Розовский: После бессонной ночи

Конечно, ночью он так и не сомкнул глаз и к утру чувствовал себя вяленой рыбой, в которую по ошибке вселилось сознание. Долгое бессрочное ожидание изматывало; ожидание неизвестно чего изматывало вдвойне.

Бледный рассвет возвестил об окончании вахты, которую он нес, сидя в кресле и не выпуская из руки пистолета. Пальцами другой руки он изредка касался «мышки» ноутбука. Информация, записанная на диске, обнаруженном в машине Бульдога, служила подтверждением того, о чем Розовский давно догадывался, и вызывала у него только два вопроса. Первый: сколько человек знают? Второй: куда делись те, кто знал раньше? Если Бульдог был в этом списке, то его исчезновение ничего не проясняло, а только еще больше запутывало дело.

Розовского не просто так интересовало количество осведомленных, а также источник информации. Он предположил худшее: диск, попавший ему в руки, не единственный. Возможно, подобный «подарок» получил кто‑нибудь еще из участников проекта. Розовского это не на шутку напрягало. Если он хочет, чтобы его книга о здешних событиях стала бомбой, все диски должны быть уничтожены. Иначе… иначе его могут опередить, а он не любил, когда его обгоняли на поворотах, будь это сенсационная новость или езда по серпантину.

Он спросил себя: на что ты готов ради того, чтобы оказаться на финише первым? Ему не пришлось долго думать над ответом. После многочасовой пытки бессонницей он был готов на всё.

Но, как выяснилось, не ко всему. Когда за окном взревел двигатель, он почувствовал что‑то вроде назидательного щелчка по носу: нельзя быть готовым к тому, о чем не имеешь понятия. Вскочив и метнувшись к окну, он успел увидеть только крышу «ленд ровера», уже рванувшего к выезду со стоянки. Вчера появление машины стало для него полной неожиданностью; столь же неожиданным сегодня оказался угон. А как еще это назовешь? Он сунул руку в карман и побренчал ключами от «ровера». По крайней мере, диск остался у него. И что дальше?

Теперь, утром, решение переселиться уже выглядело сомнительным. Если кто‑то решил поиграть с Розовским в «кошки‑мышки», то наверняка проследит за ним. А ведь были еще те, кому и следить не надо. Те, кто и так знал, где он находится в любую минуту. Долбаный браслет не позволял забыть о своей унизительной роли двуногой крысы. И Розовский не исключал, что кто‑нибудь из «пастухов» (или людей, сидящих повыше) не избежал соблазна устроить тотализатор.

А это была его стихия. На него ставили неоднократно, и обычно он приносил своим хозяевам хорошие деньги. Конечно, время от времени случались проколы, но по итоговой ведомости Розовский неизменно оказывался в жирных плюсах. В общем, ничего не изменилось по сравнению с прошлой жизнью, разве что его личная ставка многократно возросла.

Вот в чем заключалось еще одно его неоспоримое преимущество – что бы ни случилось, он умел быстро провести внутреннюю мобилизацию. Сейчас он повертел неопределенную ситуацию так и этак, наметив оптимальную линию поведения. Даже настроение немного улучшилось. Скопировав материалы пропавшей экспедиции на собственный флэш‑накопитель, он сломал диск, после чего отстучал очередное задание для «креатуры». Пора девочке немного поработать.

Однако и самому на месте не сиделось. Он решил проведать одного старого «друга». Пожалуй, раннее утро было для этого самым подходящим временем. Не исключено, что для «друга» его визит станет полной неожиданностью, но разве они не приехали сюда для того, чтобы радовать коллег сюрпризами?

* * *

Он спустился в холл. На полу появились чужие следы – небольшого размера, но не детские; кроме того, это были следы рифленых подошв. Как и положено, цепочки отпечатков протянулись в двух направлениях, с отклонением, ведущим в бар и обратно. Розовский тоже заглянул туда – на всякий случай. Переутомление, фантазия или таинственные силы не пытались одурачить его иллюзиями: в баре не было ни приветливого бармена, ни невесть откуда взявшейся батареи бутылок, ни пьяненького, лежащего головой на столике, клиента, в котором Розовский мог бы опознать своего двойника.

Зато, направившись к выходу, он увидел через грязные окна холла «ленд ровер», стоявший перед гостиницей. Ну что же, можно получить ответы на некоторые вопросы даже раньше, чем он рассчитывал. Розовский подобрался, сунул руку в карман куртки, где лежал «глок», и вышел на улицу.

Еще держался холод, и над землей стелился слоистый туман. Восходящего солнца не было видно за домами, но кое‑где в обращенных к востоку окнах верхних этажей стекла уже сверкали золотом. После бессонной ночи любой свет казался Розовскому слишком ярким, а любые игры, кроме собственной, – слишком утомительными. Поэтому он направился прямиком к машине, оправдывая свою браваду тем, что прикончить его можно было и в гостинице, а для демонстративной экзекуции здесь что‑то маловато зрителей. Впрочем, вероятность получить пулю в живот или в голову ощущалась им вполне отчетливо и без глупого самообмана типа «это случится не сегодня и не со мной».

До «ленд ровера» оставалось метров пять, когда правая передняя дверца приоткрылась. Розовский расценил это как приглашение, быстренько одолел остаток пути, заглянул в машину и опешил.

Мысль о дурацком розыгрыше мелькнула первой, и потом, после множества других, он всё‑таки к ней вернулся – очень уж трудно было поверить во что‑то другое. Он, правда, ничем не выдал растерянности (сказывался опыт общения с людьми, для которых умение владеть лицом означало немного больше, чем выигрыш в покер), с хозяйским видом уселся на переднее сиденье и после долгой паузы бросил водителю:

– Ну, тогда поехали, мать твою.