Размер компенсации морального вреда

3.1.Общие критерии определения размера компенсации за причинение морального вреда

Пожалуй, наиболее сложным и противоречивым вопросом, касающимся компенсации морального вреда, является вопрос о размере такой компенсации.

В случае причинения имущественного вреда и вреда жизни и здоровью (в части имущественных последствий), размер возмещения определен законом.

От регулирования же формы и размера компенсации морального вреда законо­датель по существу отказался, практически полностью отдав данный вопрос на усмотрение суда, разрешающего дело. Ситуация беспрецедентная в граж­данском праве. Но такое положение дел представляется вполне оправданным. Действительно, дать какой-либо определенный "рецепт" исчисления сумм компенсации морального вреда, пригодный для всех случаев, практически невозможно. Требуется разумный и взвешенный подход суда к оценке боль­шого количества конкретных обстоятельств, чтобы не был определен чрез­мерно высокий или необоснованно низкий размер компенсации.

Как уже отмечено, закон лишь в общих чертах определяет критерии, по которым можно установить размер компенсации. Ч.2 ст.151 ГК РФ упоминает о том, что суд должен при определении размера компенсации морального вреда принять во внимание степень вины нарушителя иные заслуживающие внимания обстоятельства, а также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. П.2 ст. 1101 ГК РФ - сравнительно более позднее творение законодателя - сформулирован несколько по-иному.

Он требует определять размер компенсации в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий. Такая формулировка представляется логически более правильной.

Характер физических и нравственных страданий должен оцениваться судом с учетом индивидуальных особенностей потерпевшего (того же требует и ч.2 ст. 151 ГК РФ), а также фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред. Кроме этого, п.2 ст.1101 ГК РФ требует при определении размера компенсации учитывать требования разумности и справедливости. В последнее время в российском законодатель­стве проявляется тенденция к применению подобных формулировок.

Нашими учеными долгое время критиковалась практика использования таких "каучуковых" выражений в законодательстве зарубежных государств. Однако, как оказалось, обойтись без них в ряде случаев не представляется возможным. Данное положение п.2 ст.1101 ГК РФ появилось вследствие невозможности законодательного определения более четких критериев установления размера компенсации за причинение морального вреда, которые могли бы быть применяться в любом случае такого причинения, и восходит к требованиям п.2 ст.6 ГК РФ. В юридической литературе говорилось о необходимости учета этих требований еще до появления части второй ГК РФ[31].

Также как ч.2 ст. 151 ГК РФ, 11.2 ст. 1101 ГК РФ требует учитывать и степень вины причинителя вреда, уточняя, что это производится в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Данное уточнение представляется уместным, т.к. ст.1 100 ГК РФ, как уже упоминалось, содержит перечень случаев, когда компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда.

Таким образом, законодатель регламентирует данный вопрос лишь в общих чертах, оставляя его решение правоприменителю.

В связи с этим чрезвычайно большой интерес представляют рекомендации ученых-юристов и юристов-практиков по данной теме. Специфичные критерии определения размера компенсации за причинение морального вреда юридическим лицам.

А. В. Шичанин предлагает в этих случаях использовать такие критерии, как социальный статус, известность фирмы, ее финансовое положение, степень воздействия морального вреда на престиж[32].

С этим трудно не согласиться. Представляется также, что помощь в определении размера компенсации может оказать изучение результатов социологических опросов населения, изучение потребительского спроса, экономических исследований, рейтингов и т.д. Большинство из них видят ключ к решению проблемы определения размера компенсации морального вреда в анализе характера ответственности за его причинение.

Так, А.Эрделевский пишет, что ответственность за причинение мораль­ного вреда имеет ярко выраженный компенсационный характер.

Это является следствием того, что в случае причинения морального вреда принцип эквива­лентности, внутренне присущий гражданскому праву (при причинении иму­щественного вреда определение размера ответственности предполагает стои­мостную эквивалентность причиненного вреда) не срабатывает, что и пре­допределяя особый способ гражданско-правовой защиты.

Ясно, что оценка человеческих страданий в денежной форме невозможна.

Какая-либо мате­риальная компенсация призвана лишь вызвать положительные эмоции, которые могли бы максимально сгладить негативные изменения в психической сфере личности, обусловленные перенесенными страданиями. Разумеется, степень такого "сглаживания" будет иметь весьма условный характер, что неизбежно в силу особенностей морального вреда.

Таким образом, считает А. Эрделевский, поскольку вред причинен, он должен быть компенсирован, а поскольку принцип эквивалентности здесь неприменим в силу особой специфики морального вреда, то из смысла гражданского законодательства вытекает, что к компенсации морального вреда может и должен применяться принцип более "низкого" уровня - принцип адекватности (соответствия), то есть, если размер компенсации не может быть равен размеру вреда, то должен хотя бы соответствовать ему[33].

Аналогичную позицию занимает один из корифеев российской юриди­ческой науки, давно и плодотворно работающий в сфере возмещения вреда Н.С.Малеин.

Он пишет о том, что моральный вред не поддается точной денежной оценке - и речь здесь идет не об эквивалентном возмещении, а о компенсации, сглаживающей нравственные переживания потерпевшего, облегчении его положения[34].

Действительно, раз моральный вред невозможно измерить в деньгах, то и говорить нужно не о его возмещении, а именно о "сглаживании", то есть снятии хотя бы в какой-то степени страданий, переживаний потерпевшего, о помощи ему, восстановлении его морального состояния, об обеспечении ему возможности установления контакта с окружаю­щими, утраченного вследствие, например, тяжелого увечья. Разумеется, все это должно происходить с учетом конкретных обстоятельств каждого случая. А.В.Шичанин тоже пишет о преимущественно компенсационном характере гражданско-правовой ответственности за причинение нематериального вреда. "Нет ничего удивительного в том, что человек, у которого отняли по чужой вине житейские радости, духовные блага, желает компенсации в деньгах, открывающих источники человеческих удовольствий...

Моральный вред, заключающийся в физическом или нравственном страдании, сам по себе, как таковой, не может быть, конечно, возмещен и восстановлен значит, что он не может быть компенсирован в какой-либо форме[35].

М.Малеина говорит о том, что компенсацию морального вреда нельзя рассматривать как реституцию, денежный эквивалент утраченного или нарушенного неимущественного блага, ибо предназначена она для сглажи­вания в какой-то мере тяжелых для потерпевшего последствий[36].

Таким образом, практически все авторы говорят о компенсации мораль­ного вреда не как о "возмещении, восстановлении утраченного", а как о "сглаживании последствий".

В отличие от российского законодательства, для которого институт компенсации морального вреда представляет сравнительно новое явление, за рубежом он получил юридическое признание уже давно.

Практика зарубежных государств в данной сфере чрезвычайно богата и обширна, и на основе ее обобщения можно выделить некоторые общетеоретические подходы, используемые при определении размеров морального вреда, подлежащего компенсации.

Тем не менее, опыт зарубежных стран, имеющих стабильное законодательство, широкую практику и большое количество научных исследований в области критериев определения размера компенсации морального вреда, пока­зывает тщетность попыток выработать объективную основу для подобных расчетов.

В законодательстве некоторых государств четко определен предельный размер взыскиваемой суммы за причинение неимущественного вреда.

Разумеется, наиболее часто этот твердый предельный размер устана­вливается в случаях, когда одновременно причиняется и имущественный и моральный вред.

Однако в большинстве законодательных систем закон не ставит величину морального вреда, подлежащего компенсации, в столь жесткие рамки.

Не ограничивается размер компенсации морального вреда и не обусловливается компенсацией вреда имущественного и в российском законодательстве. П.З ст. 1099 ГК РФ гласит: "Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда". Аналогичное положение содержала и ст. 131 Основ... Это пред­ставляется оправданным и обоснованным, т.к. гражданско-правовая ответст­венность в этих случаях имеет разные принципы, о чем говорилось выше. В случае причинения имущественного вреда, он возмещается на основе принципа эквивалентности. В случае же причинения вреда морального, он компенсируется, чтобы "сгладить" страдания потерпевшего.

Как в России, так и в большинстве стран мира закон оставляет определение размера компенсации на усмотрение суда, ограничиваясь при этом рекомендациями общего характера, которые надлежит принять во внимание правоприменителю, разрешающему конкретное дело.

Это вполне естественно. Судья удовлетворяет требование о компенсации морального вреда исходя из представления о справедливости. " Он не будет руководствоваться арифметическими расчетами, будет учитывать все оттенки отношений, которые очень трудно взвесить и решение поэтому неизбежно будет произвольным.

Здесь принимаются во внимание и оцениваются все конкретные обстоятельства данного случая, такие, например, как действительные потребности потерпевшего, закономерность причинения вреда, причины, побудившие предъявить требование возмещения. В ограниченном круге случаев моральный ущерб, который не имеет денежного эквивалента, может в глазах судьи служить основанием для символического осуждения.

Невозможно заранее определить какой моральный ущерб будет нанесен нарушением тех или иных прав личности.

Каждый конкретный случай причинения такого вреда влечет непредсказуемые последствия. Поэтому, например, по французскому праву моральный ущерб не может быть предметом договора страхования, ибо в таком случае заранее оценивались бы в деньгах неотъемлемые права личности, что недопустимо. Это подтверждает факт невозможности установления объективных, раз и навсегда данных критериев, помогающих в определении размера компенсации морального вреда.

Е.Мачульская, обращаясь к опыту англо-американской системы права, выделяет три подхода при компенсации морального вреда: концептуальный, личностный и функциональный.

Концептуальный подход строится на аналогии с имущественным ущербом. Сторонники данного подхода считают, что жизнь человека, функции организма являются такими же ценностями, как и любо имущество.

Любая часть человеческого тела имеет свою объективную ценность и в случае повреждения либо утраты подлежит компенсации. Практикой выработана своеобразная "тарифная система", в соответствии с которой размер компенсации зависит от тяжести увечья. Сторонники данного подхода имеются и среди российских юристов - об этом будет сказано чуть ниже.

Такой способ решения проблемы определения размера компенсации имеет свои недостатки, ибо не учитываются условия жизни потерпевшего, социальные связи, особенности его профессиональной деятельности, хобби - поэтому при пользовании данной концепцией необходима корректировка "тарифа" с учетом указанных обстоятельств.

Кроме того, данный подход применим далеко не во всех случаях причинения морального вреда, ибо перечень случаев, при которых возможна компенсация морального вреда не ограничен. Соответственно, нельзя создавать всеобъемлющую "тарифную сетку".

Личностный подход: глубина переживаний зависит от особенностей личности. Поэтому назначение компенсации - в некоторой степени восполнить утрату счастья и возможности наслаждаться жизнью в настоящем и будущем.

Функциональный подход предполагает невозможность установить "ценность" счастья, а значит суд должен назначить истцу такую сумму, которая достаточна для его "разумного утешения".

Большинство российских ученых придерживается взглядов, которые можно отнести к двум последним подходам.

Суд, рассматривая дело о компенсации морального вреда, обычно принимает во внимание боль и страдания, утрату жизненных перспектив, ухудшение функций органов тела и потеря "общей привлекательности".

В судебной практике этих стран используется и "временной" подход, подразумевающий, что время "лечит" моральные травмы, сглаживает остроту переживаний потерпевшего, и, соответственно, с течением времени должен снижаться и размер компенсации.

Данное положение само по себе представ­ляется спорным, и, кроме того, другим недостатком этого подхода является произвольность выбора цифр отражающих зависимость между уровнем переживаний и прошедшим с момента причинения вреда временем (динамику снижения размера компенсации).

Также упоминается о "рыночных" критериях оценки "стоимости" боли и страданий. Это значит, что следует установить за какую сумму человек согласится перенести определенную боль и назначить ее в качестве компен­сации.

В англо-американской судебной практике при определении размера компенсации учитывается сокращение продолжительности жизни вследствие полученной травмы. Определяется вероятная продолжительность жизни после травмы и сумма компенсации устанавливается с ее учетом.

Но такой подход более применим в случае причинения ущерба пожилым людям и обычно не применяется, когда ущерб причиняется детям[37].

Таким образом, и в практике зарубежных государств не существует каких-либо универсальных критериев определения размера компенсации морального вреда. Имеются лишь общетеоретические подходы, рекомендации, на основе которых судьи в каждом конкретном случае выполняют решения, учитывая все обстоятельства дела и руководствуясь представлениями о спра­ведливости, о соответствии той или иной суммы компенсации причиненному вреду.

Очевидно, что разработка критериев определения размера компенсации морального вреда - одна из актуальнейших потребностей как российского права, так и права зарубежных государств.

Работу в этом направлении ведет и Верховный Суд РФ.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.94 г. указано, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований.

Степень же нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения материального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Если говорить о практике применения норм нрава, регламентирующих возмещение морального вреда судами Российской Федерации, то нужно сказать о том, что конкретные суммы, взысканные по тем или иным спорам, автора не интересовали. Интересен не результат разрешенного спора, а сам подход суда к установлению соразмерности требуемой суммы причиненному вреду.

С этой точки зрения какой-либо логической связи между конкретными решениями, даже вынесенными одним и тем же составом суда, усмотреть невозможно. Это определено самой специфической природой морального вреда и, как следствие, споров о его возмещении. Нельзя ставить в упрек суду то, что в ходе изучения дел размер компенсации нередко кажется заниженным или завышенным. Очевидно, что субъективности при определении этого размера не избежать, и сама эта субъективность предполагается сущностью морального вреда и связанных с его причинением и компенсацией споров.

Таким образом, вопрос о подходе судей к определению размера морального вреда переходит в область психологии и социологии, ибо закон не указывает даже приблизительного, базового "уровня цен" страданий, подлежащих компенсации.

В результате в одних случаях судьи относятся к определению размера взыскиваемой суммы осторожно, снижая ее на порядок и более по сравнению с исковыми требованиями. В других - возмещают в соответствии с требованиями истца. Но в целом можно отметить, что решение суда в части суммы компенсации связано с указанной в исковом заявлении, как правило, в виде воспринятия ее как "благих пожеланий" истца. Ради справедливости добавим, что истец при заявлении требований еще более субъективен, чем суд.

Конечно, все сказанное не означает, что суды ограничиваются взыска­нием с ответственной стороны; практика показывает, что но большинству дел размер компенсации не превышает нескольких десятков тысяч рублей.

Показательна связь взыскиваемой в возмещение морального вреда компенсации с мнением общества. Проследить ее можно на примере сопоставления судебной практики в различных регионах страны: естественно, что уровень заявляемых и взыскиваемых сумм тесно связан с уровнем жизни, поскольку в отсутствие нормативно установленных "такс" размера компенсации правоприменитель опирается на фактически сложившиеся вокруг него денежные отношения и представления о том, какую сумму считать значительной и достаточной для компенсации морального вреда в конкретной ситуации. В этом отношении стоит сказать о существенной разнице между суммами, выплачиваемыми в качестве компенсации за причиненный моральный вред в крупнейших городах страны (например, в Москве) и в периферийных регионах.

Мне представляется, что в определении размера компенсации чрезвычайно важную роль играет соотношение субъективного фактора (то, во сколько оценивает перенесенные страдания сам потерпевший) и условно-объективного фактора (мнение судьи о том, во сколько оценил бы такие же причиненные ему страдания некий "средний" человек). Конечно, огромное значение имеет личность самого судьи, его нравственные установки и правосознание.