Глава 3. Она никого в люди не выводила.

Следующий день ушёл на подготовку бражки. На вопрос, что он делает, Семёныч отвечал, что готовит напиток, переносящий душу в рай, и что когда напиток будет готов, он всем желающим даст попробовать.

Приготовив целый бидон бражки и оставив её в сарае бродить на две недели, Семёныч принялся за строительство дома для Зара Шурека. У Зара была большая семья, и в старом домике им всем было уже тесно. Дома в стране жевунов были круглые. На круглый кирпичный фундамент клали соединённые в лапу коротко напиленные древесные стволы, а затем сруб обшивали вагонкой снаружи. В таком доме было прохладнее и суше, чем в кирпичных домах, которые предпочитали жители предгорий. Вопрос же отопления дома не возникал совсем: создатель Волшебной страны Гуррикап своим колдовством сотворил здесь вечное лето.

Семёныч вместе с мужчинами из семьи Зара Шурека пошёл в лес, где выбрал подходящие для строительства деревья. Их срубили топорами, после чего на подводах, в которые были впряжены пони, по одному доставили в Когиду. Пока Зар с сыновьями и зятьями шкурили и пилили лесины, Семёныч заливал фундамент. Цемента в Волшебной стране с её средневековым уровнем развития технологий не знали, а для приготовления строительного раствора использовали гашёную известь, смешанную с песком. Чтобы этот раствор приготовить, Семёныч и Зар съездили на Феде к Кругосветным горам, где в каменоломне добыли нужное количество известняка. А после была экспедиция за песком в карьер, лежавший поблизости от Когиды. Кирпичи для фундамента гончар Зар Шурек ещё до прибытия Семёныча в Голубую страну приготовил и обжёг, и они лежали во дворе, дожидаясь своего часа.

Нужно сказать, что Федя, как и другие механические жители Волшебной страны, Железный Дровосек и Тилли-Вилли, действительно перестал испытывать на себе действие закона сохранения энергии. Он не только обрёл возможность разговаривать, но и стал ездить без бензина и с выключенным двигателем, а кроме того, подобно Страшиле, Железному Дровосеку и Тилли-Вилли, никогда не уставал и не нуждался в сне. И когда услуги Феди по доставке стройматериалов стали не нужны, он отправился в путешествие по Голубой стране. Он проехал её всю, побывал в западной части Изумрудной страны и везде знакомился с людьми, зверями и птицами, накопив много полезных знаний о стране, куда их с Семёнычем так непостижимо забросило. Федя так поступал в силу своего общительного характера, но какими же важными для спасения жизни обоих гостей из Дальних Турлов окажутся эти знания в совсем недалёком будущем!

Пока продолжалось строительство, бражка настаивалась в сарае, и это обстоятельство не давало Семёнычу покоя. Ему мучительно хотелось выпить, но огромным усилием воли он заставил себя держать сухой закон до полной готовности напитка. Тем не менее, каждый день в полдень, идя на обед, он подходил к фляге и нюхал её содержимое, чтобы оценить готовность браги. Пробовать не рисковал: понимал, что сразу же напьётся до положения риз. Чтобы из бражки можно было гнать самогон, ей нужно было стоять не менее четырнадцати дней. И Семёныч поставил себе цель за эти две недели закончить строительство дома, благо дома жевунов были небольшими в соответствии с размерами хозяев. Работал до позднего вечера, до почти полного изнеможения, чтобы вечером хотелось только есть и спать, но никак не накатить.

И наконец настал четырнадцатый день строительства. В этот день Семёныч поставил остроконечную крышу нового дома, напоминавшую своей формой шляпы жевунов. Зар к тому времени наготовил черепицы, которую они вдвоём укладывали уже когда солнце заметно клонилось к западу. В это время дети Зара конопатили мхом пазы между брёвнами. На Смоленщине конопатят для того, чтобы дом дольше держал тепло, а в Волшебной стране с её тёплым климатом – с противоположной целью: проконопаченный сруб медленнее нагревается под лучами жаркого солнца. Обшивать дом вагонкой было рано: нужно было не меньше года, чтобы брёвна и крыша сели. В противном случае вагонка начала бы отходить от сруба, и всю работу по наружной отделке дома пришлось бы переделывать. Зар решил в следующем году нанять для обшивки и покраски дома в голубой цвет строителя из соседней деревни Руфа Воморта.

Таким образом, строительная миссия Семёныча подошла к концу. Ранним вечером он подошёл к Феде и достал из бардачка руководство по самогоноварению. Он почти наизусть знал эту брошюру, но теперь с заметным волнением перечитал, как в походных условиях сделать простой самогонный аппарат и получить живительную влагу. Семёныч вытащил из сарая флягу с бражкой, в несколько минут соорудил устройство для дистилляции этилового спирта и наконец развёл на заднем дворе костер. Тем временем вокруг собрались Шуреки и другие жители Когиды, которым Семёныч уже давно обещал невиданный праздник по случаю окончания строительства. Когда из трубки накапало грамм сто пятьдесят первача, Семёныч убрал кружку с этим напитком, поставил на её место большую банку и произнёс:

- Ну, дай бог не в последний раз. А если в последний – не дай бог!

И немедленно выпил. Жевуны заметили, как гость из Большого мира скривился, проглатывая напиток.

- Семёныч, - спросил Зар Шурек, - я видел, какая гримаса пробежала по твоему лицу, когда ты пил самогонку. Разве она невкусная? Зачем же ты тогда её варишь?

- Зар, она нихуя не вкусная, зато от неё ты будешь чувствовать себя заебись! Вот сейчас сам попробуешь, подожди маленько.

Когда было готово два литра самогона, из трубки капала уже кислая вода с запахом перебродивших плодов, но уже без спирта. Семёныч пришёл к выводу, что процесс приготовления самогонки окончен. Он снял флягу с костра и подбросил несколько поленьев в огонь, чтобы было лучше видно. Электричества жители Волшебной страны, разумеется, не знали.

И начался пир! Была здесь и приготовленная хозяевами еда (в терминах Семёныча «закусь»), но главное место и для жевунов, и для русского на столе занимала самогонка. Почему это было так для Семёныча, понятно без пояснений, а жевунам было очень любопытно, как этот жгучий и горький напиток сможет принести им наслаждение, о котором рассказывал гость со Смоленщины. И, конечно, непривычные к алкоголю жевуны быстро захмелели. А у Семёныча было пять блоков сигарет NZ Safari, привезённых смоленскими торговцами контрабандой из Беларуси. Когда он поехал в ближнетурловский магазин, сигареты лежали на заднем сиденье Феди. Семёныч выкуривал пачку сигарет в день, и на шестнадцатый день пребывания в Голубой стране курева было ещё достаточно. Поэтому Семёныч решил приобщить жевунов к курению. Табака они тоже не знали несмотря на то, что были коренными жителями Америки: когда шесть тысяч лет назад Гуррикап творил Волшебную страну, у местных племён ещё не было обычая раскуривать трубку мира, а после они оказались в географической изоляции и не могли по этой причине перенять этот обычай у соседей.

Закончилось обучение курению в сочетании с большой пьянкой скверно. Кто-то из пьяных жевунов бросил окурок на дощатый пол нового дома, от окурка возник пожар, а поднявшийся на улице ветер разнёс огонь. Сгорело в общей сложности четыре дома: новый и старый дома Зара Шурека, так что его семья осталась совсем без крова, а также дома Урхумуса Базама и Виолы Кокус. Виола, дородная жевунья лет семидесяти, оставшаяся в своё время старой девой, была правнучкой того самого Према Кокуса, который в начале прошлого века правил Голубой страной. Этот дом он строил своими руками в молодые годы. Виола, не имевшая детей, хотела завещать дом племяннику, но увы. Несколько поколений Кокусов выросли в этих стенах, но теперь благодаря Семёнычу с его самогонкой и сигаретами дому Кокусов пришёл окончательный и бесповоротный конец.

Когда прибежавшие на шум и свет пожара трезвые жевуны вытащили пьяных из горящего дома, оказалось, что никто не погиб и даже серьёзно не пострадал. Только у нескольких человек, в том числе у Зара Шурека и Урхумуса Базама, были небольшие ожоги, не представлявшие опасности для жизни. Зар, хотя и был пьян, но немного ещё соображал, а Урхумус совсем окуклился и пребывал по ту сторону сознания. Семёныч же, выпив больше всех, тупо смотрел на разгоравшийся огонь и лепетал что-то бессвязное. И тут на него налетела Виола Кокус с коромыслом:

- Ах ты алкаш проклятый! Ты что же натворил, пьяная твоя морда?! Ты этот дом строил, пьянь? Прадед мой строил, мы все тут жили, а где теперь нам жить, пьянчуга ты несчастный?!

- Да пошла ты на хуй, - заплетающимся языком отвечал Семёныч, - И не маши нихуя коромыслом, а то переебу поленом – ласты склеишь, курица!

- Ах ты алкоголик! Получай!

С этими словами Виола вытянула Семёныча коромыслом вдоль хребта. Почувствовав неиллюзорную опасность, Семёныч побежал к Феде, запрыгнул на заднее сиденье и крикнул:

- Спасай, Федот!

Когда Федя рванул с места и протаранил ворота усадьбы Шуреков, Семёныч выглянул в окно и увидел, что за ними гонится человек двадцать – кто с вилами, кто с топором, а возглавляла погоню Виола с коромыслом наперевес. Семёныч крикнул преследователям:

- Паникёры хуевы! Четырьмя домами больше, четырьмя меньше – дело житейское!

Но жевуны уже не слышали последних слов Семёныча. Москвич ехал со скоростью 60 километров в час, которую не мог развить ни один из жевунов даже верхом на пони. Жар вокруг пылающих домов был таким сильным, что нельзя было подойти, а о тушении пожара нечего и думать. Тогда жители Когиды решили отстоять соседние дома, чтобы огонь не перекинулся на них. До рассвета они передавали по цепочке вёдра воды из озера и поливали стены соседних домов. Под утро началась гроза, и ливень затушил тлеющие головешки.

Жевуны, обычно робкие люди, совершили настоящий подвиг: отстояли родную деревню от огня. Но когда опасность миновала, их накрыли чувства. Те, кто остались трезвыми, расплакались, как это у них часто бывало, а участники пьянки, у которых наступающее похмелье и осознание своей причастности к постигшей Когиду беде обострило эмоции, расчувствовались сильнее всех. Жевуны сняли шляпы и поставили их на землю, чтобы мелодичный звон бубенчиков не мешал им плакать. Наплакавшись вволю, жевуны для поимки Семёныча с Федей передали по птичьей эстафете ориентировку. Птицам предстояло разнести во все края Волшебной страны информацию о великане на говорящей повозке, которые сожгли в Когиде четыре дома и которых следует задержать и немедленно вернуть в Когиду. Но автомобиль едет куда быстрее, чем летит птица. За ночь беглецы миновали мост через Большую реку и оставили в стороне страшное маковое поле, некогда едва не стоившее жизни Элли, Тотошке и Льву.  К утру Федя въезжал в Изумрудную страну, а Семёныча уже мучили совесть и сушняк. Федя заехал в глухой лес и только теперь высказал Семёнычу всё, что он думает о произошедшем и о нём самом. В иное время Семёныч начал бы ругаться, но теперь он сидел на заднем сиденье, схватившись руками за голову.

- Что делать-то теперь, Федя? Я виноват, но блядь! Как исправить положение?

- Отсидимся пока в лесу. Птицы могут нас обнаружить и рассказать людям, но в этом случае съебёмся как-нибудь.