Помощь в развитии и препятствия

 

Какие окружающие условия находят теперь эти дети с их часто удивительными социальными, художественными, интеллектуальными и спири-туальными дарованиями? Безусловно, все эти силы призваны действовать для очеловечивания и спи-ритуализации цивилизации. Но есть ли уверенность, что они найдут свой путь и смогут заявить о себе?

У многих спиритуально ориентированных людей существует определенная эйфория относительно будущего развития, которая строится на позитивном спиритуальном даровании этих детей. Конечно же, здесь лежат возможности развития и справедливые надежды, но одновременно есть большие соблазны и массивная работа по изгнанию и подавлению этих сил через одностороннее и направленное на удобство материалистическое жизненное воззрение.

Барбара Симонсон, сама мать двух детей-индиго, в своей книге «Гиперактивность»,⁴⁵ с одной стороны, описала целый ряд помогающих методов, с другой стороны, указала на исследования влияний окружения, препятствующе и ущербно действующих на физическую организацию. Она приводит различные терапевтические возможности, которыми уравновешивающим образом можно помочь детям в их развитии, начиная с классической гомеопатии и вплоть до телесных и духовных упражнений, которые можно практиковать. Также и тщательный выбор питания играет здесь большую роль. Большой вред она видит, напротив, в увеличивающемся применении родственного кокаину химического средства риталина как стимулятора, чтобы «привести детей с их нарушенной живостью к спокойному сидению.» «Если он принимается регулярно и долго, это непосредственным образом отражается на нервной системе, а также на чувственных восприятиях и степени ясности сознания. Дети становятся для взрослого более удобными и < более управляемыми >. Но именно здесь лежит массивное вмешательство в структуру личности и индивидуальный ход развития.

Употребление этого средства, от которого предостерегают многие критичные врачи и психологи, вплоть до Всемирной Организации Здоровья (ВОЗ), удваивалось в прошедшем десятилетии двухгодичными шагами по всему миру, в 1995 г. это было уже 10 тонн! В Швеции оно запрещено из-за опасности возникновения зависимости.

Американская чета врачей Юдифь Райхен-берг-Ульманн и Роберт Ульманн⁴⁶ представили в 1996 г. исследование, в котором особенно тщательно и детально описывают, какие последствия может иметь лечение риталином детей с диагнозом СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности. В этой богатой полезными рекомендациями книге они критически оспаривают кратковременную действенность риталина и подобных стимулянтов. Далее оба врача описывают свои многолетние позитивные опыты с гомеопатической медициной.

Встревоженные быстро растущими цифрами детей, которых принуждают принимать это средство - хотя насилие во многих школах все равно растет, - они обращают свой неотложный призыв ко всем, кого это коснулось, искать альтернативные методы лечения.

В США в 1996 году было, по оценке, 4 миллиона детей с СДВГ, 90% (из них 80% мальчиков) должны были принимать психотропные средства. Также и число взрослых с диагнозом СДВГ в течение девяти лет увеличилось в семь раз; соответственно увеличилось применение стимулирующих средств - также как и злоупотребление ими как наркотиками.

 

«Я чувствую себя как зомби»

 

«Институт детского поведения и развития» при Университете Иллинойс опросил детей, которые принимали риталин, относительно их опыта и чувств. Результаты были шокирующие. Большинство не любили риталин, многие его даже ненавидели, но обманывали своего врача о приеме и своем отношении. Только 29% из 52 опрошенных детей имели позитивное или нейтральное отношение к риталину. 42% «ненавидели» таблетки или «не любили их». Шестеро жаловались на депрессивные чувства, как «нет никакого желания играть», «это делает меня печальным», «я больше не улыбаюсь», «у меня больше ни к чему нет желания». Семь человек описали чувство «быть как на наркотиках», «подобно оцепенению», «быть космическим» или «оно перенимает надо мной контроль». Десять детей сообщали о негативных изменениях своей личности, как «я чувствую себя младенцем» или «я не чувствую больше себя самим собой». Один из детей сказал об эффекте развязки, он чувствует себя «диким», если действие риталина ослабевает.⁴⁷ Часто наступающие тяжелые побочные действия можно прочитать в прилагаемой аннотации.

Большинство опрошенных детей рассказывали о негативной психической реакции при приеме риталина, например, нежелательные телесные симптомы, как бессонница, снижение веса и боли в желудке. Шестнадцать детей ощущали прием этого стимулятора как «источник стыда и неприятного чувства». Один из опрошенных детей сказал просто: «Я чувствую себя как зомби».

Исследователи NIMH (Национального института ментального здоровья), американской организации по поддержке умственного здоровья, установили, что дети вследствие приема этого или похожих психотропных средств отставали в своем развитии личности и не развили сверх-Я. Исследования привели и там к похожему результату: дети развивали слишком мало чувство собственного достоинства и думали, что они «плохие» и «злые». Большинство сообщало, что они становились усталыми и малоинициативными. «Когда я принимал риталин, у меня не было больше охоты ни к чему». - «Я стал слишком усталым и ленивым, чтобы много делать». Отчасти сообщалось и о чрезмерной избыточной энергии, наступающей за усталостью. Риталин, кажется, заглушает энергию к спонтанным действиям и выравнивает нормальное спонтанное поведение, но также ограничивает индивидуальную креативность и спонтанность. Этот феномен сообщается также и взрослыми, которые работают в творческих профессиях. Многие сообщают, что хотя их жизнь стала более организованной, а их рабочий день более легким, когда они принимали риталин, но их креативность казалась иссякшей.

Если из-за недостаточного понимания и длящегося годами неправильного лечения уже создались тяжелые нарушения в поведении и нейронные дефекты, то с врачебной точки зрения, возможно, оно краткосрочно и появится как могущее быть оправданным окстренное средство >. Однако долгосрочное употребление кажется мне по всем приведенным причинам в отношении психологии развития чрезвычайно близоруким. - Что произойдет, если средство отменят, дети и подростки снова < проснутся > в самих себе и попытаются снова создать полную связь со своим отрезанным ядром личности? Как они будут реагировать, когда обнаружат, что их редуцируют к удобно управляемому родовому существу и что годами у них крали кусок их индивидуального душевного развития и тем самым кусок их жизни? Не должен ли в них проявиться глубокий гнев по отношению к ответственному за это миру взрослых, даже если до этого и не было вспышек спонтанных и отрывочных насильственных действий? - Хотя еще нет достаточного количества исследований по этим предположениям, однако все отдельные симптомы указывают в этом направлении. Поскольку миллионы детей во всем мире лечат этим наркотиком, можно измерить, насколько сильное препятствие он представляет для поколения детей в.том, чтобы они как духовные существа на Земле смогли выполнить принесенную с собой задачу.

 

Вызов

 

Что же это за особенная задача и миссия, о которой говорят эти дети, если им позволяют рассказывать? Определенно, они приносят спири-туальные миссии с собой, вспоминают о ранних жизнях, могут говорить о духовном мире, они видят элементарных существ и ауру людей, могут читать мысли и приносят в мир креативные новые идеи. Является ли это их миссией?

Мне кажется, что здесь становится отчетливым еще и другое измерение: это требования, которые они ставят перед нами во все большем количестве, то есть перед нами взрослыми, родителями, воспитателями: «Осознаете ли вы вашу собственную духовную и душевную сущность и задумываетесь ли о своей собственной созидательной Я-силе!» Но это приносит с собой чрезвычайно неудобное требование перепроверить привычки в воспитании и другие условности, учиться смотреть по-новому и наблюдать и самим развиваться дальше. Этому помогает вопрос: «Что это такое, что противостоит мне в этом ребенке? '» Это одновременно требует и другого: «Что же во мне противостоит ребенку?» Следует выяснить: как эти дети привносят нечто новое в цивилизацию? Число этих новых детей становится все больше. Они снабжены особенной разумностью, спиритуальностью и впечатляющими силами воли, как и другими душевными свойствами. Тем самым они убедительно заявляют о своем собственном Я. Однако это значит: взрослый должен активировать не только свои мысли и эмоциональные силы, но и свою собственную мысль и собственные эмоциональные силы, а также силы своего собственного высшего Я, иначе он не дорастет до них. И тем самым дети становятся воспитателями взрослых; конечно же, не осознавая это непосредственно. Они воспитывают своих родителей к самопознанию и самопреобразованию, так что они (родители) сильнее обдумывают самих себя и должны спрашивать: кто я -не только как отец, как мать, - а: кто я как человек и какая задача лежит на мне самом?

И то, что дети таким образом пробуждают, может привести к новому воззрению на жизнь, которое потом и через более старшее поколение действует внутри культуры, в педагогике, медицине и во всех формах жизни. И как действительное требование я вижу конкретно практикуемый подход к воззрениям на человека и на мир, который включает в себя душевное и духовное измерение как реальность.

 

Их миссия и наша задача

 

«Мы имеем некую миссию. Мы приносим с собой не только мудрость на Землю и знание, которое мы уже имели и до рождения, когда мы договаривались. Мы осознанно избрали себе наших родителей.» И еще: «Они должны позволить преобразовать себя». Это звучит в различных рассказах. Они приходят на Землю с такой уверенностью, что своей провоцирующей манерой вызывают те же самые силы, которые они несут в себе самих.

Так каждому отдельному человеку в повседневной жизни бросается вызов решить загадку человека: что такое человек и его бессмертная индивидуальность? Что такое человеческое Я? Что, действительно, происходит при рождении и развитии ребенка? Больше нельзя передавать науке, неврологам, психологически ориентированному исследованию сознания заниматься этим вопросом. Каждый из нас, кто имеет дело с такими детьми, призывается к этому, и делает хорошо, если включает этих детей в свое исследование, чтобы спрашивать, чтобы помогать им формулировать себя, чтобы они смогли приносить не только свой интеллект и свою голову, но и свое сердце, чтобы выполнить свою задачу. Это также означает сделать их своими партнерами, насколько они этого желают и в соответствии с возрастом. И это возможно только через бесконечно большое терпение и бесконечно большую любовь. Это может показаться чрезмерным требованием, однако в повседневной практике важно уже постоянное стремление к этому.

Я имею впечатление, мы уже давно стоим в переломе времен, в котором мы вынуждены взирать на то, что как новое приходит в мир через этих детей. Это означает: смотреть на их собственные души и содержания их мыслей, но и следить за тем, что изменяется - и это иное и более существенное, чем мы привыкли.

Их много, и их рождается все больше. Это значит, в принципе все мы должны - не только родители, воспитатели, психологи, врачи - <быть готовыми> к развитию, внутри которого мы уже, собственно, стоим, даже если большинством это принимается к сведению только неохотно и замедленно.

Это эпоха цвета индиго души сознания, которая содержит задачу добавить к глубоко устремляющимся познаниям о материальном мире яс-

ное знание о духовной сущности человека и мира. При этом даны обе возможности, которые также содержатся в цвете индиго: одно из направлений в этом голубом является темным, черным, оно указывает на разрушительные силы высокого и холодного интеллекта и на его безудержное стремление к власти, если силы сердца не могут заявить о себе.

В другом направлении это может просветлиться до пронизанного светом голубого или до пронизанного теплом голубо-фиолетового. Тогда оно станет выражением спиритуального мышления, которое хочет воздействовать опосредующе и вы-равнивающе.

В каком же из этих двух направлений будут развиваться дети индиго как дети нового времени, зависит от того, будет ли и каким образом узнана и принята нами эта задача. В этом состоит требование.

Через интерес, способность спрашивать и вести диалог, с любовью, искренностью и правдивостью мы в общении с ними разовьем и наше собственное Я и спиритуальную часть нашей личности - именно этого хотят достичь эти дети [приложение 5].

И в той мере, в какой им это удастся, они выполнят свою < миссию >. И таким образом новое придет в нашу будущую культуру. «Ведь эти дети несут в себе завет будущего, которого ищет настоящее: - духовное настоящее,»

 

Приложение 1