Тематическое направление « Именно в труде, и только в труде велик человек»

Будем жить здесь!..

рассказ

Посвящается Кутлянцеву Владимиру Николаевичу,

 леснику с 40-летним стажем, моему прадеду,

 которому 16 октября 2017 исполняется 88 лет.

Ноги вязли в набухшем влагой песке. С сапожных голенищ уже слетели острые хвоинки, прилипшие к ним еще в ельничке. Прорезиненный плащ коробился при каждом движении, сковывая и без того тяжелую поступь лесника.

Неотвязные сомнения бередили душу. Остаться в лесничестве?.. В город податься, как шурин советовал?.. И место работы как бы уже оговорено - склад древесины. "При своих же елках-палках и останешься", - похохатывал тот.

…Так-то прав он, наверное, прав. Дочка Галка через пару годков уже невеста, сынишка Юрка малой еще, а ведь тоже, небось, не захочет по старинке жить. ХХ век - люди в космос летают! А тут...

От Юловского кордона до ближайшего села 30 с лишним километров, а лошадь так и остаётся самым верным транспортом: зимой - сани, летом - телега. Поначалу, когда жену молодую в дом привел, нет-нет, да и заходил у них разговор о ее прежней работе - бухгалтером в леспромхозе работала его Нина. Да разве наездишься?! Так и пришлось ей уволиться, да потом и Галка родилась. Зато теперь жена - первый помощник лесника. «Заместитель начальника леса!» - смеется их Галка. А какой он начальник?

Лесник - первый работник и есть: болезнь древесную распознай, от пожара поросль убереги, от сухостоя очисть, самовольные вырубки пресеки, межевание проведи, зверя в бескормицу поддержи, сбор грибов обеспечь, охоту проконтролируй!.. И с людьми по совести обойдись: документы на право вырубки леса, или выпас скотины, или сенокошения проверь, работу разъяснительную с туристами проведи, браконьеров укроти. Всех забот и не перечислишь. Только никогда заботы эти в тягость леснику не были: любил он свой мир всей душой!

Сколько себя помнил, с лесом и жил заодно.

Целый день на ногах: хозяйство большое, всему досмотр требуется. Чтобы уследить за всем, лесничему нужно за день вымерять десятки километров. Лес сам по себе не растет. Без рук человеческих ему не обойтись. А растить, ухаживать, беречь - на это одной жизни не хватит. Саженец холишь, лелеешь, а плодов с него, даст Бог, твои дети дождутся, а то и внуки с правнуками. И как же хочется, чтобы внуки-правнуки щедрость-то природы ценили по-настоящему, с уважением принимали ее дары. А то в газетах трубят, что леса - это легкие планеты, а потом - гектарами - под топор!..

А лес живой! Со своими тайнами, заботами, страхами и тревогами, радостями и печалями. Как же оставить его без заботы и внимания? Он будто человек: не может один, нужны ему и ласка, и участие…

Нина, жена, сначала веселилась, слушая, как муж то рябинку хвалит, что такая плодовитая, то дуб корит за то, что малинник дикий затенил, а через полгода сама причитать над лесными неурядицами начала. Не хуже мужа доктором лесным заделалась: спасала деревья и кустарники от болезней, весной любителям березового сока помогала целительный напиток получить, березки варварски не калеча, а уж сколько птенцов выходила, на крыло становившихся, да и в беду попавших! Для Нины лес давно уже стал отчим домом, как и для него самого. Иначе и быть не могло - светлая у Ниночки душа, ко всему живому отзывчивая.

Как тяжело переживала она беду, с мужем приключившуюся! Был случай, когда выгорел целый участок. Обугленные пеньки торчали, будто черные осколки в щербатом рту. Начальство в крик: недоглядел! Лес на той делянке был строевой - звонкий и солнечный. Лесник всегда радовался, представляя, какие добротные дома на радость людям будут сложены из этих, таких крепких и на диво ровных стволов! И на тебе...

Заподозрил он неладное сразу: какими-то странными - почти по корень и очень ровными - были обгарки. И нашел причину: недалеко от места пожара были схоронены ровно уложенные в низкие штабеля крепкие стволы деревьев. Злоумышленники сначала вырубили строевой лес, а потом подожгли просеку, пытаясь скрыть улики, да не успели вывезти. Три дня караулил он и дождался: пришли порубщики. Порадовался тогда: не свои, не местные мужики - чужаки. И хоть доставил самовольщиков к муратовскому участковому и благодарность получил, а шрам в душе не зарубцевался. Неужели спасения нет от человеческой жадности и ненасытности?!. Болея душой за каждое срубленное деревце, за каждую сломанную ветку, за каждый сорванный цветок, спасешь ли их, если участок твой размерами равен трем районам городским? А ног только две.

Да если бы только обходы! А бумажки, которых год от году становится все больше? Отчетность! Вот уж к чему совсем душа не лежала - а надо. Здесь Нина помогала, да и Галинка уже вникала во всю эту галиматью.

Семья ему, конечно, опора во всем. А он-то для семьи - что? Воду Нина из родника не по одному ведру в день таскает. За продуктами ехать - целый день в дороге намаешься, а надолго ли хватит? Да и одиноко ей: он на участке, Галинка по целым неделям у родни в деревне остается - учеба. Вот Юрашик родился, а случись что - до фельдшера быстро не доберешься...

Юрашик... Гордился лесник сынком: спокойный такой мужичок, терпеливый. Не раз и не два его, годовалого, приходилось одного оставлять, хоть и ненадолго, а все же душа за час тысячу раз перевернется: как он там?.. Вот ради сына и нужно, наверное, в город перебираться. Ради его будущего. Да и вообще...

За этими мыслями и до дому наконец добрался. Бревенчатый, крепкий, тот будто светло потянулся навстречу хозяину, и теплая волна омыла сердце. Дом, как и лес, был его частью, продолжением, что ли… В город уехать - самому осиротеть и его осиротить?..

Дома спокойно и уютно. Сын сопит в колыбельке. За полтора часа, что отца не было, и не проснулся. Нина, пожалуй, часа через два-три из города вернется, тогда и поговорим о том, что сегодня неотвязно мучило… Лишь бы под дождь не попала - по всему, гроза будет.

…Стемнело моментально, будто кто разом лампу керосиновую задул. Лесник поближе к колыбели шагнул - в темноте, если малыш проснется, сразу и не разглядишь. И вдруг - вспышка, непонятное свечение… Оглушительно ударившая по нервам тишина… Обернулся: слабо озаряя комнату, плыл к нему голубоватый комок… Шаровая!.. Судорожно вцепившись в детскую кроватку, прикрыл собой безмятежно спавшего сынишку, овторяя первое, что пришло на ум: "Уйди, я останусь, уйди, я останусь, уйди..." И, словно стена, вырастал перед мысленным взором лес, его забота и судьба - его отчий дом.

... Вернувшиеся к ночи жена с дочкой застали мирную картину: лесник, прижимая сына к груди, стоял около окна и о чем-то низко и неразборчиво гудел в его макушку. Повернув голову к своим девчонкам, как он их всегда называл, улыбнулся: "Вернулись? Решено: остаёмся. Будем жить здесь". И еще не осознав, что изменилось в облике седого мужа, которого утром оставила она темноволосым, жена эхом откликнулась:"Будем жить…"