Ранняя история индоевропейцев.

Поскольку славяне по происхождению индоевропейцы, то начать наше исследование нам придется с ранней истории индоевропейцев. Мы должны попытаться выяснить, разумеется, насколько это вообще возможно, когда и где будущие славяне отделились от индоевропейской общности. Без этого наше исследование не будет иметь начала. Следует сказать, что по вопросу происхождения индоевропейцев написано значительно больше, чем по проблеме происхождения славян и единого мнения нет.

Археологические данные свидетельствуют, что до VII тыс. до н.э. Европу заселяли охотники и собиратели. Но с VII тыс. до н.э. в Европе, а точнее на Балканах начинают расселяться племена земледельцев и скотоводов, вследствие чего тут возникла культура Старчево - Кереш - Криш, распространившаяся на части территорий Греции, Болгарии, Сербии, Хорватии, Венгрии и Румынии (Jakovljević, pp 108—119; Dimitrijević, pp 229—360). В результате дальнейшего расселения носителей этой культуры возникает культура линейно-ленточной керамики, охватившая огромные территории: от Мааса (на западе) до Днестра (на востоке), от междуречья Савы и Дравы (на юге) до Одера (на севере). Это расселение очень хорошо фиксируется археологически, потому что аборигены Европы были охотниками и собирателями и их культуры резко отличались от культур пришлых земледельцев и скотоводов.

Несколько позднее появления в Европе первых скотоводов и земледельцев, в начале VI тыс. до н.э., на востоке Адриатики возникает культура импрессо. Название происходит от обычая отпечатывать на керамике раковины моллюсков, особенно сердцевидки. К морю они предположительно вышли из Фессалии, где тоже найдена керамика с отпечатками раковин (культура пре-Сескло). Носители этой культуры практиковали скотоводство и земледелие, но специализировались на добыче морепродуктов. Такая специализация у них возникла потому, что носители культуры Старчево - Кереш - Криш к этому времени уже заселили Балканы. Поэтому культура импрессо распространялась вдоль побережья Средиземного моря, проникла на юг Италии, а затем она продвинулась на ее север в Лаций, Тоскану, Корсику и Сардинию, вплоть до Лигурии. В V тыс. до н.э. культура импрессо начала распространяться на юге Франции, проникнув по течению Роны далеко на север. В это же время носители этой культуры начали расселяться на востоке Испании.

С конца VI - начала V тыс. до н.э. на Балканах возникает ряд новых культур: Сескло в Греции, Караново II в Болгарии и Винча на территории Сербии, Венгрии, Румынии и Болгарии. В результате дальнейших миграций носителей этих культур возникают новые культуры, такие как Гумельница, Лендел и Кукутени - Триполье. Все эти культуры имели много общего, что свидетельствует об их генетическом родстве, поэтому археологи объединяют их в культурно-историческую общность, которую М. Гимбутас назвала «цивилизацией старой Европы». Как считают большинство исследователей, возникновение этой общности было результатом миграций из Малой Азии. Об этом свидетельствуют злаки переднеазийского происхождения (Титов), металлургия меди, развивавшаяся под малоазийским влиянием (Рындина), а также особенности культуры и письменности (Gimbutas 1974, Birnbaum 1974).

Следовательно, первые скотоводы и земледельцы пришли в Европу из Малой Азии (Анатолии). С севера и юга этого полуострова вдоль моря тянутся горные цепи. Гористым является также западная оконечность Малой Азии. Склоны гор, обращенные к морю, занимает пояс вечнозеленой средиземноморской растительности. В центре полуострова находится полупустынный (а местами – пустынный) район, с несколькими солеными озерами, наибольшим из которых является озеро Туз. Таким образом, центральная часть Малой Азии обладает наименьшей емкостью. Но именно здесь возникла культура Чатал-Гуюка – одна из древнейших мировых земледельческих культур, которую археологи датируют второй половиной VII - первой половиной VI тыс. до н.э. (Mellaart 1965 р. 217). Население занималось пастбищным скотоводством и, вероятно, пойменным земледелием в долинах небольших рек, текущих с гор в соленые озера. Природно-климатические условия этой местности обусловили очень низкую критическую плотность. Именно поэтому, в соответствии со вторым законом резервуара, тут так рано возникло земледелие. Однако эта же причина привела к тому, что резервуары тут относительно быстро наполнились и население в середине VI тыс. до н. э покинуло эти места. Куда были направлены миграции нам уже известно - в Европу на Балканы. Археологами собрано множество фактов, свидетельствующих о том, что элементы культуры Чатал - Гуюка находят параллели в культурах балканской культурно-исторической общности.

Представляется очевидным, что расселение культур Карпато-Дунайской общности и было расселением индоевропейцев. Такой точки зрения придерживаются сторонники так называемой анатолийской гипотезы, которую предложил английский археолог Колин Ренфрю. Согласно этой гипотезе, население культуры Чатал-Гуюка говорило на индоевропейском языке. Примерно в 6500 гг. до н.э. началось движение индоевропейцев на запад, в Европу. Часть индоевропейцев осталась в Малой Азии, и дала начало анатолийским языкам. На основе археологических данных делается вывод, что около 5000 гг. до н.э. пришедшие в Европу индоевропейцы разделились на северо-западных (предков италиков, кельтов и германцев) поселившихся в бассейне Дуная, восточных, переселившихся в украинские степи (предков тохар) и всех остальных, оставшихся на Балканах. Около 3000 гг. балканская группа индоевропейцев начала расселяться и образовывать протоязыки греков, армян, балто-славян, индоиранцев. Последние образовали степные культуры и начали расселяться далее на восток по евразийским степям (Renfrew, 2003).

С археологической точки зрения анатолийская гипотеза очень вероятна. Но есть весьма убедительные возражения с точки зрения лингвистики. Во-первых, распад индоевропейского языка, после отделения анатолийских языков произошел не так, как следует из анатолийской гипотезы: в группы входили другие языки; распад на отдельные языки произошел в лингвистически близкое время. Далее, археологические данные свидетельствуют о крупных миграциях из степи, а не в степь. Важными являются также связи индоевропейского с другими языками.

Лингвистам удалось реконструировать индоевропейский праязык и выяснить, что в нем было довольно много заимствований из общесемитского, а в общекартвельском есть заимствования из индоевропейского. (Гамкрелидзе, Иванов. с. 870 и сл.). Кроме того, обнаружены связи индоевропейского и северокавказских языков. (Старостин, 1988). У лингвистов нет сомнения, что общесемитский существовал и позднее распался на Ближнем Востоке, распад его произошел не ранее IV тыс. до н.э. (Гамкрелидзе, Иванов с. 880). В принципе, возможно, что индоевропейский язык, когда он находился в Малой Азии, мог контактировать с прасемитским, но совершенно непонятны его связи с языками Кавказа.

Другой гипотезой, объясняющей расселение индоевропейцев, является так называемая курганная гипотеза. Она предлагалась и дорабатывалась разными учеными, но наибольшую известность получила версия Марии Гимбутас (Gimbutas, Dexter, Jones-Bley). Согласно ей, в первой половине IV тыс до н.э. носители индоевропейского языка жили где-то в средневолжской лесостепи, а затем расселились в степях между Волгой и Днепром. Примерно во второй половине IV тыс. до н.э. индоевропейцы заняли район нижнего Днепра, где создали среднестоговскую культуру (одна из первых степных культур). Чуть позже этого периода начинается первая волна проникновения индоевропейцев в лесную зону Европы, где они создают смешанные культуры: баденскую, Эзеро и др. Характерной чертой, свидетельствующей о миграциях из степи, являются погребальный обряд (захоронение под курганом и посыпание охрой) и керамика со шнуровым орнаментом (отпечатком шнура). В самом начале III тыс. до н.э. в степи возникает индоевропейская ямная культура, проникновение носителей которой далее в Европу знаменует вторую волну расселения индоевропейцев на Запад.

Гипотеза Гимбутас намного лучше объясняет археологические и лингвистические факты, чем анатолийская гипотеза. Она, например, объясняет известную из археологии экспансию степных племен в лесную зону Европы. Но при этом она не согласуется с некоторыми установленными лингвистами фактами, важнейшим из которых являются взаимные семито-индоевропейские заимствования. С целью устранения этих противоречий Т. В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов предложили так называемую армянскую гипотезу. Согласно ей первоначально индоевропейский язык бытовал в районе Армянского нагорья, то есть южнее Кавказа, но севернее Месопотамии. Примерно в IV тыс. до н.э. от индоевропейской общности отделились и ушли на запад анатолийские языки. Значительно позднее, примерно в III тыс. до н.э., началось разделение других индоевропейских языков. Греки мигрировали на запад и, в конечном счете, пришли в Грецию, тохары на восток и достигли Таримской впадины, где их языки просуществовали до VIII в. н.э. Все остальные индоевропейские диалекты, за исключением протоармянского, обошли Каспийское море и на территории евразийской степи создали ямную культуру, дальнейшее расселение носителей которой произошло примерно так как предполагала Гимбутас. Армяне же остались где-то вблизи прародины и впоследствии поселились на Армянском нагорье. (Гамкрелидзе, Иванов).

Таким образом, реконструкция Гамкрелидзе и Иванова в своем начальном пункте близка к анатолийской гипотезе, то есть раннее местонахождение индоевропейских языков обе эти гипотезы помещают на Ближнем Востоке, где-то от Восточной Анатолии до Армянского нагорья. Однако пути расселения индоевропейцев обе эти гипотезы предполагают совершенно разные.

Следует отметить, что армянская гипотеза противоречит некоторым фактам, установленным самими Гамкрелидзе и Ивановым. По их версии распад индоевропейского уже после отделения анатолийских, произошел не одновременно, то есть отделились греческий, армянский, тохарский и возможно индоиранские, а остальные языки существовали некоторое значительное время вместе, объединенные ямной культурой. В то же время их лингвистическая реконструкция предполагает первоначальный распад на группы, о которых речь шла выше, и эти группы совсем не совпадают с теми, которые предполагает их версия расселения индоевропейцев. Далее, реконструкция Гимбутас расселения индоевропейцев, с которой Гамкрелидзе и Иванов, по-видимому, согласны, предполагает две волны миграций в лесную зону Европы с интервалом примерно в 1000 лет. Это значит, что распад индоевропейского был не одновременным. Если же считать, что первая волна означала отделение анатолийских языков, как полагают некоторые приверженцы этой гипотезы, то это противоречит выводам самих Гамкрелидзе и Иванова о приходе анатолийцев в Малую Азию с Армянского нагорья.

И, наконец, существует проблема общеиндоевропейских названий животных и деревьев, среди которых есть такие, как осина, береза, сосна, граб, ясень, бук, слон (или верблюд), барс, лев, бобер и тетерев. Упомянутые деревья не растут в степях восточнее Волги и даже Дона, и южнее Кавказских гор, за исключением узкой полосы южного побережья Черного и Каспийского морей, что исключает из зоны поиска прародины индоевропейцев Переднюю Азию с Армянским нагорьем и евразийские степи восточнее Дона. Что касается названий животных, то слон или верблюд (не известно точно, какое из этих животных обозначало соответствующее слово) животные южные. Слоны в древности известны в Сирии (Пiдопличко, с. 26), а верблюды в степных и полупустынных районах Азии, но данных об их пребывании западнее Волги у нас нет. Лев и барс также южные жители. Львы когда-то жили на Балканах, на территории Греции, Албании, Болгарии и Македонии и на Кавказе. Основной же ареал их обитания располагался южнее. Барсы (леопарды) живут и сегодня на Северном Кавказе и Малой Азии. В евразийских степях они не жили никогда, а достоверных данных об их обитании в Европе нет.

Бобры, судя по соответствующим текстам из Авесты, были для древних иранцев священными животными. Вместе с тем ареал обитания бобров ограничен зоной широколиственных лесов, хотя в степь они проникали довольно глубоко вдоль течения крупных рек, где когда-то росли пойменные леса. Кости бобров находят вплоть до «Черного моря, Кавказского перешейка, среднего течения рек Урал, Эмба и степного Иртыша» (Верещагин с. 345). Имеются указания ряда авторов о существовании бобров в Турции и Иране (там же с 79). Вероятно, тут бобры могли жить на южном побережье Черного и Каспийского морей, где обильные осадки способствовали сохранению лесов. Однако очевидно, что бобры были очень нетипичными животными для зоны степи и тем более расположенных южнее районов. Еще более нетипичным животным для юга был тетерев. Эта птица живет в лиственных и смешанных лесах, и южная граница его распространения проходит по краю лесостепи, примерно так же, как и бобра.

Таким образом, при том, что лингвистические данные о связях с общесемитским языком указывают на раннее пребывание индоевропейцев где-то в Передней Азии, общеиндоевропейские названия животных и деревьев с одной стороны указывают на север (бобер, тетерев), а с другой на юг (лев, барс, верблюд). Однако есть район, который позволяет объединить эти, казалось бы, противоречивые данные. Это район Кавказа. Действительно, на Кавказе растут все деревья, о которых речь шла выше. Тут растет береза (Деревья и кустарники т. 2, 267 фиг. 72, 315 фиг. 87), бук (Деревья и кустарники т. 2 с 35 фиг. 108), граб (граб кавказский - Деревья и кустарники т. 2 с 362), несколько видов сосны (Деревья и кустарники Т 1, 237 фиг. 59; 247, 248, 259, 260) есть осина (Деревья и кустарники, 192) и ясень (Деревья и кустарники т. 5, 411, 424). На Кавказе живут барсы (Гептнер, Слудской, 166) и до Х века в Закавказье жили львы (там же, 166). Бобры также жили в Закавказье еще в Средние века (Хорнаули, 28), а тетерев (точнее эндемичный вид, тетерев кавказский), живет и до сих пор в горных районах (География животных, 319). Вместе с тем южнее Закавказья находится обширная зона Передней Азии, где возможны были контакты с общесемитским языком и где живут верблюды, а южнее, как отмечалось выше, в древности жили слоны.

Кавказ соединяет Переднюю Азию и пояс великих евразийских степей, где существовала ямная культура, о миграциях носителей которой в лесную зону Европы речь шла выше. Кроме того, Кавказ – местонахождение картвельских и северокавказских языков, которые имели контакты с индоевропейским. Предположение о том, что Кавказ был один из районов местожительства индоевропейцев, позволяет нам лучше понять их древнюю историю.

У нас нет оснований сомневаться в том, что носители индоевропейского языка в период до начала VI тыс. до н.э. жили где-то на севере Передней Азии. Тут у них были контакты с носителями общесемитского языка. Позднее они переместились севернее и примерно в V тыс. до н.э. от них отделился анатолийский праязык, возникновение которого лингвисты относят к периоду не позднее IV тыс. до н.э. (Гамкрелидзе, Иванов с. 861). Следовательно, отделение анатолийского праязыка по времени следует за масштабными миграциями из Малой Азии в Европу, о которых речь шла выше. Переселение значительных масс населения привели к падению критического коэффициента в Малой Азии и к миграциям сюда населения с востока. Вероятно, именно потому произошло отделение анатолийского языка. Основная же масса индоевропейцев, по-видимому, двинулась в Закавказье.

Отношения индоевропейского языка с языками Кавказа, картвельским и северокавказским указывают на характер миграций носителей этих языков. С. А. Старостин считал, что «праиндоевропейская языковая общность наложилась на некоторый диалект прасевернокавказского языка», причем «мы можем датировать контакты между праиндоевропейским и прасевернокавказским языками началом V тысячелетия до н. э.» (Старостин, 1988, с. 154). По мнению Старостина, имела место ассимиляции индоевропейцами некоего местного северокавказского языкового субстрата. От этого населения индоевропейцы позаимствовали большое количество слов, связанных с животноводством и земледелием, с торговлей и обменом, названиями предметов быта, продуктов питания, некоторых диких растений и животных (там же, с. 152-153). Контакты индоевропейского с картвельским имели прямо противоположный характер. Тут уже индоевропейский выступал как язык местного населения (субстрат) от которого пришлые носители картвельского языка позаимствовали целый ряд слов, в то время как о картвельских заимствованиях в индоевропейский сведений нет (Гамкрелидзе, Иванов. с. 870 и сл.).

Очевидно, что носители картвельского языка пришли в Закавказье, когда основная масса индоевропейского населения его покинула, и картвелы восприняли от оставшегося населения часть лексики. С другой стороны, можно со значительной степенью достоверности утверждать, что носители по крайней мере северовосточнокавказского (предка языков Дагестана, чеченского, хуррито-урартского и др.) пришли на Кавказ тогда, когда индоевропейцы его покинули, поскольку многие ученые связывают с северовосточнокавказским языком Куро-Аракскую культуру IV - начала III тыс. до н.э. Именно к этому времени лингвисты относят распад единого северовосточнокавказского языка. Известно, что на северовосточнокавказских языках говорило население не только востока Северного Кавказа, но и Азербайджана, где эти языки сохранились вплоть до X в. н.э.

Таким образом, можно высказать предположение, что западносеверокавказский язык (предок абхазского, адыгейского и др.) распространился на Кавказе до прихода сюда индоевропейцев и первым вышел в степь. Вследствие этого критический коэффициент на Кавказе упал, что дало возможность прийти сюда индоевропейцам. Затем, вследствие миграций поселившихся в степи носителей западносеверокавказского языка на запад (см. ниже), в степь начали переселяться индоевропейцы, а на их место пришли в западную часть Закавказья картвелы, а в восточную – носители северовосточнокавказского языка, заселившие сперва территорию Азербайджана, а позднее, вслед за индоевропейцами проникшие и на восток Северного Кавказа.

Следовательно, носители среднестоговской культуры должны были бы говорить на северозападнокавказском языке. Памятники среднестоговской культуры, которую датируют 45003500 гг. до н.э. найдены на Нижнем Днепре и Нижнем и Среднем Дону. В предгорьях Кавказа, в районе Нальчика и в лесостепи на Средней Волге (Средневолжский резервуар) найдены памятники Хвалынской культуры V - IV тыс. до н.э. Памятники этих культур близки между собой и объединяются многими исследователями в одну культурно-историческую общность. Часть населения этой общности сохранилась в горах западного Кавказа и образовала Майкопскую культуру, современницу ямной культуры.

Распространение скотоводов в евразийских степях стало возможным благодаря тому, что ранее этот район был практически незаселенным. Археологи находят следы очень малочисленных групп охотников и собирателей, которые жили в долинах крупных рек (Мерперт 1974 с.17). Действительно, пешим охотникам и собирателям нечего было делать в открытой степи. Главной дичью в степи были копытные, а догнать их пешком невозможно, особенно зимой. Освоение степей стало возможным главным образом благодаря овцеводству. Овцы – наиболее приспособленные животные для степного и полупустынного регионов. Они могут сами добывать себе корм из-под снега. Еще одной важной отраслью хозяйства степных культур было разведение лошадей. Например, кости лошади составляют более половины всех костей, найденных на поселениях среднестоговской культуры. Некоторые исследователи считают, что именно население этой культуры первым приручило лошадь. (Археология УССР т 1 с 309). Лошадь наряду с овцой не требует заготовки сена на зиму, поскольку может сама добывать траву из-под снега.

Пока нет фактов, позволяющих установить, из какого района начала распространяться среднестоговско-хвалынская культурная общность, но очевидно, что возникнуть на такой большой территории она не могла. Из трех известных ее центров только два могут претендовать на район первоначального возникновения. Это Северный Кавказ и Северное Причерноморье, потому что, как считают исследователи, доместикация овцы произошла в степных и полупустынных районах Передней Азии (Flannery). Поэтому либо расселение по степи началось с Балкан или из прилегающих к ним районов, куда овцеводство проникло из Малой Азии, либо с Кавказа, куда овцеводство пришло с юга, т.е. непосредственно из Передней Азии. Более вероятным представляется все же Кавказ, поскольку северокавказская Свободненская культура (4400-3700), которая предшествовала Майкопской, несомненно, была связана со среднестоговской культурой.

Маловероятно, чтобы среднестоговско-хвалынская культурная общность была индоевропейской. Она опережает ямную почти на 1500 лет, и, поскольку распад индоевропейского начался сразу же, как только его носители начали расселяться по степи, то такая версия удревняет на соответствующий срок все индоевропейские языки, что не соответствует выводам лингвистов. Кроме того, в этом случае непонятны отношения среднестоговско-хвалынской и ямной культурных общностей. Если первая была общеиндоевропейской, то чем была вторая? Очевидно, что ее могли образовать носители либо какой-то группы индоевропейских языков, например арийской, либо вообще неиндоевропейский язык. В таком случае, где лингвистические следы археологически очевидного расселения носителей ямной культуры в Европе? О них ничего неизвестно. Поэтому логичным является предположение, что среднестоговско-хвалынская культурная общность предшествовала индоевропейцам в степи. А учитывая взаимоотношения индоевропейского и северокавказского языка, можно предположить, что языком этой общности был северозападнокавказский.

Впрочем, история среднестоговско-хвалынской культурной общности не является непосредственно предметом нашего исследования. Она представляет для нас интерес лишь постольку, поскольку предшествовала в степи ямной культуре и, несомненно, оказала на нее значительной влияние. Многое еще остается неясным и пока нам остается надеяться, что будущие археологические исследования на Кавказе помогут понять исторические процессы, происходившие тут в VI - III тыс. до н.э. Дальнейшее развитие индоевропейцев историки связывают с ямной культурой. Такая связь обусловлена тем, что последующие, несомненно, индоевропейские культуры, в первую очередь культура шнуровой керамики, имеют связь с ямной культурой и содержат многие ее компоненты. Памятники ямной культуры найдены на огромной территории евразийских степей: от р. Прут на западе до р. Эмба на востоке (см. рисунок 1). Важно, что «...наиболее ранние хронологические группы большинства вариантов древнеямной культурно-исторической области идентичны и свидетельствуют о культурной интеграции, тогда как более поздние все заметнее расходятся между собой и свидетельствуют о культурной дифференциации» (Мерпрет 1974 с. 114). Идентичность ранних памятников ямной культуры доказывает, что ее распространение происходило из одного центра, а расхождение более поздних памятников свидетельствует о распаде индоевропейского языка.

Наиболее ранний этап ямной культуры исследователи датируют концом IV - первой половиной III тыс. до н.э., причем наиболее ранние памятники обнаружены в Поволжье. «Основной территорией формирования и распространения первой волны (дремнеямных племен - А.А.) являлись Волжско-Уральское междуречье и прилегающие к нему с запада и юго-запада степи Подонья и Предкавказья» (Мерперт 1974 с 147-148). Если же индоевропейцы с Кавказа начали заселять евразийские степи, то они и должны были сначала освоить степи Предкавказья, а потом заселить степи между Волгой и Доном.

Именно так в языке индоевропейцев могли сохраниться названия деревьев и животных, которые есть на Кавказе и в лесостепной полосе на севере от евразийских степей, но которых нет в степи. Для этого после выхода в степь индоевропейцы должны были снова увидеть этих животных и эти деревья в течение жизни одного поколения. Такое вполне возможно, если учесть, что кочевая практика предполагает ежегодные меридиональные перекочевки. По мере наступления летней жары степная растительность выгорает, и кочевники движутся со своими стадами на север, пока не достигнут лесостепи. Тут они пасут скот до наступления осенних похолоданий, после чего начинают движение в степь, на юг, где в это время проходят дожди и начинает снова отрастать трава. Зиму кочевники проводят как можно южнее, поскольку тут теплее и снеговой покров не велик, если он вообще есть. Такие сезонные перекочевки вполне допускают возможность из степей Калмыкии за один сезон достигнуть лесостепи Самарской Луки (не более 1000 км). В XIX в. кочевые казахи за сезон проходили такое же расстояние (Баишев, 16).

Вероятно, овцеводство распространилось среди индоевропейцев, когда они еще жили на Кавказе. Выпас овец на горных пастбищах, ежегодные сезонные вертикальные миграции – обычная практика во всей Передней Азии. Но когда кавказские резервуары заполнились, расселение в степи было совершенно очевидным выходом. Согласно выводам археологов, в приволжских и приуральских степях основу стада ямников составляли овцы. (Мерперт 1974 с 103). Первоначально, то есть в степях между Волгой и Доном индоевропейцы были кочевниками. Однако по мере продвижения далее на запад в более благоприятные условия для ведения пойменного земледелия под действием высокого критического коэффициента начинается оседание индоевропейцев на землю. Действительно, стационарные поселения ямной культуры обнаружены в долинах рек на запад от Поволжья, главным образом в Приднепровье и в меньшей степени в бассейне Дона. Далее на восток известны лишь временные стоянки (Мерперт 1974 с 107).

Выход индоевропейцев в степь был обусловлен резким изменением здесь обстановки. Вероятно, в это время значительная часть населения среднестоговско-хвалынской общности переместилась на запад, в украинские степи и к тому моменту, когда индоевропейцы вышли в степь, критический коэффициент среди степного населения степи восточнее Дона резко упал. Кроме того, ямники имели преимущество перед своими предшественниками. Работами лингвистов было установлено, что терминология, связанная с колесным транспортом, является общеиндоевропейской (Мейе, 2002, с. 402-403). Далее, на всей территории ямной культуры найдены остатки колесного транспорта – колес, возов, глиняные модели и рисунки, причем древнейшие из этих находок датируются 3200 гг. до н.э. (Кульбака, Качур, с. 26-32), то есть относятся к раннему периоду существования этой культуры. Возможность использовать колесный транспорт существенно поднимала критическую плотность ямников по сравнению с их предшественниками, у которых такого транспорта не было.

В это же время под действием первого закона резервуара продолжалось расселение племен Балкано-Карпатской общности по Европе. В самом начале IV тыс до н.э. возникает культура воронковидных кубков, которая распространилась от Чехии до юга Скандинавии и от устья Вислы до Нидерландов. В результате этого критический коэффициент в Балкано-Карпатской общности упал, и носители среднестоговской культуры начинают туда мигрировать. С начала IV тыс. до н.э. на нижнем Дунае возникает культура Черновода. Румынские археологи, изучавшие эту культуру, пришли к единодушному мнению, что она возникла в результате переселения сюда племен среднестоговской культуры. (Телегин 1990, с. 12). Далее, миграции племен культуры Чернавода привели к возникновению баденской культуры в Чехии, Венгрии, Словакии и Австрии и культуры Эзеро в Болгарии.

В результате миграций из украинских степей на запад, критический коэффициент в степи падает, и тут начинают расселяться племена с Крыма и Кубани (культура Кеми-Оба и михайловская культура). Кроме того, в степь из лесостепи переселяются носители трипольской культуры, образуя тут усатовскую культуру. Миграции с территории трипольской культуры на юг, север и восток, начавшиеся в середине IV тыс. до н.э. и особенно в конце этого тысячелетия, приводят в соответствии с третьим законом резервуара к снижению уровня развития в украинской лесостепи. Трипольская культура вступает в конце IV - начале III тыс. до н.э. в период упадка, центральная часть ее ареала запустевает, а известные археологами трипольские группы этого периода располагаются на ее периферии.

Таким образом, миграции населения ямной культуры, то есть индоевропейцев на территорию Украины были следствием падения здесь критического коэффициента в результате вторичных миграций носителей трипольской и среднестоговской культур на запад, северо-восток и север под действием первого закона резервуара. Пришедшие в степи Украины ямники восприняли от среднестоговского населения многие особенности культуры - погребальный обряд (скорченное положение тела, посыпка охрой, курган), орнаментацию керамики шнуром, боевые топоры. Именно среднестоговская культура обладала «… одним из самых древних и многообразных комплексов шнуровой орнаментации» (Мерпет с 123), тут также зафиксированы многие детали вышеописанного похоронного обряда (Археология УССР т.1 с 309).

Вывод Гимбутас о первой волне миграции индоевропейцев в начале IV тыс. до н.э. был ошибочным, поскольку не соответствует данным лингвистики, которые, как уже отмечалось выше, дают основания полагать, что среднестоговские племена не были индоевропейскими по языку. Расселение индоевропейцев (племен ямной культуры) в лесной зоне Европы началось на 1000 лет позже. «Волна степных скотоводов позднеямной культуры проникла далеко на Балканы. Курганные погребения с охрой этого времени появились не только в Румынии, но и в Болгарии, Югославии и Венгрии. Заметим, что курганы последних следует отличать от погребений тоже в курганах и с охрой иных культур Подунавья: Чернавода II-III, Фолтешти I-III, Городск-Городиште, Коцофени др. Многие из них появились здесь намного ранее ямных и имеют иное происхождение» (Телегин, 1990, с. 15-16). Следовательно, оседание носителей ямной культуры происходило не только в степной зоне, т.е. в нижнем течении Днепра и Дона. Есть археологические находки, свидетельствующие о расселении ямного населения на Балканах (Мерпет. 1965) и в бассейне Среднего Дуная (Даниленко, Шмаглий. 1973). Третьим лесным районом, в котором происходило оседание племен ямной культуры, была украинская лесостепь (Археология УССР т 1 с. 350).

Попробуем теперь, используя лингвистические и археологические материалы, реконструировать события ранней истории индоевропейцев. Как отмечалось выше, лингвисты утверждают, что после отделения от индоевропейского языка анатолийских языков индоевропейцы разделились на группы. В первую группу входили предки италийских, кельтских и родственных им иллирийского, венетского и мессапаского языков, а также тохарских языков (пусть это будет группа 1), в другу группу вошли диалекты – предки арийских, балтийских, славянских, германских языков, а также греческого и армянского. Потом эта группа вновь разделилась на две группы. В одну из них вошли арийский и будущие греческий, фракийский, македонский, армянский и фригийский языки (группа 2), а в другую предки германского, балтийского и славянского языков (группа 3). Возможно, что вместе с этими праязыками были другие языки, которые вымерли и о которых мы ничего не знаем.

Группировка праязыков позволяет сделать следующие наблюдения. Большинство языков второй группы языков имеет прямую связь с Балканами. Это фракийский, македонский и греческий. Фригийский язык в историческое время зафиксирован на севере Малой Азии, а армянский – в ее восточной части и на Армянском нагорье. Однако имеются прямые свидетельства античных авторов о том, что в древности фригийцы жили на Балканах, а в Малую Азию переселились впоследствии, Геродот также сообщал, что армяне когда-то отделились от фригийцев (VII, 73). Следовательно, все языки данной группы когда-то существовали на Балканах, все, кроме арийских.

Единый арийский язык просуществовал до отделения от него нуристанских языков (Эдельман). Затем начался распад собственно индоиранских языков на дардскую, иранскую и индоарийскую группы. Древнейшие памятники иранских и индоарийских языков Авеста (1200-600 гг. до н.э.) и Ригведа (1500-1300 гг. до н.э.) обнаруживают между собой значительную близость, что позволяет думать, что индоиранский язык распался где-то в начале II тыс. до н.э. (Mallory, 1989), то есть значительно позже, чем выделились из индоевропейской общности другие праязыки (начало III тыс. до н.э.). Следовательно, из индоевропейской общности вместе с другими индоевропейскими языками сперва выделился единый арийский язык, а примерно через тысячу лет он распался на нуристанский, дардский, индоарийский и иранский.

Исследования показали, что индоиранские гидронимы встречаются по всей зоне евразийских степей (Членова, с. 259-268.). Кроме того, нам достоверно известно, что население евразийских степей, по крайней мере, с VII в. до н.э. и примерно по VII в. н.э. говорило на языках, родственных индоарийским. Следовательно, никаких оснований связывать возникновение индоиранского языка с Балканами нет.

Языки третьей группы (славянский, балтийский и германский) определенно связаны с культурно-исторической общностью культур шнуровой керамики и боевых топоров (см. ниже). Эта общность занимала преимущественно северную часть Центральной и Восточной Европы.

Языки первой группы (италийский, кельтский и др.), кроме тохарского, связаны с культурно- исторической общностью полей погребальных урн (см. ниже), которая возникла в бассейне Среднего Дуная. Тохарские языки в историческое время зафиксированы в Таримской впадине на северо-западе Китая.

Следовательно, вышеуказанные группировки языков связаны с определенными районами в лесной зоне Европы, в каждом из которых, как отмечалось выше, происходило оседание ямных племен. Эти факты со всей очевидностью свидетельствуют о ранних миграциях индоевропейцев в евразийских степях. Разделение единого индоевропейского ареала на две первоначальные общности было, возможно, вызвано выходом за Кавказский хребет в предгорья Северного Кавказа, а последующий раздел на группы было обусловлено тем, что переход к кочевничеству в степи происходил волнами. Вероятнее всего первой в степь вышли языки второй группы, причем предки греческого, фракийского, армянского и др. должны были занять более западное положение по отношению к арийскому языку. Вероятно, что продвижение в степь следующей волны индоевропейских мигрантов, носителей праславяно-германо-балтийских языков или праитало-кельтских зафиксировало крайнее восточное положение индоиранцев и не позволило им последовать на запад за родственными праармяно-греко-фракийскими языками.

Такое предположение хорошо согласуется с археологически засвидетельствованным продвижением ямных племен на восток и формировании тут родственных культур, например афанасьевской. Это позволяет предположить, что именно арийцы заняли при расселении индоевропейцев в евразийских степях крайнее восточное положение в степях за Уралом. Только такое положение арийских языков могло позволить им так долго доминировать в степи, поскольку именно восточные районы евразийских степей были генераторами миграций, вызванных оседанием кочевников на западе, как это отмечалось выше.

Арийские языки, несомненно, занимали обширные просторы степей Азии. Из этой степной зоны в периоды, когда критический коэффициент становился слишком высок, происходило оседание арийского населения в лесной зоне, как это и предусматривает предлагаемая модель. Именно поэтому археологи находят арийские культуры в сибирской лесостепи, на Алтае, Памире и Тянь-Шане, в горах Туркмении. Отсюда же происходили миграции в бассейн Инда и на Иранское нагорье. Очень возможно, что иранцы принесли культ бобра на свою новую родину, где бобров почти нет, из сибирской лесостепи, где бобры водились в изобилии. Вместе с тем, когда степное население оседало где-нибудь в лесной зоне, критический коэффициент в степи резко падал, и какая-нибудь группа ранее оседлого <