Психологические сценарии личности

 

Принужденность прожить заранее предопределен­ную, непрерывно продолжающуюся жизненную драму является наиболее трудной для понимания личностью. Несмотря на это, в повседневной жизни большинство людей замечают по себе и другим, что они вынуждены вести себя определенным образом, жить согласно оп­ределенным ожиданиям. Это особенно заметно на при­мере людей с деструктивной личной драмой, которые совершают убийства или самоубийства.

Вы, вероятно, знаете кого-то, кто идет к трагическо­му концу — самоубийству или одному из его эквива­лентов, такому, как алкоголизм, наркотики, неумерен­ность в еде и т. п.

Вы, вероятно, знаете кого-то, кто стремится преуспеть в жизни, чего бы это ни стоило ему и окружающим.

Вы, вероятно, знаете кого-то, кто умеет получать удовольствие от жизни, исследований, размышлений и изменений.

Вы также можете знать кого-то, кто не замечает, как проходят дни, или кого-то, кто живет, как растение, про­сто существуя, вместо того чтобы жить полной жизнью.

Согласно мнению Эрика Берна:

Почти вся человеческая деятельность запрограммирована продолжающимся сценарием, начинающимся в раннем дет­стве, поэтому ощущение автономности — это почти всегда ил­люзия — иллюзия, которая является величайшим бедствием человечества, так как она делает осознание, честность, творче­ство и искренность возможными только для небольшого числа счастливых людей. Что же касается остального человечества, то оно смотрит на других людей главным образом как на объ­екты для манипулирования. Их нужно приглашать, убеждать, соблазнять, подкупать или заставлять исполнять подходящую роль для поддержания позиции главного героя, осуществле-

95

ния его сценария и его стремления защитить себя от обраще­ния к реальному миру и своим собственным возможностям в нем (12).

Сценарий личности будет всегда основываться на трех вопросах, которые касаются личной идентичности человека и его судьбы: кто я? Что я здесь делаю? Кто все эти другие? Переживания могут привести личность к заключению:

Я никчемный человек. Я никогда ничего не достиг­ну. Другие люди уничтожат меня.

У меня хорошая голова. Я могу сделать все, что за­хочу.

Другие люди помогут мне.

Я тупица. Я никогда ничего не сделал по-настояще­му хорошо.

Другие люди знают, что нужно делать.

 

Как складывается сценарий

 

Первоначально сценарий образуется невербально. Маленькие дети, как будто радаром, начинают ловить сообщения о себе и своей ценности через первые ощу­щения от положительных или отрицательных контак­тов. Вскоре они начинают понимать выражения лица и откликаться на них так же, как на прикосновения и звуки. Дети, которых нежно прижимают к себе, кото­рым улыбаются и с которыми разговаривают, получают сообщения, отличные от тех, что получают дети, кото­рых держат на руках со страхом, враждебностью или тревогой. Дети, получающие мало контактов и чувству­ющие равнодушие или враждебность родителей, испы­тывают пренебрежение к себе. Они приучаются чувст­вовать, что они — не о'кей, а возможно, даже могут чувствовать, что они «ничто».

Первые чувства детей к себе, по-видимому, остают­ся наиболее мощной силой в их жизненной драме, зна­чительно влияя на психологические позиции, которые они принимают, и на роли, которые они играют.

В течение первых нескольких лет дети начинают понимать сценарные сообщения, передаваемые им ро­дителями словесно. Эти сообщения являются предписа-

96

ниями, которым впоследствии дети чувствуют себя обязанными следовать:

«Однажды ты станешь знаменитым».

«Ты никогда ничего не достигнешь».

«Ты ужасный ребенок».

«Ты, несомненно, помешанный».

«Мальчик, в тебе что-то есть».

«Ты медлительный, как черепаха».

«Ты дурное семя».

«Нам было бы намного лучше без тебя».

Ребенку предписывается профессиональный сцена­рий, когда родители говорят:

«Джордж прямо создан быть доктором».

«Этот малыш никогда не найдет работу».

«С твоей предприимчивостью и энергией ты мог бы продавать холодильники эскимосам».

«Из тебя выйдет прекрасная сиделка!»

«Она слишком ленива для того, чтобы работать».

Один мужчина вспоминает, что в детстве постоянно слышал от родителей: «Из тебя выйдет хороший юрист. Ты обладаешь даром красноречия». Он получил юриди­ческое образование и стал прокурором.

Каждый ребенок получает определенные сценар­ные предписания относительно своего пола и женить­бы. Например, предписание «Когда ты женишься...» имеет сообщение, отличное от «Если ты только же­нишься...». На будущие половые роли и установки де­тей влияют такие утверждения, как:

«Ну чем она не маленькая мама!»

«Ты такой худой и костлявый ребенок, ты никогда не станешь настоящим мужчиной».

«Почему ты не можешь быть человеком!»

«Не показывай свое остроумие, милая. Это может отпугнуть молодых людей».

«Мы евреи и надеемся, что ты женишься на еврейке».

«Ты можешь развлекаться с этими девушками, но не женись на девице такого сорта».

«Женитьба — это западня, и только дураки попадаются в нее».

97

Люди получают сценарные сообщения о многих обла­стях жизни. Например, ребенок может слышать об обра­зовании: «Определенно, ты поступишь в колледж» или «Колледж существует лишь для интеллектуалов»; о рели­гии: «Мы надеемся, что ты всегда будешь выполнять Де­сять Заповедей» или «Церковь — это обман»; об отдыхе: «Физические упражнения тебе полезны» или «Играть в футбол — убивать зря время»; о здоровье: «Это твоя забо­та» или «Ты должен очищать кишечник каждый день».

Неудачный или ни к чему не ведущий сценарий может быть результатом нереальных или неверных планов. На­пример, ребенка могут поощрять к тому, чтобы стать вра­чом или юристом, но в то же время не дать никаких сооб­щений о времени, интеллектуальных способностях, обра­зовании и деньгах, которые необходимы для этого.

Избитая фраза «Не важно, что Вы говорите, а важно, как Вы это говорите» содержит большую долю истины. Часто родители пишут сценарий, говоря одно, а подразу­мевая другое. Именно это подчеркивает Перлз, утверж­дая, что большинство разговоров — это ложь. Не обращая внимания на то, что говорят родители, ребенок скорее всего будет реагировать на невербальные сообщения. Мягкое, нежное «Конечно, я люблю тебя» совершенно отличается от следующих подобных утверждений:

Натянуто: «Конечно, я люблю тебя».

Сердито: «Конечно, я люблю тебя».

Рассеянно: «Конечно, я люблю тебя».

 

Сценарии с проклятиями

 

Хотя все родительские предписания являются в раз­личной степени конструктивными, деструктивными и непродуктивными, некоторые родители, по причине ка­ких-то собственных отклонений, передают своим детям явно деструктивные предписания. В последующей жиз­ни эти предписания могут быть подобны электроду в состоянии Я Ребенка, который, при его включении, за­ставляет личность уступать приказу.

 

Иллюстрирующий пример

Рональд повесился, когда ему было двадцать пять лет. Он посвятил свою жизнь заботе о нездоровой сестре-двойняшке. После ее смерти в восемнадцать

98

лет он стал все глубже погружаться в депрессию и все больше отдаляться. Обсуждая самоубийство Ро­нальда, его родители сказали следующее:

Мать: Я не очень удивилась. Это было неизбежно. В нашей семье уже несколько человек покончили жизнь самоубийством. Мой брат перерезал себе гор­ло. Я предостерегала Ронни много раз, но все напрас­но. Даже его сестра не хотела принимать лекарства. Неудивительно, что она умерла такой молодой.

Отец: Всю свою жизнь я чувствовал себя разбитым и мрачным. Мой отец владел бюро похоронных принад­лежностей. Когда Ронни просил у меня совета, я с боль­шим трудом удерживал себя от того, чтобы давать их, и только цитировал притчи Иисуса. Что я еще мог сде­лать? Я голами переживал депрессию, часто напивался до бесчувствия, терял два раза работу. Полагаю, что я был не слишком хорошим примером для подражания. Может быть, путь Ронни был не таким уж плохим.

 

Рональд жил ожиданием того, что убьет себя, и его самоубийство было результатом прямых и скрытых предписаний о трагическом окончании его сценария. Скрытые предписания подобны проклятиям, которыми околдовывают ребенка (13,14). Они являются деструк­тивными предписаниями, передающимися или прямо словами, или косвенно при помощи намека — подобно «колдовским посланиям». Прямые предписания, кото­рые могут услышать дети:

«Ты не сможешь сделать это. Дай мне сделать это за тебя».

«Если бы давали приз за уродливость, ты получила бы его».

«Отправляйся играть на шоссе».

«Получи по заслугам».

«Убей их, если они станут на твоем пути».

«Ты маленький слабенький маменькин сынок».

Дети получают предписания, основанные на роди­тельском поведении.

Мальчик, решительное поведение которого каж­дый раз пресекается, может заключить: «Не надо быть мужчиной».

Ребенок, чувства которого критикуют, может за­ключить: «Не надо чувствовать» или «Не надо пока­зывать свои чувства».

99

Ребенок, которого наказывают за несогласие со старшими, может заключить: «Не надо думать».

Ребенок, которым манипулируют при помощи чув­ства вины, может заключить: «Мучай себя».

Эти предписания часто воспринимаются детьми как непреложные истины. Их тяжело нарушить, потому что следование родительским предписаниям дает ребенку сознание того, что он «хороший мальчик» или она «хо­рошая девочка».

Личность, которая живет, следуя деструктивным пред­писаниям, проклята, заколдована и поэтому отказывается поступать в соответствии с собственными потребностями. В более старшем возрасте личность может чувствовать себя несчастной перед лицом «судьбы». Эта заколдованность часто выражается в высказываниях:

«Я попался в западню».

«Я не могу себе помочь».

«Мне не войти в колею».

«Это судьба».

«Я родился неудачником!»

Каждый человек, рождаясь на свет, обладает не­повторимой индивидуальностью, одному ему присущи­ми способностями и возможностями к развитию, пере­живанию и выражению своих чувств. Согласно Берну, это означает, что в каждом ребенке скрывается Принц или Принцесса. Однако уже в самом начале жизни не­которые дети получают от значимых других предписания, содержащие в той или иной форме пренебреже­ния, которые и вынуждают детей действовать ниже своих реальных способностей. Они становятся Лягуш­ками или Чудовищами, вместо того чтобы быть Выиг­рывающими, которыми они и рождены быть.

Волшебная сказка «Царевна-лягушка» отражает эти переживания, часто встречающиеся в реальной жизни. В ней рассказывается о прекрасной принцессе, закол­дованной злой волшебницей и превращенной в лягуш­ку, которой было предназначено так и жить лягушкой, ожидая своего спасителя.

Люди, которые живут заколдованные проклятием, все-таки могут отказаться от обвинения во всем своих родителей. Перлз разъясняет:

Известно, что родители никогда не бывают правы. Они или слишком значительны, или слишком ограниченны, слишком умны или слишком глупы. Если они строги, им сле-

100

довало бы быть мягче и т.д. Но где Вы найдете родителей, у ко­торых все было бы в порядке? Вы всегда можете обвинять ро­дителей, если хотите играть в обвиняющие игры, и перекла­дывать на них ответственность за все Ваши проблемы. Пока Вы не захотите оставить своих родителей в покое, Вы будет ос­таваться для себя ребенком (15).

 

Контрсценарий

 

Некоторые люди, имеющие сценарий с проклятием, имеют также и то, что называют контрсценарием. Контр­сценарий образуется, когда ребенок в последующей жиз­ни находит выход «против» колдовских предписаний, по­лученных им в раннем детстве. Например, маленький ре­бенок, который получает сообщение, возможно и невер­бальное, «Поделом тебе», позже может получить сообще­ние «Будь осторожен, когда переходишь улицу». В этом случае личность имеет два сообщения, одно из которых явно более конструктивно, чем второе.

Контрсценарии часто основаны на лозунгах и девизах, подобных предписаниям, получении от Родителя отца или Родителя матери ребенка. Клод Стейнер полагает, что «колдовское предписание намного более могущественно и значительно, чем контрсценарий...» (16). Хотя личность может испытывать колебания при выборе между деструк­тивным сценарием и более конструктивным контрсцена­рием, последний также может быть неудачным.

 

Роли и темы жизненных драм

 

Получив предписания, ребенок принимает психоло­гические позиции и устанавливает роли, необходимые для осуществления своей жизненной драмы. Когда ро­ли определены, Ребенок личности выбирает людей и манипулирует ими, чтобы присоединить их к списку действующих лиц. Например, близкие друзья стремят­ся основывать свой дружеский выбор на дополняющих друг друга сценариях.

Честолюбивый молодой человек, чей сценарий — пре­успеть в жизни, нуждается в такой партнерше, которая была бы заинтересована помочь ему осуществить это. Он ищет образованную, хозяйственную, также честолюби-

101

вую женщину, которая не расстроила бы его драматиче­ские планы. С другой стороны, она выбирает его потому, что он подходит для требуемой по ее сценарию роли..Да­же планируя увеселительную поездку, эти двое, вероят­но, включат лишь тех, кто может играть роли, способству­ющие осуществлению их сценария.

Аналогичный выбор происходит, когда женщина, при­нявшая позицию «Мужчины — это шалопаи», несколько раз выходит замуж за «шалопая». Роль ее сценария осно­вана на позиции, что «Мужчины — не о'кей». Она приди­рается к мужу, жалуется на него всем, что постепенно де­лает его жизнь невыносимой (муж при этом имеет свою роль в этой игре) и, таким образом, способствует осуще­ствлению собственных предсказаний. В конце концов она вынуждает его уйти. Затем она может сказать: «Вот ви­дишь, я же говорила. Мужчины — это шалопаи, которые бросают тебя при первой же трудности».

Ипохондрики обычно манипулируют другими, зани­мая позицию слабых и беспомощных. Их партнер, ве­роятно, реагирует на «приманку» как Спаситель, или как Преследователь, или как тот и другой одновремен­но, а впоследствии может сам почувствовать себя Жертвой. Если ипохондрик откажется от позиции бес­помощности, то его супруга, которая не готова к изме­нению позиций, может стремиться к обострению бо­лезни своего партнера с тем, чтобы восстановить прежние ролевые отношения. С другой стороны, если супруга первая решит не играть ожидаемую роль, ипо­хондрик может проявлять более выраженные симпто­мы болезни или искать кого-либо другого, кто будет играть роли Спасителя и Преследователя.

Иногда жизненная драма требует ухода одного парт­нера главного героя и выхода на сцену другого. Этот про­цесс часто наблюдается в браках мужчин, занятых про­фессиональной деятельностью, которые в течение многих лет нуждаются в работающей жене, умеющей аккуратно обращаться с деньгами. Однако когда такой мужчина до­стигает успеха в своей профессии и начинает переходить на другой социальный уровень, его сценарий может по­требовать партнера с другими способностями.

Супругов, руководителей, друзей и врагов часто вы­бирают из-за возможности манипулирования ими. В ка­честве расплаты за такой выбор партнеры должны быть способны играть «правильные» игры и исполнять

102

роли, необходимые для осуществления сценария. Перлз описывает две основные манипуляторские пози­ции, называя их «Собака-сверху» и «Собака-снизу»:

«Собака-сверху» — обычно праведный и авторитетный человек. Он знает все лучше всех. Он иногда бывает прав, но всегда во всех ситуациях ведет себя как праведник. «Собака-сверху» — это Преследователь, который все время говорит: «Ты должен» или «Ты не должен». «Собака-сверху» манипу­лирует другими, предъявляя им требования и предсказывая им несчастья: «Если ты не сделаешь так, то тебя не будут лю­бить, ты не попадешь в рай, ты погибнешь» и т.п.

«Собака-снизу» манипулирует другими, ища у них защи­ты, стараясь подольститься к ним, играя плаксу или нечто по­добное. «Собака-снизу» беспомощен. Если «Собака-снизу» — это Мики Маус, то «Собака-сверху» — это Майти Маус. «Со­бака-снизу» часто использует выражения: «Как-нибудь по­том», «Я делаю все возможное», «Видишь, я стараюсь изо всех сил, и не моя вина, что у меня ничего не выходит», «Что поде­лаешь, если я забыл день твоего рождения», «У меня были са­мые добрые намерения». Как видно, «Собака-снизу» является более искусной ролью, и обычно играющий ее достигнет боль­шего, чем более примитивный «Собака-сверху».

Таким образом, «Собака-сверху» и «Собака-снизу» по-сво­ему стремятся добиться контроля. Подобно каждому родителю и ребенку, они борются друг с другом за власть (17).

Многие роли исполняются с манипуляторских пози­ций «Собака-сверху» или «Собака-снизу». Однако са­мые распространенные драматические роли могут быть определены как Преследователь, Спаситель и Жертва. Эти роли являются истинными, если их не разыгрыва­ют, а они действительно соответствуют ситуации. Не­которые истинные роли:

Преследователь: Тот, кто устанавливает необходи­мые границы поведения или кому поручено проводить в жизнь прави­ла и законы.

Жертва: Тот, кто предназначен для дела, но кому отказано в нем из-за происхож­дения, пола или религиозной веры.

Спаситель: Тот, кто помогает личности, которая чувствует себя неполноценной, до­биться восстановления своих прав и самоуважения.

Когда эти роли являются лишь масками, они нече­стны и служат для манипулирования. Далее в этой книге они означают манипуляторские, нечестные роли:

103

Преследователь: Тот, кто устанавливает неоправданно строгие границы поведения или кому поручено выполнять правила и кто де­лает это с садистской жестокостью.

Жертва: Тот, кто не способен к работе, но притворно заявляет, что ему отказы­вают в ней из-за его происхожде­ния, пола или религиозной веры.

Спаситель: Тот, кто надевает маску «полезного человека» для того, чтобы держать остальных в зависимости от себя.

Манипуляторские роли являются частью системы вымогательств и игр, которые входят в сценарий лич­ности. Личность может играть в игру, подражая пове­дению родителей. Тем не менее игры, как правило, иг­рают в состоянии Я Ребенка. Ребенок, начинающий иг­ру, предполагает «зацепить» Родителя и Ребенка в дру­гих игроках. Манипуляторские роли используют, чтобы вызвать или привлечь других отреагировать определен­ным образом и тем самым подкрепить ранние психоло­гические позиции Ребенка.

В том, что, находясь на многих жизненных сце­нах, личность знает, как играть все роли во всех играх, нет ничего удивительного. Каждый способен, переключаясь, играть три основные роли: Жертва, Преследователь, Спаситель. В трансакционном ана­лизе их называют «Драматическим треугольником» (18) (см. рис. 27).

 

Рис. 27

Карпман пишет:

Для описания эмоциональных изменений, составляющих драму, драматическому анализу необходимо только три роли. Эти игровые роли, в отличие от истинных ролей, описанных

104

ранее, называют Преследователь, Жертва и Спаситель. Драма начинается тогда, когда эти роли устанавливаются или пред­вкушаются аудиторией. Драмы не происходит до тех пор, пока не происходит включение в роль... Драма подобна трансакци-онным играм, но имеет большее число событий, большее чис­ло смен ролей в каждом событии, и в ней один человек часто играет две или три роли одновременно. Игры же проще и со­держат одну главную смену ролей. Так, например, в игре «Я Всего Лишь Пытаюсь Помочь Тебе» существует одно враще­ние (против часовой стрелки) в драматическом треугольнике: Жертва превращается в Преследователя, а Спаситель стано­вится Жертвой.

Распространенная семейная драма включает взаимо­действие трех определенных игр, каждая из которых начинается с определенной роли.

Игра	Основная роль
«Пни Меня»	Жертва
«Попался, Сукин Сын»	Преследователь
«Я Всего Лишь Пытаюсь Помочь Тебе»	Спаситель

 

Действие начинается, когда инициатор игры «Пни Меня» манипулирует другой личностью с тем, чтобы она «пнула» его. Как Жертва инициатор игры ищет Преследователя, который услужливо ловит преступни­ка на месте преступления и играет в дополнительную игру «Попался, Сукин Сын». С этого момента сцена подготовлена для появления Спасителя. Предложения Спасителя, которые он делает с важным видом, отвер­гаются, и он чувствует себя гонимым. В соответствии со своей любимой игрой Спаситель жалуется: «Я Всего Лишь Пытаюсь Помочь Тебе».

Следующий диалог не может отразить все трансак­ции в этих трех играх семейной драмы, однако он хо­рошо иллюстрирует смену ролей.

Сын (Преследователь, раздраженно кричащий на мать): Ты же знаешь, что я ненавижу голубое. Так нет, ты купила мне именно голубые шорты!

Мать (Жертва): П о-твоему, что бы я ни делала, все будет не так.

Отец (Спаситель, спасает мать, преследуя сына): Не смей кричать на мать, мальчишка. Отправляйся в свою комнату и оставайся там без обеда!

105

Сын (Теперь Жертва, обиженно сидящая в своей комнате): Учат меня быть честным, а когда я говорю о том, что мне не нравится, они заставляют меня молчать. Как угодишь таким лю­дям?

Мать (Теперь Спаситель, украдкой приносит сыну поднос с едой): Только не говори отцу. Мы не должны ссориться из-за каких-то шорт.

Мать (Преследователь, возвращающийся к отцу): Джон, ты слишком жесток с сыном. Держу пари, что он сейчас сидит в своей комнате и чувствует ненависть к тебе.

Отец (Жертва): Черт возьми, дорогая, я только хотел помочь тебе, а ты удари­ла меня в самое больное мес­то.

Сын (Вызвавшийся стать Спасителем):Эй, мама, ты можешь оставить в покое папу? Он так устал.

 

Каждая личность время от времени играет роли Пре­следователя, Спасителя или Жертвы. Однако каждая лич­ность стремится противостоять жизни и играть в играх любимые роли. Исполняемая роль не всегда является чис­той, так как личность может играть одно, а чувствовать другое. Например, неудивительно, когда личность, чувст­вуя себя Жертвой, на самом деле преследует других. Час­то такое переключение ролей создает драму.

Когда муж и жена обращаются в семейную кон­сультацию, каждый из них может считать себя Жерт­вой, страдающей от преследования партнера. Обраща­ясь в консультацию, они могут рассчитывать не на ре­альную помощь, а на то, что терапевт будет играть в их игре роль Спасителя.

Иллюстрирующий пример

Тэд и Мэри пришли в семейную консультацию с жалобой на неудачно проведенный второй медовый месяц. Каждый утверждал, что его преследует дру­гой. Тэд возмущался: «Ты имела наглость взять с со­бой свою маму. Она даже жила с нами в одном номе­ре». Мэри возражала: «А ты был груб с ней и все вре­мя отравлял мне жизнь». После того как они обменя-

106

лись претензиями, их попросили рассказать о первом медовом месяце. Тэд засомневался: «Какое это имеет отношение к тому, что происходит с нами сейчас?» Мэри возразила: «Я расскажу тебе какое. Пятнадцать лет назад, когда мы проводили наш первый медовый месяц, ты взял с собой своих родителей. Ты сказал, что у них никогда не было возможности побывать где-нибудь. Ты лишь пользовался мной начиная с тех пор и все это время».

Мэри, как оказалось, приняла на себя роль Жертвы и исполняла ее все эти годы. Она играла игры «Бедная Я» и «Посмотри, Как Мне Тяжело» и в конце концов сводила счеты, приняв на себя роль Преследователя. Ее любимой игрой стала игра «Попался, Сукин Сын». В течение пятнадцати лет темой этой семейной драмы была тема «Сведение Счетов».

 

Темы сценариев

 

Подобно тому как психологический сценарий Мэри содержит тему «Сведение Счетов» (которую она играла как Жертва, а затем как Преследова­тель), каждый сценарий содержит свою тему. Эти темы и роли способствуют ходу жизненной драмы. Обычно содержание темы можно выразить корот­кой фразой:

Теряющий Голову

Сводящий Людей С Ума

Являющийся Самым-Самым 

Кончающий Жизнь Самоубийством

Спасающий Заблудших

Несущий Свой Крест

Приносящий Пользу

Откладывающий На Черный День

Облеченный Властью

Основывающий Империи

Старающийся Изо Всех Сил

Вызывающий Жалость

Распоряжающийся Всеми 

Поступающий Чрезвычайно Осмотрительно

Оступающийся, Но Исправляющийся

Упускающий Возможность

Преуспевающий, А Затем Терпящий неудачу                   

Сожалеющий О Том Что Живет

107

Никогда Ничего Не Добивающийся

Ищущий Клад

Легко Всего Добивающийся