Использование экзотизмов и этнографизмов в художественных текстах

Экзотическая лексика выполняет в русских текстах несколько функций.

.   В произведениях, рассказывающих о жизни других стран, других народов, экзотизмы выполняют номинативную функцию - называют понятия, которым нет эквивалентов в русском языке. Невозможно, например, представить без экзотизмов стихи такого поэта как Николай Гумилёв. Рассказывая о чужеземных странах, в которых он сам побывал, Гумилёв постоянно использует названия диковинных зверей, загадочных и прекрасных растений, необыкновенных людей, живущих там:

Как конквистадор в панцире железном,

Я вышел в путь и весело иду,

То отдыхая в радостном саду,

То наклоняясь к пропастям и безднам. (Сонет) [Гумилёв 1989: 89];

Там он жил в тени сухих смоковниц,

Песни пел о солнечной Кастилье,

Вспоминал сраженья и любовниц,

Видел то пищали, то мантильи. (Старый конквистадор) [Гумилёв 1989: 109].

Там травы славятся узорами,

И реки, словно зеркала,

Но рощи полны мандрагорами -

Цветами ужаса и зла. (Одиночество) [Гумилёв 1989: 53].

.   Вместе с тем экзотические слова придают повествованию национальный языковой колорит, «приближают» читателя к языку той страны, жизнь которой описывает автор. Это вторая функция экзотизмов - отражение национальной языковой специфики. Например: «40 лет назад, в августе 1961-го, в живую плоть Берлина врезалась Стена… Бетонное воплощение «железного занавеса» в течение 28 лет разделяло восток и запад, … немцев и … немцев… Сейчас - спустя более чем 10 лет после падения стены и объединения Германии - социологи пришли к обескураживающему выводу: пропасть между менталитетом восточных и западных немцев всё больше увеличивается… Жители города порой всё ещё продолжают делить друг друга на «осси» (восточные немцы) и «весси» (западные)» [АиФ, 2001]. Или ещё пример: И. Бродский пишет: Здесь есть кино, салуны за углом,

Одно кафе с опущенною шторой. (В одном городке) [Бродский 2000: 49].

.   Иногда экзотизмы, употребляясь в переносном значении, утрачивают свою связь с национальной спецификой чужой страны и чаще всего служат средством эмоционально-оценочной, а также образной характеристики явлений. Так, слово каста, которое в прямом значении является экзотизмом, связанным с жизнью Индии и некоторых других стран Востока, стало употребляться у нас и как отрицательно оценочная метафора: для обозначения замкнутой общественной, сословной, профессиональной группировки, отстаивающей свою обособленность и свои привилегии: «Через несколько лет Пантелея уже звали Пантелеем Григорьичем, и он получил известность в касте деловых людей» (Детские годы Багрова-внука) [Аксаков 1988: 112]. Экзотизм нирвана, который в буддизме обозначает «состояние высшего блаженства, отрешённость от всех жизненных забот и стремлений и слияние с божеством» [МАС 1986: т. 2, 500], употребляется в нашей речи и в качестве метафоры - для выражения высшей степени блаженного состояния: «Не здесь ли истинное блаженство, завершение всякой философии» степная нирвана, сладкое усыпление, во время которого снится только синее небо» (Нирвана) [Короленко 1964; 87].

.   Нередки случаи, когда экзотизм употребляется по отношению к реалиям нашей действительности для того, чтобы выделить, подчеркнуть какие-либо нюансы смысла русского слова, то есть как средство, уточняющее значение исконно русского слова. Наиболее характерно это для текстов публицистических, общественно-политических. Показательно, например, употребление прежде бывшего экзотизмом слова парламент. В годы перестройки оно стало регулярно употребляться сначала по отношению к Верховному Совету СССР, затем - к Съезду народных депутатов России: «российский парламент», «спикер парламента» и т.п. По-видимому, «распространение этого слова объяснялось стремлением говорящих подчеркнуть то принципиально новое, что появилось сейчас в работе высшего законодательного органа нашей страны, - возможность открыто высказывать и отстаивать своё мнение, спорить, дискутировать, быть не только «за», но и «против»» [Рахманова 2003: 196].

.   Наконец, иногда употребление экзотизмов объясняется просто стремлением к броскости, оригинальности наименования, причём нередко в ущерб смыслу. Американские, английские, итальянские, японские экзотизмы можно, например, увидеть на вывесках многих ресторанов, кафе, причём как тех, которые отражают национальную специфику, например «Суши -бар», где можно отведать японское национальное блюдо суши, так и тех, которые почти ничего специфически национального не имеют: «Таверна» - кафе, «Ланч» - пивная и т.д.

Но основная функция употребления экзотизмов диктуется прежде всего необходимостью в названии явления.

При вводе экзотизмов в текст художественного произведения используются разные способы их семантизации, известные и описанные в литературе [Джаубаева 2008: 16-17].

Выделим типичные из них, представленные в произведениях разных авторов (примеры даны из сборника рассказов северокавказских писателей «Война длиною в жизнь», с. 426, 619, 620, 626, 620, 437, 626, 451):

)   даётся авторский комментарий в сноске: Потеря коня многократно удешевляет голову его хозяина и подобная переоценка вполне соответствует духу адыге хабзе - адыге хабзе - неписаный нравственный кодекс общественного бытия у кабардинцев, черкесов и адыгейцев (единое самоназвание - адыги);

)   предлагается авторское пояснение в контексте (нередко в скобках): Кукуруза была питанием универсальным. Из неё готовили пастэ (адыгейский вариант мамалыги), хьантхупс (похлёбку), ашрай (суп на молочной основе), хьатыкъ (нечто вроде булочки, но из кукурузной муки), мэджаджь (похож на пирог, особенно если с тыквой), гуйбат (то же, что и булочка-хьатыкъ, но не печёное, а варёное), щипс (соус);

)   в тексте имеется прямой перевод слова: Кроме огорода, у тёти был хатежьый - огородик; главное в этом искусстве - сделать дело настолько тихо, ловко и незаметно, чтобы даже хозяйская собака ухом не повела, чтобы какой-нибудь доносчик - хаша, даже карем глаза ничего не увидел;

)   возможно и индивидуально-авторское толкование слова: Интересным был вечер, когда у нас вязали для нысэ платок. Для этого устроили шъыхьаф, это слово переводится как «взять труд взаймы», или «работа в кредит»;

)   предлагается авторская оценка явления, называемого кавказизмом: Дети стали меньше увлекаться играми, становясь чуть постарше, всё более приобщались к фицига - «черноте священной» (неизвестно, почему адыги магометанскую грамоту, чтение Корана, назвали чернотой».