Момент возникновения права на жизнь

 

Комплексное рассмотрение вопросов, которым посвящено настоящее исследование, невозможно без установления начальной точки отсчета человеческой жизни и определения момента возникновения права на жизнь. Различны ли они во временном факторе и какова их взаимозависимость?

Если обратиться к историческому аспекту, то на протяжении тысячелетий началом жизни считалась явная способность самостоятельно двигаться. Вслед за Аристотелем Католическая церковь полагала зародыш безжизненным (foetus inanimatus) до первого его уловимого шевеления и соответственно живым (foetus animatus) только после первого шевеления. Интересно отметить, что "становление живым" у эмбрионов мужского пола Аристотель отмечает на четвертом месяце после зачатия, а у зародышей женского пола - на третьем *(313).

Итак, в далеком прошлом начало жизни и конец совпадали с первым и последним самостоятельным движением.

В настоящее время науке известны все моменты этого сложного процесса. Однако вопрос о том, когда же возникает право на жизнь, по прежнему будоражит умы исследователей.

Напомним, что ст. 17 Конституции РФ провозгласила: "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения". Следовательно, Основной закон связывает возникновение прав и свобод человека с определенным юридическим фактом - фактом рождения. И в этом он, по сути, соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права. Так, в ст. 16 Международного Пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Всеобщей Декларации прав человека закреплен лишь следующий принцип: "Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности". То есть, исходя из смыслового толкования этого положения, можно сделать вывод, что и данные международно-правовые акты признают правосубъектным только уже родившегося человека, а не эмбрион.

Аналогичное содержание мы находим в региональных международных документах. Исключение составляет Американская конвенция о правах человека, где в ст. 4, закрепляющей право на жизнь, прямо указывается: "Это право защищается законом, как правило, с момента зачатия". Подобная формулировка означает то, что применительно к одному из прав человека можно говорить об ином моменте его возникновения, чем установлено в общем порядке.

Известная осторожность в международном праве применительно к данной проблеме понятна. Вопрос настолько серьезен, что отказ от категорического закрепления права на жизнь с момента зачатия повлечет глубокие изменения национальных правовых систем.

Не найдем мы в международно-правовых актах и ответа на вопрос, как определить ту временную грань, тот момент, в который человек считается родившимся.

В течение многих лет в научной среде ведутся дискуссии по поводу момента возникновения, объема содержания и утраты права на жизнь, приводящие порой к диаметрально противоположным суждениям.

Ф. Энгельс не случайно подчеркивал, "что это очень хорошо известно юристам, которые тщетно бились над тем, чтобы найти рациональную границу, за которой умерщвление ребенка в утробе матери нужно считать убийством" *(314).

Некоторые ученые утверждают, что началом жизни человека следует считать пребывание в утробе матери, другие же - момент рождения. Китайцы, например, даже годы жизни человека считают не с момента рождения, а с момента зачатия. По европейскому календарю человеку может быть 17 лет, а по китайскому - соответственно почти 18. *(315)

Одни вопросы неизбежно порождают другие, в частности, когда берет свое начало уголовно-правовая охрана человеческой жизни?

Сложность заключается в том, что такие события, как рождение, равно так же, как жизнь и смерть, не одномоментный акт, а продолжительный процесс. Кроме того, критерии, дающие основание утверждать о факте наступления этих событий, в первую очередь, обусловлены достижениями современной практической медицины.

Исторически первое, с чем уголовно-правовая наука стала связывать начало жизни человека, - это "начало самостоятельной, вне организма матери, жизни рожденного ребенка" *(316). В начале XIX столетия эту мысль четко выразил А.П. Фейербах. Ему же принадлежат слова: "Начало жизни - это когда младенец получил уже жизнь и члены, то есть живой членоустроенный младенец" *(317).

Альберт Бернер, опираясь на взгляды римских юристов, писал, что "эмбрион - часть матери, подобно как плоды - части дерева, и плод человеческий, не отделившийся от матери, существом самостоятельным признать нельзя" *(318).

Австрийский юрист Франц фон Лист полагал, что "самостоятельное существование начинается с прекращением плацентарного дыхания и наступлением дыхания через легкие" *(319).

Такое определение не лишено здравого смысла, однако при подобном подходе за его рамками остается заметный промежуток времени между прекращением плацентарного дыхания и началом легочного.

В соответствии с такой теорией английская доктрина уголовного права исходила из того, что "в момент родов только что появившейся ребенок не признается человеком" (Стифен, Кенни) *(320). В частности, С. Кенни писал: "Если хотя бы одна нога рождающегося еще осталась в утробе матери, то не может быть убийства. Ребенок считается начавшим жизнь, когда все его тело отделилось от матери, но не обязательно, чтобы пуповина была перерезана" *(321).

В российской уголовно-правовой литературе конца XIX-начала XX в. в силу ее исторической близости к романо-германской правовой семье, господствовал схожий с немецким взгляд на определение момента начала жизни. Например, профессор Н.С. Таганцев не связывал начало жизни с дыханием и считал, что такая позиция "не соответствует как теоретическому учению уголовного права о составе убийства, так и медицинской науке и практике". Он приводил примеры, когда новорожденный по каким-либо причинам не дышал, но в случае оказания помощи был способен дышать. "Еще в прошлом веке повивальные бабки нередко "оживляли" бездыханного ребенка легким шлепком по ягодицам. Поэтому Н.С. Таганцев началом жизни ребенка считал "отделение плода от организма матери, свидетельствующее о начале самостоятельной, внеутробной жизни" *(322). Соответственно объектом убийства Н.С. Таганцев называл только жизнь человека.

Аналогичной позиции придерживались А.К. Вульферт, М.Н. Гернет, Н.А. Неклюдов. Напротив, В.Д. Набоков считал началом жизни человека "появление из утробы матери какой-либо части тела ребенка, с этого момента понятие плода заменялось понятием ребенка" *(323).

Спустя двадцать с лишним лет эту позицию разделил и А.А. Жижиленко *(324).

В уголовно-правовой литературе советского периода первоначально преобладала точка зрения, согласно которой "началом жизни считалось полное отделение младенца от утробы матери" *(325). Однако позже возобладало иное мнение, заключающееся в том, что "убийством содеянное следует считать не только тогда, когда новорожденный отделился от организма матери, но и когда рождающийся ребенок не начал еще самостоятельной внеутробной жизни" *(326). В частности, А.А. Пионтковский определенно высказывался о том, что "детоубийством следует признавать не только убийство новорожденного после отделения плода от утробы матери и начала самостоятельной жизни ребенка, но и убийство, совершенное во время родов, когда рождающийся ребенок еще не начал самостоятельной внеутробной жизни" *(327).

В поддержку этой точки зрения позднее выступили Б.С. Утевский *(328) и Ш.С. Рашковская *(329).

В дальнейшем эта позиция получила свое развитие, и уже в большинстве учебников уголовного права постсоветского периода развития науки началом жизни человека признается "начало физиологических родов" *(330).

Так, С.В. Бородин признает, что "мать, причиняющая смерть рождающемуся ребенку, сознает, что ее действия направлены на лишение жизни человека, а не на прерывание беременности" *(331).

Однако подобное доктринальное толкование вступило в противоречие с появившимся в России нормативно-правовым решением данного вопроса, четко обозначенным в приказе-постановлении Минздрава РФ и Госкомстата РФ от 4 декабря 1992 г. N 318/190 "О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения" *(332), а также в являющейся приложением к данному документу Инструкции "Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода".

Обратимся к названным документам. В этих нормативных актах указывается: "Живорождением является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента".

Комментируя приведенное положение, А.Н. Красиков подчеркивает, что начальным моментом жизни человека является "момент, когда констатируется полное изгнание продукта зачатия из организма беременной. Отсутствие у плода после полного его отделения или извлечения из организма роженицы дыхания, других признаков жизни (пульсации пуповины или произвольных движений мускулатуры) говорит о мертворождении" *(333).

Солидаризуясь с А.В. Наумовым, представляется важным обратить внимание на то, что "указанные нормативные документы вряд ли достаточно авторитетны в правовом смысле для решения столь серьезного вопроса. Разумеется, что данный вопрос должен быть решен на законодательном уровне (федеральном)" *(334).

В юридической литературе иногда можно встретить утверждение, согласно которому "человеческая жизнь начинается практически с момента зачатия", на основании этого делается вывод о том, что "и уголовно-правовая охрана жизни человека должна начинаться задолго до рождения ребенка... Жизнь человека начинается не с момента рождения, а с момента зачатия. Уже первая клетка - зигота - является неповторимой личностью и содержит полную информацию о человеке: пол, рост, цвет волос, черты лица, группу крови, особенности. Несколько дней после зачатия ребенка формируются дыхательные органы. Сердце начинает биться через 18 дней, после 21 дня начинает работать его особая система кровообращения, кровь ребенка не смешивается с кровью матери и может отличаться от нее по кровяной группе. В течение всего внутриутробного развития новый человеческий организм нельзя считать частью тела матери. Нельзя его сопоставлять и с организмом матери. Поэтому ясно, что аборт в любой стадии беременности является намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума" *(335).

Не разделяя этого мнения, попытаемся аргументировать свою позицию несколько позже.

Е.О. Маляева утверждает, что "началом жизни человека считается "момент физиологических родов, т.е. время появления человека на свет" *(336). Однако не совсем ясно, что автор подразумевает под появлением младенца на свет. Появление головки ребенка? Но если роды происходят при тазовом предлежании, то ребенок выходит из организма матери ножками. А как быть в случае кесарева сечения?

Не следует соглашаться с О.В. Лукичевой, которая определяет момент начала жизни, как это делалось в дореволюционной теории уголовного права - "появление в процессе родов какой-либо части тела ребенка вне утробы матери" *(337), поскольку часть тела ребенка может появиться и в том случае, если ребенок нежизнеспособный, умерший еще в утробе матери.

Не способны в полной мере удовлетворить исследователя данной проблематики и рассуждения О.Г. Селиховой, полагающей, что "период внутриутробного развития человека есть ранний период его биологической жизни. Пребывая в материнской утробе в состоянии эмбриона, он телесно самостоятелен, так как не является частью организма своего носителя и способен к саморазвитию, ведь происходящие в нем жизненные процессы выступают в качестве внутреннего движителя его развития. Тело матери представляется только идеальной средой развития эмбриона, обеспечивающей его питанием, охраной. С рождением начинается второй этап биологического существования человека, а точнее, этап пребывания его организма в социальной среде. Это свидетельствует об ошибочности бытующего мнения о том, что человеческая жизнь начинается с его рождения. Его следует скорректировать: социальная жизнь человека начинается с момента его рождения" *(338).

Утверждение о том, что "социальная жизнь человека начинается с момента его рождения", не вызывает возражения. Но, как нам кажется, ошибочно мнение о том, что "эмбрион способен к саморазвитию". Изымите его пусть даже через три месяца с момента зачатия и посмотрите, как "происходящие в нем жизненные процессы" выступят "в качестве внутреннего движителя его развития". Это противоречит природе.

Анализ приведенных точек зрения утвердил нас в позиции, согласно которой человеческая жизнь начинается с момента физиологических родов. Указанный термин, как обозначающий некий поэтапный процесс, требует конкретизации. Для этого обратимся к Большой медицинской энциклопедии, в которой указано, что "роды - это физиологический процесс изгнания плода, плаценты с плодными водами из матки через родовые пути после достижения плодом жизнеспособности" *(339). Жизнеспособным плод, как правило, становится после 28 недель беременности, когда его вес составляет не менее 1000 грамм и рост 35 см. Из этого следует, что важнейшей составляющей родов является такое качество, как жизнеспособность плода. Имеется в виду способность новорожденного продолжать жизнь вне материнского организма в обычных условиях.

Между тем констатация жизнеспособности не является свидетельством предстоящей живорожденности. Напомним и позволим себе для наглядности повторить положения Инструкции "Об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода", в которых указано, что "живорождением является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перевязана ли пуповина и отделилась ли плацента". Из этого следует, что для признания ребенка живорожденным необходимо и достаточно наличие хотя бы одного из четырех условий, являющихся нормативными основаниями признания начала человеческой жизни: наличие сердцебиения, дыхания, пульсация пуповины, произвольные движения мускулатуры.

Поэтому трудно не признать правоту С. Боярова, утверждающего, что "сомнительна увязка живорожденности только с самостоятельным дыханием ребенка, поскольку при его отсутствии ребенок считается живым, если у него фиксируется какое-либо движение мышц или пульсация пуповины" *(340).

Очевидно, что из всех перечисленных признаков основное значение остается за сердцебиением и дыханием.

Медицинские познания свидетельствуют о том, что живорожденность определяется тремя гидростатическими пробами - легочной, желудочно-кишечной и барабанной. Но не всегда наличие дыхания будет определять первый момент жизни человека. В отдельных случаях легочная проба дает отрицательный результат, хотя было достоверно установлено, что ребенок родился живым.

Исходя из сказанного, полагаем начальным моментом отсчета жизни человека признать - рождение младенца с признаками сердцебиения. Поэтому и уголовно-правовая охрана жизни должна осуществляться с того момента, когда ребенок готов к продолжению жизни вне материнской утробы. Сердцебиение, дыхание и другие проявления жизнеспособности при внутриутробном развитии целиком и полностью зависят от материнского организма. Плод в утробе матери - это своего рода элемент организма беременной женщины.

Иное решение данного вопроса мы видим в некоторых зарубежных странах. Так, в Уголовном кодексе штата Нью-Йорк в параграфе 125.00 убийством считается причинение смерти "еще не родившемуся ребенку, которым женщина была беременна в течение 24-х недель".

Напомним, что в российском уголовном праве охраняется жизнь лишь реально существующего субъекта.

Кроме того, представляется важным отметить, что понимание момента начала жизни человека должно быть унифицированным применительно ко всем составам преступлений, посягающих на право человека на жизнь.

И в заключение хотелось бы отметить, что, по-видимому, все же не юристы должны определить момент возникновения жизни. Однако именно юристы обозначают момент возникновения субъективных прав, именно от государственно-властных велений зависит, что будет являться наказуемыми деяниями, за какие действия будет наступать ответственность, в том числе и уголовная.