Быть королем не могу, быть принцем не удостаиваю; я – Роан

 

Королева, казалось, поджидала их с нетерпением.

– Господа! – увидев ювелиров, начала королева. – Я уже успокоилась. Мне пришла в голову мысль, которая меняет мое отношение к вам. Нет ни малейшего сомнения, что в этом деле мы с вами – и вы, и я – стали жертвами обмана.., который для меня уже не тайна.

– Значит, вы, ваше величество, кого-то подозреваете?

– Отвечайте на мои вопросы. Вы говорите, что брильянтов у вас уже нет?

– Уже нет, – ответили оба ювелира.

– Вам нет необходимости знать, кому я отдала их с тем, чтобы передать вам, – это мое дело… Но разве вы не видели.., графиню де ла Мотт?

– Простите, ваше величество, мы ее видели…

– И она ничего не передавала вам.., от моего имени?

– Нет, ваше величество. Ее сиятельство сказала нам только: «Ждите».

– Ну, а это письмо от меня.., кто вам его вручил?

– Это письмо? – переспросил Бемер. – Письмо, которое вы, ваше величество, держите в руках? Его принес нам ночью какой-то неизвестный курьер.

– Пусть пошлют за графиней де ла Мотт, – спокойно сказала королева. – И вы никого не видели? – с той же невозмутимостью продолжала она. – Вы не видели господина де Роана?

– Господина де Роана мы, конечно, видели, он заезжал, чтобы нанести нам ответный визит и узнать…

– Прекрасно! – произнесла королева. – Остановимся на этом. Коль скоро господин кардинал де Роан все еще участвует в этом деле, вы напрасно пришли бы в отчаяние. Я догадываюсь: графиня де ла Мотт, сказав вам: «Ждите», должно быть, хотела… Вы только разыщите господина кардинала и повторите ему то, что сейчас сказали мне. Не теряйте времени и присовокупите, что мне все известно.

– Вы разрешаете нам сообщить вашему величеству его ответ?

– Я узнаю обо всем раньше вас, – сказала королева, – и я же выведу вас из затруднительного положения. Идите!

Она отпустила их. Ею овладела тревога, и она посылала курьера за курьером к графине де ла Мотт.

Мы не станем принимать участие в ее исследованиях и подозрениях. Напротив: мы покинем ее, чтобы получить полную возможность бежать вместе с ювелирами навстречу желанной истине. Кардинал был у себя и с неописуемой яростью читал записочку, которую графиня де ла Мотт прислала ему, как сообщала она, из Версаля. Письмо было суровое: оно отнимало у кардинала всякую надежду. Графиня настаивала на том, чтобы он больше ни о чем не помышлял, запрещала ему появляться в Версале запросто, взывала к его порядочности, требовала, чтобы он не возобновлял связь, «сделавшуюся невозможной».

Перечитав эти слова, кардинал подскочил; он читал их по буквам; казалось, он требовал от бумаги отчета за суровость, с какой ее исписала жестокая рука.

– Она кокетлива, капризна, вероломна! – в отчаянии восклицал он. – О, я отомщу ей!

В эту самую минуту в его особняк вошли ювелиры. «Что это значит?» – подумал кардинал.

– Впустите их, – приказал он.

– Прежде всего, – увидев их, крикнул кардинал, – что означает эта наглая выходка, господа ювелиры, и что вам здесь надо?

– Ваше высокопреосвященство! Мы не сошли с ума – мы ограблены!

– А я-то тут при чем? – спросил де Роан. – Я же не лейтенант полиции!

– Но ожерелье было у вас в руках, ваше высокопреосвященство, – рыдая, сказал Бемер, – вы вручите его Правосудию, ваше высокопреосвященство, вы…

– У меня было ожерелье?.. – переспросил принц. – То самое ожерелье, которое украли?

– Да, ваше высокопреосвященство.

– Хорошо, а что говорит королева? – заинтересовавшись, спросил кардинал.

– Королева направила нас к вам, ваше высокопреосвященство.

– Это весьма любезно со стороны ее величества. Но что же я могу тут поделать, бедные вы мои?

– Вы можете все, ваше высокопреосвященство: вы можете сказать, что с ним сделали.

– Дорогой господин Бемер! Вы могли бы так со мной говорить, если бы я принадлежал к шайке грабителей, которые похитили ожерелье у королевы.

– Ожерелье похитили не у королевы.

– А у кого же? О Господи!

– Королева отрицает, что оно было у нее.

– Как отрицает? – в замешательстве переспросил кардинал. – Ведь у вас же есть ее расписка!

– Королева говорит, что расписка подделана.

– Полно, полно! – воскликнул кардинал. – Вы теряете голову, господа!

– Королева не только все отрицает, не только утверждает, что ее расписка подделана, – она показала нам нашу расписку, доказывая, что ожерелье у нас.

– Вашу расписку, – повторил кардинал. – А что же эта расписка?..

– Такая же подделка, как и первая, ваше высокопреосвященство, вам это хорошо известно.

– Подделка… Две подделки… И вы говорите, что мне это хорошо известно?

– Конечно! Ведь вы приехали к нам и подтвердили то, что нам сказала графиня де ла Мотт, и вы, именно вы, прекрасно знаете, что мы действительно продали ожерелье и что оно было в руках у королевы.

– Послушайте, – проводя рукой по лбу, заговорил кардинал, – мне кажется, что все это весьма серьезно. Попытаемся понять друг друга.

Ювелиры вытащили письмо из бумажника. Кардинал пробежал его глазами.

– Да ведь вы сущие дети!.. – воскликнул он. – «Мария-Антуанетта Французская»!.. Да разве королева не принцесса Австрийского дома? Вас ограбили. И почерк, и подпись – все подделано!

– Но в таком случае, – в порыве ярости вскричали ювелиры, – подделывателя и похитителя должна знать графиня де ла Мотт!

Справедливость этого утверждения поразила кардинала.

– Пригласим графиню де ла Мотт! – крайне смущенный сказал он и сейчас же позвонил, как это сделала королева.

Его люди бросились вдогонку за Жанной, карета которой не могла далеко отъехать.

Бемер и Босанж, настороженные, как зайцы в лежке, помня обещания королевы, повторяли:

– Где ожерелье? Где ожерелье?

– В конце концов виновный-то существует! – жалобно произнес Бемер. – Ведь кто-то же совершил эти две подделки?

– Уж не я ли? – высокомерно спросил де Роан.

– Но что же мы ответим королеве, ваше высокопреосвященство? А ведь она кричит на нас так же громко.

– Что же она говорит?

– Она говорит, что ожерелье было у вас и у графини де ла Мотт, а не у нее.

– Ну, хорошо, – сказал кардинал, бледный от стыда и гнева, – поезжайте к королеве и скажите ей… Нет, не говорите ей ничего. Довольно чудовищных скандалов! А завтра.., слышите? – завтра я совершаю богослужение в Версальской капелле. Приезжайте, и вы увидите, как Я подойду к королеве, заговорю с ней и спрошу, у нее ли ожерелье, и услышите, что она ответит. Если она станет отрицать это в моем присутствии.., что ж, господа, я – Роан, я заплачу!

– Значит, до завтра, – пролепетал Бемер. – Так, ваше высокопреосвященство?

– До завтра, в одиннадцать утра, в Версальской капелле, – подтвердил кардинал.

 

Глава 18.

ФЕХТОВАНИЕ И ДИПЛОМАТИЯ

 

На следующее утро, часов в десять, в Версаль въехала карета с гербами де Бретейля.

Де Бретейль, соперник и личный враг де Роана, с давних пор подстерегал любую возможность, когда он мог бы нанести своему врагу смертельный удар.

Час тому назад де Бретейль попросил у его величества аудиенцию и пришел к королю – тот собирался идти к мессе.

– Прекрасная погода, – в самом радужном расположении духа заговорил Людовик XVI, как только дипломат вошел к нему в кабинет, – именно такая, какая бывает на Успение. Посмотрите – на небе ни облачка!

– Я в отчаянии, государь, что приношу с собой облако, грозящее вашему покою, – сказал министр. – Вот о чем идет речь. Ваше величество! Вы слышали разговоры о брильянтовом ожерелье?

– Том самом, от которого отказалась королева?

– Так вот, государь, – продолжал барон де Бретейль, не раскаиваясь в том, что сейчас причинит зло, – ожерелье украдено.

– Послушайте, господин де Бретейль, – с улыбкой сказал король, – я полагаю, что никто не утверждает, будто брильянтовое ожерелье украла королева!

– Государь, – живо возразил де Бретейль. – Говорят, будто у ювелиров есть расписка ее величества, свидетельствующая о том, что королева оставила ожерелье за собой.

Король побледнел.

– Говорят! – повторил он. – Чего только не говорят! Я ничего не могу понять! Королева могла бы купить это ожерелье втайне, и я ни в коем случае не стал бы порицать ее за это. Королева – женщина, ожерелье – редкостное, великолепное произведение ювелирного искусства. Единственную ошибку допустила бы она, если бы не сказала о своем желании мне. Но королю не подобает заниматься этой историей: она касается мужа. Муж побранит жену, если захочет или же если сможет, но я ни за кем не признаю права вмешиваться в наши отношения, хотя бы и со ссылкой на злые языки.

Барон склонился перед благородной и пылкой речью короля. Но Людовик XVI был твердым лишь на словах. Спустя мгновение он снова стал нерешительным и беспокойным.

– И потом: что вы говорите о краже?.. – спросил он. – Ведь, если не ошибаюсь, вы сказали: «кража»?.. Если состоялась кража, значит, ожерелье не могло быть в руках королевы. Будем логичны!

– Ваше величество, – сказал барон. – От вашего гнева я оцепенел и не докончил… Так вот, два месяца назад королева попросила через господина де Калона пятьсот тысяч ливров, а вы, ваше величество, отказались утвердить эту статью расхода.

– Это правда.

– Государь! Говорят, что королева обратилась за деньгами к одному человеку.

– Продолжайте, пожалуйста, и сейчас же назовите мне заимодавца!

– Господин де Роан, государь.

– Господин де Роан! – пробормотал король. – Но правдоподобно ли это?.. Ведь кардинал не обращает внимания на то, что говорят?..

– Ваше величество! Вы можете убедиться, что де Роан вел переговоры с ювелирами Бемером и Босанжем.

– Какой ужас! Какой ужас! – повторял король. – Но так-то оно так, а кражи тут я еще не вижу!

– Государь! Ювелиры говорят, что у них есть расписка королевы, значит, у королевы должно быть ожерелье.

– Ах, вот как! – ободрившись, вскричал король. – А она это отрицает!

– Ах, государь! Да разве я хоть когда-нибудь дал вашему величеству повод думать, будто я не знаю, что королева невиновна? Неужели я так несчастен, что вы, ваше величество, не замечаете любви и уважения, какие я питаю к самой честной из женщин?

– Значит, вы обвиняете только господина де Роана…

– Государь! По всей видимости…

– Это серьезное обвинение, барон!

– Которое, быть может, приведет к расследованию, государь, а расследование необходимо. Подумайте, государь: королева утверждает, что у нее нет ожерелья, ювелиры утверждают, будто они продали его королеве, ожерелье не обнаружено, слово «кража» произносят в народе вместе с именем де Роана и со священным именем королевы!

– Это верно, это верно, – произнес потрясенный король. – Вы правы, Бретейль: все это необходимо разъяснить.

– Совершенно необходимо, государь!

– Боже мой! Кто это идет там, внизу, по галерее? Это, наверно, господин де Роан направляется в капеллу?

– Нет, государь, господин де Роан не может направляться в капеллу. Еще нет одиннадцати, и к тому же господин де Роан, который сегодня совершает богослужение, должен надеть епископское облачение. Это не он.

– Что же делать? Поговорить с ним? Позвать его сюда?

– Нет, государь. Разрешите мне дать совет вашему величеству: не предавайте дело огласке до тех пор, пока не переговорите с ее величеством королевой.

– Верно, – согласился король, – она скажет мне правду!

Король Сел и еще раз взглянул в окно.

– А вот это действительно кардинал. Посмотрите! – сказал он.

Бретейль встал, подошел к окну и сквозь занавеску увидал де Роана – тот в праздничном облачении кардинала и архиепископа направлялся к апартаментам, которые отводились ему всякий раз, как он приезжал совершать в Версале торжественное богослужение.

– Вот он! Наконец-то появился! – поднявшись, сказал король.

– Тем лучше, – заметил де Бретейль, – объяснение не будет отложено ни на один день.

И тут он принялся поучать короля с усердием человека, который хочет погубить другого.

Адское искусство соединило в его портфеле все, в чем можно было упрекнуть кардинала. Король прекрасно видел, как одно за другим накапливаются доказательства виновности де Роана, но он был в отчаянии, что не видит доказательств невиновности королевы.

Он с трудом выдерживал эту пытку в течение четверти часа, как вдруг в соседней галерее послышались крики.

Король насторожился, Бретейль прервал чтение.

Дверь кабинета царапал ногтем офицер.

– В чем дело? – спросил король, нервы которого разыгрались после разоблачения, сделанного де Бретейлем. Появился офицер.

– Государь! Ее величество королева просит ваше величество соблаговолить пройти к ней.

– Это что-то новое, – побледнев, сказал король.

– Возможно, – отозвался Бретейль.

– Я пройду к королеве! – воскликнул король. – Подождите нас здесь, господин де Бретейль!

– Отлично, мы приближаемся к развязке, – прошептал министр юстиции.

 

Глава 19.