Возражения товарища прокурора Гаврилова

Чтобы не утомить вашего внимания, господа присяжные заседатели, и не затягивать процесса, и без того уже сильно затянувшегося, я хочу возразить лишь на некоторые части речей защитников подсудимых Жиряковых.

Защитник В.С. Жирякова по поводу экспертизы, проведенной экспертом Веселовским, сказал, что эта экспертиза, не давши ему никаких данных, произвела на него по своей чрезвычайной специальности и ненужных подробностей такое впечатление, как будто бы эксперт Веселовский держал перед нами экзамен на звание директора фабрики. Не знаю, как на вас, господа присяжные заседатели, а на меня эта экспертиза своими поразительными выводами и своей точностью произвела самое глубокое, прямо потрясающее впечатление. Из этой экспертизы, давшей нам возможность вполне ясно и точно уяснить себе все детали льнопрядильно-ткацкого фабричного производства, мы воочию убедились, что сгоревшая Черноусовская фабрика решительно никуда не годилась и в силу своего плохого оборудования отличалась крайне плохой продуктивностью. При такой продуктивности дальнейшее существование ее было немыслимо - в силу неминуемых убытков.

И цифры, добытые бухгалтерской экспертизой, говорят нам, что за все время существования фабрики (за исключением лишь первых месяцев) она приносила одни только убытки, а именно: в 1898-1899 гг. она дала убытка 3000 руб. в полугодие, с июля 1899 по январь 1900 г. - уже 13 000 руб., а за 3 месяца (по 11 марта) 1900 г. убытки достигли почтенной цифры - 7000 руб. Ясно, что при такой прогрессивно увеличивающейся убыточности фабрики ни в коем случае далее существовать она не могла.

Защита, говоря о полной годности фабрики к успешному производству, в подтверждение этого ссылается на свидетеля Кюнера, называя его человеком вполне порядочным и симпатичным. Я вполне согласен с защитой, что свидетель Кюнер очень хороший человек, и не сомневаюсь в его порядочности, и тоже утверждаю, что его показания заслуживают полного внимания.

Из показаний этого свидетеля также видим, что Черноусовская фабрика никуда не годилась, так как поступая на службу к Жирякову, он поставил непременным условием, чтобы упорядочить дело на фабрике и чтобы она давала доход, сделать частью основательный ремонт старых машин и частью выписать новые машины. Из дальнейших показаний Кюнера мы видим, что за все время своей службы на фабрике, в течение 7 месяцев, он был занят только тем, что ремонтировал старые машины; новых ему не дали, и он ушел, не дождавшись того, чтобы фабрика давала прибыль. Ведь если фабрика была так хороша, как говорила защита, так зачем же Кюнеру нужно было так энергично во все время своего служения ремонтировать машины? Затем, если Жиряковы обещали ему выписать новые машины, зачем же было производить дорогостоящий ремонт старья; лучше было эти деньги употребить на покупку новых машин. Ясное дело, это были одни только слова.

Припомните показания свидетеля Ненейвиха, первого директора фабрики, пускавшего ее в действие. Он говорил, что перед открытием, он сделал основательный ремонт большой части машин, так как иначе они не могли работать. Заменивший его директор Кюнер за все время своей службы только и был занят тем, что ремонтировал машины. Приглашенный после Кюнера директором Н.Н. Мешалин тоже постоянно, как он сам нам говорил, чинил ломавшиеся машины. Таким образом, выходит, что все директоры Черноусовской фабрики только и были заняты тем, что исправляли машины.

Теперь посудите сами, господа присяжные заседатели, можно ли предположить, чтобы Черноусовская фабрика давала какой-либо доход, и можно ли говорить о выгодности этого предприятия.

Затем, господа присяжные заседатели, я хочу сделать еще не большое возражение защите подсудимого С.В. Жирякова по поводу восстановленной Черноусовской фабрики. Защитник говорит, что в настоящее время она работает хорошо и оборудована новыми машинами. Я в этом сильно сомневаюсь и утверждаю, что на теперешнюю Черноусовскую фабрику приобретены не новые машины, а привезены из Колюткинской, которая, по показанию одного из свидетелей, кажется, Степанова, в настоящее время закрыта, совершенно не работает и все, что на ней имелось, перевезено на Черноусовскую.

Вот все, что я хотел сказать вам, господа присяжные заседатели, в виде возражения речи защиты.