Глава 13. Водяной и Водяница

 

 

Бедная, бедная девочка: замученная, грязная, жалкая, голодная! А на нее надвигаются еще и баба с зелеными волосами да мужик с бородой болотного цвета; оба склизкие, пузатые, опутанные речной тиной; лапы у них с перепонками, хвосты рыбьи; а глаза горят, как угли; да еще и с грозными вилами наперевес. Алисе стало очень жалко себя, она растерялась, но бежать не было сил. А через секунду в ее голове нарисовался образ деда Вани, который учил ее, было дело, боевым искусствам: «Если на тебя нападают с ножом, то сдохни до того, как тебя пырнут! Авось и пронесет».

Внучка горько ухмыльнулась и упала в притворный обморок, но как потом выяснилось — в настоящий. А упала она на рюкзак, в котором дрыхла кошка. Придавленная Динка в ужасе выскочила наружу и заорала так неистово и истошно, как орут коты в кошмарных фильмах, и дала деру в неизвестном направлении. Водяница с Водяным опешили, притормозили, осторожно подошли к «трупу» и потыкали в него вилами. Человеческое тельце не реагировало. А черный защитник уже бросился клевать врагов в темечко. Разочарованные «жабы» досадно отмахнулись от птицы, развернулись и поковыляли обратно к берегу. Сели на теплый песочек мордами к воде и затянули песню безобразными голосами:

— Мы б не пили, мы б не ели, токо б в озеро глядели: охраняли, берегли от зари и до зари!

Ворон окольными путями полетел на другой берег озера, напился, искупался, набрал в клюв воды и вернулся к своей подопечной. Затем вылил на лицо больной всю воду из клюва, та очнулась, приподнялась, увидала вдали широкие спины болотной нежити и, стараясь не шуметь, поползла в кусты. Обосновавшись в засаде, девочка позвала друга к себе.

— Что мне дальше делать? — сквозь зубы прошептала Алиса.

Птица всерьез занялась чисткой крыльев после купания:

— Отдохни, что-нибудь да придумаем.

— А что это за люди-звери, напавшие на меня?

— Это дядька Водяной и его жена Водяница — нежить водная. Охраняют свое озеро от всякой нечисти.

— Я нечисть в их глазах?

— Выходит, что так.

Деточка обессиленно закрыла глаза и сразу уснула. А во сне ей приснилась вся нежить, которую она встретила в темной Руси. Они были добрые-предобрые, тянули к Алисе пирожки, куличи и ромовые бабы: «На, красавица, подкрепись!»

А царь-самодур протягивал ей огромный кусок хозяйственного мыла, громадные спички и столитровый котелок: «Не забудь про мыльце мое, не забудь про мой котелок да спичечки!»

Но «друзей девочки» начал отталкивать Полевик и совать ей в нос тряпичный мешочек: «Вот тебе сон-трава, прострел из семейства лютиковых, вот тебе сон-трава, прострел из семейства лютиковых...»

Алиса проснулась, нашла глазами ворона и спросила:

— А где Динка?

Задремавшая, было, птица аж подпрыгнула от неожиданности:

— Погулять пошла, вернется.

Девчонка беспомощно улыбнулась:

— Ворон, а у тебя есть имя?

— Нету.

— Почему?

— Недосуг как-то было.

— Кому недосуг, бабе Яге?

— С чего ей-то?

— Ну, вроде ты ее питомец, она и имя должна была тебе дать.

Ворон моргнул:

— А она меня тебе подарила, вот ты и придумывай мне имя.

— Я уже давно придумала: Тимофей, Тимоша. Нравится?

— Да вроде ничего, нравится.

— По рукам? — Алиса приподняла руку.

Ворон осторожно клюнул ее ладошку:

— По рукам!

— Так значит, я твоя хозяйка навсегда-навсегда?

— Даже не сомневайся!

— И ты полетишь со мной в Мгачи?

Ворон поежился:

— А я не превращусь в ваших реалиях в упыря или в лягушку?

— Да нет же, Тимофей, я же у вас ни в кого не превратилась! И вообще, у нас на Сахалине много ворон.

— А во́ронов?

— Ворона — дама, а ворон — кавалер. Это все знают!

— Дурочка! — обиделся Тимоша. — Ворон и Ворона — это разные виды птиц, мы друг с другом даже не скрещиваемся.

— Да?

Алиса не поняла, на что намекал ей ворон. Она пока не знала, что на острове обитают и ворон Corvus, и ворона большеклювая, а также ворона черная и восточный воронок. Но школьница в любом случае решила оставить решение птичьей проблемы на потом, а сама приподнялась и нащупала свой рюкзачок.

— Тимофей, у меня же есть сон-трава, спички и котелок, — девочка, порывшись в портфеле, достала спички, сон-траву и отвязала котелок.

— Охраняй! — приказала она ворону, а сама ушла в кусты собирать хворост.

Через некоторое время она вышла из  зелени с охапкой веток да пучком сена и, прихватив с собой сон-траву и котелок, в который положила мыло, решительно отправилась к врагам трудового народа. По крайней мере, такая песенка вертелась в ее голове. И встав прямо за спинами вражьего войска, она громко сказала:

— Дорогие Водяной и Водяница, я не нечисть всякая, а добрая девочка Алиса. Разрешите мне набрать водицы для чая, а взамен я вам подарю кусочек мыльца.

Девушка по старой памяти поклонилась три раза до земли и дрожащими руками поднесла мыло прямо к морде Водяницы. Обе нежити медленно и удивленно повернули к ней свои жирные шеи:

— А на што нам твое мыло?

— Как на что? Грязь с себя смыть, вон вы какие грязные! — смущенно хмыкнула девочка, пожав плечами.

И правда, их тела нельзя было рассмотреть: с ног до головы они были покрыты тиной, водорослями, ракушками и даже присосавшимися пиявками.

Водяница выхватила из рук пришелицы мыло и принялась восторженно рассматривать кирпичик. Водяной, глядя на такую радость своей супруги, кивнул Алисе: иди, мол, набирай для чая воду!

Человечек ринулся к глади озера, набрал полный котелок воды и бегом обратно! Выпив от жадности одну треть, девочка начала деловито разводить костер. Им, сахалинским аборигенам, такое дело — раз плюнуть! Обломав две рогатины, Алиса воткнула их в землю, на перекладину повесила котелок и высыпала туда всю сон-траву. Интуиция подсказывала ей оставить половину зелья для змея Горыныча. Но ребенок побоялся, что половина не подействует на болотных тварей:

«Да и где этот змей Горыныч?»

— Небось, сказки слушает! — поддакнул ворон.

Пока отрава закипала, девушка с завистью наблюдала за моющимися Водяными. Они терлись морской губкой, щедро ее намыливая, хлюпая, гулькая и улюлюкая. Алиса аж зачесалась от грязи. Она хотела было позвать шепотом кошку, но та сама мяукнула в кустах, показала свою мордочку и скрылась обратно. У Тимофея тоже иссякли силы работать охранником, и он полетел искать себе еду.

Выкупавшись и превратившись из нечистых духов в чистые, Водяной и Водяница посмотрели наконец в сторону человека. Алиса заметила их взгляды, схватила уже подостывший котелок и сделала вид, что с удовольствием отхлебывает напиток. Чистая нежить заинтересовалась процессом, и голые дядька с теткой, опоясанные лишь водорослями, подползли к незваной гостье, предварительно подобрав трезубцы на всякий случай.

— А что ты пьешь, добрая девочка?

Алиса вспомнила, каким отваром угощала ее баба Яга и быстро ответила:

— Иван-чай, просто иван-чай.

— Гы-гы-гы! — заржали Водяные и выхватили котелок из рук Алисы.

«Глыть, глыть, глыть!» — напившись, нелюди сорвали несколько ягодок с головы Алисы, закусили ими, повесили пустой котелок на голову ребенка и удалились к воде — орать свои дурные песни и охранять родное озеро от варваров и хорошеньких девочек.

Но их веселье длилось недолго. Сонная травка уморила злую силу, и чета караульщиков захрапела.

Убедившись, что Водяные спят богатырским сном, Алиса сорвала с себя костюм индейца и бросилась в воду, позабыв о вороне и кошке. Ох с каким удовольствием она напилась, накупалась, а потом подобрала обмылок с губкой, намылилась, смыла с себя всю грязь и снова намылилась. Труднее всего отмывались свалявшиеся в колтуны волосы, усыпанные смородиной. А как деточка заблестела, как новенький самовар, то вышла на бережок и задумалась: «Я, вроде, должна была увидеть свою сестру?... Дурья башка! — вспомнила Алиса. — Царь Иван сказал, чтобы я непременно с Динкой в озеро залезла, тогда и увижу сестренку».

Поискав глазами Динку и не найдя ее, Алиса поплелась к своему рюкзаку ждать проказницу киску и Тимофея. Громко звать их она не решилась, а вдруг разбудит спящую нежить?

— Дина, Дина! Ворон Тимоша! — вполголоса звала она, жадно поедая смородину, вновь созревшую на своей шевелюре.

Потом она вспомнила о том, что у нее есть термос, подаренный все тем же царем-самодуром.

«А может быть, все-таки дедом Ваней?» — и, вытащив посудину из кармана портфеля, поднялась и, кряхтя, как старая бабка, пошла пополнять запасы воды.