А средство для этого есть одно единственное — выработка и распространение в

Обществе нравственности, порождающей этику человечности, в которой творческий

Потенциал всех реализуется осознанно волевым порядком под властью диктатуры

1

Совести, т.е. свободно.

Этические кодексы,

Юриспруденция и правоприменительная практика

Роль этики как фактора, объединяющего множество индивидов в социальную систему,

осознавалась во всех без исключения обществах как в эпоху «доисторическую», так и в

«историческую». Этика во всех культурах изначально не была формализованной, но

вариативность поведения людей во всех культурах приводила к тому, что этические нормы,

наиболее значимые для жизни соответствующего общества в сложившихся вокруг него

природных и социальных цивилизационных условиях, обретали выражение в лексике и в прямой

директивной форме возлагали на членов общества определённые обязанности и вводили

прямые запреты на те или иные действия; часть этих обязанностей и запретов были

безусловными, а часть была обусловлена статусом индивида в обществе или же какими-то

внешними по отношению к нему или обществу обстоятельствами.

Однако юридический принцип либерализма «то, что не запрещено законом, то

безусловно разрешено» не действовал, поскольку наряду с обязанностями и запретами,

выраженными лексически, действовали обязанности и запреты на основе «само собой

разумений», обусловленные как объективными, так и субъективными факторами, и

поддерживаемые в культуре этого общества по умолчанию.

Т.е. то, что не запрещено законом, могло быть запретным по само собой разумению,

могло быть разрешённым по само собой разумению, а могло быть разрешённым либо

запретным в зависимости от обстоятельств на основе само собой разумений.

Своды такого рода выраженных в лексике обязанностей и запретов далее будем именовать

термином «этические кодексы», всегда памятуя о том, что они неотъемлемо сопутствуют

своду не менее определённых по смыслу «само собой разумений», которые по разным

причинам не нашли своего выражения в лексике.

Дальнейшее расширение номенклатуры стандартных ситуаций и свода обязанностей и

запретов для каждой из стандартных ситуаций привела к возникновению в обществах

писаного законодательства и юридических субкультур — юриспруденции и

2

правоприменительной практики, образующих юридическую систему общества. Но и после

 

1

СВОБОДА — с -овестью во -дительство Бо -гом да -нное.

2

Эта тематика освещена в следующих материалах Концепции общественной безопасности: «Введение в

конституционное право» (2013 г.) и «Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим» (2014 г.).

 5

 

Внутренний Предиктор СССР

этого этические кодексы продолжали существовать и были востребованы обществами по той

причине, что они были достаточно кратки для того, чтобы обычный человек мог их запомнить

— если не в точных формулировках, то суть, стоящую за словами; а знание писаного

законодательства и правоприменительной практики в их полноте  и детальности обычному

человеку, в силу его занятости повседневными житейскими делами, было не только

недоступно, но большей частью и не нужно в повседневности, и стало уделом

профессиональных юристов.

Однако многие из юристов в наши дни превознеслись над бытиём, забыв о том, что писаное

законодательство и правоприменительная практика возникли на фоне действия объективных

закономерностей, которым подчинена жизнь людей и с которыми они должны быть в

согласии. Поэтому для многих представителей юридического сообщества свойственно

1

пытаться подчинить объективные закономерности отсебятине законотворцев и

«правоохранителей». Однако законы Природы объективны и исполняются независимо от

субъективизма законотворцев и «правоохранителей». Одним из результатов оторванности

писанного законодательства и правоприменительной практики от жизни в либеральной

культуре стал принцип «то, что не запрещено законом, безусловно разрешено». Хотя слово

«безусловно» в этой формулировке остаётся в умолчаниях, однако передаваемый им смысл

присутствует в правоприменительной практике избыточно часто, вследствие чего

правоприменительная практика входит в конфликт с исторически сложившимися «само собой

разумениями», за многими из которых стоят объективные закономерности, действие которых

устранить невозможно.

И этот отрыв от жизни законодательства, правоприменительной практики и сами́х юристов-

профессионалов по сути представляет собой психиатрическую проблему, порождаемую самим

характером юридического образования в либеральной культуре, которое формирует у его

жертв узость кругозора (как естественнонаучного, так и исторического и социально-

философского) и неспособность мыслить иначе, как статьями действующего законодательства

и нормами исторически сложившейся правоприменительной практики вопреки

обстоятельствами объективной реальности. И эти особенности кругозора и менталитета,

формируемые системой юридического образования (см. таблицу в разделе 1, столбец 4),

делают таких юристов (как законотворцев, так и исполнителей законов) одной из наиболее

опасных антисоциальных транснациональных мафиозных группировок во всех обществах

наших дней.

Последнее обстоятельство является фактором, который стимулирует верховенство

«понятий» над законом, поскольку задача выживания общества в предлагаемых ему Историей

обстоятельствах требует реализации тех «само собой разумений», за которыми стоят

объективные закономерности, в тех случаях, когда им противоречит дурной закон или дурная

правоприменительная практика, осуществляемая мафией психиатрически проблемных

юристов-профессионалов в соответствии с принципом «то, что не запрещено законом,

безусловно разрешено». И если при этом правоприменительная практика носит

избирательный, персонально-адресный характер, если законы применяются для обоснования

ссылками на них заведомо произвольных нравственно-этически порочных решений, то

авторитет «само собой разумений» и выражающих их «понятий» в обществе неизбежно

нарастает, что порождает криминальные (по мнению мафии психиатрически проблемных

юристов и её хозяев) процессы, многие из которых однако лежат в русле матрицы,

описываемой русской поговоркой «Богу не грешен — царю не виновен».

Поэтому юристам — тем, которые пребывают в здравом уме, — следует признать

верховенство этических кодексов, выражающих праведность (будь они писаными либо в виде

«само собой разумений») и сопутствующих им по умолчанию «само собой разумений», над

законодательством и правоприменительной практикой. Ну а тем юристам, кто упорствует во