Предмет и задачи исторической ономастики. Методы ономастического исследования.

Ономастика – наука, изучающая имена собственные. Историческая ономастика изучает их историю. Поскольку собственные имена – это часть языка, ономастика, в том числе и историческая, входит в науку о языке – лингвистику. Но закономерности развития имен собственных (онома) отличаются от закономерностей развития имен нарицательных, апеллятивов. (так, пребыванием в течение одного века с небольшим на престоле трех александров и двух Николаев обеспечили популярность этих имен среди русского дворянства).

В ономастическое пространство современных жителей России входят: имена людей — антропонимы (Иван, Марья, Антон Павлович Чехов, Рюриковичи); географические названия — топонимы (гора Эльбрус, город Петушки, покос За болотом, Белый дом), в том числе названия водных объектов — гидронимы (река Волга, озеро Рица, Черное море); клички животных — зоонимы (собака Клякса, конь Громкий Успех, гусь Иван Иванович). Собственные имена отдельных растений — фитонимы (Дерево плача, сосна Самолет); названия зон и частей вселенной — космонимы (созвездие Козерога, туманность Андромеды, галактика Большое Магелланово Облако); названия небесных тел — астронимы (звезда Вега, планета Марс, астероид Церера, комета Галея). Названия точек и отрезков времени — хрононимы (Петровская эпоха, Варфоломеевская ночь, эпоха Возрождения, Новый год); названия праздников (Рождество, День Победы, День геолога, День учителя, Троица); названия мероприятий, кампаний, войн (фестиваль “Русская зима“, Русско-японская война, Брусиловский прорыв, операция “Стальной шлем“); названия предприятий, учреждений, обществ, партий и проч. деловых объединений людей (Российская государственная библиотека, Малый театр, завод “Серп и молот“). Названия церквей, монастырей (Троице-Сергиева лавра, храм Троицы в листах, церковь Введения под сосенками); названия путей сообщения (Путь из Варяг в Греки, Владимирский тракт, Минское шоссе); названия средств передвижения (самолет “Родина“, теплоход “Космонавт Гагарин“, экспресс “Ярославль“); названия произведений искусств (картина В.М.Васнецова Три богатыря, скульптура Перекуем мечи на орала, симфония Зимние грезы П.И.Чайковского, опера Трубадур Дж.Верди); названия периодических изданий (газета “Известия“, журнал “Наука и жизнь“); названия документов (Закон о земле, Договор о дружбе, Декрет о мире, Хельсинкское соглашение); заглавия книг, рассказов, стихов, статей (Памятник А.С.Пушкина, роман А.Н.Толстого Хлеб); собственные имена отдельных, особо ценных предметов материальной культуры (золотые самородки “Верблюд“, “Заячьи уши“, бриллиант “Шах“, колокола “Козел“, “Баран“, “Сысой” в Ростове); названия орденов, медалей (орден “Знак Почета“, медаль “Материнская слава“); названия стихийных бедствий (ураган “Флора“); названия сортов изготовляемой продукции и селекционируемых растений (автомашина “Волга“, сыр “Пошехонский“, мыло “Дегтярное“, одеколон “Сирень“, вишня “Краса Севера“, сирень “Огни Москвы“); товарные знаки — знаки, маркирующие товар и знаки обслуживания, специально сохраняемые и удерживаемые от перехода в общую лексику (шампунь “Голубая волна“, конфеты “Золотой ключик“); имена божеств (Зевс, Перун); имена различных духов (джинн Маймун, Демон, Анчутка); названия различных мифологических реалий (река Лета); имена персонажей и названия мест в литературе и фольклоре (Евгений Онегин, Собакевич, Синяя Борода, село Дырявино, город Скотопрогоньевск); названия гипотетических географических объектов (Земля Санникова, Берингия) и др. В зависимости от типа изучаемых имен ономастика как наука подразделяется на частные области, среди которых наиболее изученными являются антропонимика, топонимика, гидронимика и нек. др.

Имена давно умерших людей и переставших существовать поселений заполняют глубину ономастического пространства; однако их место может быть различным в зависимости от значимости денотата. Имена Юлий Цезарь, Александр Македонский, Нерон, Наполеон актуальны и сегодня. Менее известные имена значимы лишь для того хронологического среза, когда жило именуемое лицо. Имена необитаемых городов становятся археонимами, т. е. именами объектов археологии. Лишь хорошее знание истории и географии позволяет установить, что Антарктида, Таврида, Тасмания — названия реально существующих объектов, а Атлантида, Пацифида, Берингия — гипотетических. Во всех подобных случаях образы именуемых объектов, складывающиеся в представлении членов языкового коллектива, становятся своеобразными денотатами, заместителями реально не существующих объектов.

Современная ономастика — это комплексная научная лингвистическая дисциплина, обладающая своим кругом проблем и методов. Ономастические исследования помогают изучению путей миграции отдельных этносов, выявлению мест их прежнего обитания, установлению более древнего состояния отдельных языков, определению языковых и культурных контактов разных этносов.

Аспекты ономастических исследований многообразны. Выделяются: описательная ономастика, составляющая объективный фундамент ономастических исследований, дающая общефилологический анализ и лингвистическую интерпретацию собранного материала.

Теоретическая ономастика, изучающая общие закономерности развития и функционирования ономастических систем; прикладная ономастика, связанная с практикой присвоения имен, с функционированием имен в живой речи и проблемами наименований и переименований, дающая практические рекомендации картографам, биографам, библиографам, юристам.

Ономастика художественных произведений, составляющая раздел поэтики; историческая ономастика, изучающая историю появления имен, и их отражение в именах реалий разных эпох.

Этническая ономастика, изучающая возникновение названий этносов и их частей в связи с историей этносов, соотношение этнонимов с именами других типов, эволюцию этнонимов, приводящую к созданию топонимов, антропонимов, зоонимов, связь этнонимов с названиями языков (лингвонимами).

Из всех разделов ономастики для историка наибольшее значение имеют топонимика, этнонимика и антропонимика.

У ономастики существует некоторые закономерности, относящиеся ко всем ее разделам. Первая из них деэтимологизация имени собственного. По мере все большего и частого употребления из него постепенно выветривается его этимология, происхождение (фамилия Пушкин уже никак не ассоциируется с артиллерией). Функция каждого имени собственного двояка: оно должно отличать один географический объект, одного человека и т. д. от другого, выделить из ряда. Но вместе с тем оно и ставит в ряд этих лиц или эти объекты (разница имен в различных языках немецком, русском, французском). Помогают сделать эти выводы в ономастике – форманты.

Под формантами принято понимать те повторяющиеся части имен собственных, которые его формируют как имя собственное. Они могут быть суффиксами, окончаниями, сочетанием суффикса и окончания, наконец, даже именем существительным. Так, формантами являются и суффиксы –ов, -ев, -ин, в русских фамилиях и географических названиях, суффикс –ск, существительные «град», «город», «бург». Порой происхождение форманта неясно, но он, тем не менее, будет играть свою роль при указании на характер имени собственного и при изучении его происхождения.

Форманты бывают продуктивные и непродуктивные. Продуктивными являются форманты, которые и сегодня образуют новые слова. так, например формант –ская продуктивен для названия улиц (Анадырская, Московская), для названия городов продуктивны форманты –ск, и –град (Целиноград). Непродуктивные форманты существуют и сегодня в старых названиях, но не используются для образования новых. Так, сегодня невозможно возникновение название города Ярославль от имени Ярослав; формант –ль стал непродуктивен. Непродуктивны и многие речные форманты, оставленные в наследство народами, прежде жившими на этой территории.

Для ономастических исследований анализ формантов имеет первостепенное значение: он позволяет устанавливать существование определенных систем имен собственных, рассматривать имена не изолированно, а выясняя их внутренне родство.

Ономастика связана с историей, этнографией, археологией, генеалогией, геральдикой, текстологией, литературоведением, географией, астрономией, расширяет также связи с геологией, геоморфологией, демографией, страноведением и др.

Прикладная ономастика. занимается транскрипцией и транслитерацией иноязычных имён, установлением традиционных (по произношению и написанию), переводимых и непереводимых имён, созданием инструкций по передаче «чужих» имён, образованием производных от иноязычных имён, вопросами наименования и переименования.

Историческая топонимика.

Географические названия едва ли не самые древние памятники, созданные человеком. В них отражены история языков и регионов, процесс освоения человеком новых пространств, социальные отношения, духовная жизнь народов.

Важным топонимическим термином является понятие топонимического субстрата. Слово «субстрат» в буквальном переводе обозначает «подслой». Субстратом принято называть пласт названий, происходящий из языка народа, ранее жившего на этой территории. Так, например, многие топонимы германии имеют славянское название: Шверин (славянское Зверин), Лейпциг (из Липск), Любек (по славянскому племени Любичей).

Главная опасность подстерегающая начинающего топонимиста – излишне доверие к легендам о происхождении тех или иных географических названий. Пример: в Рузском районе московской области жители верят в легенду о том, что название местного села Аннино происходит от того, что Иван Грозный заточил в церкви этого села свою сестру. В действительности же у царя Ивана не было сестер, а церкви никогда не использовались для заточения. Распространителям таких легенд обычно остается, неизвестна подлинная история возникновения топонима, бытовавшего, как правило, задолго до жизни тех деятелей, которым приписывается «историческое участие».

Одна из ошибок тех исследователей, что чрезмерно полагаются на всемогущество филологических методов в топонимике, состоит в том, что они механически переносят присущие филологии синхронические и диахронические методы изучения нарицательных слов на топонимы. Забывая о том, что в топонимике исходным материалом для исследования служат не устоявшиеся в соответствии с нормами того или иного языка формы имени собственного, а его устные и письменные варианты, далеко не всегда адекватные праформе. Век за веком люди беспощадно перевирали топонимы, приспосабливая их к нормам языка, существующим только в данном социуме. Известен казус с этимологией карельских топонимов Топой-ниеми, Пиридой-ниеми, Тарала Методы филологии при их «расшифровке» оказались бессильными. Истинный ответ дали местные жители. Это означает, сказали они, «Степин наволок», «Спиридонов наволок», «Тарасова деревня».

Или пример с известным французским городом Миланом. Можно с помощью филологических превращений "доказать", что Милан – латинизм из исходного Медиоланум – «середина долины» (ми > медиа). Возможно, это нетрудно сделать под готовый ответ. А если бы не было исторических документов? Здесь нужен исторический метод, критический анализ источника: кто, когда, в каких условиях написал, с чьих слов, кто переписал и т.д. Причем, рассматривая приведенные примеры, не забудем о том. что мы имеем дело всего лишь с «молодыми» микротопонимами. Имена больших рек с их тысячелетней историей пережили еще больше филологически необъяснимых топонимических метаморфоз. В иной деревне и в наши дни существуют разные образцы речи. Нечего и говорить, что по топонимам, оставшимся от языков народов, ведших полукочевую и кочевую жизнь, с ее постоянными межэтническими контактами, еще труднее, а в иных случаях невозможно проследить академически правильные палатализации, лабиализации, вокализации, дифтонгизации и т.д. – слишком велик элемент случайности.

Топонимист, в отличие от классического филолога, имеет дело не с подлинниками, а с суррогатами лексики, производной от неких «исходных» основ. Он не может знать, как в реальной жизни произносились гласные (а/ъ/о/Λ), согласные, где стояло ударение и т.д. К суррогату нельзя предъявлять тех же требований, что и к устоявшимся терминам, зафиксированным в переводных словарях. Из всего этого следуют выводы:

1) использование заведомо ложных предпосылок для получения истинного знания запрещено методологией научного познания и законами формальной логики;

2) топонимист обречен действовать в рамках вероятностной логики, между истиной и ложью. Его этимологии имеют лишь гипотетический характер; в максимальной степени они могут соотноситься с действительностью лишь благодаря использованию данных смежных научных дисциплин;

3) необходимо следовать принципам историзма. «Этимология – ничто, если она игнорирует причины, породившие названия. А эти причины – всегда и только исторические»; географические и языковые факторы вторичны по отношению к историческим (Никонов, с.27–28);

4) анализируя топонимы, филолог пользуется языками народов, проживавших на данной территории. Каких именно – на это ему указывает историк. Таким образом, филолог зависим от историка;

5) приоритет историзма оправдан еще потому, что исторические дисциплины имеют дело с конкретным материалом: документами, вещным инвентарем, объектами археологии и т.д. Все это осязаемо, измеряемо, а потому познаваемо. То же можно сказать о географической среде. Мы не умаляем плодотворности методов лингвистики – она научила «говорить» машины, она сделала огромный шаг вперед! Тем не менее, вынуждены констатировать причинно-следственную связь: именно историческая и географическая конкретика вызывает к жизни конкретику филологическую, а не наоборот.

Изучать топонимические субстраты легче всего по названиям рек и озер (гидронимам)6 эти названия. Особенно крупных рек, наиболее стойки. Одним из древнейших языковых слоев в гидрономии является иранский, оставленный скифскими и сарматскими племенами, обитавшими в степной зоне в 1 тысячелетии до нашей эры и в 1 тысячелетии после нашей эры. С этими ираноязычными народами связаны названия крупнейших рек степной зоны – Дона, Днепра, Днестра и Дуная. В их названиях присутствует корень дн, дон. Слово «дон» обозначает воду на осетинском языке, а он прямой наследник аланского, в свою очередь восходящего к сарматскому. Термин «вода» во многих языках служил для обозначения реки, а наиболее крупные потоки обычно называли просто реками.

Для лесной же зоны более характерен финно-угоский субстрат. Финно-угорские племена занимали ещё во 2-1 тысячелетии до нашей эры обширные пространства Восточной Европы. Одним из древнейших финно-угорских формантов является окончание –кша (Икша, Колокша), которое в древних языках этой группы, вероятно, означало, реку или ручей. Название рек, оканчивающееся на –кша и -кса распространены на огромной территории от прабережья Оки до Белого и Баренцового морей.

Невозможным оказалось объяснение ни из финно-угоских, ни из славянских язвков многочисленных названий рек, кончающихся на –жма, -зьма, - шма, (Клязьма, Вязьма, Кинешма, Кесьма). Эта группа формантов вероятно относится к неизвестному еще до финноугорскому субстрату. Седов обратил название, что ареал распространения этих речных формантов близок к ареалу распространения памятников льяловской археологической культуры эпохи неолита. Так географические названия доносят до нас голоса людей, живших 4-5 тысяч лет назад.

В западной части центра России существует значительный балтский субстрат. Гидронимы балтского типа широко распространены в Беларуси, северной Украине и на запад и юго-запад от Москвы (в московской, калужской, тульской, смоленской областях). Однако основная часть и названий рек, и тем более населенных пунктов Восточной Европы, несомненно славянского происхождения. Они легко поддаются этимологизации и широко и повсеместно распространены.

Сложен вопрос об этимологии слова Волга. Упоминаемое античными авторами название древнее ее название Ра, несмотря на существование различных гипотез на этот счет, остается неясным. В тюркских языках Волга именовалась Итиль, что означает «река». Отсюда вполне вероятно предположение, что русское название реки происходит от славянского «влага» и первоначально также могла означать просто «река». Однако существует и другая гипотеза о финно-угорском происхождении гидронима: в эстонском языке «Валге» означает белый, светлый; тогда волга может переводиться как белая или светлая. Высказывалось предложение и о более древнем, дофинноугорском происхождении названия. Этому разнобою во мнениях не стоит удивляться, чем крупнее географический объект, тем обычно труднее установить его этимологию.

В названиях населенных пунктов (ойконимов) можно выделить много разных типов наименований. Названия древнейших русских городов часто связаны с именами их основателей и владельцев. Так, имя полулегендарного кия, вероятно отразилось в названии Киева – города кия. Известно, что Владимир мономах был основателем города Владимира, а Ярослав мудрый – Ярославля.

Другой распространенный тип городских названий – по реке, на которой стоит город. В этом списке – Москва, Вологда, Воронеж, Вязьма, Донецк, Курск, Иркутск, Полоцк, Слуцк, Уфа.

Распространен тип названий по занятиям горожан, постройкам, пунктам сбора дани или налогов и т.п. к таким названиям относятся имена многочисленных поселений древних солеваров: Соликамск, Солигорск. С солеразработками, вероятно, связано и название украинского Галича. Давно замечено, что корень «галь» означал в древности, возможно, в кельтских языках места солеразработок. К названиям этого типа относятся: Винница – винокуренный завод, Бронницы – поселение изготовителей кольчуг, Мытищи – место сбора пошлины – мыта.

Выше речь шла о названиях возникших стихийно. Но есть названия, которые дает государственная власть в честь тех или иных исторических личностей, государственных деятелей и т.п. Петр 1 основал Санкт-Петербург, в течении 18-19 века многие города получили названия в честь царей и цариц: Екатеринбург, Павлогорад, Александровск, Николаевск-на-Амуре. С середины 20-х годов переименования городов стали принимать характер компании, что привело к насильственному изменению городской и отчасти сельской топонимии страны. Городам присваивались имена партийных и государственных деятелей, писателей, ученых. При этом нередко живых. (Сталинград – Волгоград, Донецк – сталино, сталинабад – Душанбе), (Тверь – Калинин, Кенигсберг – Калининград областной), (нижний новгород еще при жизни писателя стал горьким).

Название сельских населенных пунктов образовывались по нескольким типам. Один из них названия по местным географическим условиям (дубровка, Борки. Березники, Криница, Залесье). Многие сельские поселения получали названия по именам основателей, причём эти названия также возникли стихийно, естественно. Крестьянин по имени Волк или Семен строил новое поселение – починок, состоявшую обычно из одного крестьянского двора. Его так или называли – Волков или Семенов починок. Впоследствии починок превратился в деревню, сохранившую имя основателя в деревню Волкову или Семенову. Другой тип названий, характерный в первую очередь для сел, -- по местной церкви. Таковы села архангельское, рождественскоц, воскресенское, боросоглебское, петровское и т. п. зачастую село имело два, а то и три названия: по церкви, по владельце, а порой и по-прежнему владельцу.

Название сел и деревень, восходящее к имени владельца, образовавались при помощи разных формантов. В равной степени возможны названия Иваново, Ивановское и Ивановка. Исследователь Никонов нанес на карту распространенность разных формантов названий различных сельских пунктов и выяснил, что массовое распространение названий с формантом –ка (ивановка, петуховка) относится к территории южнее созданной в конце 16 века засечной черты. Таким образом, этот формант более поздний, и названия при его помощи возникало у селений, которые были основаны главным образом после конца 16 века. Поэтому название деревни ивановка указывает на ее более позднее возникновение, чем название петрово. Четко разделяются территориально форманты названий селений и на Украине. Так формантный анализ помогает изучить ход освоения тех или иных территорий, процесс расселения.

Неотъемлемая часть топонимики составляет микротопонимика, изучающая названия более мелких объектов, которые нанесены не на карты, а на планы местности. К микротопонимам относятся названия отдельных рощ, полей, лугов, троп, даже иногда домов. Важно собирать эти названия: ведь они обычно известны только местным жителям, нигде не зафиксированы и быстро исчезают из памяти. А эти микротопонимы дают обширный материал, дают обширный материал для краеведения, изучения социальной психологии и народного быта.

Историческая антропонимика.

Историческая антропонимика – это вспомогательная историческая дисциплина, изучающая личные имена и их системы в историческом развитии как факты истории общества и разрабатывающая методы использования антропонимических данных как исторического источника.

Особое значение имеют не отдельные личные имена, а именно системы личных имен. Так, современная русская антропонимическая система включает в наименование лица три элемента: имя, отчество и фамилию, при этом двойные имена не приняты, а двойные фамилии встречаются очень редко.

В древнейший период, до принятия христианства, русские люди воспринимали свои имена как “второе я” (alter ego). Они думали, что произнесение со злым умыслом чьего-то имени чужим, недобрым человеком может привести к болезни и даже смерти именуемого. Как следствие этого возникла двуименность: “настоящее” имя человека держалось в тайне (его знали только некоторые самые близкие к нему люди). Но человека надо было как-то звать. Для этого создавались явные, обиходные имена. Среди них были имена “обманные”, данные по названиям малоценных предметов, например Горшок, Ложка, — подобные предметы были в каждом доме и не вызывали ни у кого зависти. Среди обиходных имен выделяются “защитные”, или “охранные”, призванные защитить ребенка от невзгод. Иногда их называют именами-оберегами, т.е. “оберегающими” от сглаза и всяких напастей. Такие имена образованы от слов с отрицательной семантикой: Пьяный, Дурень, Дурняга, Вырод. Среди них было много слов с отрицательными приставками не-, без-: Некрас, Неклюд, Неудача, Нерат, Безобраз, Безпута, Безум. Но были и другие принципы номинации.

Система имен создается незаметно для именующих вследствие отражения в антропонимах взаимоотношений людей в семье, внутри общественной группы, в селении. Основной способ достижения этого — соименование, т. е. именование новых членов данной социальной ячейки (семьи) так, чтобы их имена перекликались с именами, уже существующими в данном языковом коллективе. Так экстралингвистическое требование показа родства влечет за собой лингвистическое следствие — подобие имен в семье и в более крупных социальных ячейках. Вследствие этого создаются ряды имен с одинаковыми или похожими начальными или конечными элементами, что способствует их системности. Соименование может быть вертикальным и горизонтальным, семантическим и структурным.

В древнейшие времена человек воспринимал себя как частицу Вселенной и пытался найти в ней свое место. Люди верили в свое происхождение от растений, животных, стихийных явлений, и это отразилось на их именах. Древнейшие системы личных имен базировались на семантическом принципе, и для именования родственников использовались слова, обозначающие одни и те же или близкие понятия. Следы древнерусской антропонимической системы просматриваются в документах 14-17 вв.

Вертикальное семантическое соименование. Дед: Данило Васильевич Блин Монастырев; Отец: Лев Данилович Оладья Блинов-Монастырев; Сын: Пирог Оладьин (15-16 вв.; все имена связаны с названиями хлебных изделий). В наименовании Михаил Ягныш Баранов сын Овцын (1500) представлены имена трех поколений, все они образованы от разных обозначений овец.

Горизонтальное семантическое соименование. Редька, Капуста и Горох Андреевичи Семичевы (1582, Новгород). Все имена образованы от названий овощей.

Вертикальное структурное соименование. В роде костромских вотчинников (владельцев родового наследуемого имения) Зубатого-Федчищевых в 16 в.: Дед — Федор Баташ; Отец — Степан Адаш; Сын — Иван Степанович Кудаш. Все нецерковные имена — тюркизмы с конечным -аш: адаш ’тезка’, баташ ’верблюжонок’, кудаш ’сын того же отца и другой матери’.

Вертикальное и горизонтальное, структурное и семантическое соименование. Русин и Мещерин Федоровичи Черемисиновы (1508, Ростов) — все имена образованы от названий народов, все содержат суффикс -ин: Русин, Мещерин, Черемисин.

Помимо древнерусских, русские пользовались общеславянскими двуосновными именами: Ярослав, Мстислав, Всеволод. После 14 в. при именовании князей и их приближенных такие имена перестали употребляться. У лиц более низкого звания они сохраняются до конца 17 в. По-видимому, эти имена употреблялись преимущестенно в усеченных формах, поскольку в документах засвидетельствованы именно они: Путята (Путислав или Путимир), Радим (Радимир), Селята (Селимир), Добрыня (Доброслав или Доброгость). В подборе этих имен в отдельных семьях также наблюдалось соименование: стремились, чтобы в именах всех членов семьи были общие компоненты.

Приняв христианство, русские познакомились с принципиально новым типом имен — агионимами, т. е. именами святых. Агионимы составляют свою собственную систему. Они не подвергаются деминутивации (не образуют уменьшительных форм) и не должны менять своей формы — хотя иной раз наблюдаются отклонения от этой нормы. В России был принят восточный (византийский) вариант христианства — православие, имевшее ряд существенных отличий от западного — католичества, что отразилось и на формах личных имен.

Обращение в христианство повлекло за собой первое искусственное вмешательство в именование русского человека. Теперь русским рекомендовалось брать личные имена из церковного списка, т. е. обращаться к агионимам. Изменилась концепция имени. Правильными, системными (во всяком случае по официальному предписанию) стали антропонимы, повторяющие агионимы. Основной идеей соименования стало согласование антропонимов с агионимами. Круг последних был достаточно широк — весь сонм святых. Семантика именных основ ничего не говорила русскому человеку. Прекратилось семантическое соименование (семьи с ботаническими, зоологическими, кулинарными и т.п. именами). Соименование теперь могло быть только структурным, т. е. имена детей внутри одной семьи оформлялись аналогичными суффиксами, например: Мишка, Гришка, Никишка, Ивашка, Богдашка, Климашка или: Минька, Гринька, Зинька; Танька, Манька, Кланька, Санька или: Любша, Перша, Парша, Кирша.

Первоначальный список христианских имен включал около 80 имен, которые присоединились к хорошо разработанной системе древнерусских имен как некоторое дополнение. К 13 в. христианских имен стало около 300. Увеличение их числа происходило постепенно за счет приобретения новых книг. К 14 в. христианские имена полностью адаптировались в русскоязычной среде и стали системными благодаря некоторому изменению их форм в сторону приближения к древнерусским моделям.

В 14 в. произошло очередное искусственное вмешательство в установившуюся было системность русских личных имен, когда на равных правах употреблялись имена церковные и древнерусские, а именно появилось требование, чтобы в официальных случаях люди звались только церковными именами. Так произошла победа церковных имен над древнерусскими. Последние идут на убыль при личном именовании людей, но не уходят из жизни. Они оказали по крайней мере двойное воздействие на русскую антропонимическую систему. Во-первых, древнерусские имена (наряду с церковными именами и индивидуальными прозвищами) стали самыми массовыми основами русских фамилий; во-вторых, древнерусские имена и их модели способствовали адаптации заимствованных (церковных) имен. В частности, конечные элементы церковных имен перестроились под влиянием наиболее типичных конечных элементов древнерусских имен. Заимствованные имена обрели народные разговорные формы, не похожие на церковные, а также сокращенные, уменьшительные, ласкательные формы, которых нет у агионимов. Например, Павел — Павлей (ср. Куклей, Маслей), Евдоким — Овдак (ср. Дудак, Зубак, Новак), Климент — Климух (ср. Дедух, Рыжух), Конон — Конаш (ср. Белаш, Головаш). Благодаря этому церковные имена стали ядром русской антропонимической системы.

Остановимся подробнее на церковных именах, пришедших к русским вместе с христианством.

Христианство возникло на грани старой и новой эры в пяти епархиях: Александрийской, Антиохийской (Сирия), Иерусалимской, Константинопольской (Византийской), Римской, первоначально имевших равные права. Имена первых христиан во всех епархиях были народными именами тех мест. Ранние христиане испытывали жестокие гонения, многие погибли за веру. Их имена вносились в мартирологи — повествования о мучениках и мучениях. Наряду с мартирологами в первый период христианства (1-4 вв.) составлялись синодики, или диптихи — книги, в которые все желающие записывали имена своих родственников, живых и умерших, для постоянного поминовения на литургиях и панихидах. Диптихами их называли потому, что они состояли из двух связанных дощечек. С увеличением числа христиан записывать всех стало невозможно, быть записанным составляло особую честь, а быть вычеркнутым — великое несчастье. Имя Иоанна Златоуста неоднократно “изглаживалось” из диптихов его врагами и восстанавливалось единомышленниками. Диптихи разрастались, превращаясь в синодики, куда вписывались имена святых мучеников, епископов, императоров с обозначением дней их кончины. Это придавало синодикам подобие календарей или святцев. Новорожденным предлагалось давать имена из синодиков, чтобы не забывать первых христиан. С развитием монастырей синодики стали дидактическими книгами. Они были в числе первых книг, принесенных патриархом Фотием на Русь при князе Владимире.

Дальнейшее развитие церковной жизни в обеих империях идет изолированно, несмотря на вселенские соборы, на которых решались дела всех христиан. Соперничество Римской и Византийской церквей в 1054 привело к их окончательному разделению (так называемая “схизма”). Восточная Римская империя, или Византия просуществовала еще тысячу лет. В 1475 она пала под натиском турок, принесших с собой ислам.

В связи с такой сложной географией христианского мира состав церковных имен неоднороден. Можно выделить следующие компоненты:

1. Античный компонент, восходящий к языкам Древней Ойкумены при господствующем влиянии древнегреческого языка. У греков был хорошо развитый пантеон, описанный и упорядоченный Гомером в 9 в. и Гесиодом в 8 в. до н.э. Помимо имен, боги имели многочисленные эпитеты. В именах людей повторялись имена богов и их эпитеты. Например, Георгий (греч. Georgios, от georgos ’земледелец’): одной из функций Зевса было покровительство земледелию, в особенности разведению маслин; Сильван/Силуян (лат. Silvanus, от silva ’лес’): одной из функций Марса было покровительство лесу и его обитателям.

Обращает на себя внимание группа “морских имен”. Богиня любви и красоты Афродита, дочь Зевса, согласно легенде, возникла из морской пены (греч. aphros ’пена’). Это было древнее морское божество, покровительствовавшее морякам. Культ Афродиты и ее римского аналога Венеры восходит к древним финикийцам. На островах Средиземного моря были святилища Афродиты, где моряки оставляли для нее дары: золото, жемчуг, перламутровые раковины, отсюда ее эпитеты: Маргарита (греч. margarites ’жемчужина’), Пелагея (греч. pelagos ’море’), Марина (лат. mare ’море’). С эпитетами Афродиты связаны также имена Анфия (греч. Antheia, от anthos ’цветок’), Хриса / Хрисия (греч. Chryse, от chrysee ’золотая’), Мелания / Маланья (греч. Melane, от melaina ’темная, загадочная’).

2. Ветхозаветный компонент, восходящий к Библии, арамейскому и древнееврейскому языкам, частично — к греческому. В состав русских календарных имен вошли имена библейских пророков, а также некоторых предков Иисуса Христа.

К древнееврейскому языку восходят имена Иоанна Крестителя и Девы Марии, знаменующие переход от древней религии иудеев к христианству. Согласно легенде, священнику и пророку Захарии в преклонном возрасте явился архангел Гавриил и возвестил, что у него родится сын и тот назовет его Иоанном (др.-евр. йоханан ’Бог милует’). Захария не поверил и удивился, чтó за имя было предложено ему для сына, ведь до тех пор так никто не звался, но все же выполнил веление Бога. Имя Мария произносилось как Мирьям в библейских текстах и Мариам, Марьям, Мария в Евангелии. В греческом языке оно обрело форму Мария, а Мариам стало восприниматься как его винительный падеж. В русском народном языке форма Мариам/Марьям превратилась в Марьяма и Марьяна, а Мария — в Марья. Со временем имена Иван и Марья стали любимыми национальными именами тех стран, куда проникло христианство, именами-презентантами многих народов: французские Жан (Jean), и Мари (Marie), английские Джон (John), Мэри (Mary), итальянские Джованни (Giovanni), Мария (Maria), русские Иван да Марья.

3. Романский компонент более существен для имен Западной Европы. После падения Римской империи в ее бывших границах постепенно складываются новые самостоятельные государства со своими национальными языками при значительном участии латинского языка, бывшего общегосударственным письменным языком Империи, проводником культуры, политики, просвещения. Латинский язык долгое время оставался языком церкви и науки.

В середине I тысячелетия Римской церковью был создан ряд искусственных имен, отражающих черты идеального христианина: кротость (Clemens), набожность (Pius), постоянство (Constantinus). Дальнейшее пополнение состава римских католических имен шло за счет канонизации римских пап (54 первых и многие последующие). Некоторые из римских имен проникли к восточным христианам: Лев папа Римский, Мелания Римляныня.

4. Германский компонент. Нашествие варваров-германцев на Римскую империю в середине I тысячелетия принесло с собой мощный приток германских имен, преимущественно в Западную Римскую империю. По подсчетам А.Доза, соотношение германских и романских имен на территории современной Франции в 5 в. было 1:3; в 6 в. оно стало 1:1; в 8 в. на территории современной Италии от 2/3 до 4/5 имен были германскими, “языческими”, не имевшими ничего общего с христианством. Чтобы хоть как-то контролировать антропонимическую ситуацию на территории бывшей Римской империи, Римская церковь в 761 издала указ: “Пусть каждый приходский священник заботится о том, чтобы при крещении детям давались христианские имена. Если люди этому противятся, то к имени, выбранному родителями, следует добавить имя какого-нибудь святого и записать оба имени в церковной книге”. Постепенно многие германские имена были канонизированы, поскольку Римская церковь причислила к лику святых епископов, отшельников, князей, королей: Карл, Альберт, Бернхард, Эрхард, Адольф, Рудольф и др. По-видимому, с данным указом связана традиция западных стран иметь по два-три имени.

Святые, признаваемые Римско-Католической и Восточно-Византийской церквами, совпадают, если они были канонизированы до их размежевания. После 11 в. канонизация православных и католических святых осуществлялась независимо друг от друга. Вследствие этого у католиков нет многих византийских имен (Афинодор, Досифей, Галактион), к православным не попали такие имена, как Вильгельм, Эдгар, Амалия, Кунигунда.

5. Восточный компонент. В христианский ономастикон вошли также слова и имена, звучавшие в языках Сирии, Египта, Иордании, Палестины, Ливана. Значительную роль в этом сыграл персидский язык, из которого, по-видимому, заимствованы такие православные имена, как Усфаза<