Возникновение профессиональных союзов

Одновременно с попыткой решить вопросы охраны памятников мастера искусства необычайно активно занимались другой общественной работой, непосредственно связанной с их профессиональными интересами.

До событий Февраля художники, как известно, были рассредоточены преимущественно в различного рода товариществах, союзах, обществах, объединявших самые значительные силы русского искусства.

Созданные для осуществления неких единых творческих принципов и для «облегчения сбыта произведений» — эти объединения, как видно было из рассказа о выставочном сезоне 1916 – 1917 годов, уже утратили и первоначальное единство и в значительной мере индивидуальный творческий облик — не случайно {86} уже накануне Февральской революции обсуждалась идея организации «Салонов» — выставок, которые бы собирали всех художников под одну крышу.

Эти творческие (или выставочные) объединения в дофевральское время и являлись той основной формой, в рамках которой происходило материальное существование художника. Обладая устойчивой репутацией и капиталом, объединения арендовали выставочные помещения, устраивали ежегодные выставки в «обеих столицах» и, демонстрируя творческие достижения своих членов, реализовывали произведения искусства через меценатов, возглавляемых царской семьей.

После падения старого режима привычная цепочка (художник — выставка-продажа произведений искусства, устраиваемая объединением, — меценат) нарушалась в одном из своих главных звеньев. Меценатство и его возможности таяли буквально с каждым днем.

Художники оказались — может быть, впервые — перед условиями нового и совершенно неясного для них существования, и важнейшая задача, которая возникла перед ними после февральских событий, формулировалась следующим образом: «оградить экономические интересы искусства»[ccxxxix].

Необходимо было определить характер взаимоотношений с новой властью, попытаться сформулировать некие общие принципы художественной жизни в новых условиях. Разрозненные группы осуществить такую задачу, естественно, не могли, художникам необходимо было сплотиться воедино уже независимо от индивидуальных творческих интересов.

Не случайно сразу же после Февраля среди художников возникает повсеместное стремление объединиться в профессиональные союзы для защиты своих интересов, чтобы с помощью этих организаций решать с Временным правительством наиболее жизненно важные вопросы своей профессии.

Для того чтобы понять обстановку, в которой делались первые усилия по организации союзов, {87} надо иметь в виду, что действиями «Комиссии Горького», выступившей инициатором различного рода начинаний, далеко не все художники были довольны, и одной из причин этого недовольства являлось то, что уже с первых дней послефевральского времени мирискусники, выступавшие сплоченной группой и составлявшие ядро упомянутой «Комиссии», были поддержаны Временным правительством.

Другой причиной недовольства было резко отрицательное отношение весьма большого числа художников к идее создания министерства искусства, как новой формы организации и руководства художественной жизни, высказанной А. Бенуа еще на квартире Горького и на следующий день попавшей в газеты, которые также стали официально поддерживать эту версию[ccxl].

7 марта в Петрограде, в помещении Института истории искусств, под председательством С. Ольденбурга состоялось собрание представителей всех родов искусства для обсуждения вопроса о создании министерства изящных искусств, которое, как предполагалось, должно было ведать театрами, консерваторией, Академией художеств.

На собрании рассматривались задачи будущего министерства. Они должны были заключаться в заботе о существующих художественных произведениях и сохранении их; в создании музеев постоянных и передвижных; в художественном воспитании народа; в заботе о создании произведений искусства; в заведовании устройством народных празднеств; в украшении домов, улиц и площадей — все это виделось тогда как нечто необходимое «в видах созидания, поддержания и развития художественной культуры страны и художественного просвещения народа»[ccxli].

Нетрудно заметить: круг вопросов, предлагаемых для исполнения будущим министерством, довольно точно совпадал с теми идеями, с которыми выступала «Комиссия Горького». И не случайно, думается, собрание поручило А. Бенуа возглавить комиссию для составления проекта министерства[ccxlii].

{88} На следующем заседании этой комиссии, состоявшемся 10 марта, было образовано семь специальных комиссий по отдельным отраслям искусств.

По отделению изобразительного искусства (живопись, графика, скульптура) в комиссию были включены художники А. Бенуа, И. Грабарь, М. Добужинский, С. Яремич[ccxliii]. В другие комиссии — «по архитектуре», «по художественной промышленности и кустарному делу» — также были включены художники, участники объединения и выставок «Мир искусства».

Кроме того, тогда же в качестве кандидата на пост министра был назван один из основателей журнала и выставок «Мир искусства», прославленный организатор русских сезонов в Париже и ряда других не менее известных начинаний в области художественной жизни — С. Дягилев, в ту пору находившийся в Риме[ccxliv].

Таким образом А. Бенуа — на него также указывала пресса как на возможную кандидатуру на пост будущего министра искусств[ccxlv], — возглавивший работу над осуществлением своей идеи, стремился собрать вокруг себя и будущего учреждения единомышленников по взглядам на искусство.

В архиве А. Бенуа сохранилась запись лиц, желательных для работы в министерстве, среди которых были названы: С. Дягилев, М. Добужинский, З. Гржебин, В. Нувель, Н. Рерих, С. Яремич.

Сохранилась и другая запись его о лицах «абсолютно недопустимых на амплуа в Министерство искусства»: здесь Бенуа называет С. Волконского, А. Гидони, А. Щусева, всю Академию художеств, исключая Д. Кардовского[ccxlvi].

Подобное сосредоточивание лиц одной художественной группировки в новом начинании, каким, безусловно, являлось создание министерства, естественно, не могло не вызвать очень сильного противодействия со стороны других многочисленных творческих объединений, которых немало было только в одном Петрограде. Но об этом ниже.

{89} Здесь же любопытно помянуть о другом. В самой идее создания Министерства изящных искусств современники видели прежде всего конкретное удовлетворение нужд художников. Вот, например, каким представлялось будущее учреждение некоторым из них: «На обязанности такого органа должно лежать содействие развитию искусства. В старом строе почти все отрасли искусства нуждались в меценатах. Каким счастьем, каким нравственным освобождением было бы для искусства, если бы художники могли не искать себе случайных меценатов, а обращаться за необходимою поддержкою — в тех своих начинаниях, которые должны дать нечто ценное народу, — к народной же казне, за ответственностью тех представителей народа, перед которыми будут ответственны в новом строе все представители исполнительной власти.

Возможно, однако, что тот, кому была бы вручена исполнительная власть по отделу искусств, оказался бы пристрастным, склонным поддерживать одни художественные течения в ущерб другим.

Это нужно предусмотреть всем <…> И для этого нужно <…> созвать свободные профессиональные {90} союзы художников по специальностям их, но с объединением в один общий “Союз художественных союзов”, уполномоченные которого — представители разных искусств и разных течений искусства — должны были войти в намечавшееся министерство изящных искусств в качестве влиятельных членов совета»[ccxlvii].

Такова была одна из точек зрения на будущий вариант взаимоотношений художников и государства, на формы существования искусства в новых условиях, которой придерживались Бенуа и его коллеги и которая, заметим, сразу же нашла поддержку у ряда организаций. Московский Художественный и Малый театры, попечитель Третьяковской галереи И. Грабарь сообщили в печати о согласии по поводу создания самостоятельного ведомства искусств[ccxlviii].

В процессе возникновения профессиональных союзов немалую роль играла борьба против «Комиссии Горького», выразительницы мнения одной лишь группы художников, утверждавших необходимость «министериализации искусства».

Уже 5 марта Общество архитекторов-художников созывает экстренное собрание, на котором было решено: «Деятели искусства должны принять на себя работу в той области, в которой она не может быть исполнена непосредственно Правительством. Поэтому Общество архитекторов-художников постановило обратиться с призывом к деятелям всех родов искусств в России в целях объединения их разрозненных усилий для создания единого всеобщего и полномочного союза деятелей искусств»[ccxlix].

Двумя днями позже, 7 марта, в печати появляется призыв организовать Всероссийский союз художников, чтобы «сплотиться для защиты чисто профессиональных интересов»[ccl].

А еще через два дня в Академии художеств состоялось совещание представителей различных петроградских художественных учреждений, обществ и групп, постановивших созвать 12 марта общегородской митинг деятелей искусства и литературы.

10 марта, то есть на следующий день после совещания в Академии, уполномоченные художественных организаций выработали для утверждения на будущем митинге наказ и избрали Организационный комитет будущего Союза деятелей искусств. В этот комитет были избраны «от живописи» — Н. Альтман и К. Сомов, «от литературы» — Н. Пунин, «от скульптуры» — А. Матвеев и С. Исаков[ccli].

Еще одно организационное собрание союза художественных, артистических, музыкальных и поэтических обществ, издательств, журналов и газет «Свобода искусства» состоялось 11 марта. Это собрание заявило: «“Свобода искусства” решительно протестует против всяких недемократических попыток некоторых групп захватить заведование искусства в свои руки путем учреждения {92} министерства искусства и призывает всех сочувствующих деятелей искусств <…> голосовать за следующих лиц, отстаивающих принципы свободы художественной жизни: Н. Альтмана, В. Денисова, И. Зданевича <…>, В. Маяковского, В. Мейерхольда, Н. Пунина, С. Прокофьева»[cclii].

В тот же день в газете «Правда» было помещено воззвание союза «Свобода искусства», в котором говорилось о необходимости созыва «Всероссийского учредительного собрания деятелей искусств» для решения вопросов художественной жизни России. Созыв Учредительного собрания, по мнению союза, возможен лишь после заключения мира, так как «большинство товарищей в окопах». Здесь же предполагалось протестовать против учреждения Министерства искусств, против захвата власти отдельными группами до окончательного решения этого вопроса учредительным собранием деятелей искусств[ccliii].

В такой напряженной обстановке 12 марта в Михайловском театре состоялось «главное собрание» этих дней — грандиозный митинг работников искусств собрал невиданное число участников. На нем присутствовали 1403 человека[ccliv].

{93} На митинге выступал М. Горький, рассказавший «об образовании кружка лиц, принявших в тревожные дни революции ряд мер по охране памятников старины Петрограда и пригородов, а равно вступивших в контакт с Советом рабочих депутатов в связи с выборами места в Петрограде для погребения жертв революции»[cclv].

Затем с речами выступали И. Зданевич, В. Маяковский, В. Мейерхольд, выразившие протест против того, чтобы «небольшая группа лиц взяла на себя инициативу устроить министерство и узурпировала власть»[cclvi], и высказывавшие сомнение в целесообразности охранять дворцы, «где произведения Сомова»[cclvii]. В. Мейерхольд призвал работников культуры не считаться с созданными комиссиями, во главе которых стоял Горький («Особое совещание» и «Комиссия по делам искусств при Совете рабочих и солдатских депутатов»), так как «никто не имеет право захватывать деятельную власть»[cclviii]. Говоря о министерстве искусств, В. Маяковский предложил дождаться возвращения с фронта художников (то есть окончания войны), созвать учредительное собрание, которое и должно решить, «как управлять искусством»[cclix].

{94} В конце собрания председательствующий В. Набоков выступил в поддержку «Комиссии Горького», сказав: «Очень легко обвинять людей в узурпаторстве, но если бы не было выкинуто флага защиты искусства, если бы не было почина <…> если бы не возникла эта организация, вся деятельность которой проявлялась в охране, нам, может быть, пришлось бы теперь пожалеть и сказать, что не было достаточной инициативы»[cclx]. И тем не менее в резолюции собрания было записано о том, что «организации, возникшие революционным путем <…> считаются не имеющими полномочий представительных учреждений»[cclxi].

Столь энергичное обсуждение вопросов, связанных с работой «Комиссии Горького» и созданием министерства искусства, было отнюдь не случайным.

Будущий Союз деятелей искусств, учреждение которого, как гласила резолюция, собрание признало необходимым, должен был единолично «давать ответы на все вопросы искусства, выдвигаемого жизнью, — ответы, являющиеся основанием для решения всех мероприятий правительства в области искусства»[cclxii].

{95} На собрании решено было также после окончания войны созвать Всероссийский учредительный собор деятелей искусств. Предполагалось, что до его созыва разработкой и участием «в проведении законопроектов, касающихся области искусства»[cclxiii], будет ведать Союз деятелей всех отраслей искусств, создаваемый в Петрограде.

Правда, до создания и такого союза, как выяснилось впоследствии, путь был неблизкий, так как, прежде чем узаконить его появление, необходимо было разработать основные положения, «на которых должна происходить работа Союза»[cclxiv]. Проводить разработку этих положений собрание поручило временному комитету, составленному из 12 лиц — представителей разных видов искусства, намеченных к избранию еще 10 марта (Н. Альтмана, А. Матвеева, В. Маяковского, Н. Лунина, К. Сомова и других).

Вслед за митингом-собранием, состоявшимся в Михайловском театре в Петрограде, 18 марта в Академии художеств по инициативе Общества художников им. А. И. Куинджи было проведено новое собрание. Здесь присутствовали уже только представители художественных обществ (Товарищества передвижных художественных выставок, Общины художников, Общества независимых и др.) и выставочных объединений («Весенняя выставка», «Акварельная выставка» и др.), которые стремились создать свой союз — «Союз деятелей пластических искусств».

На этом собрании, заметим, «с горячей речью» выступал И. Репин, говоривший о заслугах «Комиссии Горького», взявшей на себя в момент общей растерянности заботу об охране произведений искусства и памятников старины[cclxv].

Еще тремя днями позже в Троицком театре состоялось собрание федерации «Свобода искусства», выступавшей с изложением 14 тезисов длиннейшей декларации, где вновь было записано и о протесте против создания министерства искусств, против государственной опеки над искусством, а также высказывалось пожелание об упразднении всех академий, о необходимости децентрализации искусства и материальной поддержке искусства городскими самоуправлениями и т. д.[cclxvi]

Отзвуки этой групповой борьбы за власть в управлении искусством, в которую были вовлечены основные художественные силы Петрограда, не могли не быть услышаны в Москве.

Здесь после воззвания членов «Союза русских художников» А. Архипова, А. Васнецова, С. Коненкова, К. Коровина, Л. Пастернака, М. Яковлева, обратившихся ко всем художникам Москвы с просьбой собраться для обсуждения «вопросов, связанных со служением искусству Великой России в высокие дни ее свободы»[cclxvii], 18 марта в помещении цирка Саламонского состоялся «многолюдный и шумный митинг нескольких тысяч художников и интересующихся искусством лиц»[cclxviii].

{96} На московском собрании присутствовали представители Товарищества передвижных художественных выставок, «Союза русских художников», Московского товарищества художников, «Бубнового валета», Московского салона, Московского общества любителей художеств, «Мира искусства». Они обсуждали самые разные вопросы (среди выступавших газеты называли художников А. Васнецова, Н. Касаткина и критика С. Глаголя): о создании социалистической секции художников и свободе искусства, о необходимости сближения с народом и изучения народного искусства.

Однако самыми главными вопросами были все те же вопросы, что и в Петрограде: об охране памятников старины, о создании особого ведомства, которое бы занималось нуждами искусства, о художественном съезде.

Резолюция, принятая по этим вопросам, гласила: охрану памятников искусства и старины необходимо осуществлять при содействии художественных сил; учреждение правительственного органа, ведающего искусством, нежелательно (правда, при этом было добавлено, что вопрос о возникновении такого органа должен быть поставлен на {97} Учредительном собрании); все деятели пластических искусств должны организоваться в союзы, представители которых впоследствии образуют Всероссийский художественный съезд[cclxix].

Как петроградские собрания, так и это, московское, четкой программы не имели, они больше фиксировали то, чего не должно было бы быть в художественной жизни. И это не удивительно. Художники впервые стали решать вопросы организационного порядка, впервые сами должны были и учесть нужды страны, и определить свои возможности для удовлетворения этих нужд.

И все же усилия художников этой поры не могут быть не отмечены: впервые в России возникли профессиональные союзы, которые стремились объединить всех творческих работников для совместных (правда, не совсем понятных для них самих) действий.

Крупнейшим в Петрограде был «Союз деятелей искусств» (так называли временный комитет союза), председателем которого стал архитектор А. Таманов.

В этот союз вошли представители свыше 90 различных обществ и организаций Петрограда («Мир искусства», «Новое общество художников», {98} «Эрмитаж» и др.), а также других городов. В работе союза принимали участие и Общество украинских художников, и Польское общество поощрения художеств, и Латышское общество изящных искусств[cclxx].

Структура союза была несложна. Каждое из обществ, учреждений, журналов и т. п. организаций, входивших в него, было представлено двумя выборными представителями — делегатами от соответствующей, в зависимости от специальности, курии. Таких курий насчитывалось восемь, и во главе каждой из них был свой председатель.

Курию архитектуры возглавлял А. Таманов, скульптуры — В. Беклемишев, живописи и графики — Н. Дубовской, музыки — В. Каратыгин, театра — П. Гайдебуров, искусства слова — Ф. Сологуб, истории, теории искусства, музейного дела — Д. Айналов, художественной промышленности — Я. Турецкий. Все они и составляли президиум союза — его рабочий орган[cclxxi].

В Москве роль союза, объединяющего всех деятелей изобразительного искусства, исполнял Совет художественных организаций Москвы (иногда его называли «Совет организаций художников Москвы») во главе с А. Васнецовым[cclxxii] (председателем совета), В. Домогацким и К. Коровиным (товарищи председателя).

В совет входили представители разных (преимущественно московских) объединений — от «Бубнового валета» до «Союза русских художников», и отражением (в какой-то мере) этого представительства являлся президиум, который составляли художники А. Васнецов, В. Домогацкий, А. Златовратский, В. Кельцев, К. Коровин, А. Лентулов, И. Машков, А. Мильман, П. Павлинов, В. Яковлев, М. Яковлев, Г. Якулов.

Первые действия совета были посвящены обсуждению ряда вопросов, имевших общественное значение.

Так, решено было устроить в Москве выставку и аукцион в пользу освобожденных политических заключенных и делегировать в художественно-просветительные комиссии при Советах рабочих и солдатских депутатов художников А. Лентулова и Г. Якулова.

При обсуждении вопроса охраны памятников старины рассматривалось предложение И. Нивинского о необходимости приостановить работы по реставрации в Успенском соборе Кремля, где уже более трех лет велась расчистка фресок людьми, далекими и чуждыми искусству: «Прикрываясь авторитетом “маститых” художников и “заслуженных” лиц, вошедших в реставрационную комиссию, они по невежеству своему уничтожали драгоценный памятник национального искусства»[cclxxiii]. В связи с этим предложением совет поручил К. Коровину вести переговоры с властями г. Москвы о приостановлении вообще всех реставраций в подобном роде впредь до организации особой комиссии по охране художественных памятников России.

{99} Кроме того, решено было провести переговоры с петроградским «Союзом деятелей искусств» о создании Всероссийского союза деятелей искусств, высказать в петроградском союзе мнение о желательности временного министерства искусств «с правильным» представительством от художников. В петроградский союз был делегирован В. Маяковский, он передал наказ комиссару Ф. Головину, чтобы никакие правительственные начинания в области искусства не проводились без художников.

28 марта на собрании «Совета художественных организаций г. Москвы» присутствовал А. Таманов, рассказавший о митинге в Михайловском театре и создании в Петрограде временного комитета уполномоченных «Союза деятелей искусств». Он выступил с предложением, чтобы и в Москве было создано аналогичное объединение, после чего московский и петроградский союзы могли бы уже организовать Всероссийский союз деятелей искусств.

Председательствующий К. Коровин «выразил надежду, что удастся провести в жизнь те задачи, которые стоят перед Петроградом и Москвой»[cclxxiv].

{100} А уже 4 апреля в Петрограде на заседании «Союза деятелей искусств» (или, точнее, Временного комитета уполномоченных) В. Маяковский выступал с информацией о принятых в Москве решениях. «По его сообщению, — было записано в протоколе петроградского заседания, — московский Союз пластических искусств в основу своих начал положил право самоопределения художественных сил в свободной России, созыв общей конференции всех деятелей искусств. Относительно же Особого совещания по делам искусств при Временном правительстве Московский Союз порешил считать возможным сохранить его существование при условии… включения в его состав представителей общественных художественных организаций. Оратор предложил собранию присоединиться к решению Совета художественных организаций гор. Москвы по последнему пункту»[cclxxv].

Это предложение (присоединиться к решению москвичей «по последнему пункту») имело определенное значение в ту пору, когда с первых же заседаний петроградского «Союза» главные усилия его были направлены на ликвидацию «Комиссии Горького».

В такой сложной обстановке начиналась в марте работа новых союзов.