сосание большого пальца связано с тем, что наиболее ранними миелинизированными зонами у зародыша являются желудок, рот и рука (Tinley and Casamajor, 1924). Поэтому зоны рта и руки, или, вернее, их основные репрезентанты обнаруживают определенное род­ство. В этом смысле можно сказать, что уже в ходе эволю­ции эти зоны оказались в привилегированном положении по сравнению с остальным, пока еще не дифференцированным телом.

Вследствие этой пренатальной координации руки и рта можно было бы ожидать, что в аутоэротической активности младенца она будет играть важную роль также и в постна-тальный период в форме, описанной Хоффером (1949), а на более поздней стадии — в форме сосания пальца.

Тем не менее ранняя миелинизация — не единственный способ обеспечить определенной части тела привилегирован­ное положение. В действительности младенец уделяет ораль-

ное внимание многим органам: большому пальцу на ноге, губам, языку. Но лишь после того, как они катектируются в результате объектных отношений, рука в качестве актив­ного посредника при аутоэротическом самоудовлетворении проходит такую же эволюцию. Нам известны явно аутоэро-тическая игра руки с различными частями тела, например с ухом. Эта игра может вытеснять сосание пальца и происхо­дить наряду с ним. В силу определенных причин катексис, обычно принадлежащий репрезентантам оральной зоны, переходит на руку. Сама эта деятельность содержит врож­денные компоненты, поскольку ритмическая мануальная активность может наблюдаться уже у новорожденных в процессе кормления, и, по всей вероятности, она филогене­тически восходит к поведению млекопитающих в период вскармливания. Однако, когда аутоэротическая манипуля­ция становится важнее других нормальных видов детской активности (включая сосание пальца), мы должны рассмат­ривать это как индивидуальное и благоприобретенное пове­дение. Более того, это поведение, по всей видимости, возни­кает в особого рода объектных отношениях. Подергивание за уши и даже за волосы — это еще сравнительно приемле­мые виды подобной активности; гораздо хуже, когда ребе­нок начинает царапать себе лицо, вращать головой и биться ей о стену.

Из этого краткого перечня становится ясным, что даже те области тела, которые изначально не обладают филоге­нетической предрасположенностью, в ходе развития зачас­тую могут эротизироваться. Как заметил Фрейд (1905Б) в связи с проблемой эрогенности: «Любая область кожи или слизистой может взять на себя функции эрогенной зоны». Ощущение удовольствия, добавил он, вызывается преиму­щественно характером стимула, а не природой соответству­ющего участка тела. В качестве одной из наиболее важных характеристик подобных стимулов Фрейд выделяет ритмич­ность. Хотя Фрейд пытался привлечь внимание к значимости ритма еще шестьдесят лет назад, в психоанализе этот аспект детской активности остается одним из наименее изученных. Одним из немногих авторов-психоаналитиков, кто обратил­ся к проблеме ритмичности, был Германн (1936). Хотя я занялся этим предметом в 1937 году, должен сознаться в собственном упущении: проводя наблюдения за младенца­ми, я недостаточно исследовал это явление, отчасти из-за отсутствия подходящих технических средств. Однако при

225

 

постоянном совершенствовании записывающей аппаратуры наблюдатели, изучающие детей, уже могут без труда полу­чить всю важную информацию, касающуюся ритмической активности. В данный момент я могу сообщить лишь некото­рые свои впечатления: например, даже в неонатальный пери­од ритм сосания, судя по всему, соответствует ритму движе­ния рук, хотя они не обязательно совпадают. До сих пор еще не выяснено, каким образом такая координация соотносится с ритмами, возникающими на более поздних стадиях.

Нарушения в формировании объекта. Если мы теперь рассмотрим различные формы аутоэротической активности, доступные ребенку на первом году жизни, такие, как соса­ние пальца, игра с губами, ушами, носом, волосами, генита­лиями и другими облюбованными частями тела, мы увидим, что любая из этих форм предполагает «объект» и подразу­мевает катексис его репрезентантов. Это вторичный, нарциссический, катексис, а вызываемая им активность имеет все свой­ства аутоэротизма. Такой характер активности помимо прочего, связан с ритмичностью стимуляции, в результате которой опре­деленный «объект», определенная часть тела становятся приви­легированными, выделившись из остальной массы.

Единственный вид аутоэротической активности, кото­рый не требует подобного выбора и выделения привилеги­рованного «объекта», — это раскачивание, когда аутоэроти­ческой стимуляции подвергается все тело младенца. Эта активность является безобъектной, или, скорее, вовлечен­ным в нее объектом оказывается объект первичного нарцис-сического влечения. Это не обусловлено регрессией: раска­чивающиеся младенцы, как правило, оказываются отсталыми. Их развитие остановилось, у них не было возможности прогрессировать (это надо подчеркнуть особо) и выйти за пределы первичного нарциссического катексиса. Им не пре­доставили возможности сформировать следы памяти об объекте, сохраняющем единство в пространстве и времени, постоянном относительно самого себя. Этим детям не была дана возможность включить репрезентанты привилегирован­ных частей своего тела в действие, противодействие и взаи­модействие с телом матери. В качестве будущего объекта мать оказалась настолько противоречивой, что не позволила ре­бенку использовать себя как модель для формирования объекта, сохраняющего идентичность с собой в простран­стве и времени, и поэтому столь же невозможным оказалось установление отношений с другими объектами. Если даже

эти отношения в какой-то степени и возможны, они все равно нарушены неадекватностью первоначального опыта. Еще один аспект раскачивания в определенной мере подтверждает данные наблюдения. Раскачивание — одно из немногих ауто-эротических действий в данном возрасте, производя кото­рое, ребенок зачастую обнаруживает нечто, напоминающее оргазмическое удовольствие, неистовый восторг. При раска­чивании не происходит расщепления либидинозного влече­ния на различные подчиненные виды разрядки (подобные тем, которые обнаруживаются в игре с гениталиями и лю­бого рода игре). В данном случае влечение полностью на­правлено на первичный нарциссический объект, на собствен­ное тело ребенка. Это сопоставимо с установлением примата гениталий, когда парциальные влечения, исходящие от эро­генных зон, сосредоточиваются на гениталиях. Однако в раскачивании нет подобной реконцентрации, поскольку вле­чение еще не успело расщепиться на парциальные влечения, которые в этом возрасте еще не локализованы в соответ­ствующих зонах. Речь идет скорее о недифференцирован­ном влечении, которым нарциссически наделяются психи­ческие репрезентанты собственного тела.

Таким образом, непоследовательное и противоречивое поведение матери препятствует формированию адекватных объектных отношений и задерживает развитие ребенка на уровне первичного нарциссизма, а потому разрядка либиди­нозного влечения ограничивается у него исключительно рас­качиванием.