Глава 14. Кошка Дина превращается в сестру Диану

 

 

Не успела Алиса затолкать термос в портфель, как к ней подбежала, подгоняемая вороном, кошка. Динка соскучилась и ждала новую порцию ласки, но коварная хозяйка схватила ее и помчалась к озеру.

— Бух! — они обе оказались под водой.

И тут начались самые настоящие превращаки: девушка почувствовала, что обнимает вовсе не кошку, а тигра или даже льва. Вынырнув, Алиса увидела, что перед ней стоит ее любимая кошка Дина, но нереально огромная, всего лишь на полголовы меньше хозяйки. Девочка опешила и выпустила животное из рук. А потом боком, боком вылезла на берег. Машинально напялив на себя юбочку из сена, села, сидит, смотрит.

А внезапно выросшая Динка от «нечего делать» тоже стала выходить на сушу. И, о боже! У этой кошки ноги и руки оказались человеческими, но сзади болтался огромный хвостище.

— Приплыли! — воскликнула шокированная малолетка.

— Алиса! — закричало кошмарное кошарище человеческим голосом, кинулось к девочке и чуть не задушило ее в объятьях. — Это я, Диана, твоя сестра!

— Диана? — пробурчала девчушка, отбиваясь от монстра. — Моя сестренка, вроде, не так должна выглядеть. Насколько я помню.

Кошкочеловек сел и зарыдал девчачьим голосом. Алисе пожалела, подвинулась к Динке поближе и попробовала погладить ее по мохнатой спине:

— Не плачь! А давай ты мне всё расскажешь! Хочешь ежевичку? — деточка сорвала с кошкиной шерсти почти все ягодки и угостила ими Динку.

— Спасибо, — хлюпая и давясь черненькими плодами, промяукало непонятное создание. — Я всё-всё помню, каждый день, каждый шаг, людские слова понимать научилась в кошачьем теле: чему ты меня учила и то, о чем наша бабушка говорила, дед, папа, мама.

На слове «мама» получеловек-полукошка заплакала еще сильнее, а за ней заревела и Алиса.

Проплакавшись, наевшись ежевики, обе, вроде бы, успокоились. Дина продолжила свой рассказ:

— Когда я вылезла из той ямы много-много лет назад, то попала в какой-то другой лес. Кажись, в этот. Тут я наелась всяких разных ягод! Со мной даже попытался поговорить смешной старичок. Ягодник! Да, это был он. Он непонятно ругался, и я ушла от него, плохой он! Потом забрела в болото: хлюп-хлюп. Помнишь, мы с тобой лазили по такому, когда я кошкой была, в Мгачах наших. Бабушка еще переполох подняла, когда ты рассказала, что мы по болотцу шлялись.

— Помню. А дальше что было?

— Вот, а на кочке сидела и полоскала белье безобразная женщина с большущей головой, отвисшими грудями, вздутым животом, кривыми ногами и клацала черными клыками! Я не успела даже испугаться, как она сорвалась с места и налетела на меня. Мой разум отключился, а когда включился, я уже была маленьким котенком и ни капельки ее не боялась. Она хохотала надо мной, нависнув черной тучей, и кричала: «Запомнишь, запомнишь Богинку навсегда!» Но мне в тот момент было все равно, я обнюхивала траву. Все вокруг так сильно и непривычно пахло, трава превратилась в деревья, а божьи коровки в летающих поросят! Потом злая тетка схватила меня и понесла, донесла до той норы, откуда я вылезла и кинула меня в нее обратно. Ну, я и потопала туда, где пахло родным домом. Так я и стала с вами жить.

Алиса не смогла сдержать слез, она обняла свою сестренку:

— Всё будет хорошо. Мы выберемся отсюда, и ты превратишься в обычную девочку. И ягоды на наших волосах перестанут расти. Помнишь, что Грибнич сказал?

— Правда? — у Дианы вдруг кошачья мордочка стала превращаться в девичье личико.

— А может и раньше... — пролепетала Алиса, зачарованно наблюдая за процессом.

Но сказочная темная Русь никак не хотела дать детям расслабиться и помечтать о хорошем: окаянный змей Горыныч оторвался от сопки Горюхи и летел прямо к озеру Чудесяки-Превращаки. Вскоре девочки услышали шум его крыльев, обернулись и от ужаса встали в ступор. Первая очнулась Диана, которая в кошачьем теле еще и не от таких ужасов научилась скрываться: одни только мальчишки, несущиеся на нее с рыболовным сачком, чего стоили! Динка схватила за руку сестру и потащила в кустарник, где они спрятались понадежнее.

 А Горыныч, сделав круг над озером, шумно приземлился как раз на том бережку, где купались малышки. Девочки сидели, дрожа в кустах, не решаясь даже высунуться из укрытия и посмотреть, что делает дракон. Но они слышали, как чудовище шлеп-шлеп в озерцо да хлюп-хлюп по водице.

— Купается, — прошептала Алиса.

— Вымоется и улетит, — пискнула Дианка.

— Не улетит! — услышали они голос Лешего.

Сестрицы подняли головы, над ними и правда завис их вчерашний спаситель, а на его плече сидел ворон Тимофей и сладко улыбался настолько, насколько смог своим толстым несгибаемым клювом.

— Леший! — радостно закричали обе девушки и чуть не задушили нежить в объятиях.

Ну, лесной дух на то и дух, чтобы не дать себя задушить: то сплющится, то растворится. Наобнимавшись со своим дружком, девчушки с опаской выглянули из-за ракитовой засады:

— Плескается змеевище.

— Ишь, весело ему!

Леший погладил дочек по головам:

— Не бойтесь, я его приручил. Он теперячи мой, ручной, послушный, добрый-предобрый!

В воздухе повис молчаливый вопрос. А лесной хозяин ответил:

— Я власть имею над всем, всем, всем сказочным лесом: над травами и деревами, над птицей, зверем и гадом ползучим, а хозяин надо мной — лишь царь лесной. Это раз. А два: я столько сказок нравоучительных летающей гниде рассказал, что душа его перевернулась, свернулась и вывернулась наизнанку! И жрать он теперь согласен лишь травяной покров во поле чистом.

— Да уж, как корова, что ли?

— Вот тебе и да уж. Уж, ползи сюда! — позвал Леший змея Горыныча.

— Не, не, не! Не надо, пусть помоется! — снова пискнула, привыкшая всего бояться, Диана.

— Ладно, верю, я тебе, Лешак! — расслабилась Алиса, уже привыкшая ничего не бояться в темной Руси. — Вот, дедко, смотри, а я сестру свою нашла.

— Вижу, — деловито сказал лесничий. — Ну ниче, ниче, все наладится, и она когда-нибудь бабой станет.

— Спасибо, — хмыкнула Динка.

— Дед, а что такое Богинка?

— Так это она дитя в кошака оборотила?! — возмутился Леший. — Никак малая в болото залезла?

Сестры кивнули. Ворон забеспокоился, размахался крыльями, Леший спихнул его на землю и разохался:

— Ох-ох-ох, эта «баба» никогда не станет бабой, хот ты режь ее на куски!

— Так что такое Богинка?

— Дык это ведьма. Зовут ее так — Богинка.

— Еще и имя божье себе взяла! — возмутилась Алиса, а потом подумала, подумала и догадалась. — Она, как баба Яга, тоже когда-то богиней была?

— А то! — развел руками лесовичок. — Когда-то давно она была чернобогом, но скурвиться ей не довелось, как бабушке вашей. У Богинки от рождения душа злая-презлая. Поэтому ей сказки бесполезно читать.

— А если в раскаленную печь ее затолкать? — предположила Алиса.

— Не поможет, в трубу выскочит, и поминай, как звали!

— Ну, надо же как-то этой гадине отмстить! — заломила руки старшенькая.

Леший удивленно посмотрел на ребенка:

— По следам своей бабки решила пройтись? Алиса захлопала ничего непонимающими веками. А лесной дед вздохнул:

— Зло, оно тоже белу свету зачем-то нужно. Может быть, весь мир развалится без него, кто знает? Вот ты представь, кабы были все добрые: и люди, и звери. Вот и нету тебе борьбы за выживаемость. А значит, нет и эволюции... — Леший задумался. — Как-то так. А посему мы никому мстить не будем, мы не фашисты, правда ведь? Мы просто обойдем Богинку стороной, пущай себе полощет свои пеленки!

Дианка радостно закивала, она до смерти испугалась той ведьмы:

— Я согласна! Мы не фашисты.

— Да откуда тебе знать кто такие фашисты? — с горечью выронила Алиса. — Ты в школу не ходила.

— Ну и что, все равно знаю! — насупилась девочка-кошка. — Бабушка Валя так мальчишек обзывала, которые нашу малину ломали.

Алиса и Леший смущенно захихикали. Дианка, глядя на них, тоже. Сестры расслабились и немножко разомлели. Если бы не змей Горыныч, сохнущий невдалеке, им бы совсем захорошело.

— Я есть хочу, — пискнула Диана.

— Я тоже! — поддакнула Алиска. — Аж желудок в узел завязался.

Леший осмотрел тощие животы человечка и недочеловечка, высунулся из терновника и приказал своей птичке:

— Горыныч, налови рыбки для дам!

Дракон встрепенулся. Дамы зажмурились, и услышали знакомое шлеп-шлеп — это дрессированное чудовище топало на рыбалку.

— Уф! — выдохнули девицы облегченно и счастливые упали поваляться на теплой мшистой земле.

Тимофей же прыгнул Диане на грудь — знакомиться заново.