Мечты, мечты, где ваша сладость?

 

Однако от некоторых идей Барака Обамы отдает скорее идеализмом, чем прекраснодушием. Думаю, что став президентом (сослагательное наклонение) и пару раз обжегшись на молоке, он будет дуть на воду. Большая разница между кандидатом в президенты и президентом. А евреев во флоридской синагоге Барак Обама, похоже, убедил. Типичным следует счесть заявление 77‑летней Сильвии Скавронек, которая прежде поддерживала Хиллари Клинтон, а Барака Обаму видела в первый раз:

– Он не мой первый выбор, но он мой второй – настоящий, большой – выбор. Я пришла сюда с чувством неопределенности, а ухожу с чувством убежденности: это наш человек. Внутри демократического лагеря его победа почти неизбежна, а все мы хотим, чтобы президентом стал демократ.

 

Суперделегаты или супермены?

 

 

Чтобы никакого риска!

 

Поясним для начала: суперделегаты – а их ни мало ни много, как 796 человек на демократическом конвенте! – это высокопоставленные демократы (сенаторы, конгрессмены, губернаторы, мэры) плюс партийные лидеры и ветераны. Теперь уже ясно, что без их поддержки ни идущему впереди Бараку Обаме, ни тем более плетущейся в хвосте Хиллари Клинтон не набрать необходимые для номинации в качестве кандидата в президенты 2025 голосов на августовском партийном конгрессе в Денвере (50 % + 1). Общий пока что счет 1694:1556 в пользу Обамы. Осталось, правда, еще несколько штатов, но так как ни один из кандидатов в случае штатной победы не может забрать всех делегатов (как у республиканцев), а только пропорционально их распределению в дистриктах (графствах), то это борьба на измор, пока не скажут своего решающего слова суперделегаты. Многие из них пока что отмалчиваются, оглядываются, присматриваются, и по общему числу взявших чью‑либо сторону впереди Хиллари Клинтон (254 суперделегата против 230 у Барака Обамы), но тенденция не в ее пользу.

Я даже не о перебежчиках из ее лагеря в лагерь ее противника, но о тех «суперах», которые были, считай, в кармане у Клинтонов благодаря давним связям и дружеским отношениям и которые неожиданно заявили о своей поддержке Барака Обамы.

Однако, несмотря на успехи молодого сенатора из Иллинойса, Клинтоны (оба!) полагались именно на суперделегатов, то есть на партийную машину, которая со времен президентствования Билла была в их руках: близкие знакомства, услуги супружеской пары «суперам», да наконец непотизм. Никакого риска!

Оказалось, не так.

 

Иуды или перебежчики?

 

Даже министры из кабинета Клинтона переметнулись на сторону Обамы. Взять того же Билла Ричардсона, был «нефтяным» министром и представителем США в ООН при Клинтоне, а теперь губернатор Нью‑Мексики (он тоже участвовал в президентских гонках, но сошел на ранней дистанции). Билл Клинтон всячески его обхаживал и даже смотрел у него дома Super Bowl, и, по словам бывшего президента, этот единственный латинос в большой американской политике пять раз лично его заверил, что не предаст Клинтонов (что Ричардсон теперь начисто отрицает), и вот спустя пару недель Ричардсон объявляет о своей поддержке Барака Обамы, да еще в таких восторженных выражениях! В лагере Хиллари Клинтон Билла Ричардсона иначе чем Иудой теперь не называют.

Еще один «Иуда» – бывший министр труда Роберт Райх, которого связывает в Биллом Клинтоном сорокалетняя, со студенческих времен, дружба. В этой дружбе было много трогательных моментов, которые лихо использовала клинтоновская пропаганда, когда еще Билл баллотировался в президенты. К примеру, история о том, как Клинтон дежурил у постели болезного Райха и кормил его с ложечки бульоном, когда тому было плохо во время трансатлантического пароходного рейса. И вот чем Райх отплатил своему старому другу – поддержал Барака Обаму! Разве это не предательство? А Энтони Лейк, бывший советник по национальной безопасности при Клинтоне, а теперь сторонник Обамы? «Эти люди обязаны Клинтону всем, – жалуется оставшийся ему верным Леон Панетта, руководитель его белодомовской администрации. – Именно благодаря Клинтону они получили высокие посты, прославились на всю страну, а сейчас получают большие деньги. Как тут не понять разочарование Билла Клинтона в своих бывших субординатах!»

А друзья самой Хиллари! Тот же Грег Крэг, ее однокашник по юридической школе, который служил специальным консулом у Билла во время его импичментной саги в связи с Моникой Левински. Мало того что он дезертировал от Клинтонов, но еще на прощание бросил замечание, что если кампания Хиллари не может контролировать Билла, то удержит ли его под контролем Белый дом, когда там президентом будет Хиллари: не станет ли Билл «серым кардиналом» при собственной жене?

Либо сенатор из Миссури Клэр Маккаскилл, которой Хиллари Клинтон лично помогала собирать деньги для ее избирательной кампании. Несмотря на это, пару лет назад в телевизионном интервью Клэр Маккасвилл сказала, что хотя Билл Клинтон великий лидер, но она бы не хотела, чтобы ее дочь осталась с ним наедине (опять намек на Монику), а теперь вот поддержала кандидатуру Барака Обамы. Так же как другие влиятельные сенаторы – Эми Клобучар, Джон Керри, Джон Рокфеллер Четвертый, Эдвард Кеннеди, Боб Кейзи и другие. К Джону Керри Клинтоны тоже могут предъявить свой «счет дружбы» – разве не участвовал Билл в его президентской кампании 2004 года, несмотря на то что перенес только что операцию на сердце? А где благодарность? Даже многие бывшие сенаторы, типа Сэма Нанна, предпочитают Барака Обаму. Не говоря уже о суперделегатах рангом пониже.

Взять, к примеру, суперделегатшу Нанси Ларсон, члена Национального комитета партии из Миннесоты, которая не раз и не два демонстрировала свою лояльность Клинтонам, а тут неожиданно дезертировала из их лагеря и примкнула к Бараку Обаме. Для нее это было трудное решение, а самым трудным был разговор с Челси Клинтон, которая позвонила ей и чуть не плача повторяла:

– Почему вы это сделали? Почему? Почему?

 

Почему?

 

В самом деле – почему? Еще раз сошлюсь на анекдот с бородой:

Куда вы, меньшинство?

К большинству!

А у Барака Обамы действительно большинство: он опережает Хиллари Клинтон по количеству поданных за него голосов, выигранных штатов и обычных, выбранных делегатов. Так что и такой конъюнктурный подход не вовсе исключен: избранные на разные посты демократы должны учитывать мнение партийных низов. Как говорится, массы решают все. Тем более в твоем штате. Хотя возможно и разномыслие: в Массачусетсе выиграла Хиллари Клинтон, но оба массачусетских сенатора – Эдвард Кеннеди и Джон Керри – загодя объявили себя решительными сторонниками Барака Обамы. Высоко сидят – далеко глядят? Но именно ввиду высокого положения сенаторов и их отрыва от голосующих масс штата обвинять Кеннеди и Керри в конъюнктурности было бы неверно. Напротив, скорее это принципиальность и ответственность: из двух демократических кандидатов массачусетские сенаторы выбрали того, который, с их точки зрения, больше подходит на роль лидера страны.

 

Самовыдвиженец, Дональд Трамп выскочил на политическую сцену, как черт из табакерки, и смешал карты истеблишментникам обеих партий, у которых все было заранее расписано как по нотам. Никто поначалу всерьез его не воспринимал: выскочка, демагог, популист, эпатёр, эготист, нарциссисист, политический хулиган, возмутитель спокойствия, м‑р Скандал…

 

Клоун у политического ковра Америки со своим Trump show? Да хоть бы и так! Только не клоун, а шут, которому одному‑единственному при королевском дворе дозволено и позволено было безнаказанно изрекать истину. Однако ни один шут не становился королем, слышу я совсем уж чепуховое возражение. Но в том и отличие демократии от монархии, что власть у нас в стране передается не наследственным, а выборным путем.

 

ДОНАЛЬД И МЕЛАНЬЯ

 

Большую часть жизни Трамп был окружен женщинами – иммигрантками – от шотландки‑матери до обеих жен: бывшая жена Ивана и нынешняя Меланья родились за пределами США. С ними Трампу было комфортнее, чем с независимыми, качающими свои феминистские права американками.

 

БРАТЬЯ БУШИ

 

 

У нас все‑таки республика, на кой нам политические династии? Вот, к примеру, Джеб Буш, сын президента и брат президента, срезался и сошел с дистанции.

 

БАРАК И МИШЕЛЬ ОБАМА

 

 

 

КАНДИДАТЫ ДЕМПАРТИИ

ХИЛЛАРИ КЛИНТОН И БЕРНИ САНДЕРС

 

Она из породы людей, не склонных к риску, а потому вступила в борьбу, уверенная в победе, по крайней мере внутри Демократической партии, и будущую номинацию на съезде воспринимала скорее как коронацию, да и саму верховную власть в стране и мире – как династически наследственную: от Клинтона – к Клинтон, – и надеялась въехать в Белый дом на белом коне, как леди Годива, но, в отличие от нее, не обнаженной, а при полном параде.

 

Своими пламенными речами этот престарелый пассионарий увлекает за собой американские массы, как когда‑то Крысолов – гамельнских деток. Нечто инфантильное в американах действительно есть. Еще Берни Сандерс напоминает русских революционеров, и не только из‑за одноплеменного с ними происхождения.

 

РЕСПУБЛИКАНЦЫ

 

Твердолобый сенатор из Техаса Тед Круз.

 

Дональд Трамп получил неожиданную поддержку одного из именитых представителей республиканского истеблишмента – нью‑джерсийского губернатора Криса Кристи.

 

Мормон в Иерусалиме: Митт Ромни, соперник Барака Обамы в 2012‑м и запасной игрок в 2016‑м.

 

Дональд Трамп с сыном Эриком

 

И это несмотря на жесткий личный прессинг Клинтонов (включая Челси) и клинтонитов: личные встречи, звонки, емельки. Давление аховое. Конечно, и сторонники Обамы не сидят сложа руки. Но – никакого сравнения. Да у Обамы, который без году неделя в Сенате, и нет тех связей в аппарате Демпартии, как у Клинтонов. Именно поэтому те обвиняют перебежчиков в предательстве и дезертирстве. Однако, помимо конъюнктурных – поддержать человека, у которого выше шансы стать президентом, – есть еще множество других, включая упомянутые принципиальные. Вдобавок к политическим причинам – психологические. Общепризнанно (согласно опросам), что кампания Хиллари Клинтон против Барака Обамы куда более негативная, а если отбросить политкорректность – попросту грязная. Представьте себе – одна из причин, почему редеют ряды клинтонитов. И понять их можно: ладно бы так ополчился на демократа республиканец, но здесь комки грязи летят от демократки в демократа. Не то чтобы Барак Обама безгрешен – отнюдь, но так использовать каждый его промах и вносить раскол в ряды демократов – не слишком ли? Создается ощущение, что личная победа для Хиллари Клинтон куда дороже единства Демократической партии. Победа во что бы то ни стало и чего бы она ни стоила. Такой жесткий честолюбивый настрой тоже отвращает многих клинтонитов от Клинтонихи – еще одна причина, почему они становятся обамитами.

Я бы так сказал: потому многие суперделегаты и медлят с окончательным решением, что на них лежит большая ответственность, чем на рядовых делегатах, которые попадут на денверский съезд Демократической партии путем обычных выборов на праймериз и кокусах. Потому так и стараются оба кандидата, а Хиллари со товарищи прямо из кожи вон лезет, чтобы перетащить суперделегатов на свою сторону. Тем более Говард Дин, официальный лидер партии, торопит их, чтобы они приняли свое «судьбоносное» решение к 1 июля. Это в интересах не только партии, но избирателей‑демократов, которые все больше осознают, как много выигрывает от этих междоусобиц республиканский кандидат. Вот уж действительно не было счастья, да несчастье помогло. Если бы не грызня в стане демократов, Джон Маккейн давно бы стал непроходным кандидатом (преклонный возраст, поддержка войны в Ираке, против которой большинство американцев, и прочее). Сейчас, конечно, еще рано подводить итоги, а тем более предсказывать исход борьбы за Белый дом между республиканцем и демократом, тем более пока еще неведом кандидат в президенты от Демократической партии. Одна надежда – на суперделегатов.

Жаль только, что они не супермены…

 

Вице‑президент: титул или пост?

 

 

Брак по расчету

 

В отличие от невест, кандидатов в вице‑президенты выбирают в последнюю минуту. Джон Маккейн, правда, скорее всего, уже знает его/ее имя и обещает назвать до республиканского съезда, а журналистам остается только гадать на кофейной гуще, взвешивая достоинства и недостатки каждого: от нашей крутой госсекретарши Кондолизы Райс и главнокомандующего коалиционными войсками генерала Дэвида Петреуса до губернаторов Миссисипи Хейли Барбура и Миннесоты Тима Поленти, включая бывшего губернатора Флориды Джеба Буша (вот именно – брата нынешнего президента!) и независимого сенатора из Коннектикута Джо Либермана, ближайшего друга Маккейна, неразлейвода, даже по заграницам вместе ездят. И это далеко не все кандидаты в вице‑президенты для Джона Маккейна, возможны сюрпризы. У каждого есть свои плюсы и минусы. И интересны эти кандидаты не сами по себе, а чисто статистически: добавят или убавят они число избирателей Джону Маккейну? То есть они рассматриваются не сами по себе, как потенциальные сменщики весьма пожилому и «выживаго» после двух операций рака кожи на лице и плече человеку, а в прямой от него зависимости – как они будут выглядеть в паре?

Что республиканцы, когда уже демократическому кандидату подбирают напарника, хотя демократы еще не пришли к соглашению, кто именно будет кандидатом в президенты. Точнее сказать, пару подбирают Бараку Обаме, учитывая его значительное опережение соперницы (в голосах, штатах и делегатах) – от самой Хиллари Клинтон (dream ticket) до нью‑йоркского мэра Майкла Блумберга. (Еще один беспартийный вдобавок к Джо Либерману.) Есть еще с дюжину имен – одно из них, наверно, подойдет. Но это по принципу сломанных часов, которые два раза в день показывают верное время. Кстати, так называемый dream ticket не складывается не только потому, что противники в ходе кампании успели вылить друг на друга ушаты компры, но прежде всего ввиду экзотичности обоих – мулат и женщина – для избирателей, о которых приходится думать прежде всего, а не друг о друге. Спелись же, пусть ненадолго, Джон Кеннеди и Линдон Джонсон, которые терпеть друг друга не могли, но протестант из Техаса добавил голосов массачусетскому католику. Президент и вице‑президент – это брак по расчету, а не по любви.

Само собой, были и ошибочные ставки, когда Уолтер Мондейл взял себе в пару Джеральдин Ферраро, и тут же начались бесконечные толки о связях ее семьи с мафией, либо просчет Джона Керри с Джоном Эдвардсом, который не смог обеспечить победу своему тезке даже в собственном штате – Северной Каролине. Или вспомним и вовсе печальный пример со Спиро Агню, который был дважды избран на пост вице‑президента в паре с Ричардом Никсоном, но вынужден был уйти в отставку, когда выяснилось, что он уклонялся от уплаты налогов, и по распоряжению Никсона началось судебное расследование. Редкий случай, когда президент выступает против своего же вице‑президента. Это поставило крест на президентских амбициях Агню, который обвинил в случившемся Никсона: будто бы тот пытался таким образом отвлечь внимание от касавшегося лично его самого уотергейтского скандала. Сам Никсон, как известно, вынужден был уйти меньше чем через год после Спиро Агню.

 

Цифры красноречивее слов

 

Напомним: из 46 американских вице‑президентов четырнадцать – то есть фактически каждый третий! – стали президентами. Девять из них получили этот высший пост, минуя выборы. Вывести из этой статистики хоть какое‑нибудь правило трудно. Вот два противоположных примера. Вице‑президент Теодор Рузвельт, занявший пост президента после убийства Уильяма Маккинли, стал одним из величайших президентов в американской истории. В отличие от красномордого Эндрю Джонсона, который принял вице‑президентскую клятву в сильном подпитии и стал одним из худших американских президентов, пока не был и вовсе изгнан со своего поста в результате импичмента.

Кстати, дискуссия о роли вице‑президента заново вспыхнула в американской прессе по касательной – в связи со сменой нью‑йоркских губернаторов: Элиота Спитцера, который оказался еще тем гулякой, на тоже не беспорочного Дэвида Патерсона (адюльтер, марихуана, кокаин), но главный его профессиональный, что ни говори, недостаток – слепота (прошу прощения за политнекорректность). Когда эту парочку избирали на пост губернатора и вице‑губернатора (the lieutenant governor), никто не предполагал, что последний так быстро сменит первого. Короче, к «номеру два», тем более на президентско‑вице‑президентском уровне, избирателям волей‑неволей надо относиться со всей ответственностью, а не как к номинальному титулу, типа первой леди, что бы там ни утверждала теперь Хиллари Клинтон о своем политическом опыте в Белом доме. Как показывают распечатки ее тамошнего расписания, этого опыта у нее не было и быть не могло: она не присутствовала ни на одном совещании в Овальном кабинете, не играла никакой официальной роли, свидетельствует тогдашний госсекретарь Уоррен Кристофер, опровергая нынешние побасенки Хиллари Клинтон.

Иное дело – вице‑президент.

Как минимум – это запасной игрок, который в любой момент должен быть готов сменить своего шефа и принести клятву в качестве президента. Пусть даже в самолете, как Линдон Джонсон после убийства Джона Кеннеди. Но, даже минуя такое драматическое развитие событий, вице‑президент – наиболее вероятный кандидат в президенты после того, как действующий президент уходит на покой или его уходят. Вот несколько имен вице‑президентов в последние пол столетия, которые – удачно или неудачно – баллотировались на пост президента: Никсон, Форд, Мондейл, Буш‑старший, Квейл, Гор.

Как максимум – это сопрезидент (как бывают соавторы, мы с Леной Клепиковой, например), что мы наблюдаем уже восьмой год кряду, когда Дик Чейни значительно расширил полномочия и функции вице‑президента, хотя сам он как раз не претендует стать следующим президентом США, о чем предупредил заранее (возраст плюс сердечные хвори). Не очень понятно, кто из этих двух сопрезидентов главный. Помимо всего прочего, Дик Чейни выступает в роли «дядьки» при эмоционально неустойчивом и звезд с неба не хватающем Буше‑младшем. Многие инициативы исходят именно от вице‑президента (та же авантюра в Ираке), не говоря уже об идеологической окраске текущего периода, когда определяющим – по крайней мере, в иностранной политике – стало влияние неоконов с их зацикленностью на ближневосточных проблемах и ультра‑произраильской позицией. Пишу об этом не в укор, а просто констатирую факты. Но что несомненно, такая гиперболизация роли вице‑президента происходит в молчаливый обход конституции. И то, что такое возможно, указывает на то, что кандидата в вице‑президенты надо рассматривать в увеличительное стекло, а то и в микроскоп. Это не статус, а важнейший – после самого президента – пост. И многое зависит от личности самого вице‑президента, будет ли он запасным (что тоже важно) или командным игроком, одним из главных.

 

Сенатор, вы не Джек Кеннеди!

 

Увы, несмотря на такое значение этого поста, избиратели, судя по статистике, относятся к нему с пренебрежением. В минус или в плюс, кандидат в вице‑президенты может помочь или помешать кандидату в президенты выиграть или проиграть выборы. Но, играя решающую роль в потенциальной структуре руководства, он играет минимальную роль в выборах: опросы показывают, что только один (!) процент избирателей обращают внимание на кандидата в вице‑президенты, и это как‑то влияет на их решение. Избирают все‑таки президента, а не вице‑президента, который с боку припеку. Иногда это равнодушие к кандидатуре вице‑президента рушит расчеты кандидата в президенты: так было, к примеру, когда ветеран Второй мировой войны Буш‑старший, дабы сократить поколенческий разрыв, взял в напарники сравнительно молодого тогда «бебибумера» Дэна Квейла. Возрастной баланс был достигнут, но это никак не повлияло на решение избирателей – ни когда парочка выиграла выборы, ни когда, спустя четыре года, проиграла. А в историю Квейл попал в ироническом, пародийном ореоле.

Когда проходили дебаты между двумя кандидатами в вице‑президенты 41‑летним Дэном Квейлом и 67‑летним Ллойдом Бентсеном, Квейл, наверно, в сотый раз отвечал н вопрос, достаточно ли у него политического опыта (тот же аргумент, что у Хиллари Клинтон против Барака Обамы). Представляю, как Квейлу надоел этот вопрос. Вот он и ляпнул, что у него не меньше опыта работы в Конгрессе, чем у Джона Кеннеди, когда тот баллотировался в президенты. И тут Бентсен отпарировал: «Сенатор, я работал с Джеком Кеннеди. Я знал Джека Кеннеди. Джек Кеннеди был моим другом. Сенатор, вы не Джек Кеннеди». Последовали смех и овация, и уже на следующий день этот эпизод обыгрывался комиками и пародистами, в некоторых сатирических программах даже снимали в роли Квейла пацана (намек на возраст кандидата в президенты). Фраза «Senator, you are no Jack Kennedy» стала поговоркой. Вот одна из шуток с сексуальным уклоном:

– Что сказала Мэрилин Квейл Дэну Квейлу после того, как они занимались любовью?

– Сенатор, вы не Джек Кеннеди.

Эта шутка, кстати, политически пережила ту дискуссионную пикировку. Кто теперь помнит имена Квейла, а тем более Бентсена? Однако шутка циркулирует по сю пору. Еще Рейган прошелся по адресу Клинтона:

– Этот парень, которого они выдвинули, говорит, что он новый Томас Джефферсон. Так я вам вот что скажу. Я знал Томаса Джефферсона. Томас Джефферсон был моим другом. Губернатор, вы не Томас Джефферсон.

А теперь вот, после очередного обмена «любезностями» между Хиллари Клинтон и Бараком Обамой, газеты вышли с аршинными заголовками:

«Hillary to Obama: You are no Martin Luther King».

Случись подобный прокол с самим Бушем, ему бы он, возможно, обошелся дорого, а так, несмотря на этот казус, сошло, и Буш‑старший с молодым Квейлом выиграли выборы.

Опять‑таки к тому, что роль вице‑президента в политическом раскладе значительно больше (и не только потенциально), чем в выборной кампании. Поэтому не стоит удивляться, что Барак Обама с ходу отверг гипотетическое предложение Хиллари Клинтон стать ее кандидатом в вице‑президенты и не сделал ответного хода. Его стратеги как раз учитывают особенность президентских выборов этого года: впервые за полвека в них не участвуют ни президент, ни вице‑президент.

В этой новой, необычной ситуации кандидатура вице‑президента приобретает особое значение.

 

Особое мнение Джо Байдена

 

 

Слушаюсь!

 

После Дика Чейни, который неимоверно расширил функции вице‑президента при живом президенте, хотя по сути это всего лишь запасной игрок, готовый в любой момент сменить своего шефа и, в случае его смерти или недееспособности, принести президентскую клятву, как это сделали, при разных, правда, обстоятельствах, Линдон Джонсон после убийства Джона Кеннеди и Джеральд Форд после отречения Ричарда Никсона, так вот, никаких сюрпризов от Джо Байдена, выбранного в напарники Бараку Обаме, никто не ожидает. Тем более шестидесятисемилетний Байден, который в Сенате с тридцати лет (минимальный возраст для этой выборной должности), как и Чейни, вряд ли претендует стать нашим следующим президентом, учитывая, что в 2016 году, когда истечет восьмилетний срок президента Барака Обамы (если он будет избран и переизбран и если, конечно, с ним не произойдет, не дай бог, какого‑нибудь ЧП), Джо Байдену будет уже 74 года: не поздновато ли думать о президентской карьере? Но в отличие от предыдущего вице‑президента, Джо Байден вроде бы не собирается расширять свои вице‑президентские полномочия. Когда Барак Обама предложил ему стать кандидатом в президенты, он сразу же подверг критике преувеличенную, внеконституционную роль своего предшественника Дика Чейни и добавил, что себя считает скорее поверенным президента, чем вторым человеком в государственной иерархии США: «Я не чувствую себя вице‑президентом», – неожиданно добавил Джо Байден. Не слишком ли резкий скачок – от серого кардинала и всемогущего царедворца Дика Чейни к прячущемуся в тени скромному Джо Байдену? Хотя, с другой стороны, Байден боек на язык, и во время предвыборной кампании руководитель обамовского штаба Дэвид Аксельрод часто связывается с ним и просит быть более осторожным в выражениях. «Слушаюсь!» – салютует Джо Байден. «Он хороший солдат», – говорит о Байдене Тэд Кауфман, бывший его помощник, который сменил его в Сенате, когда Байден стал вице‑президентом. В чем он, несомненно, собаку съел, так это в иностранных делах, будучи председателем сенатской комиссии по этим самым делам. Разбудите его среди ночи и назовите любую страну, он тут же вспомнит ее лидера и охарактеризует ее политику. Не очень поначалу опытному в этих вопросах Бараку Обаме такой дока в иностранных делах, как Джо Байден, надежная опора. И притом, хоть и при собственном мнении, но без политических амбиций. Хотя как сказать.