Техноритмологии как метод неклассической интерпретации технологического детерминизма

 

Помимо описанных выше методов футурологии, мы бы хотели предложить в данной диссертационной работе свой авторский метод, который, на наш взгляд, с одной стороны, является отличным от уже существующих и, с другой стороны, не отрицает их, а дополняет, раскрывая новые возможности футурологии. В своё время Гегель писал: «Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены». Это, мы полагаем, происходит и с проблемой будущего. Наш подход будет описан в русле выбранной нами научной стратегии с целью найти опору для обоснования нового уникального метода в рамках футурологии техники. По нашему мнению, это наиболее очевидный выбор, связанный с изрядной практической эффективностью.

Футурология техники – это научный подход к рассмотрению технологического фактора как главного преобразователя жизни общества и человека в контексте проблемы будущего. Мы предлагаем рассматривать футурологию техники как одну из интерпретаций технологического детерминизма. Напомним, что технологический детерминизм – это подход к изучению культуры, опирающийся на роль техники как ведущего преобразователя обитаемого мира человека. Техника представляет собой достаточно сложную, автономную проблему для науки. Мы разделяем понятие «техники» и феномен техники.

Основной метод, который мы предлагаем рассмотреть как новый авторский способ в вопросе изучения роли техники в обществе и культуре, мы будем называть техноритмологией. Техноритмология – это футурологическая методология, основанная на использовании неклассической интерпретации технологического детерминизма, сущность которого заключается в рассмотрении структурных частей техносферы, представленных как техноритмы, то есть предельных структурных элементов существования техносферы. Понятие «техноритма» является базовым для техноритмологии. Техноритм – это детерминированное расстояние между одним технологическим изобретением и другим. В данной диссертационной работе мы полагаем, что конкретное изобретение включено в некую детерминационную сеть вместе с предшествующими изобретениями, которые причинно связаны с появлением данного искомого изобретения. Под изобретением мы понимаем техническое средство, обеспечивающее удовлетворение потребностей человека особым способом, ранее не существующим или же качественно превышающим ранее существующий способ. Таким образом, мы видим необходимость построения научного метода техноритмологии, заключающегося в том, чтобы определить и выявить такие техноритмы.

Описательную задачу и построение карты таких структур можно обозначить как теоретическую, наглядную модель техноритмологии. Безусловно, такая модель, в случае её создания, должна быть достаточно тесно связанной с математическими системами комбинаторики и теорией вероятности, поскольку получить точные данные о новых технологических изобретениях невозможно, однако, можно с высокой степенью вероятности проследить и описать саму логику технологических изменений. Описание такой логики может быть достаточно перспективным направлением в современной футурологии, кроме того, это и есть основная цель техноритмологии. Для того, чтобы понять, чем отличается классический метод футурологии – экстраполяция – от его техноритмологической интерпретации, мы должны понять эту разницу через описание отличия этих двух методов по отношению к способу прогнозирования вероятных событий. Классический метод футурологии, описывая вероятные картины будущего, строит прогнозы, основываясь на временной гистограмме, например, в качестве единицы времени может быть использован земной год. Так, известный американский футуролог Рэй Курцвейл, создавая свой прогноз развития технологий на ближайшие 100 лет, использует именно этот формальный принцип. Таким образом, в его прогнозе используется карта изменений, основанная на временной гистограмме. Приведём небольшую часть его прогноза:

«К 2020-м большинство болезней исчезнет, поскольку наноботы станут умнее нынешних медицинских технологий. Нормальное человеческое питание можно будет заменить наносистемами. Тест Тьюринга будет проходиться постоянно. Самоуправляемые автомобили наводнят дороги, людям запретят самостоятельно ездить по автомагистралям. К 2030-м годам виртуальная реальность станет на 100% реальной по ощущениям. Мы сможем загружать собственный мозг/сознание к концу этого десятилетия» [катя13].

Таким образом, мы отмечаем, что футуролог Курцвейл описывает свой прогноз, опираясь на некую прямую хронологическую ветвь развития человечества. Однако мы понимаем, что за указанный им период может произойти ряд форс-мажоров, (к примеру, крупный экологический катаклизм или крупная война), что может повлиять на ход порядка и дат описываемых им событий. Таким образом, точность именно этой хронологии прогнозов мы можем поставить под сомнение. Что же касается вида прогноза, основанного на методе техноритмологии, то такой прогноз может быть описан без учёта конкретных временных рамок. Важнейшим его элементом станет не датировка, а сама логика футурологического нарратива. В данной модели прогнозов будет описана сама логика дальнейших изменений в технологической сфере. Нам следует понять, как именно происходит появление тех или иных технологических инструментов у человечества. Мы также полагаем, что некоторые изменения в человеческой цивилизации технологического плана носят неизбежный характер.

Отправной точкой для такой гипотезы должен послужить сам факт наличия у человека развитого интеллекта, что позволяет ему, в отличие от всех животных, не приспосабливаться к среде, а приспосабливать среду под себя. Вся история человечества – это история приспособления среды. Также мы полагаем, что существуют и безусловные связи между определёнными изобретениями. К примеру, изобретение колеса первобытными людьми и создание персонального компьютера – определённо причинно-следственно связаны между собой. Что касается техноритмологии, речь идёт, прежде всего, о более точном и чётком описании близких связей на менее очевидных примерах.

Понятие техноритма тесно связано с понятием времени. Мы исходим из того, что роль некоторых технологических изобретений неизбежна и связана с рядом определённых обстоятельств, которые могут замедлить или же ускорить её появление. Таким образом, мы хотели бы отметить две важные вещи.

В основе техноритмологии как методологии лежит ряд предпосылок, а именно:

Во-первых, существует ряд факторов, которые влияют на конкретное техническое изобретение. Мы разделим их на непосредственные и опосредованные по степени отношения к самому изобретению. То есть само изобретение и его детерминационная линия, рассмотренная как техноритм, будет обозначена нами, как непосредственно влияющая на появление конкретного изобретения. А все обстоятельства, которые ускоряют или же замедляют его появление, мы отнесём к опосредованным. Во-вторых, согласно изложенному выше, мы разделим, опосредованные обстоятельства на две группы: позитивные и негативные по степени влияния на опосредованные факторы.

К примеру, изобретение Героном Александрийским парового двигателя могло иметь непосредственное отношение к изобретению персонального автомобиля, однако ряд культурных и политических изменений в истории человечества оттеснили это событие вплоть до 20-того века, что мы и отнесём к опосредованным обстоятельствам, а также охарактеризуем их, как крайне негативные.

Соответственно, мы можем выделить такие три пары отношения к сценарием будущего: негативное опосредование, позитивное опосредование и нейтрально непосредственное как структурную характеристику. Закрепление и использование таких новых понятий может быть связанным с построением новой системы категорий для техноритмологии, как новой футурологической методологии.

Природа нашей реальности такова, что математическим языком её можно выразить, как существующую в дискретной форме. Техника также дискретна. Её онтологическая дискретность происходит по мере разделения на отдельные технические объекты; это могу быть устройства, инструменты, орудия и т.д. Такие единичности и составляют множество, дискретное по факту. Развитие культуры сопровождается развитием техники, такую мысль высказал Эрнст Капп. Мы попробуем продолжить эту идею.

Человек применяет технику с момента своего появления, а это значит, что техника исходит из культуры, а культура исходит от человека (либо же связка человек-культура возникает одновременно). Техника в культуре объединена в техносферу. Техносфера исторична, и потому неоднородна относительно своего сейчас. Техносфера как целое достигает своей полноты поэтапно, во времени. Её движение есть технический прогресс. Для понимания этапов техносферы мы предложили ввести своего рода «меру измерения» техники – понятие «техноритм». Подход к техносфере как к дискретному материалу культуры мы назвали техноритмологией.

Процесс воплощения техносферы в её артефактах не произволен, а детерминирован. Изобретение конкретного технического устройства связано с предшествующими техническими изобретениями. Техноритм, таким образом, есть промежуток между предшествующим и последующим техническим изобретением. Ритм тут связан с переходом от причинного к последующему изобретению. Обнаружение техноритмов в техносфере очень важно, так как позволяет понять ход технического прогресса.

Прогресс в технике – есть процесс воплощения техносферы в её полноте. Поскольку техника стремится воспроизвести любое сущее, под полнотой техносферы мы будем понимать существование в техносфере возможности воспроизвести любое сущее. Мартин Хайдеггер полагает, что стратегия движения технического прогресса связана с сущностью техники. Она так относится к любому сущему, как к потенциальному объекту для поставления в состояние наличия. Состояние наличия – это размещение сущего, как оно доступно для своего употребления пользователем. Сущее в опасности тогда, когда оно теряет свою уникальность. Конвейер всякого сущего – вот телеологическая составляющая техносферы.

Среду обитания человека можно по праву обозначить как сильно зависимую от техносферы. Во многом современный человек – это человек, определяемый в границах техники. Наше современное бытие определено техникой. Устройства, машины, агрегаты, приборы и всяческие механизмы окружают человека. Человек обустраивает свой быт и делает это с помощью техники. Во многом тайны нашего пространственного окружения скрыты в самом человеческом языке. Первые, кто именовал всё используемое, делал это без излишних мотивов, называя в имени только то, что могло обозначить исключительное в называемом объекте и обособить его от всего остального. Так, для рассмотрения человека в его технической среде мы предлагаем рассмотреть одно из центральных понятий философии техники – понятие «устройства». Устройство (также жарг. девайс – от англ. device) – искусственный объект, имеющий внутреннюю структуру, созданный для выполнения определённых функций. «Устройство» – от русского слова «устраивать», чаще всего приставка «у» обозначает «от», то есть движение к другому, обозначает «отстраивать», то есть что-то отстроить, что-то строить, устройство – это построение чего-либо вовне. Иногда мы говорим «хорошо устроился», это означает «хорошо обосновался». «Устраиваться» может значить и «обосновался», а устройство – это символ обоснования. Мы говорим «бытовые устройства», это значит, мы говорим об обустройстве человека посредством обустройства устройствами. Бытовые устройства – это техника, используемая в быту, как для удовлетворения духовных и материальных потребностей. Обустроиться, окружив себя бытовой техникой – значит построить вокруг себя систему устройств. Сегодня создание этой системы – это и есть обживание человеком своей среды.

Устройство – это функция, обрастающая бытием, устройство стало опредмеченной функцией. То есть устройство – это опредмеченная функция. Её опредмечивание происходит посредством прохождения чистой функции через пространство техники, место, обеспечивающее метафизическую возможность техники. Её присутствие – это выдвижение в техносфере, где техносфера тождественна современной человеческой среде обитания. Главное качество этой среды – комфорт. Усложнение техносферы – это тотальность комфорта. Человек, находящийся в этой тотальности, воспринимает действительность рационально, ведёт себя алгоритмично по отношению к наличному бытию, использует вещи и материал как подручные данности. Такой человек механичен по своему поведению, это человек механичности. Он скрывает свою сущность внутри определения понятия механистичности.

Механизм (греч. μηχανή mechané – машина) – это совокупность совершающих требуемые движения тел (обычно – деталей машин), подвижно связанных и соприкасающихся между собой. Механизмы служат для передачи и преобразования движения. Механизм суть работающее устройство. Любое преобразование движения есть механизм. Движение человеческих ног при ходьбе – есть механизм движения. То есть это форма организации изменения движения. Есть ли движение падающего камня с вершины горы механизмом его перемещения? Как это ни странно, но и это есть механизм, правда, он достаточно хаотичен, и траектория его движения будет неподконтрольна человеку. Полезный механизм нуждается в человеческом взаимодействии. Нам же интересен механизм как технический механизм, как способ организации преобразования движения техникой. Человек вплетён в масштабный проект самой техники, главная функция человека механичного – раскрывать технику в её проживании. Разве техника может жить? По факту, техника не является живой, но мы говорим, что она «заканчивает свою жизнь», «смотрите, этот автомобиль доживает свой срок», и т.д. Тем самым мы характеризуем технику, даём ей приют под определениями в человеческих характеристиках. Техника не жива, но словом и отношением мы вдыхаем в неё жизнь, человек погружает её в «живую воду», достав её предварительно из «неживой воды» рациональных определений.

Приведём так же и классически инструментальный описательных подход к понятию «техника». Техника (др.-греч. τεχνικός от τέχνη – искусство, мастерство, умение) – это общее название различных приспособлений, механизмов и устройств, не существующих в природе и изготовляемых человеком для осуществления процессов производства и обслуживания непроизводственных потребностей общества. В целом, техника есть нейтральное в руках человека и положительное само для себя средство организации качественного существования бытия. Техника есть способность и результат человека выходить из себя к себе самому через перенесение качеств жеста и проекций своих органов в среду. Мы считаем технику способностью человека, так как способность есть способ деятельности человека, идущий от него самого. Эта позиция основана нами на наблюдениях Шпендлера. Мы считаем технику результатом, так как техника как способность выходит из человека вовне и существует автономно от своего создателя. Насыщение и пресыщение внешнего техникой – это замещение естественной среды человека искусственной средой – техносферой. Но эта новая среда может быть механичной только лишь в противовес предшествующей органичной, естественной среде.

Как видим из классического инструментального определения техники, Эрнст Капп ясно указал нам, что техника по своей природе выходит из самого человека, тем самым является не чем иным, как только воспроизведением органичного в самой среде. С этой позиции совершенно ясно, что человек дополняет себя извне с помощью техники. Таким образом, среда человека, его техносфера – это продолжение человека, в котором сам человек ищет помощи и получает помощь в виде комфорта, как необходимого, и умножения своих способностей, как достаточного. Среда обитания человека становится и средой обитания техники.

Но не во всём человек, находящийся в техносфере, негативен по отношению к себе. Современная среда в своём состоянии не только отбирает у человека человеческое, но ещё и даёт малозаметные пути к совершенно новым возможностям. Эти возможности нацелены на долгую программу превозмогания человеческих слабостей самим человеком и раскрытия новых горизонтов человеческого бытия, что само по себе и для нас самих должно играть важнейшую роль. Интеграция техники и человека – не только поверхностное объединение, но и внутреннее, сущностное соединение техники и человека в единое целостное бытие.

Находясь в зависимости от степени усложнения техносферы, человечество прибегает к мерам определения ближайших перспектив техносферы. Но поэтапно процессы в существе техносферы привели человечество к тому, что техника стала утрачивать своё назначение как средство и стала переходить к своему новому состоянию как цели. Условно говоря, техника, будучи уникальным сущим, вышла из-под своей уникальной природы. Такова инструментальная природа ручной техники, будучи изготовленной неконвейерным способом, она носит в себе глубокий отпечаток индивидуальности её создателя, и сама поэтому есть нечто уникальное. Но с момента появления и развития конвейерного производства техника в сумме технических устройств постепенно начинает утрачивать свою первозданную природу, техника утрачивает свою уникальность. Техника начинает производить более совершенную технику. Но и реализация техники как цели не была финальной стадией развития техники. Технику использовал человек, но в определённый этап зависимость человека от техники наросла настолько, что сам человек, в определённом смысле, стал использоваться техникой. Это один из указателей беспомощности самого человека перед существом техники. Нарастание этой беспомощности обеспечивает технической мощности вытеснение человека как носителя сугубо человеческих качеств путём замещения его способностей техническими аналогами. Таким образом, будущее человека лежит в сложной взаимосвязи с техникой. Как мы отмечали ранее существо человека и существо техники взаимно проникают друг в друга до образования состояния человеко-технического единства. Прежде всего, это означает антропологическую катастрофу, выраженную в замещении человека техникой и, как следствие, преобразования прежнего состояния культурных актов. Более того это безусловно может означать и внешнее преобразование среды человеческого пребывания. Далее рассмотрим это на примере такой футурологической идеи как терраформация.

За последние несколько десятилетий мир изменился настолько кардинально, что изменений хватило бы на несколько жизней стариков из прошлых столетий. Прогресс набирает обороты, воплощая мечту о близости периода технологической сингулярности, перманентного обогащения пространств культуры и цивилизации. Но с приходом новых результатов новых проблем становиться не меньше, так, человечеству придётся столкнуться с предсказуемой проблемой перенаселения нашей планеты. Наиболее правильное разрешение этой проблемы уже найдено учёными – это терраформация. Терраформирование – это процесс изменения природы спутника, планеты или даже потенциально пригодного для жизни человека космического тела на такое, которое могло бы быть пригодным для человека. Под природой терраформации мы понимаем два типа изменений: первичные (атмосферу, температуру, и экологические условия в целом) и вторичные – флору и фауну. Во всей борьбе человечества со стихиями его задача – власть над природой.

Сам термин «терраформация» относительно новый. Впервые он появился в научно-фантастической повести, опубликованной в 1942 году Джеком Уильямсоном. Сегодня он окончательно завершил своё путешествие со страниц научно-фантастических книг в действительную науку.

Среди пионеров теории терраформации крупнейшими были Владимир Иванович Вернадский и Александр Александрович Богданов, каждый по-своему, но в целом именно об одном писали они в своих работах. Богданов в своей тектологии видел руководящую роль науки как объединяющей силы для преодоления несовершенства природы, торжества человека на Земле и вне её, где победоносное движение человечества в космос есть вынужденная необходимость, отказ от которой тождественен самоубийству. Вернадский в своей биогеохимии, касаясь вопроса ноосферы, писал о необходимости расширения биосферы на другие планеты, расширение пространства человеческой деятельности остро необходимо. Во многом эти идеи были развиты русскими космистами, Циолковский писал: «Земля – это колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели?» [катя14].

Совокупность наиболее значимых факторов, способствующих заселению других планет, можно разделить на две основные категории: пессимистическую и оптимистическую. Оптимистический сценарий колонизации других планет и, как следствие, их терраформации – это естественный процесс, вызванный закономерным перенаселением планеты Земля, в итоге население планеты не должно превышать 10 миллиардов человек. Пессимистический сценарий – это противоестественное, вынужденное переселение граждан Земли, фактически – эвакуация. Этот сценарий может быть вызван локальными природными катаклизмами, ядерными войнами, исчерпыванием ресурсов Земли, как следствие – их нерационального потребления, угрозой падения крупного метеорита на поверхность планеты, повышения температуры вследствие глобального потепления или увеличения Солнца и т.д.

Как видно из вышеперечисленного, количество факторов пессимистического сценария превышает количество в оптимистическом сценарии, что делает первый более вероятным. Таким образом, исследования теории и практики терраформации из области чистой науки необходимо частично передать под руководство политикам. Именно содружество стран в состоянии организовать и реализовать наиболее правильный сценарий колонизации других планет. Если всячески не содействовать этому, то научную идею заселения планет могут использовать транснациональные корпорации, которые в состоянии финансировать подобные крупные операции. Это грозит приватизацией территорий планет и, как следствие, спекуляцией разного рода. Именно поэтому колонизация планет – это сугубо государственная задача.

Сегодня уже существуют теории практики терраформации на Марсе и Луне, это наиболее близкие к нам объекты, подходящие по своим параметрам. От Земли до Марса всего 9 месяцев полёта, планета схожа во многом с Землёй, марсианские сутки составляют 24 часа 39 минут, площадь поверхности Марса составляет 28,4 % земной – чуть меньше площади суши на Земле (которая составляет 29,2 % от всей земной поверхности), параметры марсианского грунта (соотношение pH, наличие необходимых для растений химических элементов, и некоторые другие характеристики) близки к земным, и на марсианской почве теоретически можно было бы выращивать растения и т.д. В научно-популярном фильме о колонизации Марса «Место жительства: Марс», наглядно продемонстрирована одна из теорий первых этапов терраформации Марса, по словам создателей фильма, если воплотить эту теории в жизнь, то Марс возможно начать заселять уже через 50 лет.

Но такие перспективы как терраформация планет всё же остаются частью далёкого будущего человечества. Нам следует обратить наше внимание на более близкие перспективы, которые обещают нам современные технологии уже в ближайшем будущем. Мы, конечно же, имеем в виду возможность создания искусственного интеллекта.

Каждый из нас причастен к прогрессу. Покупая очередной телефон, заходя на сайт, пользуясь электричеством или беспроводным интернетом, мы голосуем за технологии. Конечно, такое большое значение технологий в нашей жизни ведёт и к определённым опасностям. Создание искусственного интеллекта – это причина возникновения такого рода опасностей. Одна из сторон угрозы для человека в появлении искусственного интеллекта заключена в том, что человек утратит своё единоличное право на обладание экзистенцией. Конечно, если речь идет о ИИ, который соответствует сознанию человека и возможности эмоционального переживания. Только так мы можем говорить о соответствии процессов работы ИИ с процессами работы психики человека. Философы полагают, что экзистенция есть то, что присуще только человеку. Экзистенцией не обладает ни растение, ни животное, ни камень. Экзистенция – это способ бытия именно человека, это то, каким образом он существует. Отличительной чертой существования человека от, скажем, существования камня считается осознание человеком его конечности, то есть экзистенция человека – это способ существования, заключающийся в бытии к смерти. Человек осознаёт, что его существование конечно, и поэтому, осознанно или бессознательно, он организует свои действия с тем расчётом, что ему когда-то предстоит умереть. Есть ли место для осознания своей смертности у лошади? Может ли дельфин спроецировать увиденную им смерть другого дельфина, как то, что предстоит и ему? Существуют две противоположные позиции относительно этого ряда вопросов. Так, Хайдеггер полагает, что животные «околевают» и не знают, что им предстоит умереть; это дано только человеку. А такой философ, как Делёз, полагал, что, напротив, некоторые животные, например, кошки, способны ощущать свою близкую смерть и переживать это своё осознание. Кроме этого, мы так же отметим, что в зоологии общеизвестен факт, когда слоны узнают череп некогда погибшего слона, продолжительное время возвращаются на место его гибели и вспоминают «павшего друга». Тем не менее, большинство философов склоняются к первой позиции: только человек способен к экзистенции. Предположим, что это так. Но мы полагаем, что тут существует определённая опасность. Так будет до тех пор, пока робототехника не начнёт догонять в реальности то, что предварительно было уже показано многими прогнозами футурологов. Если создание искусственного интеллекта возможно, то, следовательно, впервые в истории не человеку откроется доступ к обладанию своей собственной экзистенцией.

Искусственный интеллект – это гипотетически возможная для создания рабочая компьютерная модель самосознания человека. Изначально от искусственного интеллекта ждут копии человеческого. А это значит, что в первую очередь компьютер должен сказать о себе «Я»; во вторую проявить свою волю, то есть принять решение не на основе действующего программного обеспечения, а сам; в третью очередь он должен будет переживать эмоции и в четвёртую очередь установить содержание своей памяти как такое, которое определит бытие этого «Я» как бытие личности. Мы полагаем, что эти четыре компонента являются базовыми для сопоставления и нахождения равенства в возможностях между ИИ и человеком. Новость о том, что компьютер находит себя сам как таковое – это возможность мыслителям выйти за пределы наличного бытия предметной реальности и обратиться к сфере ещё не до конца познанного. Нельзя, правда, и сказать в духе мысли Хайдеггера, что эта часть человеческой мысли не была выращена как предстающая в тотальности своей непотаённости. Скорее это была полунепотаённость. Что-то, что временами давало о себе знать в том содержании, в котором далёким нам и предстоит его познать. Машина стоит на пороге своего собственного осознания. Обнажая своё техническое бытие, компьютер, машина, которая имитирует самостоятельность, утрачивает свою способность быть как имитатор, и никто уже не замечает того, что черта, отделяющая копию от оригинала, уже почти пройдена. Машина стала не просто реципиентом сознания человека, она становится его эволюционным преемником. И если история действительно идёт по спирали, то машина не только существует в новом, обрастая своими персональными задачами, целями и проблемами бытия, но также ещё и вбирает в себя в свёрнутом состоянии всё предшествующее содержание.

 В книге 1999 года «Эпоха духовных машин» Курцвейл исходит именно из этой предпосылки: возможно создание машины, способной к обретению «духа». Этот процесс может проходить двумя противоположными по духу способами: эволюционно и революционно. Однако мы полагаем, опираясь на существующий порядок вещей и последние достижения в области науки и техники, что процесс развития ИИ в полновесную копию человеческой психики будет происходить именно эволюционно, то есть постепенно. Нам важно понять, что такие изменения будут проходить в несколько этапов, тесно связанных со структурным соответствием работе ИИ синхронно с работой психики человека. Прежде всего, имея это в виду, мы полагаем, что это движение можно описать как соответствие копии оригиналу. В итоге, не так важно будет, что и как возникло – естественным образом, как психика человека, или искусственным образом, как ИИ. Всё дело в том, что для нас в этом вопросе, прежде всего, важно то, каким образом искомый субъект реагирует в определённых обстоятельствах. Это достаточно близко к идее принципа Пирса, согласно которой объект есть то, как он воздействует на все остальные объекты. Таким образом, нам важно, одинаково ли будут реагировать на похожие ситуации живые люди и ИИ. Психика проявляет себя в поведении как реакция субъекта в ситуации по отношению к конкретному раздражителю. Если создателям ИИ удастся сделать так, чтобы ИИ реагировал неотличимо от реакций живого человека, этого, по нашему мнению, будет достаточно для того, чтобы не имело значения то, каким образом мы получили эту психическую реакцию – из естественного источника или из искусственного. Подобные технические нововведения мы можем детальнее рассмотреть на примере проблемы существующей на соотношении науки истории и нанотехнологий.

Другая проблема, которая может быть рассмотрена с точки зрения техноритмологии, это проблема соотношения истории и технологий. Основная проблема современных историков заключается в различных взглядах на одно и то же событие прошлого. Таким образом, вполне конкретное историческое событие подвергается взаимоисключающим интерпретациям, что в целом создаёт ряд сложноразрешимых проблем, в общей сложности их можно обозначить как невозможность установления исторической правды. Само понятие «историческая правда» (за неимением возможности непосредственно достигнуть её) обозначает именно искомую интерпретацию исторического события с авторством того или другого историка, принятую как наиболее достоверную. То есть сегодня место исторической правды занимает историческая интерпретация. Эту проблему необходимо разрешить. Возможность непосредственного разрешения данной проблемы возможна благодаря современным техническим средствам. Собственно, объективно, место исторической правды займёт историческая правда только тогда, когда историки смогут получить доступ непосредственно к происходившему историческому событию. Но как это возможно и возможно ли вообще? Ответим на вопрос, как это возможно с точки зрения философии техники и анализа ситуации научно-технического прогресса сегодня.

Для того, чтобы выполнить эту задачу, нам понадобится рассмотреть 3 отдельных идейных состовляющих, а именно: гипотезу демона Лапласа, возможности современного суперкомпьютера и проблему исторического квантования.

Первый. Демон Лапласа – мысленный эксперимент, данный французским математиком Пьером-Симоном Лапласом. Главный персонаж этого эксперимента – вымышленное разумное существо, способное, восприняв в любой данный момент времени положение и скорость каждой частицы во Вселенной, следовательно, узнавать её эволюцию как в будущем, так и в прошлом. Это возможно благодаря нашим знаниям о вариантах поведения конкретно данной частицы в известных условиях. Сам Лаплас писал об этом так: «Мы можем рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие его прошлого и причину его будущего. Разум, которому в каждый определённый момент времени были бы известны все силы, приводящие природу в движение, и положение всех тел, из которых она состоит, будь он также достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, смог бы объять единым законом движение величайших тел Вселенной и мельчайшего атома; для такого разума ничего не было бы неясного и будущее существовало бы в его глазах точно так же, как прошлое. [52]» Конечно, французский математик, вероятно, не мог знать о возможностях современных суперкомпьютеров в 1814 году. Но сегодня такой «демон» может быть без труда опознан нами как гипотетически возможная компьютерная программа. Иным образом, «демон Лапласа» – это идейное ядро гипотетически возможной компьютерной программы по определению координат положения частиц и её данных о её скорости. Что, в конечном итоге, даёт нам возможность обозначить траекторию её изменений, проследив реконструкцию её поведения.

Такой анализ связан с необходимостью обозначения устойчивых детерминаций частицы. Конечно, принцип неопределённости Гейзенберга во много затрудняет сегодня обоснование теории, необходимой для решения поставленной задачи, однако, стоит отметить, что уже сегодня ведутся поиски путей преодоления невозможности одномоментного определения положения частицы и её скорости. Опираясь на теорему Гёделя о неполноте, согласно которой для достижения рабочего вычислительного результата некоторыми базовыми условиями вычислительной модели возможно пренебречь.

Второй. Суперкомпьютер – это специализированная вычислительная машина, значительно превосходящая по своим техническим параметрам и скорости вычислений большинство существующих в мире компьютеров. Это, во многом, обеспечено средоточием вычислительной мощи в рамках одной машины. Одним из первых суперкомпьютеров считается Cray 1, созданный в 1974 году. С помощью поддержки векторных операций эта супер-ЭВМ достигала производительности в 180 миллионов операций в секунду над числами с плавающей точкой. Вплоть до сегодняшнего дня прогресс в вычислительной технике не имел установленного предела развития. Суперкомпьютеры расширяют свои калькуляционные возможности в данный момент времени. Суперкомпьютеры используются во всех сферах, где для решения задачи применяется численное моделирование. Компьютерное моделирование – это компьютерная программа, реализующая представление объекта, системы или понятия в форме, отличной от реальной, но приближенной к алгоритмическому описанию, включающей и набор данных, характеризующих свойства системы и динамику их изменения со временем [46]. Совершенствование суперкомпьютера – это совершенствование его возможностей, что оказывает влияние на скорость и объём анализируемых программой данных. Такими данными, в зависимости от сложности и мощи суперкомпьютера, могу быть и данные о скорости и положении отдельной частицы, так со временем и групп частиц. Производительность суперкомпьютеров чаще всего оценивается и выражается в количестве операций с плавающей точкой в секунду. Такая система измерений получила название – флопс. В 2010-ых годах несколькими странами ведутся работы, нацеленные на создание к 2020 году экзафлопсных компьютеров, способных выполнять 1 квинтиллион операций с плавающей точкой в секунду, и потребляющих при этом не более нескольких десятков мегаватт. Начиная с 1993, суперкомпьютеры ранжируют в списке Top500, это название списка из 500 наиболее мощных действующих сегодня суперкомпьютеров [90]. Мы предполагаем, что дальнейший рост вычислительной мощности суперкомпьютеров приведёт к возможностям, необходимым для работы с колоссальным объёмом данных, нужных для расчёта поведения частицы и её реверса в её прошлое состояние.

Третий. Затронем тему исторического квантования. События прошлого вполне конкретны, в нашей версии вселенной они носят вполне устойчивый характер, нужен только способ добраться до них, развенчивая траекторию движения в обратном направлении от сейчас и до обозначенного момента в прошлом. Так, в прошлом частицы были расположены именно так, как это привело к составу непосредственного события в истории. Они не могли располагаться каждый раз по-разному, в э