Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Топ:
Когда производится ограждение поезда, остановившегося на перегоне: Во всех случаях немедленно должно быть ограждено место препятствия для движения поездов на смежном пути двухпутного...
Теоретическая значимость работы: Описание теоретической значимости (ценности) результатов исследования должно присутствовать во введении...
Комплексной системы оценки состояния охраны труда на производственном объекте (КСОТ-П): Цели и задачи Комплексной системы оценки состояния охраны труда и определению факторов рисков по охране труда...
Интересное:
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Берегоукрепление оползневых склонов: На прибрежных склонах основной причиной развития оползневых процессов является подмыв водами рек естественных склонов...
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Дисциплины:
2019-08-07 | 151 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
#np Desturbed – Master of war
Кривляю рифму и меняю вскользь размер.
Всё потому, что не «поэт» – уж извините.
Я краснобай и сочиняльщик, кто вне мер.
А буквы пляшут сами. Что винить их?
Кусок фантазии желает рассказаться так,
и не иначе: не перечу ему, это факт.
Паук смотрел на спящую. На локоть опирая
заломанную руку, а щёку – на ладонь.
Реальный, между прочим, кадр: смотрел, когда спала я
(от взгляда и проснулась), мой тот, кому "не тронь".
Во сне казалась Лора, расслабленная, Инь.
Одно лицо сестёр двух. И целый ряд картин.
Паучье сердце – тайна, потёмки и так далее.
Про Яна говорить мне порою тяжело.
Он полон неких знаний, когда-то резал даль ногой,
но в лоб оборотиться с ним – как разбить стекло:
изрежешь руку раньше ты, чем комнату увидишь,
за рамою что прячется. Его понятней – идиш.
Не драка ради драки, не власть во имя власти,
но "центром" быть способность, особенно своим.
Нарисовав в тетрадке, прости господь, ряд свастик,
смогла бы (не зазорно) людей я проявить.
Нет, эгоизм не катит. Здор о вы в идеале
размеры эго в... "дядей" такого не назвать мне.
Где есть самовлюблённость, там эго подавлялось.
В любимом аналитиками детстве, где нет букв.
Подросший тип навёрстывает то, что ущемлялось.
(И моветон глагольных рифм видала я в гробу.)
Объект самооценки – субъект предельно важный.
Чем оченьки ровнее зрят, тем меньше "якать" жажда.
У нас ведь как: мужчина родную маскулинность
и пестует, и холит, ну, словно в люльке чадушку.
Махаться без причины или жену обидеть
(за счёт неё, похоже, поднять себя в своих глазах
пытаясь) – это признаки духовной деградации,
а не того, что Зевс – отец, иль матери казался им.
|
Про свастику сказала без связи я с нацизмом.
Тот символ очень древний, значенье его – Солнце.
А то ведь любят граждане, глаза убрав под призму,
о "пропаганде" некой до срыва голосов выть.
Свобода исповедовать любые убеждения
кончается, вестимо, там, где преклоню колени я.
Я уважаю разные религии и мнения.
Священных книг для каждой ментальности найдётся.
Но почитать заразою небесное свечение –
отказываюсь, право. Нас не было б без солнца.
Мужчина – это полюс для женщины, спирали.
И тот, и та находятся в самих нас. Вот. Не знали?
А свастика – вид сверху. Процесс "её" вращения
вокруг "него". Всё это внутри одной... меня,
любого человека: будь он хоть обеспеченным,
в шмотье от Лагерфельда, хоть бомж Максимильан.
Печальная история, как знак украсил флаги
продувших армий, так что теперь табу и сам стал.
В "другом" встречаем только проекцию себя же.
Мужчина ищет женщину, а женщина мужчину.
Но в обществе таком, как «прогресс свободы» нажил,
нет ролевой модели и – к делению причины.
Нет в мальчиках желания мужами становиться.
А девочки с деньгами лишь намерены любиться.
Играть удобней в бога, на шее мамки сидя,
перед собою видя – себя с мечом, в компе,
чем раны и ожоги, следами битв за близких,
иметь. «Все го на мид». Я герой, но налегке.
В трусах и с чашкой чаю. Мы не в раю, ребята.
Чтоб рай образовался, мир должен рухнуть в ад наш.
Таких, как Ян, не свете почти что не бывает.
Да, он манипулятор, недаром ведь Паук.
Убийца... и, как ветер, быстра в нём мысль. До края
насилья и разврата дошёл, имея сук.
Я уважаю женщин, но те из них, что суки
(без тени интеллекта) желают сами муки.
За всем кровавым снаффом, плевками в лик морали,
имеется попытка себя в мир применить.
Писал пассионарность Лев Гумилёв на нарах.
«О, эти пережитки дикарских нравов!» Битв
мы требуем; все, в ком есть огонь, а не светильник.
Я знаю: лучше в коме. И к лешему будильник.
|
Смотрел Паук на Кобру, угадывая Фею
сквозь кожу девы спящей, ему уже родной.
Не героиня опер и даже не Офелия,
но что-то настоящее в ней было. Как... в живой.
И тут – проснулась Лора. Был белым правый глаз.
Так и с мечтой, коль скоро получим ту "сейчас".
Под его взором пристальным невольно стушевалась.
Ну и, как надо (быстро ведь соображала, хоть и малость
пристрастно), вглубь смущение запрятала. Спросила:
– Ты что? – Да так. – Который час? – Лишь семь утра. От силы.
– Какая рань ужасная... Отправил слежку к Ферзю?
– Отправил. Верный Пёс, водитель, будет следом ездить.
– На разных тачках лучше. – Само собой понятно. –
Не прикрываясь, Лора в постели закурила.
– Тебе нанять прислугу бы надо в постоянку,
а не таких уборщиц, что моют, если вызвать.
Почти не ешь. Готовить и сделать... аккуратным
дом кто-то должен. Пса не считаю кандидатом.
– Я лишних не хочу здесь. – Да ты, как сыч, один был.
И я не привереда; довольно аскетична.
Но девушка... Зовут как её, скажи хоть. – Ида.
– Еда Иде потребна. Не только кофе с... ничем.
– Ты за неё не бойся. Она не белоручка.
Шесть братьев в гетто бросив, видала и покруче,
чем логово без повара. – Протектором ей сделал
меня, а я ответственна, и в мелочах, и в крупном. –
Ян усмехнулся. Лоре всё комфортней под обстрелом,
чем в бытовухе, чем ни будь: уборкой или кухней.
– Сто лет её не видел. Беременной ни разу. –
Бычок столкла. – Пошли что ль? Движенья нет в рассказах. –
Третий этаж; в нём – комната, назначенная "гостю".
Просторная и светлая, с окном, обратном клубу
(гостинице, что до него). Ей вид был – перекрёсток.
Над ним повисли ветви древ, ну, то есть сосен. Любы
нам вдоль проезжей части, под небом, лапки флоры.
Хоть ясен, хоть ненастен бескрайний небосвод будь.
Украшены деревья шарами; в тех – подсветка.
Так человечье племя использовало ветки.
Давно проснулась Ида. Умылась, расчесалась,
и напевала. Видом оконным развлекалась.
Черны, как сумрак, волосы. Темна, как глина, кожа.
Она на саму Землю-мать была собой похожа.
Знакомство их описывать мне кажется излишним,
и не люблю я вовсе описывать знакомства.
Скажу: сошлись в симпатии друг к другу Лора с Идой.
А Ян, дверной проём весь заняв, смотрел спокойно
на двух из трёх, без всех них способный обойтись.
|
Такие вот изгибы даёт нам, братцы, жизнь.
Тем временем Инесса бродила в побережье.
С ней Вита, от работы лик отвернув: на дочь.
Случилось так, что Ферзь был с супругой рядом, между
приморским санаторием и морем. Та не прочь
была нырнуть в бассейне (куда впускали платно;
пусть море и доступно всем, курорт к деньжатам жадный).
Руками половина – враз раздвигала воды
его, заплыв то щучкой, а то и в стиле «брасс».
Он дожидался чинно, любуясь на природу.
Тепло в пуховике, чуть не жарко; тот и спас.
Его расслабив, море бурлило за камнями...
не пуховик: того, кто одет им (как мы с вами).
Сынишка Пса, Щенок, лет не более десятка,
гулял, смотря за Ферзем и жёнушкой его.
За ним уже мы ходим. Такая вот доглядка.
Все пялятся друг другу в зад, забывши, для чего.
У стенки санаторной стоял ряд лежаков.
Там сидючи, Ферзь Лору узрел. Лишился слов.
Из "краба" вышед, пряди взвивались. От улыбки бы
расцвёл стократно чёрствый (а, может, не расцвёл).
Шла в голубом наряде, как облака, вся зыбкая,
чьим именем бы вздрогнул, кто вхож в совет (в котёл,
где варят город с солью). Ферзя аж передёрнуло.
С ней женщина, из дольней породы, явно (горня – дочь).
Припомнил он, что Башня – с фамилией такой же,
как Лорина, покров дал красивому ИП.
Итак, предприниматель (и индивид, уж точно),
блондинка, лет... (под сорок) за тридцать – здесь (без бэ).
Но Кобра, как бы это сказать... совсем не кобра.
Лучится, вишь, от света. В дрожь бросит – та посмотрит.
«Та? Значит, Паучиха была не одинока
в рождении от матери, которая... гм, хи».
Сдержался он от чиха. Откашлялся немного.
От холода, вот странность, зажало нос в тиски.
Пуховики полезны. Но иногда не греют.
И, нет, не "кто б залез – под". Зимой люди болеют.
Сынишка Псов не видел в глаза ни Инь, ни Лору.
Понять, что Ферзь, не мог он, и просто проследил
за тётями – невинно, забыв их напрочь скоро.
Советник, под собой ног не чуя, боты вбил
в бетон, и – вверх, по лестнице, витой, почти открытой.
Назад, в бассейн, греться он пошёл, мысль захватив ту.
Сгонял к отцу ребёнок. Донёс, что сам увидел.
|
И, вроде всё нормально: релакс в пуховике...
Нет, «пуховик» так много я раз произносила,
что нужно персонажем его вводить. И плед.
Мурашки под футболкой... Дошла сюда прохлада.
Не то, чтоб холод стойкий, но одеваться надо.
Пока курю я мирно, успел Паук уехать
из дома. Ему, помним, компания досталась
строительная. Видно, большой что человек он.
"Большой" в смысле прямом, как и в косвенном... Казалось,
приличные мы люди, но мозг ассоциаций
имеет много. Тьфу. Всё. Кончаю рифмовать стёб.
От рифмы многое, милейшие, зависит.
(Осталось лишь монокль подвесить к глазу.)
Паук уехал, чтобы персонально бизнес
увидеть свой и всех причастных: разом.
Семье он отчисления слал Царской,
как в завещании своём и указал тот.
Главы делами долго ведала одна
мадемуазель, малоизвестная в кругах их.
Когда-то думала ведунья, что жена
делам не помешает. Как в чай – сахар:
особа с явками, паролями и кодами.
Безгласный ассистент пущен в расход был им.
Нет, не пришит, а расположен благосклонно.
Хоть и не сразу. Губы сжать – святое дело.
У молодца и женщины за сорок
бывают отношения вне тела.
Ей – комплимент, улыбку и душевность,
ему – отдача делу, где уже вся.
Взаимоотношенья элементов
определяют что угодно в мире.
Начальник новый. "Зам" остался прежним.
Как будто бы Царя и не убили.
Такой вот пляс. Командовать парадом
с умом, но и с хорошим "замом" надо.
Заблудший ненароком детектив
иль кто ещё, по мелочам умелый,
спросил бы: «Ян не удивился ль, получив
наследство – лишь за то, что стал... не целым
отец, в закрытом ящике зарыт?»
Да. Удивившись, принял правила игры.
«Опять ведь неувязочка: не в морге
перед похоронами padre был».
Зашили в морге, дальше уж, позвольте,
морг родственникам тело возвратил.
Все вижу подковырки и подвохи.
Будь ляпов тьма, свет – в... узнаванья вздохе.
Есть вневременники, которых я, читая,
благодарю: мне сообщили, что вертелось
на языке, драло собой изнанку,
а сформулировать – увы (хоть страсть хотелось).
Бывало также, что зародыш мыслей я
писала, позже встретив, кем написаны.
С такими, и меня поддержит Лора,
пересекаясь, ходим мелкой дрожью.
Снаружи видя, что внутри жрало нас,
освобождаемся; смотря... убийство тоже.
Из блэка депрессивно-суицидного
мой крик – во рту солиста цепок был.
И становилось легче. Вот гармония:
и в радости, и в горе, и в болезни...
Я здравой ощущала кожу, боли той
испытывая (если интересно).
Когда от стычек с миром всё болит,
татуировка лучше лезвий облегчит.
Мечтать с бессмертными амброзии хлебнуть –
не то же самое, что повернуться к людям.
Я стать хочу, хоть каплю, хоть чуть-чуть –
|
той, чем те были для меня. «Ответ на блюде».
Чтоб ценен был, необходимо выстрадать ответ.
Но разница: искать тот двадцать или пару лет.
Авторитет хромает в две ноги,
чтоб заявлять такое всенародно.
Я на святыни опускала сапоги
и одеваться не привыкла модно.
«У меня игла в языке, у тебя – шило в жопе, больше не нажито», –
ещё и за размером не слежу, кошмарный человек вообще.
Персоны существуют, травму века
в себя вобравшие особенно цветасто.
Они от обезьяны к человеку
идут по битому стеклу, и след их – красный.
Дойдут ли, нет ли, разговор иной.
Им виден бой в них бога с сатаной.
Отвечу на незаданный вопрос
воображаемой аудитории, последний:
«Не списана она с меня». И рост,
и вес в нас разный. Что ж до наших сходств с ней,
то, знаете ли... Из себя творим, так что ж?
В рассказе – даже стул со мной похож.
Семнадцать лет – текст, что тогда писала я,
схватил навек, "кручу, верчу и путаю".
Вуалями прикрытые, без малого
в граните высечены. Там я до сих пор дитё.
Хоть жги, хоть рви. «И рукопись, и страж, я,
бессильны испариться», – вот что страшно.
Не человечество решает: человек в нём.
Зудят и чешутся, зажить пытаясь, раны.
Хоть со всех крыш лети одновременно.
Я уже есть. И быть не перестану.
"Ничтожество" при жизни повидала,
спасибо, нет: в раздробе смысла мало.
Если, конечно, тот – не способ возродиться...
Опять я близко забираю к дебрям.
Пора бы как-нибудь уже остепениться
и научиться изъясняться постепенно.
Меня интересует Янов дом:
остались Лора с Идою вдвоём.
В гигантском свитере (пузатость им прикрыта),
лосинах мягких, мягких же ботинках,
от одноглазки мощь не скрыла Ида:
как будто Тартар за зрачком в сто рук бесился.
В полгода Кобра, что я хитро опустила,
способность к ревности убила до кости, в ноль.
Какой ценой, неважно. Цель достигнута.
Оправдывает цель любые средства.
Секрет дам, как: вся ревность – от сравнений с "тем,
другим". Мы разномастны. Крайне редко
повтор случится сочетания нас, двух,
да и в повторы специфичный вмешан дух.
Как многим, Иде поначалу было дико,
что «мелкую, кривую» Ян возвысил.
Потом она, вглядевшись дальше тиков,
то есть гримас, сиюсекундно быстрых,
и в радужку коньячную взглянув,
вдруг поняла, за что боятся ту.
Бывают люди, в ком они – объёмны
(не радужки, а панорамы за).
"Мир из меня", в нём сущего, и – надо мной,
я вижу "мир с собой в нём". Чьи – глаза
вторые (то есть основные)? То-то, вот.
Ещё есть третьи. "Те, с кем разговор".
«Посредством глаза, а не глазом...» Блейк сёк фишку.
Троичность восприятия нужна.
И Ида, диалог с кривой малышкой
ведя, раскрыла Лору, кто есть на
деле самом, без покровов и смешков.
Для знанья не имея даже слов.
Всё в общем виде донесла охранница,
что происходит в городе морском.
Но ровно столько, чтобы понимала суть.
Без углублений в недра (где ей – дом).
Про стройки, клуб, отель... не перестрелки.
Стан был под платьем. И на веках – стрелки.
А то ведь я, процесс разоблачения
мелькнув, не облачила их обратно.
– Я помню со столицы ещё, чем он был.
Стрелял в упор, поняв сначала, прав ли.
Учился параллельно странным образом.
Всё выжал, что мог: знаньями. Диплом экстерном сдал.
Он заходил, и братья чуть ни встав, с ним,
моложе всех, как с равным, говорили. –
«Да, тот ещё был Волк наш харизматик», –
ирония в змеином рта изгибе.
– Мы с ним, не угадаешь, где столкнулись.
В заброшке я орала. Вот вся мудрость.
– Я по нему угадывать умею,
как к человеку рядом он отнёсся.
Его любила; когда любишь, даже мелочь
картину раскрывает обо всём в нём.
Тебя он ценит, как себя. Я это точно
увидела: по взгляду, междустрочно.
– Мне кажется, тебе известны тайны.
Читала я о женщинах подобных.
– Чтоб тайну знать, самой стать надо тайной.
– Со стороны мне познавать удобней.
– В том-то и разница у нас. Ты от ума,
ну а со мной природа говорит сама.
– Я отношусь к вещам таким серьёзно.
Хотя сама в них походя: профан.
– Спроси, если имеются вопросы.
– Да, про сестру. Близняшку. С нею Ян
задумал объявиться пред законом.
Тогда как считанные дни сам с ней знаком он. –
Улыбкой белозубой осветилось,
темней ореха, Идино лицо.
– Да, узнаю. За скорость. Удивилась
я одному: где он, и где кольцо...
– И я подвох тут чую. Пропасть между их.
Ужасно, что согласна, надо думать, Инь.
– Могу взглянуть... – Я благодарна буду.
– Скажи, по времени во сколько родились.
– На час я раньше. Инь спасали чудом.
Я мать измучила; сестры ж при родах жизнь
на волоске висела и... могла не выжить та. –
Сказала дату, время, глядя в Иду с книжками,
из сумки извлечёнными дорожной.
Под тучи скрылось солнце за окном.
Представить было вовсе ей не сложно,
что к древней пифии попала на приём.
Увидеть жрицею Кибелы было можно
Иду, чей груз над картами небес склонён.
Как будто вытянулось восприятие минут
у Лоры. Так всегда бывает, если ждут.
– Ты родилась во время Скорпиона,
сестра же – под влиянием Стрельца.
Ты виртуоз от трансформаций; тайный трон – твой;
и нежеланье лютое кольца...
Талант есть чуть не корни видеть, крону
мельк о м скользнув... Должна всё испытать... –
– Ну да, стреляет Инь, как Купидон. –
«Паук, и тот ей сдался, покорён».
– Мне странен твой вопрос. Ведь ты, похоже,
сама всё можешь про себя узнать.
Самоанализ вшит тебе под кожу.
Данных хватает. Что тебе гадать?
– Не о себе я. Мы одно с ней всё же.
Нам вместе жить и вместе умирать.
– Нет, не одно. Большая вероятность,
что очень ты переживёшь сестру. – Понятно.
– И будешь неповинна в её гибели.
Хотя сама во всём винишь себя.
Кроме влияния твоих энергий в мире есть
другие, и о них – не забывай.
Ты чувствуешь ответственность за всех вокруг,
ведь знаешь больше. Но немая бязь
мне символов сказала, дорогая:
из пепла, чем ни будь, способна встать ты.
Сестра любить ужасно будет, раз увидев.
Или уже. Трагедией он станет для неё.
Но останавливать бессмысленно. Тот выбор
не от тебя зависит. Знав, пошла б на всё.
Пересечений у неё немного. Что-то... (глыба?)
от всего прочего скрывает. Иль... костёр.
Как всё же разны судьбы двух сестёр!
Твоей командуешь ты. Будто ластик стёр
всё после "переезда"... пустота.
Не смерть причём, что очень интересно.
– Не смерть, а что? Чем становлюсь я там?
– Как будто ты... Ну, не жива уже... При жизни.
И не мертва. Пожалуй, нечто большее.
Ты – в месте, где уже нет одиночества.
– Где это место? – Как? В тебе, конечно.
Пока не доживёшь, ты не поймёшь.
Жизнь человеческая в смерти – быстротечна.
Но вечна, если озаряет землю дождь
небесный. – Убирала Ида свои карты.
И я текст отложить решусь. До завтра.
(белые страницы)
|
|
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!