Глава 19. Ни союзник, ни враг

 

Когда Наоми и Макани покинули спа Баэла через красную дверь, демон даже не попытался их остановить. Более того, он выглядел развеселившимся. Наоми надеялась, что это не означало, будто они действуют в точности по его плану, в чём бы он ни заключался. Но что ещё они могли делать, кроме как следовать по цепочке улик и надеяться, что это не заведёт их в ловушку?

Вернувшись на Кольцо Плакучих Ив, они нигде не увидели Валина и Бранта. Возможно, Баэл призвал своих полководцев обратно на базу.

— Нам нужно выяснить, как лучше всего подойти к Рейн, — сказала Наоми Макани, когда они вошли в поток духовной магии.

— Думаю, ты сосредоточилась не на той проблеме.

— Почему это? Ты сам сказал, что Рейн не питает к нам обоим нежных чувств. Но я довольно хорошо умею убеждать людей в том, что они хотят работать со мной, а не против меня.

— Действительно, — согласился он. — Я припоминаю, как дерзкая фейри промаршировала по аду и заявила мне, что мы будем работать вместе.

— Наши цели совпадали. Тебе просто надо было это увидеть. И Рейн тоже это поймёт. Она увидит, что её цели совпадают с нашими. Я в этом уверена. Как только я пойму, каковы её цели.

— Я не сомневаюсь в твоих способностях к убеждению, но ты всё ещё сосредоточена не на той проблеме, Наоми. Проблема не в Рейн. Проблема в Файрсторм.

— Ты думаешь, что она что-то утаивает, знает что-то и не делится с нами?

— Я думаю, она много чего знает и не делится с нами. Всё это может быть одним большим обманом.

Нахмурившись, Наоми посмотрела на свой животик. Он по-прежнему не выступал.

— Ты имеешь в виду, что я не беременна?

— Нет, эта часть правдива. Я чувствую Драконорожденную и духовную магию малышей, — сказал он. — Но что, если в тебе нет демонов? Мы слышали это от Файрсторм, но она — не очень надёжный источник.

— Мы узнали это от Файрсторм, но эту информацию подтвердили Лоринг и Баэл.

— Которые оба являются демонами. Мы знаем, что впервые за всё время демоны ада работают вместе, объединившись под знамёнами Паладина и Парагона. И мы знаем, что Дарксайр и Файрсторм заключили сделку с этими демонами. Всё это может быть обманом.

— Но с какой целью? Чего они добьются этой ложью? — спросила она.

— Мы будем бегать от одного тупика к другому. А пока мы якобы стараемся защитить своих детей, мы не сражаемся с настоящей угрозой. Демоны вольны воплощать свои планы без нашего вмешательства.

Наоми вынуждена была признать, что в его словах есть смысл. Замыслы демонов неизменно были витиеватыми, полными обмана и сбивания с толку.

— Это всё может оказаться ложью, — сказала она. — Или же это может быть чистой правдой. Дело не только в жизнях наших детей, Макани. Дело в их свободе выбора. Дело в том, что их тела и магия могут использоваться демонами для разрушения всего, что мы любим в этом мире, всего доброго и хорошего, всего, за что стоит бороться. Мы должны отправиться к Рейн. Она скажет нам правду. Она скажет нам, прячутся ли демоны внутри наших детей.

— Рейн тоже демон, — заметил Макани.

— Но она живёт отдельно от других демонов. Она не ввязывается в их политику и не участвует в их заговорах. Если бы она собиралась морочить нам голову, она бы сделала всё самостоятельно, без каких-то других демонов. Она в них не нуждается. Она обладает властью искажать реальность, сгибать её по своему усмотрению, придавать миру иную форму. Она может ходить по Земле и в аду, без носителя, безо всяких фокусов. Если бы она решила выступить против нас, всё это разворачивалось бы иначе. Поскольку она не нуждается в помощи других демонов, она не стала бы делиться с ними славой.

Макани моргнул.

— Ты права.

— Конечно, я права.

— Мы ещё сделаем из тебя монарха, — рассмеялся он.

Наоми подмигнула ему.

— Ну, лишь бы мне разрешили носить корону.

Они добрались до своего выхода из духовного потока. Когда они выпрыгнули, Наоми открыла проход на Землю.

— Файрсторм вот уже дважды оказалась права. Её информация подтвердилась, — прокомментировала она, пока они шли по тёмной улице к своему дому.

— Как мы и обсуждали, она может врать по поводу всей этой ситуации.

Наоми вздохнула.

— Как бы мне ни хотелось этого (ведь это будет означать, что в наших малышах нет демонов), я думаю, что она говорит правду. Этой ночью между ней и Дарксайром что-то произошло — что-то, что изменило для неё положение дел. Я вижу в её глазах муку, вижу боль, сочащуюся из её души. Никто не может симулировать это состояние полного и абсолютного опустошения.

— Посмотрим, — сказал Макани, и его голос был таким же суровым, как и его взгляд. — Но я знал её слишком долго. Я был там, когда она предала нас всех, и никто из нас ничего не заподозрил, пока всё это не свершилось. Даже если она не солгала о демонах в наших детях, она играет с нами. Она пытается сделать так, чтобы мы от неё зависели, доверяли ей. И как только мы доверимся Файрсторм, как только мы сделаем что-нибудь, о чём иначе и не помыслили бы, но она сказала, что это единственный путь — вот тогда она нас предаст. Тогда ловушка захлопнется.

— Это так... цинично.

Макани обнял её одной рукой.

— Так мы выживем, Наоми. Так выживут наши дети.

Когда они вошли в гараж, бойцы Макани стояли вокруг клетки Файрсторм — едва-едва. Они все выглядели так, будто вот-вот рухнут.

Наоми задалась вопросом, сколько же времени прошло, пока они с Макани были в аду. Там время текло иначе. К сожалению, адские пантеры сломали её магические часы, подарок от бабули; они показывали время во всех мирах.

В гараже часов не было. Макани не нравилось иметь поблизости часы, когда он работал над своим оружием. Он считал, что время — это лишний отвлекающий фактор.

Файрсторм балансировала в стойке на голове, сложив ноги вместе и опираясь на локти. Она вообще не шевелилась. Она выглядела такой расслабленной, такой умиротворённой.

— Ты занимаешься йогой, — заметила Наоми.

— Это успокаивает разум, — ответила Файрсторм, всё ещё держа глаза закрытыми. — И душу, — её веки приподнялись.

Макани наградил её гневным взглядом.

— Твоя изуродованная душа не заслуживает умиротворения.

— Возможно, это так, но моя душа всё равно жаждет спокойствия. Такова слабость человеческой натуры, — Файрсторм выпрямила ноги и перекатилась, поднявшись и повернувшись к ним лицом. — Как всё прошло с Баэлом?

— Баэл не может нам помочь, — сказала Наоми. — Книги у него больше нет.

Файрсторм нахмурила брови.

— А у кого она?

«Она хочет украсть книгу для себя», — сказал внутренний циник Наоми.

Макани бы одобрил. Он верил, что цинизм спасёт жизни им всем.

Но Наоми верила, что миру не помешает немного оптимизма. Если не дать кому-то шанс быть хорошим, этот кто-то и не сможет им воспользоваться.

— Книга у Рейн, — сказала она Файрсторм.

— О.

— О?

— Это усложняет ситуацию, — сказала Файрсторм. — Рейн — внушительный противник. Даже другие демоны её страшатся. Если вы планируете нанести ей визит, вам понадобится подкрепление.

— Подкрепление вроде тебя? — слова Макани полосовали как осколки стекла. — Как удобно.

Он действительно считал, что Файрсторм заманивает их в ловушку.

— Мы не думаем, что во время визита к Рейн нам придётся сражаться, — сказала Наоми.

Файрсторм издала резкое хрюканье. Огненный Монстр только что фыркнула?

— Мы и прежде имели с ней дело, — сказала Наоми. — Рейн... — и не союзник, и не противник. И не друг, и не враг. Рейн попадала в свою, отдельную категорию. — Ну, мы думаем, что сумеем убедить Рейн помочь нам.

Скептицизм Файрсторм не уступал Макани.

— И почему же это?

— Потому что она помогала им ранее.

Скептицизм сменился удивлением.

— Когда?

Наоми покачала головой.

— Это неважно.

Рейн помогла им в Мире Теней. Нет необходимости упоминать это теперь. Всё сложно.

— Ты доверяешь Рейн? — спросила у неё Файрсторм.

— Не особенно.

— Понятно, — что-то в выражении лица Файрсторм выглядело таким растерянным. Таким сломленным. Как будто она едва держалась.

— Я хочу поговорить с Файрсторм, — сказала Наоми, обращаясь к Макани. — Наедине.

— Это не лучшая идея.

Может, так и есть, но это необходимо. В истории Файрсторм было что-то ещё — что-то ещё происходило между ней и Дарксайром. Но что бы там ни было, она не расскажет об этом, пока Макани и его последователи стоят тут и сверлят её гневными взглядами.

— Она в клетке, Макани, — сказала Наоми, когда он упрямо продолжил стоять рядом. — И я могу о себе позаботиться.

Его взгляд на мгновение метнулся к Файрсторм. Затем он поднёс ладонь Наоми к своим губам.

— Если почувствуешь себя в опасности, отправь её в ад, где ей и место.

Принц Тихоокеании явно имел склонность к драматизму.

— Ладно, — согласилась она.

— Поспите немного, — сказал Макани своим бойцам.

Они так устали, что даже спорить не стали. Они вышли из гаража и отправились в свой дом по соседству. Как только гаражная дверь опустилась обратно, Макани напоследок наградил Файрсторм испепеляющим взглядом, затем ушёл в дом.

Наконец оставшись с Файрсторм наедине, Наоми повернулась к ней.

— Почему ты пришла к нам?

— Я уже сказала вам. Я узнала, что Дарксайр заключил сделку с Паладином и Парагоном, чтобы помочь демоническим принцам соединиться с вашими малышами. Это стало для меня последней каплей.

— Нет, — Наоми нахмурилась. — Скажи мне, что случилось на самом деле.

Гримаса Файрсторм была почти болезненной.

— Узнав о настоящих замыслах, я спросила у Дарксайра о том, чего ещё он мне не говорил.

Наоми ждала, когда она продолжит. Ей не пришлось ждать долго.

— Семьсот лет назад Дамарион сказал Дарксайру манипулировать мной. Он поручил Дарксайру сделать так, чтобы я влюбилась в него. Они сговорились изменить мою магию, сделать меня уже не полностью Драконорожденной. Они дали мне такую могущественную магию, что я забыла саму себя, забыла, кем я была.

— Но зачем они... — осознание ударило Наоми как кирпичом по лицу. — Они хотели вогнать клин между тобой и Макани. И между тобой и другими Драконорожденными.

— Да, — голос Файрсторм звучал сухо, как угли ада. — Дамарион страшился силы объединённых Драконорожденных близнецов. Наша сила — в нашем единстве, гармонии разума и магии, которые существуют между нами.

То есть, Дамарион и Дарксайр ослепили её властью, чтобы разлучить с Макани, а потом использовали её, чтобы истребить остальных Драконорожденных, натравить на них весь мир.

— Я получила могущественную магию, — сказала Файрсторм. — Ужасную, восхитительную, тёмную могущественную магию. Но я и потеряла кое-что. Я потеряла способность связываться с Макани, чтобы наша магия работала вместе.

Падение Файрсторм во тьму началось не с её жажды силы. Оно началось, когда она подарила своё сердце и доверие не тому мужчине.

— Всё это было ложью, — голос Файрсторм шипел как вода, попавшая на раскалённые камни.

Сердце Наоми сжалось от сочувствия.

— Дарксайр поступил с тобой очень плохо.

Тёмный взгляд Файрсторм метнулся к ней как кнут.

— Я не хороший человек, Духовный Воин. Я не заслуживаю и не желаю твоей жалости. Если ты сочувствуешь мне, ты идиотка. За свой век я сделала много плохих вещей. Магия Дамариона извратила меня, но я могла бы сопротивляться. Мне необязательно было поддаваться. Это было испытание воли и морали, и я потерпела сокрушительное поражение.

— Файрсторм...

— Я злобная сука Тихоокеании, — объявила она. Её глаза пылали, в голосе звенела убеждённость. — Тёмный Ангел. Чума. Предательница. Я признаю, кто я, и что я натворила. Но я хочу исправить это, насколько вообще возможно.

Безумие заключалось в том, что Наоми действительно ей верила. Она верила, что Файрсторм раскаялась, и её сердце действительно разбито. На мгновение она представила, каково это — узнать, что тот, кому она доверяла и любила больше всего на свете, всё это время играл с ней. Больно даже воображать такое, а Файрсторм это пережила на самом деле. Должно быть, её боль невыносима, но вместо того чтобы замыкаться в себе, она пришла исправить свои грехи. Она сильнее, чем считала Наоми или Макани.

Оставив Файрсторм одну в её клетке, Наоми зашла в дом.

Макани ждал её, и в его глазах пылал невысказанный вопрос: «Почему ты захотела поговорить с Файрсторм наедине?»

— Она раскаивается, — объявила Наоми.

— Невозможно, — Макани поднял её слова на смех. — Она монстр.

— Может, она и совершала ужасные вещи, но для неё ещё не всё потеряно, — возразила Наоми. — Нашлась определяющая моральная дилемма, поворотный момент на дороге деградации, который заставил её остановиться и поставить под сомнение всё, что она когда-либо совершила. Этим поворотным моментом стало открытие истинных масштабов сделки Дарксайра с демоническими принцами. Это доказывает, что в ней ещё что-то осталось: любовь, ярость, тот моральный компас, которым так славятся Драконорожденные.

Макани поцеловал её в лоб.

— Твой оптимизм, твоя способность видеть во всех лучшее — одна из причин, по которым я люблю тебя, Наоми. Но твоё сострадание к Файрсторм направлено не по адресу. Любой намёк на раскаяние, который она тебе продемонстрировала — это искусно продуманная игра. Не трать на неё своё сочувствие.

— Она предупредила меня о том же, знаешь ли. Она назвала себя монстром. Она сказала, что всегда будет плохой, и мне не стоит о ней заботиться. Она сказала, что на моём месте она сама не стала бы себе доверять.

Он фыркнул.

— Самые искренние слова, которые Файрсторм произнесла за много столетий.

— Но эта прямота заставляет меня больше доверять ей, — сказала ему Наоми. — Дарксайр перехитрил её. Дамарион сказал ему сделать так, чтобы Файрсторм в него влюбилась. Он и Дарксайр сговорились изменить её магию, дать ей силы, заставить её отдалиться от других Драконорожденных. И особенно от тебя.

Макани оставался непреклонным. Сказывались семьсот лет недоверия.

— Она могла бы бороться с этим. Может, они и проложили для неё дорожку, но она сама решила по ней пойти.

— Любовь заставляет совершать безумные поступки, — она выразительно показала на свой живот. — Безумные поступки, например, не убивать демонов, пока у тебя ещё есть шанс.

Макани накрыл руками её щёки, и его глаза заблестели.

— Мы это исправим. Обещаю тебе.

Наоми прочистила горло.

— Конечно, исправим.

Она взглянула на телефон и проверила время. Их путешествие к Баэлу заняло как будто час, но с тех пор, как они ушли в ад, прошёл целый день. Неудивительно, что бойцы Макани едва не падали с ног. Они двадцать четыре часа наблюдали за Файрсторм.

— Нам пора отправляться к Рейн, — сказала Наоми Макани. Она готова покончить с этим. Тревога поедала её изнутри. — И нам лучше взять с собой Файрсторм.

— Этого лучше не делать.

— Рейн поймёт, говорит ли она правду, действительно ли она изменилась.

Демоница обладала особенной способностью видеть сквозь всю ложь и различать истину. У неё имелись заклинания, которые использовали тело и магию личности, чтобы управлять воспоминаниями и просеивать ложь от правды.

— Ладно, — неожиданно согласился Макани. — Самое время узнать, что происходит на самом деле.