Два принципа построения профсоюзных

ОРГАНИЗАЦИЙ

       Система социальных интересов трудового коллектива представляет собой довольно сложный и противоречивый узел. В нем можно выделить две группы интересов. Первая группа - это интересы всего трудового коллектива, включающего всех работников от уборщицы до директора. Вторая группа - это интересы отдельных профессиональных групп коллектива. Традиционный профсоюз (Независимый профсоюз работников угольной промышленности - НПРУП) в силу своей истории, традиций, социального состава и материальных возможностей ориентирован на защиту интересов всего коллектива, а в масштабах города - интересов всех работников угольной отрасли. Независимый профсоюз горняков (НПГ) в силу тех же причин ориентирован на защиту интересов рабочих основных профессий технологической цепочки.

       При разрешении внутренних социальных противоречий коллективов подход двух профсоюзов существенно различается, при разрешении внешних противоречий - совпадает часто стопроцентно. Поскольку же современная матрица интересов характеризуется доминированием общего интереса коллектива над интересами его профессиональных групп, то неизбежна тенденция к сближению двух основных профсоюзов - НПРУП и НПГ.

       В условиях административно регулируемого хозяйства первая группа интересов несомненно доминировала. Заработная плата работников разных групп различалась не очень существенно. На ее динамику большое влияние оказывала способность администрации предприятия "выбить" у вышестоящих органов производственный план пониже, что позволяло его выполнить и перевыполнить с наименьшими усилиями, получив за это премию. На реализацию этого интереса влияла также способность администрации договориться со смежниками о своевременной подаче вагонов, техники, стройматериалов, завершении реконструкции и строительства и т.д. Социальные интересы всего коллектива были связаны также со способность администрации и профсоюзных органов "выбить" средства на расширение социальной инфраструктуры. Таким образом, внешние факторы явно доминировали над внутренними, внешние противоречия были основными, а внутренние - второстепенными.

       В период перехода к рынку ситуация во многих отношениях изменилась, однако вышеописанная иерархия противоречий сохранилась. Судьба трудовых коллективов зависит от способности их руководителей "выбить" у государства дотации, а у потребителей - своевременную оплату. Иначе говоря, внешние противоречия, изменив существенно свое содержание, все же остались доминирующими.

       На заре рабочего движения в 1989 г. эмоции шахтеров были направлены в первую очередь против администрации шахт и особенно объединения. Управленцы, ИТР часто рассматривались как "дармоеды" на шее шахтеров. Стачкомы возникли на волне противостояния рабочих всем "белым воротничкам". Однако рабочие тоже не едины. Их элитная часть - рабочие проходческих и добычных участков. Они были заинтересованы в том, чтобы не только сохранить, но и усилить свои элитарные позиции по отношению к рабочим поверхности. Отражением этих групповых интересов и стал Независимый профсоюз горняков.

       Традиционный профсоюз угольщиков, включающий в себя все категории работников отрасли и ее инфраструктуры, был и остался ориентированным на защиту и выражение общеотраслевых интересов. Раньше он боролся вместе с администрацией за снижение планов и за их перевыполнение. Это достигалось, с одной стороны, переговорным процессом с вышестоящими государственными органами, а с другой - мобилизацией членов коллектива на выполнение полученных плановых заданий. В новых условиях общий интерес коллектива может быть реализован в результате переговоров, борьбы с государственными органами за получение госдотаций, создание благоприятных административных условий для работы предприятий (изменение системы налогообложения, социального обеспечения и т.п.) и обеспечения стабильной работы предприятий, в том числе и благодаря предотвращению внутренних конфликтов, забастовок.

       Рабочие комитеты, а затем НПГ (первая конференция НПГ Воркуты состоялась в мае 1991 г.) в 1989-90 гг. начали свою деятельность с защиты интересов части трудовых коллективов - эла*******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************'ee больно било по интересам ИТР и служащих-клерков), по увеличению разрыва в оплате труда рабочих подземных участков и поверхности (это ударило по интересам рабочих поверхности). Однако ресурсы социальной самореализации на этом направлении вскоре были исчерпаны. Администрация шахт и объединения быстро доказали рабочим лидерам, что улучшить их положение можно, но лишь посредством совместного давления на центральные органы государственной власти. В результате возник альянс НПГ, НПРУП и руководства шахт и объединений против центрального госаппарата, у которого совместными усилиями стали "выколачивать" дотации, структурные изменения во внешней административной среде шахт. Делегации, отправлявшиеся из Воркуты на переговоры в Москву, с самого начала включали в себя представителей обоих профсоюзов, ВГРК, представителей администрации. При этом четко функции довольно четко дифференцировались: администрация обеспечивала тщательную проработку требований, устраняя из них налет наивного романтизма рабочего движения и укрепляя их взвешенным и детальным экономическим анализом. Представители же НПГ и ВГРК превращали бюрократическую просьбу (с какой только и может выступать нижестоящая государственная организация по отношению к вышестоящей) в жесткое требование, невыполнение которого чревато мощной организованной забастовкой или волной стихийных стачек. Доминирование внешних интересов обусловило тенденцию к сближению двух профсоюзов, начавших свою историю с конфронтации.

       Так, в марте 1995 г. на шахтах Воркуты из-за длительной задержки зарплаты сильно обострилась социальная напряженность. Вполне реальной стала возможность массовых стихийных забастовок. В этих условиях руководство НПГ и НПРУП Воркуты решили организовать голодовку с участием руководителей городских профсоюзных органов и первичек обоих профсоюзов. Наряду с сиюминутными требованиями выплаты задерживаемой зарплаты из-за невыплаты госдотаций были выдвинуты и требования, касающиеся изменения административной среды деятельности объединения и социального обеспечения. Прибыла высокая комиссия из Москвы. Многие вопросы удалось решить, в том числе и такие, над которыми бились уже несколько лет. Например, договорились, что пенсионеры, покидающие Воркуту, будут сохранять северные надбавки, а государство не будет штрафовать шахты за задолженность по выплате налогов по суммам просроченных госдотаций. Здесь налицо интересы всех работников объединения, включая высшее его руководство. Неудивительно, что лидеры профсоюзов и руководство объединения выступали перед лицом московских визитеров единым фронтом. Это был не единичный случай, а типичная практика ведения переговорного процесса.

       Выражение, защита общего интереса трудового коллектива (как шахты, так и объединения) предполагает тесную кооперацию с администрацией. Для реализации этой цели нет никакой необходимости вступать в конфронтацию с администрацией,

       Правда, администрация неоднородна. Есть администрация объединения и администрация шахты. Их интересы далеко не всегда совпадают. Поэтому защита интересов всего коллектива предполагает лавирование между двумя уровнями администрации. Так, в начале 90-х годов, когда условия хозяйствования благоприятствовали самостоятельному существованию многих шахт с неплохими геологическими условиями, профкомы поддержали своих директоров в борьбе за отделение от объединения "Воркутауголь". Иначе говоря, они приняли участие в конфликте между разными уровнями администрации во имя защиты интересов своих трудовых коллективов.

       К середине 90-х годов условия хозяйствования существенно изменились, стал невыгодным бартер, экспорт угля для большинства шахт стал непривлекателен. Легкие и быстрые деньги ушли в прошлое. В этой ситуации условием выживания многих шахт Воркуты стала их реинтеграция в объединение. Кроме того, ряд директоров шахт в годы самостоятельности думали прежде всего о своих личных интересах, превратив свои шахты в банкротов. В новом витке конфликта между администрацией объединения и шахт профсоюзные комитеты многих шахт стали склоняться к поддержке курса объединения на реинтеграцию. В 1994 г. руководство объединения сменило нескольких директоров шахт при поддержке профкомов НПРУП и НПГ этих шахт. Тогдашний генеральный директор объединения "Воркутауголь" Ю.Лобес (назначен на этот пост весной 1994 г.) в борьбе за очищение администрации шахт от плохих директоров стал прямо опираться на комитеты НПГ и НПРУП этих шахт.

       В начале 90-х годов НПГ и НПРУП существенно различались по содержанию своей деятельности. НПРУП отказался от выполнения производственных функций, что прежде делало этот профсоюз прежде всего органом производственного управления, но сохранил за собой управление соцкультбытом, распределением путевок, товаров, выполняя по существу ф********************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************8 администрации, то комитеты НПРУП могли тогда и могут сейчас их распределять лишь в той мере, в какой это позволяет администрация. Следовательно, хорошие деловые отношения между НПРУП и администрацией на уровне как шахт, так и объединения, обусловлены отнюдь не каким-то номенклатурным прошлым, как часто утверждали противники НПРУП, или личной склонностью лидеров к оппортунизму. Легитимность НПРУП зиждется именно на этой функции социального распределения благ. Отсюда взаимная заинтересованность: администрации выгодно передоверить часть своих особенно конфликтогенных функций профсоюзу, а последнему выгодно их выполнять, поскольку это убеждает рядовых членов в выгодности их членства.

       НПГ возник как орган организации стачечного движения. Если хороший лидер профкома НПРУП - это тот, кто мог дипломатично найти общий язык с администрацией, выбить из нее материальную поддержку и распределить без конфликта материальные блага, то от лидера НПГ требовались совершенно иные качества. Он должен был уметь говорить с возмущенной толпой, быть способным "положить" шахту или участок, смело ругаться с начальством. В начале 90-х годов лидеры НПГ Воркуты в интервью подчеркивали, что в отличие от "официального профсоюза" (т.е. НПРУП) они не хотят заниматься дележом товаров, путевок, ремонтом домов культуры и т.п. рутиной, что НПГ - это орган борьбы за интересы рабочих шахт.

       Однако потенциал стачек, как инструмента лоббирования, очень скоро иссяк. Привлечь и удержать массу рабочих только своей способностью организовывать стачки было невозможно. Рабочие думали прежде всего о нуждах своего повседневного бытия. Это толкнуло лидеров НПГ к альтернативному "официальному профсоюзу" пути удовлетворения этих нужд. На уровне НПГ шахт и города стали создаваться профсоюзные коммерческие предприятия. Они "крутили" деньги НПГ. Формально их цель состояла в том, чтобы обеспечивать членов НПГ дешевыми товарами и пополнять кассу профсоюза. Но предприятие может быть эффективным лишь постольку, поскольку оно гонится за прибылью, а его менеджер эффективен при условии получения им существенной части этой прибыли. Сама идея профсоюзного коммерческого предприятия содержала противоречие уже в самом определении: либо такое предприятие должно работать на членов профсоюза и неизбежно стать малоэффективным и соответственно неспособным удовлетворять нужды членов, либо это предприятие работает на свои собственные интересы, прикрываясь крышей профсоюза и компрометируя его. Оба варианта развития имели место. Среднего не получилось, и НПГ вынужден был отказаться от коммерческой активности.

       В этих условиях у него не оставалось иного пути, кроме как втянуться в рутинную деятельность, которая привлекала многих к НПРУП. Шаг за шагом шахтерские бунтари стали превращаться в обычных профсоюзных функционеров, которые дипломатично договариваются с администрацией о предоставлении им для распределения определенной доли находящихся в распоряжении предприятия ресурсов, кропотливо занимаются их распределением. Многочисленные наблюдения повседневной работы комитетов НПГ шахт и Воркуты показывают, что по содержанию она уже мало чем отличается от работы НПРУП. Сюда идут люди договариваться о помощи в приобретении путевок, отправке детей в "пионерские" лагеря, просят переговорить с администрацией относительно выплаты в связи с экстремальной ситуацией отпускных или аванса данному члену НПГ и т.д. В отношении же забастовок оба профсоюза пришли к общей позиции: имеют смысл лишь общеотраслевые действия в масштабе России, а мелкие забастовки только бьют по интересам работников шахт.

       Наличие двух групп интересов подпитывает две противоположные тенденции в профсоюзном строительстве: к объединению двух основных профсоюзов и к сохранению их раздельного существования, их конкурентной борьбе, выделению из НПРУП новых профессиональных групп. В настоящий момент первая тенденция явно доминирует. В условиях Воркуты ее усиливает и наличие мощного регионального интереса: выживание Воркуты как шахтерского города, сохранение и увеличение региональных северных льгот, обеспечение государственных гарантий для переселения пенсионеров в другие регионы страны, учет в экономической политике специфики хозяйствования в Заполярье и т.п. Однако предрекать скорое слияние двух профсоюзов было бы преждевременно, поскольку растет дифференциация доходов высшего менеджмента и рабочих, рабочих подземной группы и поверхности, все четче прослеживается тенденция к укреплению на шахтах авторитарного режима администрации (в угольной промышленности этот процесс отстал от других отраслей). Эти противоречия подпитывают тенденцию к сохранению НПГ и возникновению аналогичных профсоюзов.

ВГРК: КРИЗИС ИДЕНТИЧНОСТИ

Еще в 1989 г. во время первой конференции трудовых коллективов Ковалев, один из тогдашних шахтерских лидеров, в своем выступлении сказал: " Нам нужны сейчас стачкомы для того, чтобы создать свой независимый профсоюз горняков".

С созданием НПГ Воркутинский городской рабочий комитет стал втягиваться в затяжной кризис идентичности: что это? параллельный профсоюз или политическая организация? НПГ весьма болезненно реагировал на попытки ВГРК вторгаться в сферу профсоюзной деятельности, предлагая ему сосредоточиться на политической активности. Однако это легко предложить, но почти невозможно реализовать. Конференции трудовых коллективов, выдвигающие своих представителей в ВГРК, не имеют не могут иметь общей политической платформы, максимум, на чем они могут сойтись, так это на том, что зарплату надо платить вовремя, надо помогать пенсионерам переселяться на Юг и т.п. Но этого недостаточно, чтобы считать себя уполномоченным на политические действия в строгом смысле этого слова. Поэтому пока ВГРК крутится в рамках социальных вопросов, он постоянно залезает в сферу деятельности профсоюзов, что обостряет их отношения. Единственный выход - заниматься теми социальными вопросами, которые вне сферы деятельности профсоюзов: социальные проблемы города. Но тут начинается вторжение в сферу компетенции городской администрации. Бороться за городскую власть как в период апогея рабочего движения ВГРК уже не в силах. Остается ниша своего рода нового народного контроля.

       В интервью социологу В.Борисову в декабре 1992 г. Ковалев, к тому времени уже бывший шахтерский лидер, развил эту мысль так: «Как только создался НПГ, стачкомы стали уже не нужны. Рабочим движением должен заниматься профсоюз. Это их дело. А наши стачкомы сейчас, можно сказать, бывшая партийная структура, - ничего не делать, а руководить и контролировать. Простой пример - можно это взять у Тукана - сейчас везде договорные цены, госпоставок нет, они ходят на базы, товар ищут. На базах товаров нет, он там не лежит. Он лежит только там, где его не успевают реализовывать. Какой сейчас коммерсант или бизнесмен будет держать товар, сейчас же все базы в аренде. Тукан же выступает по телевидению, а народ не понимает и не знает, что это такое, народ начинает возмущаться и говорить: "Вот какой он хороший, революционер". Это же не дело».

       На протяжении 1990-х гг. лидеры ВГРК продолжали попытки стать политическим органом. Но как только они выступали с более или менее четким политическим заявлением, выходящим за пределы проблемы своевременной выплаты зарплаты или строительства жилья, так сразу раздавались с разных сторон недоуменные вопросы, в том числе в и рамках самого ВГРК: "А кто вас на это уполномочил?" Действительно, даже членам комитета невозможно найти общую нишу на политической карте России. Среди членов ВГРК появлялись и ярые антикоммунисты, и сторонники политики коммунистической ориентации, и националисты, и интернационалисты. Максимум, на чем удавалось сойтись - это на необходимости политического представительства рабочего класса. Однако что это означает? Среди рабочих есть сторонники всех, в том числе и противоположной политической ориентации. Поэтому возможности политической ориентации ВГРК в пределах его компетенции ограничены вопросами социальной политики. Но это входит в круг политической деятельности профсоюзов, а для политического движения явно маловато.

       В период подготовки к выборам в Государственную Думу Российской Федерации в конце 1995 года ВГРК активно включился в большую политику. Ряд его членов несколько недель проводили в Москве, встречаясь для консультаций с представителями разных политических партий и движений разнородной ориентации. Со всеми шли переговоры относительно предоставления членам ВГРК приличных мест в партийном списке в обмен на поддержку шахтеров Воркуты. Встреча с организаторами предвыборной кампании А.Руцкого поначалу вызвала энтузиазм у обеих сторон: руцкисты обрадовались, что к ним потянулся рабочий класс, а воркутинские комитетчики обрадовались их радости, сулившей проходные места в списке. Поскольку такие вопросы сразу не решаются, то договорились прояснить условия союза на следующей встрече. Однако придя в штаб А.Руцкого, воркутинцы в этот раз обнаружили довольно прохладное отношение, о первых местах в списке речь уже не шла. Как я выяснил впоследствии, организаторы кампании А.Руцкого звонили в Воркуту знакомым из НПГ (телефоны, видимо, остались со времен визита Руцкого в этот город) и интересовались, насколько серьезную поддержку среди шахтеров имеет ВГРК. Им разъяснили, что за ним никого нет. В результате интерес к воркутинским стачкомовцам сразу пропал, хотя однозначно от них отказаться не могли и предложили совершенно неприемлемые условия. На заключительном этапе предвыборной кампании ВГРК вдруг взялся поддерживать представителя противоположной части политического спектра: одного из первых капиталистов Респу******************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************************** вопрос о социальных гарантиях северянам. Банк Глузмана “Европейский Север” в это время уже явно тонул. Было ясно, что для него депутатский мандат - это последняя надежда в борьбе за спасение банка. Активная пропаганда его заботы о северянах мало кого убедила, и М.Глузман в депутаты не прошел, испортив к тому же отношения с местными властями, активно продвигавшими по тому же одномандатному кругу представителя “Нашего Дома” Г.Рассохина. После провала на выборах и банкротства банка «Европейский Север» он эмигрировал в Израиль.

       Таким образом, если в начале подъема шахтерского движения ВГРК развивался по направлению превращения в параллельный орган власти, то в дальнейшем в связи с реорганизацией государства и профсоюзов, он фактически лишился своих функций, утратил былую легитимность в глазах рабочих и всего населения города. К середине 1990-х гг. в системе политического и административного управления Воркуты для него уже фактически не осталось места.

Глава 3