Часть XII. Сын луны и три её лица. Феба

Примечание:

 

Феба – здесь: молодая луна, небесная богиня, дева. "Девственный" лик Дианы (луны).

 

 

Бывает, что живёшь себе, играючи,

и вышел вдруг, положим, в магазин,

на перекрёстке ж... «Протестую, ваша честь!»

стоит тот самый Лик. И с Ним един

весь свет: всё обретает смысл и краски.

Уподобляется реальность ясной сказке.

 

О, кто-то с пониманьем улыбается...

Воспоминанием объятый, всяк вздохнул.

Здесь не играет роли пол вообще.

Неважно, был атлет он иль сутул,

была она весталка или сука,

любовь пришла. Такая, други, штука.

 

Орать, что нет её, на ней обжёгшись,

бессмысленно (орала и сама).

Да есть. Как всё, что было изречённым.

Мир без неё обрушится в кошмар.

Мы, люди, так кривить собой всё склонны,

что Истину во лжи виним. Галлоны

 

лжи пьём, как сок, и в нас самих – проблема.

Сквозь человека мы встречаем свет,

и ищем только в человеке его все мы.

Огромный это, люди мои, бред.

Противный или свой пол, твари, дети...

Ни один фетиш на потребность не ответит.

 

Сама любовь нужна нам, вот в чём фишка.

Божественное в нас – ищет исток.

Восторг небесный и животный вместе... "Слишком" –

вот слово, что описывает ток,

идущий меж Тристаном и Изольдой.

«Мужчина, женщина и Бог». Четыре сольдо.

 

Названье пьесы закулисной: как вам, братцы?

Влюблённым вправду стоит умирать.

Не мучить ту, которой нет прекрасней,

собой... С пеной у рта "Распни!" опять,

захлёбываясь воздухом, визжим.

Глубоководным без воды – не жизнь.

 

Нет, неуютно в метафизике. Сюжетно

подать попробую вам лакомое блюдо.

Нужен пример. А голословье, жесты

и выкрики пускай идут... к верблюду.

Так, декорации. Зима на побережии.

В этом году (, знак аномалий,) снежная.

 

Паук взрослее стал в начале декабря.

Закрылся он один в свой день рождения.

Убийца матери, её б поздравить рад,

но счёл убийцей ту. И полуночным бдением

отметил появление на свет

себя, в ком света, как считал сам, нет.

 

Слукавлю, если заявлю, что его к Лоре

безэмоциональным было отношение.

Помощница; "вторая после" (вскоре

по обретенью скипетра с державой), Ферзя выше; и

подруга, и советница; сестра;

любовница... Любимая? Нет. Раунд.

 

Ян не был юн настолько, чтоб с любовью

попутать искры страсти, пусть и мощной.

Там притяжение с желаньем сделать больно

коктейль образовали междустрочный.

Он руку приложил и к становлению

её, как личности, но ввысь взлетать... пардонте, нет.

 

Однажды, перед новым годом, ехал

в авто своём. Куда – не так уж важно.

На тротуаре справа вдруг заметил эхо

он Лоры: длинных локонов каштан, и

её фигура, профиль тоже, вроде, тот же...

«Позвольте, – поразился, – быть не может!

 

Она теперь в ином должна быть месте!»

Понизил скорость в шаг идущей деве.

Окликнул: – Кобра, что забыла здесь ты?

Та вздрогнула. На голос обернулась. В ней был,

как флёр духов, неуловимый шарм. Небесный след во всём.

Легка походка, без стремительности сестриной.

 

Два глаза светло-карих удивлённо над

стеклом сверкнули. Вроде и знакомая,

да не совсем. Чего-то... воспалённого

от Лоры не было. Мерещилось: искомое

в той – в этой встретил. Эта была целой.

Гармония черты её одела.

 

– Прошу прощения? – намного тоньше тембром,

без хрипоты совсем, и без надрыва.

– Так вы сестра, должно быть... Мне неведом

был факт, что с Лорой сёстры-близнецы вы.

– Ах да, – в улыбке ровной Инь расслабилась, –

частенько путают знакомые нас даже с ней.

 

Особенно когда в анфас не видно.

– Теперь знаком и с вами, – Ян представился.

– Взаимно мне приятно. Хоть обидно

немножко, что её украли вы у нас.

– По правде, вы не очень-то похожи.

Она со мной работает. – Чуть позже

 

сквознуло, и обоих. Как банально!

Кусни меня Булгаков финкой в рёбра!

Упс... нет, погорячилась. Не кусай. Я

была уж под ножом: на месте Кобры.

Полезный навык – с одного урока

все выводы забрать, какие рок дал.

 

Одно мы принимаем за другое

частенько. Море кажется нам небом:

там отражается оно, когда в покое,

но волны превращают в Кали Гебу.

Смешала ариев и эллинов в строке.

Постмодернизм творит такое налегке.

 

Итак, вернёмся всё ж к своим баранам,

друг друга п а лящих, как новые ворота.

Сама душа предстала мельком Яну.

Инесса покраснела отчего-то.

Все крики Лорины ей всколыхнула память вмиг.

От моря очи горе взвёл старик.

 

Её он предложил подбросить к пункту,

назначенному для перемещения.

Она хотела отказаться, но как будто

отрезало инстинкты сохранения

себя от незнакомцев подозрительных.

Сказала: «Хорошо», – и села в тачку с ним.

 

Феномен сей неразложим по графам

и объяснённым быть наукою не может.

Амфетамин, мол, выделяется... С хера бы

веществ подобных взрыв берётся в мозге?

Забавная доглядка: "скоростной" торчок,

с любимым встретясь, к передозу будет обречён.

 

Но не торчала моя пара, так что им

сосудов сжатие серьёзно не грозило.

Где учится, чем дышит, расспросил

её он. Получив рассказ же, с ним он

смог сопоставить весь контраст двоих сестёр:

«Снайпер и врач. Очаг и, ростом с лес, костёр».

 

– Теперь узнала кличку Лоры... Кобра, –

задумчиво Инесса протянула, –

подходит. Точно в звере этом собран

рывок её и ум. Да, что-то тут есть.

– Тотемным покровителям недаром

шаман, юнцов инициируя, вручал их.

 

– А как бы ты меня назвал? – на "ты"

уже мы перешли: гляди-ка, быстро.

Нет, несравнимы с фауной мечты!

Ян дежавю испытывал. Харизмой

довольно затруднительно владеть,

когда в своё же сердце час глядеть.

 

– Как колокольчики звенит твой голос. Мне сдаётся,

что прозвищем ты тоже Соловей.

– Разбойник? – засмеялась Инь, – серьёзно?

– Ну, или что-то неземное, вроде фей.

В преданьях феи изначально были злыми,

но подобрели. Есть в мечтах соседство с ними.

 

– В мечтах? – Не обращай внимания, так, мысли.

– Приехали мы. Вот уж и мой дом.

– Ты заходи, если захочешь. Это близко.

Наверно, видела, по центру, "Куб". Я в нём

начальствую, живу – рукой подать.

– Да, там сестра привыкла пропадать.

 

Увидимся! – рукой махнула. Куртка белая,

и платье, и колготки. Только боты

зачем-то сизым выбивались из снегов её.

– Увидимся, – дублировал его рот.

Переливалось утро. Брызги с моря – слёзы.

Момент хорош, но сыт не будешь грёзой.

 

Ещё до становления Пауком

Ян был, как Волк, предельно независим.

Остался и сейчас таким. Ни в ком

вне игр он не нуждался, как ни висни.

Инесса уходила в дом соседний,

чем Лора, предваряя их беседу

 

по раннему знакомству. «Ай да сукин сын...

ну, то есть, дочь! И там подстраховалась».

Усмешкой память он сопроводил.

Мечта летящим платьем удалялась.

Да, разница меж сёстрами огромная была.

Малышка стала облаком, едва из глаз ушла.

 

 

Общалась Лора с персоналом клуба,

как старшая: не возрастом, но званием.

В ней видели не столько график нудный,

сколько бесспорные права на приказание.

Бухгалтер – по счетам. Управ – по чёткости работ.

А Кобра – территорию свою под шефство, всю, берёт.

 

С тех пор, как ей достались полномочия

и в спину полетел словесный мусор,

она всех слушала, в ком больше "мочи нет",

кто перестал считать стриптиз искусством,

кто забеременел некстати, кто мудак...

Ей доверяли, что кому и как.

 

Подругу босса за глаза – по косточкам.

На деле признают за ней влияние.

Изнанку знала Лора, как своё лицо,

умеренно являя обаяние.

Уборка генеральная была в разгаре самом.

Ян сдёрнул, позвонив, её, от дамы и от рамы.

 

Наружу вышла. Солнце и мороз. – Привет, – сощурилась.

– Сестру твою я встретил. Думал, ты это, ан нет.

Хорошенькая. – Лора лоб наморщила. – Как мыслишь, затащу её...

– В постель? – Нет, в гости. – Вряд ли, Ян. Ей слишком мало лет.

– Не меньше, чем тебе. – Она, ну... как тебе сказать.

Средь нас ещё не место ей. Полёт в её глазах.

 

– Как будто не такая ты. – Была я, да сплыла. –

Курили у ограды, друг на друга глядя, в блеске. –

Совет даю: не трогай вовсе Инь. Окей, она мила,

но лучше не вскрывай пред ней, чем строят королевства.

– Что Йорики приходятся на каждый дюйм земли.

– Что, оплевав колодец, попадёшь в один свой лик. –

 

Перекурили, разным перемолвились.

Паук поехал по делам секретным.

А Кобра, не меняя внешний вид вообще,

воочью встретила сердечную гангрену.

– Ведь чуяла, случится это рано или поздно, –

сквозь зубы шёпот сплюнула. И в "Куб" вошла с мороза.

 

 

Инессу охватило непонятное волнение.

Воззрилась, на кровати, в отражение её.

Стена напротив – старшей вобрала переплетение.

Рисунков, планов, надписей. Ушла, оставив всё.

Заброшенная крепость. Центр – лестницы спираль.

Вокруг неё – широкая. С картин бугрится даль.

 

Кафе с видом на прошлое, второй этаж. На третьем

"Земля" гласила вывеска. Он издали заметен.

Четвёртый залу представлял с колодцами. А пятый...

Чердак, что занят зеркалом. Кусок небес поймал тот.

За степенью четвертой жженья и обморожения –

смерть. Встреча, собственно, с собой. За нею... воскресение?

 

На крышу люк вёл. Крыша вся – исписана стихами.

Напротив, на окне, цветы. Инесса полила их.

«В её с ним отношения не встряну, хоть меня режь!»

Под вечер сёстры встретятся. Каникулы: начало.

У двери, на шкафу, что в половине беспорядка,

мишень висела Лорина. Все дротики – в десятку.

 

 

(чёрные страницы)

Abyss, Pt. 1 Публичный дом

 

 

#np Oomph! – Labyrinth

 

 

Мои слова – цепочка калик перехожих.

На выдумку голь, помнится, хитра!

Под ярмарочный смех себе дать в рожу –

со стороны весёлая игра.

Пишу про то и сё, но в самом деле

глаза чуть дальше носа не глядели.

 

Как табуретка, тривиален мой сюжет.

Чем жизнь сама, нет сочинителя искусней.

Бывает всякое. И в полночь, и в обед

заглянешь в окна... ну, на всякий вкус есть.

Людей понять не больно мудрено,

из комнаты, где сам, шагнув в окно.

 

 

Черта была в характере у Лоры:

мгновенно видеть вектор направления,

не так уж много фактов зная. Горы

опорный камень подвергает разрушению.

Предугадав историю с сестрицей,

решила сразу оттого перебеситься.

 

Заранье ощутить землетрясение

и оказаться среди выбитого дома –

не то же самое. Но некто с разумением

тряхнётся загодя. А в катастрофе твёрд он.

Всё замечает: кого следует спасать,

кого же – в окна под шумиху побросать.

 

Не для демарша Кобре нужно заведение

(снаружи – просто частный особняк) Ладьи.

Звонок. Врата. От камер наблюдения

зависит, кто войдёт. Она – "свои".

Ей без пароля пропуск. Через двор к дверям.

За дверью – холл. Охранник хмурый рад гостям.

 

Хозяин в кирзачах и байковом халате,

встречает ядовитую подругу.

– Ты к девочкам? Иль просто поболтать? Я

сготовил кофе, будешь? – Мне услугу

сегодня, – и по имени, устало,

накоротке к нему. – Одной тут мало.

 

– По очереди или сразу? – Очерёдно.

Не знаю, сколько нужно. Там посмотрим. –

Не удивляется он даже. «Что угодно

способна отмочить эта оторва».

– Так хватит? – ему тянет та купюры.

– Оставь. Потом сочтёмся, после тура.

 

Ты что-то мрачная какая-то. Всё в норме?

– Конечно, – ухмыльнулась, – как обычно.

– Обидит кто, скажи. Отрежу ноздри. –

Смешок: – Тьфу, скажешь тоже. Я и лично

могу ответить, что добавки не попросят.

– Не сомневаюсь. Ну, не вешай носик. –

 

Как шкаф-купе мужик, здоровый, лысый,

к ней относился с должным уважением.

Не потрясал назначенным для выстрелов

и не считал минуты посещения.

Держал он ящериц; змей как-то опасался.

И был, как большинство, не чем казался.

 

Дом разделён по комнатам особым.

Кому что нравится. Любой доступен вид.

Всё, что к цепям, насилью и тюремным робам –

в подвале. Именно туда она частит.

Работницы отдела садо-мазо

готовы на недетские проказы.

 

Такие практики нужны не так физически,

как способ вывернуть (с изнанки вне) узлы.

Над кем-то пленным издеваясь методически,

ты сам свой видишь плен: снаружи. И,

из недр выуживая, тем освобождаешься.

Грех "высказав", уходишь за края его.

 

Для Лоры женщина – глубины, где есть всё.

Святая грязь: чем хочешь, тем и станет.

Она спускается в низину. Там её

уж рады видеть. Явно или тайно.

– Привет, Зарина. Уделишь часок мне свой. –

«God save the queen!» – Да... – Шёпот глушит вой

 

под маской, на сей раз – самой себя.

Частенько и без грима мы играем.

Ну что, будем подсматривать, ребят?

Иль по окрестностям, топча снег, погуляем?

Прохладно, правда. Всё-таки зайдём.

Не страшно заглянуть одним глазком.

 

Суть завсегдатайства в борделе "первой леди" –

не область удовлетворять, где всё горит.

Как смерть, она являлась к каждой Еве,

растлённой, но не взросшей до Лилит.

– Ну что, посмотрим на тебя, краса моя.

Не отдавать, а брать желаю я.

 

Изображаешь ты отдачу с ними, правда?

По симуляции оргазма вы спецы.

– Себя я знаю, королева, в кандалах лишь.

– Лишь телом, чтоб в него пихать концы.

Души излишки выпью, как из фляжки.

Умрёшь ты, образно. Очистясь на растяжке. –

 

Не так общались. Смысл таков их фраз.

Сходные фокусы издревле проводились:

«Заставить женщину кончать десятки раз,

сам – не давать ей семя, тем бессилясь».

Подпитка от разрядки девы – больше

(энергетический поток) чем вся любовь той.

 

Шлюх истощала Лора до нуля,

экстазов сливки с пары губ снимала.

Пальцы крадут заряд их – для себя.

Хоть крошка, хоть алмаз. Доход немалый.

Из тех ковала сплав, каким потом

сама уже делилась. Я – о чём?

 

Век одноразовых игрушек, двадцать первый...

Звучит всё выше бредом сумасшедшего.

На телевидении фрики о размерах

инопланетных поселенцев что-то шепчут.

Их глушит стерео. "Коррозия металла".

От милых мисс (тс-с-с) сама взяла немало.

 

Предчувствуя Инессин близкий выход,

из горностая шила себе шлейф.

Кто раз хоть слышал настоящий крик иль

молчанье глаз закатанных, в момент,

когда близка партнёрша к взрыву, тот не спросит,

зачем ей это. Обволакивает ночь всех,

 

а тут средь бела дня. Зато в подвалах.

 

– Рвались к свободе тела? – Нужен йод! –

 

Себя, прищурясь, Яном представляла.

Лицо его как будто – на её.

До мимики копировала. Жестов.

И сигареты в уголке рта. Можно жечь ей.

 

Процессом так надолго увлеклась,

что перестало волновать что-либо кроме.

Ладья коллекцией владел – первейший класс.

В кирзовых сапожищах и короне.

 

«Каждый день – новые люди, портреты, лица.

А тот самый, нужный до боли, он – был ли?»

 

Она к нему явилась самолично.

Покуривал бритоголовый бодибилдер.

Давно, прежде чем дом открыл публичный,

видал такое, что не снял бы Спилберг.

Потешный облик прятал хищника. Да, бизнес

есть бизнес. – Очень долго... Очень низко... –

 

Высокий, переливчатый, жил тембр

в Ладьиной мощной шее: неувязка!

Им как повадками играл манерными.

И посмотреть любил на девок пляски.

Его высокоставленность с приветом

всегда встречала "чокнутую эту".

 

– Так сколько я должна? – Нисколько, Кобра.

Мои девчонки рады, что ты ходишь.

Товар доволен, и купец, логично, добрый.

Им отдых; мне же прибыли с них больше.

Тебе б я сам доплачивал, но этика...

– Спасибо. – Улыбнувшись, та ответила. –

 

Тут кто-то кофе предлагал? – Остыл. Согреем. –

Похоже, он был вправду рад визиту.

– Предупрежу заранье. Если встретишь

похожую ужасно, но красивей,

это сестра моя, Инесса. Всех касается:

чтобы никто не спутал близнеца со мной. –

 

На стул присела возле стойки барной.

(Жилая часть отдельно от рабочих.) – О.

Запомню, – сутенёр взгляд кинул странный. –

Настолько одинаковые? – В точности.

Глаз у неё, однако, целых два.

А так – и тело то ж, и голова. –

 

Рассеянно курила, нога на ногу.

– Две одинаковых, а наша только ты.

Паук ту знает? – В курсе. – Часто появляться ей

не надо в городе. Иначе ведь... кранты. –

Развёл руками. Кофе турку мучил.

– Защиту, пока здесь, она получит.

 

– Если ему понадобится это.

Я Яна знал ещё давным-давно.

Соображалка, что твоя комета,

но, как не нужен, выбросит в окно.

Он у меня раненько объявился.

Глаз как-то девочке продыроколил спицей...

 

На одноглазок, значит, был тогда уж спрос.

Ущерб восполнил, но осадок сел немалый.

"Большой секрет" все знают. Вы всерьёз

с ним оба взяли город под начало.

Ты осторожней будь. Насчёт сестры.

Ей лучше бы держаться вне игры.

 

– Тебя услышала. Спасибо. – На здоровье.

Как раз доспел и кофе... вот он, пей.

Есть люди, что твоей желают крови.

Сама суди, тебя он сменит – ей.

Вот присказка, да... «Царскую семью,

чтоб не было наследников, забьют», –

 

пропел. На хвост несбитый намекнул:

Алиса и мамаша её нервная.

Себе налил, потом ей, отхлебнул.

Гостеприимство демонстрируя, наверное.

Недолго посидела с сутенёром

и распростилась. Шла к Инессе Лора.

 Редактировать часть

 

____

 

 

Примечание:

 

Очень долго... Очень низко... (англ. So long... So low...) – по созвучию с именем, Лора (Lora). Игра растянутых звуков. Билингвам с любовью.

 

(чёрные страницы)