Футурологическая методология: анализ основных направлений

 

Будущее безальтернативно поедает настоящее, унося человечество навстречу новым, ещё не изведанным далям. Понятие «будущего» не является сугубо философским, оно носит междисциплинарный характер. Тем не менее, сегодня существует целая автономная наука, предметом которой является будущее. Имя этой науки – футурология, о чём мы писали выше. И далее мы остановимся отдельно на методологии этой науки. По сути, это целый комплекс различных методов, направленных концентрированно на реализацию прогностической функции во всех современных научных дисциплинах. Как и всякий крупный предмет, он скрывает за собой нечто целое, требующее, в свою очередь для подлинного понимания, рассмотрения сразу с нескольких сторон. Отталкиваясь от этого, соответственно, мы можем, занимаясь прогнозами, сделать акцент на то или иное направление человеческой деятельности, сопрягая его футурологической мысли. Отметим так же что на сегодняшний день не существует единого академического представления о методах футурологии. Таки образом нашей задачей так же может являтся и необходимость систематизировать те различные описательные модели, которые касаются вопроса о методологических подходах в футурологии. Мы можем обозначить процесс описания картины будущего как футурогенез. Футурогенез – это процесс систематизации различных подходов к описанию целостной картины будущего. Таким образом футурогенез это возникновение горизонта будущего. В его футурологическом разрезе нас больше всего, конечно, интересует появление успешного совпадения создаваемой искусственно картины будущего с настоящими событиями. Данная диссертационная работа посвящена акценту на роль техники в процессе футурогенеза. Нам следует выделить и рассмотреть это направление отдельно, назвав его футурологией техники. Футурология техники рассматривается нами как направление в футурологии, ставящее акцент на технологический детерминизм, как на определяющую силу прогресса человеческой цивилизации.

Тесная взаимосвязь футурологии и её методов прослеживается на протяжении всей истории становления футурологии как науки. Ницше писал: «Быть великим – значит давать направление». Само понятие футурологии имеет достаточно малую историю относительно самого интереса к проблеме будущего, о чём мы писали ранее. Автор термина «футурология» философ О. Флехтхейм ввёл его в современный научный дискурс в 1943 году как некую «философию будущего». Он полагал, что будущее нуждается в отдельной науке о себе. Флехтхейм использовал это своё новое понятие в одном из своих писем к известному английскому писателю-фантасту Олдосу Хаксли, который в значительной степени и популяризировал его в своих работах. Термин достаточно быстро прижился и обрёл научную значимость в большинстве стран мира. Однако в советское время, в отечественной науке термин «футурология» был маркирован как исключительно буржуазное направление, и в историю советской науки то, что мы сегодня называем футурологией, вошло под именем «прогностика». Прогностика нашла своё практическое применение как часть модели плановой экономики. Сегодня это понятие практически не используется, оно было нивелировано до одного из разделов менеджмента как дисциплина, ответственная за исследования тенденций в управлении проектами. А понятие футурология заменило понятие прогностика в современной отечественной науке.

Само же будущее волновало философов и мыслителей на протяжении всей истории существования философии. Но этот интерес характерен не только для мудрецов. Гадания, предсказания, пророчества, толкования «знаков судьбы» и прочие «методы» определения событий в будущем имеют глубоко мифологические корни, и были популярны в простом народе. Людям прошлого и настоящего всегда хотелось узнать свою судьбу. Этой проблеме посвящено большое количество мифов, например, мифологическая античная история о царе Эдипе и т.п. Способов гадания существует огромное количество. Никуда не исчезли они и сегодня, однако для общества, в большую сторону уступив место более наукообразным способам постижения картины будущего. Первые попытки применения именно научного подхода к проблеме построения картины мира будущего были предприняты немецким физиком Георгом Эрманом в его книге «Германия в 2000 году», которая вышла в свет в 1891 году. Эта и некоторые другие близкие по временным рамкам работы положили начало целому книжному жанру «прогностической литературы», обретшему значительную популярность в обществе того времени. Огромное влияние на футурологию оказало такое художественное направление в литературе, как жанр научной фантастики, стоит упомянуть только несколько имён: Верн, Брэдбери, Кларк, Хайнлайн, Братья Стругацкие, Азимов и т.д. Фантасты оказывали и оказывают огромное влияние на футурологию как науку, кроме того, некоторые из них и были футурологами, совмещая написание выдуманных историй с серьезными научными занятиями – прогнозами. Например, стоит упомянуть о работах Станислава Лема в этом направлении. Многие писатели-фантасты патентуют свои идеи.

Сегодня существует большое количество научных школ, исследовательских центров и научных групп, занимающихся непосредственно проблемами постижения будущего в возможностях, его прогнозирования, и предвосхищениями наиболее значимых событий для мира. Традиционно все их делят условно на два направления: оптимистическое и пессимистическое. Это связано с основным вектором видения главенствующей тенденции развития цивилизации. Главный вопрос тут: куда мы движемся? Все эти направления мы можем обозначить как векторные. Лагерь оптимистов полагает, что будущее человечества обрамлено в эффективную медицину, справедливое общество, развитую инфраструктуру городов, построение жизни людей в крупных мегаполисах на основе принципа экологичности, победу над многими социальными и историческими формами несправедливости и т.п. Лагерь пессимистов же полагает, что будущее человечества связано с риском крупных техногенных катастроф, экологических катаклизмов, продовольственных и военных кризисов, проблем, связанных с социальным неравенством, появлением новых неизлечимых болезней, усилением деструктивной роли террористических организаций и т.д. Мы отмечаем, что и те, и другие тенденции существуют в современном мире, это даёт нам основания внимательно и осторожно прислушиваться к работам и деятельности двух этих противоположных по содержанию и направленности футурологических лагерей. У них достаточно много различного, но всех их, безусловно, объединяет научный интерес к проблеме состояния нашего общего будущего. Вся деятельность этих сил и направлена на удовлетворение этой потребности.

Мы также можем обозначить наиболее значимые для нас направления футурологической деятельности, к ним мы отнесём следующие: 1) футурология участия, т.е. теория участия масс в управлении (Ф. Полак, Р. Юнг, А. Уоскоу, Ю. Гальтунг); 2) футурология «поворотного будущего», то есть направление, связанное с акцентом на революционном изменении в устройстве общества (Т. Джонс, Б. Фуллер, Г. Кан и др.); 3) футурология непрофессиональных (для обществознания), гуманистически ориентированных естествоиспытателей (Д. Габор, К.Ф. фон Вайцзеккер); 4) проектирование моделей мирового порядка (С.С. Менделовац, Дж. Бхагвати, А. Мазрун, Р. Котари, Р. Фальк); а также 5) гуманистическая группа – Римский клуб и авторы его докладов (Б. де Жувенель); 6) американское оптимистическое направление – «неумеренные пророки», технологические оптимисты, обсуждающие дилемму крушения или спасения (Б. Фуллер и Дж. Макчейл); 7) сциентистское прогностическое направление – «МИТР корпорейшн», «Рэнд корпорейшн» (Г. Кан, О. Хелмер, Т. Гордон и др.), 8) Стэнфордский исследовательский институт (центр исследования политики обучения под руководством У. Хармена), 9) Американская академия искусств и наук, Комиссия-2000 (под руководством Д. Белла) и др. Число этих сил растёт по мере того, как ускоряется социальное время, и мы видим, какое количество важных изменений приносит каждый новый день. Всё это повышает социальный запрос на новые изменения, которые люди ждут от близкого будущего, что и приводит, по нашему мнению, к росту количества таких футурологических сил, их востребованности и росту их влияния на современные процессы жизни общества.

Основным на сегодня классическим методом произведения футурологического прогноза является метод экстраполяции. Экстраполяция – это перенесение текущих эмпирических данных на теоретическую платформу предполагаемой картины мира, построенной на основе особой логики описания возможных событий. По сути такой перенос является логическим удлинением существующего состояния вещей до планируемого будущего. На данный момент систем логик существует около 200, поэтому вариативность интерпретации картины будущего носит крайне нелинейный характер.

Экстраполяцию, в свою очередь, мы можем разделить на четыре составляющих методологических направления: 1) статистические методы (например, Правило Стёрджеса), 2) метод экспертных оценок (например, метод Дельфи), 3) метод конструирования модели (например, идеологический тест Тьюринга, как разновидность экспериментально-эмпирического эксперимента) и 4) интуитивные (наиболее слабо исследованный наукой способ, к этому направлению мы можем отнести, к примеру, достаточно любопытные эксперименты в области трансперсональной психологии, А. Маслоу, С. Гроф, К. Уилбер и многие другие). Кроме того, к последнему методу мы также хотели бы отнести все те поразительные интуиции, которые были созданы писателями научной фантастики, мы можем обозначить их как 5) метод художественной экстраполяции. Каждый из перечисленных методов имеет за собой достаточно масштабную теоретико-методологическую составляющую, требующую, безусловно, отдельного системного рассмотрения. Тем не менее уже сейчас можно сделать выводы о необходимости обосновать наш, шестой метод. Ввести его в научный обиход становится возможным благодаря систематизации вышеперечисленных методов.

Помимо этого перечня методов, футурологию мы можем описать как науку, которая занимается разными масштабами будущего. Так, например, сам конкретный прогноз может быть направлен как на жизнь конкретного человека (например, медицинский прогноз), жизнь государства (например, геополитические описательные модели), судьбу планеты (например, экологические прогнозы, связанные с угрозой глобального потепления) и даже прогнозы, связанные с судьбой Вселенной (например, гипотеза теоретической физики о «тепловой смерти Вселенной»). Нас также интересует сугубо наш масштаб, выбранный в контексте нашей работы. Мы взяли на рассмотрение такую составляющую человечества, как культура. Культура и будет тем масштабом, в связи с которым мы и будем сопоставлять нашу футурологию техники. Что же касается временного разделения, то существует классический описательный подход, разделяющий будущее на несколько временных направлений: близкое будущее и далёкое будущее. Эти два направления являются закреплёнными в футурологии понятиями.

Однако вернемся к рассмотрению основных методов футурологии. Как один из видов метода экстраполяции мы можем назвать метод колоколообразных прямых [катя8]. В футурологии широко применяется, например, прямая Хабберта. Эта кривая была создана для предсказаний изменений для конкретного ресурса. Мэрион Кинг Хабберт – учёный, создавший эту кривую – смог с её помощью предсказать, что в период с 1975 по 1970 годы в США будет добываться максимальное количество нефти. Такая кривая пригодна для локальных предсказаний, однако она не вполне годится для крупных расчетов, включающих в себя соотношения нескольких ключевых параметров. Основная идея этой кривой: если футурологу удаётся фиксировать некий экономический рост, то полагаем, что он: А) достигнет своего пика и Б) начнёт снижаться после. Это достаточно простое и очевидное предположение. В случае, если нам необходимо работать с большим количеством данных, нам потребуется использовать и более сложные модели экстраполяции. Это приближает нашу экстраполяцию к виду математической модели. Построение моделей это один из классических методов футурологии, он базируется на теоретическом построении «продолжения» причинно-следственных связей, конкретной материальной ситуации. Этот метод мог бы быть обозначен нами как самый точный, однако, и тут существует ряд сложностей. В общей сложности это неверные базовые данные. В частности, человеческий фактор ошибок, хаотичность мира и сложность социальных процессов в целом. Но всё же такой метод даёт отличный результат на примере анализа будущего небольшой системы, двигателя самолёта и т.д. Опираясь на этот метод, мы можем предсказывать поломку оборудования, опираясь на вероятную изнашиваемость того или иного механизма. Однако существуют попытки использования данного метода и для более широкого применения.

Так, например, Деннис Медоуз прочёл в Римском клубе в 1972 году свою работу «Пределы роста», в которой он предсказал на основе модели истощения мировых ресурсов резкий спад населения Земли и как следствие – снижение объёмов производства [катя9]. Поскольку модель – это всегда некое упрощение, мы должны отметить опасность чрезмерного упрощения. Упрощённая модель создаёт иллюзию понимания, однако на деле показывает свою несостоятельность. Зачастую такие простые модели строятся на логической ошибке «после – значит, по причине» и т.п. Отметим также и то, что вследствие большого количества данных большие модели хорошо помещать в компьютер в качестве виртуальных симуляций. И снова мы бы хотели подчеркнуть связь ИИ с подобного рода симуляциями.

Совершенно другим методологическим подходом мы будем считать метод прогнозирования по аналогии. Этот метод целиком основан на сравнительном анализе искомой ситуации с другой, похожей в прошлом. Схожесть здесь является краеугольным камнем. Этот метод впервые был детально описан Даниелем Канеманом в работе «Робкие решения и смелые предсказания». Например, с cфере малого бизнеса начинающая компания может взять за пример для подражания похожий, уже существующий бизнес. Таким образом, молодая компания может получить достаточно точные данные, такие как сроки исполнения, уровень начального капитала, возможные риски и много другое [катя10]. Позитивной стороной применения такого метода является возможность компенсирования недостающих данных за счёт другого проекта. В качестве недостатков мы можем назвать зависимость нового проекта от прошлого. То есть, опираясь на данный метод, фактически невозможно создать что-то по-настоящему новое, что в итоге весьма ограничивает возможности футуролога.

Теперь настало время обратить наше внимание на метод индукции. Это достаточно древний метод, обыкновенно его рассматривают в связке с методом дедукции. Индуктивный метод, в общей сложности – это совокупность логических шагов, основанных на предположении, что существует устойчивое правило, общее для большого количества подобных ситуаций. Это движение от частностей к их обобщению в некое устойчивое правило. Считается также, что этот метод даёт наиболее точный результат при включении наибольшего количества частных примеров. С помощью этого метода можно предсказывать будущее довольно точно в заданных рамках. Этот метод активно использовали на протяжении многих тысячелетий, в частности, такие философы, как Аристотель, Френсис Бэкон и Лаплас. Например, мы, опираясь на математическое выражение индуктивного метода, можем рассмотреть вероятность применения ядерного оружия. С 1945 года ядерное оружие не применялось в войнах, прошло 72 года, вероятность, что ядерное оружие будет применено в 2018 году, составляет 1/72 или, говоря в процентном отношении, оно составляет 0,014%. Подобным же способом Лаплас рассматривал вероятность того, что завтра снова зайдёт солнце.

Серьёзным развитие в математическом плане индуктивного метода стала теорема Байеса. Томас Байес (1702–1761) был английским математиком, которому удалось продвинуться по части прогнозов грядущих событий на основе эмпирических данных. Согласно теореме Байеса, человек может получить апостериорные данные о грядущем событии в случае обладания неким априорным законом (характерным для подобных событий), а также рядом текущих эмпирических данных.

Вывод к 3.1: систематизация основных моделей понимания будущего в разделе 2.1 сделала возможном проведение обширного выявления их методологической составляющей. Научная форма методологии футурологии зародилась около 70 лет назад. Её популяризатор и создатель понятия «футурология» Флехтхейм предложил и своё видение концепции метода, это взгляд на представление о будущем как на целостный феномен, автономный по своей природе. Писатель Георгом Эрман в своей работе «Германия в 2000 году» применил математический подход к описанию будущего и тем самым стал первооткрывателем новой методологического направления в рамках футурологии – метода экстраполяции. В дальнейшем история футурологии показала что структурно многое методы футурологии будут так или иначе связаны с экстраполяцией. Данный метод является глобальным, однако нами было установлено что на данный момент существует ряд теоретиков методологии в рамках футурологии которые считают что существует ряд методов не сводимых к экстраполяции. Нами так же были выявлены пять существующих типов методологической интерпретации метода экстраполяции.

Мы так же отметили строгую взаимосвязь между методологией и ценностными установками. Модели будущего полученные путём применения методологии футурологии делятся на оптимистические и пессимистические, согласно тем выводам, которые получены в результате их применения.

Классифицируя различные типы методов футурологии мы создали свою типологию этих методов в результате чего выделили девять основных методологических направлений. Выделив и сгруппировав их нам удалось реализовать наш план состоящий в систематизации и выявлении недостатков и преимуществ того или иного методологического подхода.

 

3. 2 Экономическая модель циклов Кондратьева как аналогия для циклического подхода к описанию процессов техносферы

 

Находясь в зависимости от степени усложнения техносферы, человечество прибегает к мерам определения ближайших перспектив техносферы. Длительное время техника была только инструментом, то есть средством для достижения цели. Но поэтапно процессы в существе техносферы привели человечество к тому, что техника стала утрачивать своё назначение как средство и стала переходить к своему новому состоянию как цели. Условно говоря, техника, будучи уникальным сущим, вышла из-под своей уникальной природы. Такова инструментальная природа ручной техники, будучи изготовленной не конвейерным способом, она носит в себе глубокий отпечаток индивидуальности её создателя, и сама поэтому есть нечто уникальное. Но с момента появления и развития конвейерного производства техника в сумме технических устройств постепенно начинает утрачивать свою первозданную природу, техника утрачивает свою уникальность. Техника начинает производить более совершенную технику. Но и реализация техники как цели не была финальной стадией развития техники. Технику использовал человек, но в определённый этап зависимость человека от техники наросла настолько, что сам человек, в определённом смысле, стал использоваться техникой. Это один из указателей беспомощности самого человека перед существом техники. Нарастание этой беспомощности обеспечивает технической мощности вытеснение человека как носителя сугубо человеческих качеств путём замещения его способностей техническими аналогами. Таким образом, будущее человека лежит в сложной взаимосвязи с техникой. Существо человека и существо техники взаимно проникают друг в друга до образования состояния человеко-технического единства. Подобное направление получило название антропологии техники [катя11]. Прежде всего, это означает антропологическую катастрофу, выраженную в замещении человека техникой и, как следствие – преобразования прежнего состояния культурных актов.

Интерес к современному миру тесно объединён с интересом к техносфере как кормчему современной мировой цивилизации. Техносфера объединяет в себе ряд технических феноменов различного типа, оказывающих определенное воздействие на течение человеческой жизни. Тем не менее, долгое время интерес философов и учёных к проблеме техники и техносферы не был вынесен как отдельная научная отрасль. Появление философии техники как отдельной, автономной части философии, занятой исключительно рассмотрением вопросов, связанных с проблемой техники, насчитывает всего около 200 лет, что очень мало по меркам возраста научных дисциплин. У истоков философии техники стояли с одной стороны немецкий и американский философ Эрнст Капп и, с другой стороны, русский инженер и популяризатор науки Пётр Климентьевич Энгельмейер. За столь недолгий век философия техники накопила достаточно широкий спектр методов изучения вопросов, связанных с природой и ролью техники как в исследовании динамики изменения этого понятия, так и в последовательном анализе исторических метаморфоз этого феномена. Одним из традиционных подходов в описательной историографии философии техники является так называемый циклический метод. То есть, это такой способ анализа исторического содержания, связанного с историей техники, при котором за исходную точку берётся подход к историческому материалу, как к характеризующемуся некими чертами и особенностями, близкими к описательному пути, имеющего вид окружности. Такая окружность называется циклом. Собственно, под этим понятием подразумевают либо фазу колебаний (оборот), либо используют это понятие как конвенциональную единицу измерения, наполняемую определённым смыслом. Само понятие «цикла» достаточно распространено в современной науке: мы можем вспомнить хотя бы такие понятия, как «жизненный цикл», «термодинамический цикл», «солнечный цикл», «учебный цикл» и т.д. Так и в философии техники цикл нашёл свою роль при решении многих вопросов. Рассмотрим такое понятие, как «циклы Кондратьева», или «К-циклы».

Собственно, метод К-циклов является одним из подходов, связанных с историческим циклизмом.

«Исторический циклизм – теория исторического круговорота, повторения периодов зарождения, расцвета и упадка или даже гибели человеческих обществ. Многообразие вариаций теории относят к установлению её как по субъектам общественного развития (политический строй, государство, цивилизация), так и к разделению по стадиям, а также её различным сочетаниям с другими теориями развития. Циклизм противопоставляется идее прогресса» [2]. Собственно, идею цикла в философии техники и её связи с К-циклами мы и предлагаем рассмотреть ниже.

Циклы Кондратьева – это периодические (повторяющиеся) циклы (обороты) сменяющихся подъёмов и спадов современной мировой экономики продолжительностью 48-55 лет. Описаны они были впервые в 1920-х годах советским экономистом Николаем Дмитриевичем Кондратьевым. Николай Дмитриевич полагал, что экономический рост в своей динамике имеет ряд характерных закономерностей, проявляющихся в процессе движения экономической системы внутри себя в составе изменений относительно высоких и относительно низких темпов экономического роста. Такие закономерности им были охарактеризованы как фазы и чуть позже были названы циклами. Состоять такой цикл должен был из четырёх неизменных точек прохождения экономической системы. Поскольку эти точки были неизменными хронологическими элементами прохождения всего экономического цикла, Николай Дмитриевич обозначил их как эмпирические законы движения больших экономических циклов [19, с. 44-111]. Этими законами были следующие четыре волны экономического движения:

Первая волна – наличие технических открытий, меняющих привычный способ денежного оборота или даже меняющих некоторые части действующей экономической модели.

Вторая волна – это переходный период, характеризующийся острыми социальными конфликтами: войны, погромы, революции и т.п. Это вызвано столкновением «нового» со «старым».

Третья волна – погружение сельского хозяйства в длительную экономическую депрессию.

Четвёртая волна – выравнивание общей экономической ситуации, достижение компромиссов, стабилизация экономических процессов и медленный экономический рост.

Все эти четыре волны составляют большой цикл, тогда как каждая из волн является малым циклом. Большая волна равна примерно 50 годам с погрешностью в 10 лет, то есть один большой К-цикл равен примерно 40-60 годам. Николай Дмитриевич полагал также, что циклы носят постоянный характер, то есть за завершением одного цикла стремительно идёт следующий большой цикл. Если мы посмотрим на первую волну большого цикла, то увидим достаточно ясную связь между техническими изобретениями и движением экономического К-цикла.

Эмпирические данные демонстрируют пульсирующий характер развития производства [36, с. 189-229]. Это достаточно важная часть для выявления взаимосвязи К-циклов и методов современного анализа в философии техники. К-циклы достаточно подробно помогают создать описательную модель исторических экономических процессов, например, происходящих в США [86, с. 769-788].

Тем не менее, отметим также, что наряду с такими крупными экономическими циклами, как К-циклы, существует ряд описаний меньших по длительности экономических циклов, например, цикл Китчина (3-4 года) или цикл Жюгляра (7-11 лет).

Однако отметим также и то, что, благодаря процессу глобализации, в последнее время существует тенденция полагать, что К-циклы могли существенно сократиться под действием нарастающего влияния новых технологий на современные жизненные уклады. Такое предположение высказал, к примеру, Даниэль Шмихула, предположивший, что К-циклы сократились по времени с 60 до 30 или даже 20 лет [86, с. 769-788].

Безусловно, нас в данной части диссертации интересует именно та важная параллель, которую можно выстроить между техническим прогрессом и экономическими изменениями. В целом, такую позицию Кондратьева можно охарактеризовать как технологический детерминизм. Сторонники технологического детерминизма считают, что основной детерминантой социально-экономических изменений в обществе являются сдвиги в области техники. Внедрение новых технологий производства приводит к видимым изменениям в обществе. Но нас интересует ещё и то, можно ли перенести подобный циклический подход на область технических изобретений. То есть, можно ли применить метод цикла к самому способу возникновения новых технологий.

Мы исходим из того, что каждая технологическая новинка, внедряемая в практику, проходит в своём становлении некие определённые типические этапы. Такой подход, с одной стороны, достаточно близок к подходу Кондратьева; с другой стороны, он схож с различными теориями творчества в эвристике, например, с подходом ТРИЗ Альтшуллера [43].

Однако мы полагаем, что наиболее перспективным является не эвристический уклон в построении цикла техногенезиса вещей, а уклон в сторону структурализма. Изобретение колеса первобытными людьми оказало огромное влияние на последующие изобретения. Так, эта простая инновация в череде других привела к тому, что был создан персональный компьютер. Между различными технологическими изобретениями существует определённая связь, которая носит образ отношений, близких к детерминационным. Если это так, то мы можем предположить существование таких детерминационных линий между изобретениями. А значит, одно конкретное изобретение, вероятно, может предопределить в какой-то мере появление следующего. Мы возьмём это за аксиому техногенного цикла. Таким образом, структурно мы можем говорить уже о двух этапах циклического подхода: 1) возникновение нового технического изобретения  и 2) неизбежность возникновения следующего. В своём роде этот цикл мы можем обозначить как некий технологический ритм.

Разработка такого циклического подхода достаточно перспективна, так как такой метод может показать не только взаимозависимость двух изобретений (обращаясь в прошлое), но и сможет показать изобретения недалёкого будущего, то есть, такой метод носит прогностический характер. К примеру, уже сейчас можно говорить о некой общей, глобальной культурной тенденции будущего. Техносфера может быть рассмотрена как набор технологических циклов. Такие технологические циклы мы назовём техноритмами. Любую часть цивилизации зависимую от техники мы можем рассмотреть как набор техноритмов. Например такой феномен современного мира как компьютерную игру.

Обратим наше внимание в более детальном срезе на такую составляющую человеческой культуры, как игра. Более того, попробуем разобраться с проблемой игры на примере компьютерных игр то есть игр, наиболее зависимых от техники. Является ли компьютерная игра искусством? Мы живём в удивительном мире. И удивительным его делают именно современные технологии. Во многом именно они меняют как непосредственно нашу жизнь, так и наше отношение к ней. На сегодняшний день не осталось такой сферы человеческой деятельности, в которой не была бы задействована техника. Одна из исконно человеческих форм деятельности, как искусство, так же зависима от техники. Нужно вспомнить хотя бы то, что до изобретения такого технического устройства как фотоаппарат не существовало такого вида искусства, как фотография.

Тема компьютерных игр является достаточно актуальной для современной молодёжи. Социология потребления компьютерных игр растёт, что обусловлено их технологическими особенностями [катя12]. Сегодня практически все школьники, от первых классов и до выпускных, играют в компьютерные игры.

Сама история компьютерных игр не может быть исследована в обход от философии техники. Так как компьютерная игра не возможна без компьютера, а сам компьютер является техникой, то, по нашему мнению, стоит обратиться к тому направлению философию техники, которое непосредственно и занимается исследованием первопричин техники. Техника, как объект философского исследования, представляет собой одну из фундаментальных проблем современного общества. Дали по-прежнему сжимаются. Человек современный определяет своё бытие посредством техники, и определение этих границ не есть нечто такое, о чём можно было бы сказать, что это готовая установка [26]. Мартин Хайдеггер определял технику как вид раскрытия потаённого, опираясь на опыт древних греков.

Современные технологии уже сегодня дают нам достаточно средств для прогнозирования недалёкого будущего – будущего, в котором виртуальная реальность будет доступной и популярной технологией. В большей степени раньше о виртуальной реальности могли говорить только в контексте визуального погружения человека в искусственный мир [57], однако сегодня стоит говорить уже и о взаимодействии человека с внутренним миром искусственной реальности. Во многом это стало возможно благодаря изобретению технологии нейрокомпьютерного интерфейса, и технологии так называемого мозгового интерфейса [16].

 «Нейрокомпьютерный интерфейс (НКИ) (называемый также прямой нейронный интерфейс или мозговой интерфейс) – система, созданная для обмена информацией между мозгом и электронным устройством (например, компьютером)» [40]. Именно это сегодня делает возможным предположить в ближайшем будущем возможность взаимодействия с предметами и явлениями виртуального мира, что способствует и изменению характера геймплея. Конструкция виртуального мира игры зависит от предпочтений самого человека. Условно, такая модель, в перспективе, a priori будет воссоздавать реальный мир, со всеми его местами, физическими законами и людьми. Субъект, будучи погруженным в такой мир, получает возможность управлять ходом его событийности. Такой подход обеспечит следующее: осуществление человеком движения виртуальной игры от состояния её реального прототипа к преобразованию оного в пространство реализации своего замысла по игроустройству, в соответствии со своим мировоззрением и с опорой на своё реальное мироощущение. Такая игра может стать серьёзной альтернативой реальному миру. Но данная проблема требует отдельного исследования. Таким образом, виртуальная реальность для компьютерной игры является максимальной возможностью для погружения игрока в неё саму.

В целом, компьютерная игра способна с помощью своих собственных художественных средств передавать чувства, идеи и эмоции её авторов, то есть она способна быть видом искусства, претендующим на свою уникальность и заслуженное место в арсенале общечеловеческих форм искусства. Если говорить проще, то компьютерная игра способна передавать идеи и чувства таким образом, который не доступен другим формам искусства на данный момент времени. Однако же стоит акцентировать внимание и на той особенности компьютерных игр, которая заключается в её способности «вбирать» в себя другие виды искусства. Всё это делает уникальным тот феномен культуры, который носит непритязательное название компьютерной игры.

Мы установили взаимосвязь компьютерной игры с феноменом виртуальной реальности: чем больше происходит погружение игрока в игру, тем более реальна сама компьютерная игра. Способность компьютерной игры передавать особым способом чувства, идеи и эмоции означает её скрытую способность показать себя как полноценную форму искусства.

 

  Вывод к 3.2: на данный момент времени существующая сумма всех аппаратов, машин и технологий достигла огромного масштаба как относительно других частей цивилизации так и относительно самой себя в прошлом. Именно исходя из этой установки нами в данном разделе был проведён поиск тех оснований, которые позволили бы систематически обозревать такой большой массив различных феноменов. Для этого нами был выбран циклический подход экономиста и математика Николая Дмитриевича Кондратьева. Далее анализируя этот метод мы применили принцип аналогии и перенесли его структурные элементы на пространство проблемного поля лежащего на стыке философии техники и футурологии. Мы установили что цикл это подходящий элемент для образования специфического научного методологического языка для описания процессов происходящих в техносфере. Таким образом нами был описан метод циклов как разновидность метода исторического циклизма. Исторический циклизм, в свою очередь основан на принципе детерминизма. Это позволили нам пройти к выводам о необходимости описания отдельного, автономного метода футурологии основанного на технических циклах. Далее мы опишем этот метод как метод техноритмологии.

Мы так же рассмотрели возможность применения техноритмологии для решения отдельных футурологических проблем, таких как взаимосвязь проблемы времени в виртуальной реальности.