Попытка оседлать шахтерское движение на взлете

 

       Летом 1989 г. начались забастовки в Кузбассе. Они сразу же вызвали резонанс на шахтах Воркуты. Партийные комитеты шахт попытались взять инициативу в свои руки. На их заседаниях принимались решения о поддержке пяти экономических требований, разработанных ЦК профсоюза угольщиков еще в мае, но предъявленных Министерству угольной промышленности СССР только в момент начала забастовки в Кузбассе.

       Партком воркутинской шахты “Северная” 14 июля вынес решение поддержать бастующих шахтеров объединения “Южкузбассуголь”. На этом заседании отмечалось также, что не полностью удовлетворены требования, выдвинутые в ходе забастовки участка N9 «Северной» в марте 1989 г. Партком принял решение выразить недоверие министру М.Щадову и председателю ЦК углепрофсоюза М.Сребному как руководителям отрасли, не сумевшим проводить эффективную, сбалансированную экономическую и социальную политику.

       На другой шахте – «Комсомольская» – партком также встал на сторону начинающегося шахтерского движения.

Выписка из протокола заседания парткома шахты “Комсомольская” от 14.07.89 г.

       Повестка дня.

1. О положении дел в шахтерских районах Южкузбассугля и Прокорьевскугля.

       Постановили:

1. Выдвинутые требования в шахтерских районах Южкузбассугля и Прокорьевскугля в части: предоставления возможности коллективам самим определять режим труда и отдыха, по желанию коллективов ввести единый выходной день в воскресенье, оплачивать работу горняков в вечерние и ночные смены по повышенному тарифу, ввести оплату за время, затрачиваемое шахтерами на передвижение от ствола шахты до места работы и обратно - ПОДДЕРЖАТЬ.

       Голосовали “за” - единогласно.

       Секретарь парткома И.Г.Омельченко.

       (Красное знамя. 1989. 10.08).

       16 июля телетайп объединения “Воркутауголь” принял полный текст обращения конференции стачкомов Кузбасса. Оно было доведено до сведения коллективов шахт.

       17 июля в Воркуте состоялось совместное совещание членов бюро горкома КПСС, исполкома горсовета, президиума теркома профсоюза, секретарей парткомов Воркутинских предприятий. Совещание приняло совместное обращение к председателю Президиума Верховного Совета СССР и Генеральному секретарю ЦК КПСС М.Горбачеву, Председателю Совета Министров СССР Н,Рыжкову, Председателю ЦК профсоюза рабочих угольной промышленности М.Сребному, министру угольной промышленности СССР М,Щадову с поддержкой пяти экономических требований, предъявленных министерству Центральным комитетом профсоюза.

       На этом же совещании рассматривался вопрос об организации в Воркуте превентивной забастовки под эгидой партийных комитетов с тем, чтобы поставить заслон радикализму в рабочем движении. Первый секретарь Воркутинского горкома КПСС В.П.Сердюков в интервью республиканской газете сказал: “Сначала все наши меры были направлены на то, чтобы предотвратить забастовку. Мы предложили партийному активу города пока не идти на самую последнюю меру, а наши требования с предупреждением о забастовке направили в Москву. Но когда забастовка все же началась, горком поставил перед собой задачу: все должно пройти организовано, везде должен быть порядок”. (Красное знамя. 1989. 19.08).

       26 июля секретарь Воркутинского горкома комсомола А.Рудольф сказал: “Когда началась забастовка на шахте “Хальмер-Ю” (в ночь с 17 на 18 июля), было ясно, что горняки остальных шахт обязательно поддержат бастующих. А если забастовка была неотвратимой, то может быть имело смысл горкому КПСС через первичные организации взять ситуацию под контроль и объявить общегородскую трехдневную предупредительную забастовку, которая действительно стала бы трехдневной? Это предложение не нашло поддержки у большинства присутствующих и, по-моему, напрасно. Встань горком и горисполком во главе предупредительной забастовки (как ни крамольно это звучит), это позволило бы им сохранить политическое лицо, политическое лидерство”... (Молодежь Севера, 1989. 28.07).

       Первый секретарь горкома партии также задним числом признал тогдашнее решение как ошибку:

- Если говорить о просчетах тактики горкома в критической ситуации, главная ошибка состояла в том, что мы не сразу вошли в забастовку... Наверное, здесь сыграла свою роль и боязнь того, что об этом скажут вышестоящие органы, стереотип старого мышления, Все это не могло не отразиться на нашем авторитете” (Заполярье. 1989. 13.09)

Забастовка воркутинских шахтеров началась, несмотря ни на что. После этого пытаться обеспечить партийное руководство ею было совершенно бессмысленно. Да и в самом начале, если смотреть из настоящего назад в прошлое, очевидно, что такое руководство не имело шансов на успех. Однако в те дни местным руководителям еще казалось, что такой шанс был, но его просто упустили.

 

НАЧАЛО:

ЛЕТНЯЯ ЗАБАСТОВКА 1989 ГОДА

 

       Воркутинская забастовка началась на шахте “Хальмер-Ю”, расположенной в нескольких десятках километров от города, в ночь с 17 на 18 июля. Еще 25 июня коллектив шахты выдвинул четыре требования, которые администрация отказалась удовлетворить. Представитель коллектива Сафар Аллахвердиев ездил в Москву на прием к заму министра угольной промышленности СССР Г.Нуждихину, но тот отделался отпиской. Тогда пакет требований возрос до 70 пунктов. С самого начала забастовки на шахте находилась комиссия горкома и обкома КПСС во главе со вторым секретарем Воркутинского горкома А.Сартаковым. Информацию о забастовке поначалу пытались скрыть от рабочих других шахт.

       Однако совершенно случайно об этой забастовке узнал работник шахты “Воргашорская” Сергей Масалович, член уже распавшейся к тому времени воркутинской “Солидарности”. В ночь с 19 на 20 июля коллектив “Воргашорской” забастовал. Инициаторами забастовки выступили члены “Солидарности” И.Гуридов, избранный председателем стачкома шахты, С.Масалович, К.Пименов и ряд рабочих, не входивших в эту группу: П.Шестерин, Юсупов и др. По шахтам города были посланы представители бастующих.

       Прокурора города А.Марзанова, который тогда еще проживал в гостинице, подняли посреди ночи. “Я подумал, что произошло особо тяжкое преступление, - вспоминал он впоследствии, - и оно диктует мое присутствие. Быстро оделся и выехал” (Заполярье. 1990.30.11). Первый секретарь воркутинского горкома В.Сердюков прервал отпуск и вернулся в город. В эту же ночь последовали звонки в Москву депутатам Верховного Совета СССР от северных районов В.П.Лушникову и В.Н.Максимову о начале забастовки на шахте “Воргашорская”. Эти звонки были вызваны тем, что накануне М.Горбачев, выступая по телевидению, заявил, что социальные вопросы по Кузбассу будут решаться. Воркута не была упомянута. После этих звонков депутаты связались с первым заместителем Председателя Верховного Совета А.И.Лукьяновым и договорились с ним о том, что вечером в программе “Время” будет дано разъяснение: вопросы, поднятые шахтерами Кузбасса, будут решаться в целом по отрасли (Заполярье. 1989. 19.08).

       Первая смена шахты “Комсомольская” поддержала “Воргашорскую”. Был избран стачком. Перед входом в быткомбинат шахты стачком установил два стола. Здесь начались сбор и систематизация требований. К 12 часам дня провели довыборы стачкома. Его численность достигла 23 человек: по одному представителю от каждого участка. От администрации свои кандидатуры выдвинули и.о. директора шахты и секретарь парткома. Однако эти кандидатуры были отвергнуты.

       В 14 часов в переполненном актовом зале состоялось собрание первой и второй смен. Был утвержден пакет требований. В забастовке приняли участие в основном подземные рабочие. Остальные продолжали работать. С угольного склада велась отгрузка угля (Сеничкин 1996).

       На других шахтах отношение к директорам и секретарям парткомов не было столь негативным. Так, на “Северной” в состав стачкома избрали секретаря парткома шахты Ткаченко, на шахте “Промышленная” - заместителя секретаря парткома Н.Синицина. На шахтах “Октябрьская” и “Центральная” стачкомы сформировали в основном из членов СТК, а на “Аяч-Яге” в стачком ввели директора.

       В ходе забастовки встала проблема самоорганизации стихийного рабочего движения и поддержания порядка. Так, на шахте “Комсомольская” администрация предоставила в стачком список рабочих, которые были необходимы для поддержания шахты. Убедить рабочих, что забастовка совместима с работой части из них было не просто. Однако стачкому это удалось сделать: работал водоотлив, по согласованию со стачкомом велись аварийно-восстановительные работы и ремонтные работы. На первом же заседании стачкома шахты по примеру Кузбасса было принято решение о закрытии на прилегающих к шахте поселках торговых точек, имевших спиртные напитки. Соответствующее предписание стачком направил председателю Комсомольского поселкового Совета. Был создан отряд для поддержания порядка в поселках (Сеничкин 1996).

       К 21 июля бастовало большинство шахт. За сутки с 20 по 21 июля вместо плановых 64 тыс. тонн было добыто 3700 т угля. Две шахты, снабжавшие город углем, работу не прекращали (Молодежь Севера. 1989. 23.07).

       21 июля митинги проходили уже на всех воркутинских шахтах. Так, на “Воргашорской” в пакет требований включили пункты о недоверии горкому КПСС, теркому профсоюза, СТК объединения “Воркутауголь”, о перевыборах шахтного профкома (Сеничкин). 21 и 22 июля состоялись общегородские митинги, на которых обсуждались требования бастующих к властям.

       Забастовка вспыхнула и в Инте, охватив таким образом весь Печорский угольный бассейн. 19 июля стачком был организован на интинской шахте “Капитальная”). Шахтерское движение перешло от фазы мелких конфликтов к фазе массовой забастовочной борьбы.